Традиции и динамика календарной обрядности и заговорной культуры
Дипломная работа - Культура и искусство
Другие дипломы по предмету Культура и искусство
°, плавающего по воздушному небу-океану. Сопровождается он эпитетом "белгорюч" и хранится в царстве вечного лета. Небесное царство представлялось язычникам островом. В русских заговорах он имеет название "Буян" от слова "буй", "буйный", что означает неистовый , стремительный. На острове сосредоточены могучие силы весенних гроз, ветров и бурь. Сюда обращался древний славянин со своими мольбами, прося исцеления, плодородия земли, успехов в охоте, счастья в любви.
Императив в них служит доминантой, все остальные части - подготовкой к требованию. Соотношение вступления, эпической и императивной частей различно. В некоторых текстах эпическая составляющая имеет сложную конструкцию с множеством эпизодов и заканчивается "замком": "Крепок Алатырь-камень; крепко мое заклятие.
Его ни водой не зальешь, ни землей не засыпишь; ни огнем не выжжешь.
Слову моему - цепь и замок. Цепь на тебя, ключ в море".(217,с. 146)
В календарный обрядовый фольклор входит жанр приговоров-благожеланий. Магическое начало в них отсутствует. Заканчиваются формулы традиционной просьбой угостить или одарить чем-либо:
На щастя! На здоровье!
празныком! 3 Новым годом!
Открывайтэ сундучок,
Доставайтэ пьятачок! (347)
Особую разновидность заклинаний составляют диалогические приговоры. Примером может служить приговор на изгнание тараканов, читаемый на Пасху:
"Параська выйшла пид викно та здоровкайипя:
"Христос воскрес! А я говорю: Воистину воскрес! - Чым вы розгивлялысь? -
Святою паскою! - А сусиды ваши чым? - Сами собою!" Тараканив, бачь, сусидамы звуть. Так воны кажуть, самы себе пойидять".
Следы древнего мифического верования в связь плодородия природы и человека сохранялись в обычае, которому следовали в канун Нового года. Вечером хозяин перевязывал неплодородные деревья соломой, по каждому ударял обухом топора и приговаривал: "Як не буде родыты, то буду рубаты". Жена, стоящая за деревом, отвечала: "Ой, не рубай! Послухаю и буду родыты".(241, с.290)
Календарную привязанность к осеннему периоду имели обряды "похорон" насекомых. Так, чтобы вывести тараканов, хозяйка растапливала печь, согревала кочергу, затем, надев чистую сорочку и распустив волосы, садилась верхом на кочергу и трижды объезжала вокруг дома, читая заклинание. Потом на четвереньках пятилась в хату задом и ставила кочергу крючком вверх в правый угол. Взяв новый кувшинчик, бросала в него заранее пойманных и завернутых в тряпку тараканов и закапывала в сенях у порога жилой горницы, плюнув три раза на место захоронения. Магическое значение имел круг, по которому следовала женщина. Все, что находилось внутри круга, считалось недосягаемым для нечистой силы. Похороны насекомых по окончании летнего сезона были своеобразной жертвой дьяволу. Важный атрибут ритуала - кочерга. Вместе с помелом они служат нечистой силе. Неслучайно для обряда избиралась глухая полночь - время, когда нечисть проявляет себя наиболее активно.(217,с.с. 148-150) Отрезок между кульминационными точками, связывающими темное время суток (от заката до восхода), соотносили с женским началом. В обряде обозначено и место похорон - порог дома. В архаической модели пространства порог разделял мир на "свой" и "чужой". На порог сажали новогодних посевалыциков, чтобы куры охотнее садились на яйца, а "курчата булы чу бати, вухати, та й волохати". Требовалось неукоснительно следовать традиции, в противном случае действие обряда могло оказаться минимальным.
Обряд с жертвоприношением совершался по окончании жатвы и представлял собой "кормление" мифологического существа, изготовленного из несжатых колосьев (Илье "бороду"). (7,с.570) В поминальные дни на могилах раскладывали еду и приглашали покойных разделить трапезу. Ритуальные угощения раздавали детям и "старцам" (нищим). Перед медосбором пчелам давали ритуальный корм, состоящий из белых муравьев, сваренных вместе с засушенной на Рождество Христово щучьей икрой, медом, солью и перцем. Делали это на Аннино зачатие (9 дек. по ст. ст.), Рождество, Крещение Господне, Благовещение Пресвятой Богородицы, Преображение Господне. (178,с.4) Магическая сила ритуала подкреплялась верой в силу Божью и Его святых угодников. Комплекс заклинаний и приговоров, как произведений устного народного творчества, сохранялся еще в начале XX века, пока сохранялись в живом бытовании аграрные обряды.
В системе кубанских календарных праздников более всего был развит зимний комплекс. Зима и особенно декабрь представлялись временем торжества нечистой силы над солнечным светом и теплом. С увеличением света связывались идеи богатства и счастья. Цикл обрядового фольклора состоял из разножанровых произведений, простейшими из которых были детские колядки и щедровки в форме музыкальной декламации.
Магического значения они не имели и были, скорее, просьбой в форме шутки, цель которой - выпросить угощение. Такие песенки нередко заканчивались угрозами в адрес скупых хозяев.(328)
Песни во славу Христа составляли репертуар молодых и взрослых исполнителей. Каждая отдельная группа певцов имела собственную партию.
Пели как однородным, так и смешанным хором. К зимним святкам приурочивалось исполнение духовных стихов, представлявших собой упрощенно-фольклоризованные варианты церковного учения, в основе которых тексты Святого Писания, жития святых, апокрифы. (168, с.244)
Другой тип колядок -благожелания хозяевам по обеспечению