Тема милосердия в современной отечественной прозе
Реферат - Литература
Другие рефераты по предмету Литература
?бвинят его в жадности, - так лучше уж от щедрот малую толику дать, чем ловить на себе косые взгляды.
Деньги, деньги… Они оттеняют, гипертрофируют, подчеркивает щедрость щедрых и скупость скупых. Но не это важно в конечном счете для Распутина, а то, что через отношение к деньгам, к человеку в беде обнаруживаются какие-то важные и часто тревожные приметы современного состояния мира, отношение к ним оказывается еще достаточно точным показателем качества человека (С. Семенова). Тот же Кузьма, сам не умеющий отказывать и сам нравственно светлый, так же по-доброму думает и о других, веря в понимание, которое не нуждается в словах: он даже в мыслях не осмеливался просить у них деньги. Он представлял себе свой обход так: он заходит и молчит. Уже одно то, что он пришел, должно было сказать людям все. Но Кузьма оказался слишком светлым для уже сереющего мира; даже этот луч, более сильный и настойчивый, нежели Мариин, устал пробивать непредвиденный, невесть когда спустившийся туман. И тогда все стало безразлично. Произошло это скорее даже не от неверия в успех, а от невысказанной, неосознанной обиды, в которой он и сам-то себе не хотел признаваться, словно боясь разочарованием в людях обидеть и их.
Сам Кузьма к деньгам относился очень просто: есть хорошо, нет ну и ладно; все необходимое для жизни в доме было, ребятишки одевались не хуже других, без хлеба да без молока не сидели; он мог думать о запасах хлеба и мяса без этого нельзя обойтись, но мысли о запасах денег казались ему забавными, шутовскими… Он был доволен тем, что имел. И именно потому, что Кузьма с уважением относится к тому, что надо, для жизни, и с иронией к прочему, без чего течение жизни не прекратится, на протяжении всей повести, несмотря на тревогу, нас не покидает надежда, что именно он, Кузьма, и одолеет беду. Не только потому, что без Марии ему жизни не будет, но и потому, что основная его внутренняя установка, его стержень человечность, естественная доброта. А то, что несчастье стряслось с близким ему человеком, голос которого: Спаси меня, Кузьма, не отдавай им меня! не покидает его, только удесятеряет как надежду, так и отчаяние. Случись подобное с кем-либо другим, он и тогда бы не сумел отойти в сторону, сделать вид, что его не касается; духовная его гармония настолько прочна, что он попросту не умеет жить не в ладу с собою, с совестью.
Немало порочных натур встречается на пути Кузьмы, но порочность это то, что осталось от некогда целого, здорового, и потому в конечном счете она не в состоянии затмить, забить собою нравственный свет, излучаемый душевно укрепленным человеком. Наконец, именно он, этот продленный свет, позволяет не сокрыться во тьме разлада и другим, стоящим на грани: пока они освещаемы им, дотоле и они светлы. Мы не видим в повести брата Кузьмы, Алексея, давно живущего в городе, хотя и знаем, что характеризуют его нелестно. Мария переночевала там две ночи, а потом, вернувшись, сказала, что лучше жить у чужих; да и односельчанин, наведавшись к Алексею, пожаловался потом Кузьме: … узнать меня узнал, а за товарища не захотел признать. И то, что Алексей не приехал на поминки родного отца, и то, что Кузьма не был у брата семь лет, и то, что брат постепенно забывал свою деревню, а стало быть, и свое детство, а деревня постепенно забывала, что был у нее когда-то такой человек, - все это говорит, конечно, не в пользу Алексея. И все ж, когда Кузьма, поняв, что в деревне денег ему больше никто не даст, решает использовать последний шанс поехать в город к брату, - мы, несмотря на твердое убеждение Марии, что не даст он, все-таки благословляем Кузьму и пусть немного сомневаемся в удаче, но все же желаем ему успеха, ибо брат пока еще находится в луче продленного света, излучаемого самим Кузьмой. И Распутин, не лишая ни нас, ни героя последней надежды, оставляет финал повести открытым: Кузьма приезжает-таки в город, находит дом брата, стучит в дверь…
Сейчас ему откроют, - последняя фраза произведения. Что будет?
Даже если Алексей даст недостающие злосчастные сотни, которые у него, конечно же, есть (а коль нет, то можно на пару месяцев всего-то! собрать у своих знакомых), - все равно и тогда остается вопрос: что будет? С Кузьмой и Марией, из последних сил удерживающими в себе веру в людей и в справедливость (ибо если происходящее с ними как в бреду, как в кошмарном сне справедливо, тогда лучше не надо ее вовсе, такой вот справедливости, карающей невинных); с их четырьмя ребятишками, уже впитавшими в души долю незаслуженного страха, который нескоро теперь выветрится и уж точно никогда не забудется; с теми, кто своим неучастием, равнодушием позволил случайно занесенному топору уже коснуться живого тела семьи Кузьмы и Марии…
Что будет? Ведь когда старый дед Гордей говорит, что надо, чтоб люди на себя надеялись, а не на деньги, он не только то имеет в виду, что все стали покупать в магазине и потому разучились мастерить, руками двигать, на иждивение перешли, но и то в первую очередь, что на себя: не на натуральное хозяйство, а на самоценность, самоуважение, свободу от ненужных компромиссов, душевных шлаков.
Доводилось ли ранее Кузьме за столь короткий срок испытывать столько неудобств и унижений, на которые ради лишь себя одного он, наверное, и не пошел бы? Одно только путешествие в поезде чего стоит: проводница презрительно смотрит на крестьянские его сапоги, попутчики откровенно иронизируют над ним, не видя в нем равного. Не говоря уж о т