Умысел в российском законодательстве
Курсовой проект - Криминалистика и криминология
Другие курсовые по предмету Криминалистика и криминология
ть наличие умысла в действиях лица, правоприменитель должен установить, что субъект, в результате совершаемых им действий, предвидел возможность наступления общественно опасных последствий и желал их наступления или, по меньшей мере, сознательно допускал негативный результат своего поведения. Если данные обстоятельства не доказаны, тогда нет никаких оснований вменять лицу совершение умышленного преступления. Между тем, уголовное законодательство предусматривает ответственность и за совершение преступлений с так называемым формальным составом, где последствия не являются предметом доказывания, поскольку вынесены за рамки состава.
Субъективная сторона преступлений с формальным составом характеризуется, как правило, умыслом. Но законодательная формулировка умысла к таким преступлениям не может быть применена, поскольку последствия не являются признаком соответствующего деяния, а умысел ориентирован исключительно на объективированный во вне результат. Правоприменитель выходил из положения с помощью искажения законодательного определения, игнорируя момент предвидения вовсе, а момент желания, перенося с последствий на действия: субъект сознавал общественную опасность своего деяния и желал его совершить. Однако такое отношение правоприменителя к законодательным установлениям входит в явное противоречие со ст. 2 УК, содержание которой не позволяют сомневаться в том, что нормы Общей части УК содержат принципы и общие положения, относящиеся ко всем нормативным установлениям Особенной части. Н. Иванов считает, что, квалифицируя преступления с формальным составом как совершенные умышленно, правоприменитель дискредитирует закон, игнорируя не только установленные в самом УК принципы и общие положения, но и конституционный принцип ответственности исключительно в рамках закона7.
Законодательная конструкция умысла заставляет правоприменителя искать различные ухищрения с тем, чтобы все его действия были законодательно обоснованными. И в том случае, если к подобным ухищрениям прибегает высшая судебная инстанция, закон дискредитируется вдвойне.
Субъективная сторона изнасилования характеризуется, по общему правилу, прямым умыслом. При этом сознанием субъекта должен охватываться, в частности, и возраст потерпевшей, с которой он насильственно вступает в половую связь, что касается допущения, то этот волевой момент умысла относится лишь к последствиям и переносить его на квалифицирующие признаки незаконно. Другое дело, что умысел может быть неопределенным: субъект с какой-то долей вероятности сознавал, что вступает в половую связь с несовершеннолетней или малолетней, не исключая при этом, что потерпевшая достигла совершеннолетия. В случае неопределенного умысла ответственность наступает по фактически содеянному. Такого рода квалификация не вызывала сомнений ни в теории, ни на практике.
Мотив, в свою очередь, есть потребность, имеющая свойство возрастать в том случае, если она остается неудовлетворенной. Следовательно, сознание, которое в рамках юриспруденции характеризует умысел, есть знание о детерминирующих поведение потребностях.
Воля, которая в законодательном определении умысла определялась термином желание или сознательное допущение, представляет собой специфическую потребность и как таковая не рассматривается психологами в качестве одной из форм отражения действительности. В психологии считается, что воля, отражаясь в головном мозге, включается в сознание, осознается. В этой связи получается весьма оригинальная картина применительно к трактовке умысла: субъект сознает общественную опасность своего поведения, сознает потребность в виде желания, которое им владеет и направляет все его поступки, и желает действовать. Такая совершенно ненужная тавтология способна вызвать лишь недоумение при конкретной квалификации. Так, преступление, предусмотренное ст. 163 УК (незаконное занятие рыбным и другими водными добывающими промыслами), может быть совершено лишь умышленно.
Характеризующий умысел момент предвидения связывается в юриспруденции с осознанием характера последствий и общего характера причинной связи между действием и результатом. Юристы не возражают против психологической трактовки предвидения как знания о свойстве явления, которое приводит к результату.
Н. Иванов считает, что предвидеть, не сознавая невозможно. Предвидя наступление последствий, субъект осознает развитие причинной связи и характер возможного преступного результата. Следовательно, если предвидение входит в состав сознания, нелепо выделять его наряду с сознанием в качестве необходимого элемента умысла. С данной точкой зрения нельзя не согласиться, однако профессор, на мой взгляд, выпускает из виду одну небольшую деталь, а именно: сознавать и не предвидеть, возможно, ли это? На мой взгляд возможно. Как уже было сказано выше сознание это отражение человеческим мозгом процессов действительности, а предвидение осознание развития причинной связи и характера возможного преступного результата. Таким образом, теоретически, можно представить себе ситуацию, когда процессы действительности отражаются в головном мозге некоторого лица, однако, в силу каких-либо причин, возможно чисто субъективных, отсутствует осознание развития причинной связи и характера возможного преступного результата.
В теории уголовного права России того времени также существовала система форм умысла, которая включает в себя умысел заранее