Столыпин как реформатор
Информация - История
Другие материалы по предмету История
ые воспоминания, в которых многих коллег обвиняет в самых разнообразных грехах. Зависть и обида сквозят в его оценках деятельности премьер-министра. Сам В. И. Гурко не любил П. Столыпина, считал его невеждой в экономических вопросах, говорил, что он плохо председательствовал на заседаниях правительства (!), не умел резюмировать (!) и т. д. Придирки выглядят не слишком серьезно и не подтверждаются другими источниками, но понять обиженного человека можно.
Гурко со всей очевидностью считал, что Петр Столыпин его недолюбливал и при удобном случае решил показать на его примере, как правительство борется с коррупцией. Возможно, Столыпин действительно считал его своим потенциальным соперником. Особенно он обиделся на П. Столыпина за то, что тот не явился лично на суд (специальный сенатский комитет для расследования дела) над В. И. Гурко для дачи свидетельских показаний. Он предложил суду приехать к нему во дворец и таким образом избежал встречи с бывшим подчиненным. Это не было незаконно, но не имело в прошлом прецедентов.
Фактически из В. И. Гурко сделали козла отпущения и не защищали, хотя его вина не была бесспорной. Дело это старательно раздувалось левой оппозицией в чисто
политических целях. Брат А. И. Гучкова Н. И. Гучков в 1924 г. говорил В. И. Гурко, что он обращался к П. Столыпину и говорил о несправедливости по отношению к Гурко, который был жертвой, которую бросали оппозиции в надежде, что это породит симпатии к правительству. П. Столыпин якобы ничего ему не ответил определенного. Скорее всего, он брезгливо относился к коррупции и стремился быть как можно более жестким к нарушителям.
Сам В. И. Гурко был незаурядным и гордым человеком и в 1906 г. вызвал на дуэль депутата Думы Ф. И. Родичева за публичное оскорбление в связи со скандалом Лидваля (по иронии судьбы позднее в отношении того же Родичева это сделает и П. Столыпин). Царь якобы был недоволен отстранением опытного и талантливого чиновника, так как высоко ценил В. И. Гурко. В 1910 г. он сделал его камергером, ав 1912 г. - членом Государственного совета.
В. И. Гурко - как и многие другие крайне правые политики - подозревал Петра Столыпина во всех смертных грехах, в антипомещичьих настроениях, особенно в опасном намерении полностью ликвидировать помещичьи земли, а также продавать крестьянам государственные и удельные земли, что якобы оживляло их надежды получить и земли помещиков.
Граф А. А. Бобринский как-то передал Гурко якобы сказанные Петром Аркадьевичем мимоходом слова: "Вам, придется расстаться с частью своих земель, граф", П. Столыпин действительно, видимо, не верил в будущее крупного землевладения, которое не было, по его мнению, основой России. Но сокращение такого землевладения должно было идти мирно и плавно, под воздействием чисто экономических рычагов.
Точно так же некоторые историки твердят о том, что Петр Столыпин не знал русской деревни, или, например, что его достаточно близкий сподвижник К. А. Кофод был датчанином и якобы даже русского языка не не знал. Этого некоторым наблюдателям хватает, чтобы поставить всю реформу под сомнение. Между тем в свое время и на С. Ю. Витте нападали из-за К. А. Кофода: злые языки говорили, что не знающий русского сельского хозяйства Витте собрался все перестроить по датскому образцу. Сам С. Ю. Витте писал, что другой соратник Петра Аркадьевича - А. В. Кривошеий -карьерист, а по профессии юрист, то есть он некомпетентен в аграрных вопросах (впрочем, так он писал про всех, забывая, что и сам формально мог считаться некомпетентным во многих вопросах).
У Петра Аркадьевича никогда не было и мысли о насильственном ликвидации помещичьего землевладения. Продажа государственных земель позволяла смягчить нехватку земли у крестьян и дать время для постепенной трансформации помещичьих хозяйств. Сам П. Столыпин всегда считал себя прежде всего помещиком и гордился этим. По сути дела, шла речь о развитии рыночных отношениях, о повышении эффективности сельского хозяйства, о спасении России, а не изменении существа политической и экономической системы.
М. П. Бок писала, что ее отец говорил: "Не в крупном землевладении сила России. Большие имения отжили свой век. Их, как бездоходные, уже сами владельцы начали продавать Крестьянскому банку. Опора России не в них, а в царе". Все это правильно в чисто экономическом смысле для того времени. Наиболее развитые страны Европы давно это прошли, а Россия задержалась, и дело закончилось кровавой революцией.
В 1909 г. П. Столыпин говорил в интервью газете "Волга": "Вероятно, крупные земельные собственности несколько сократятся, вокруг нынешних помещичьих усадеб начнут
возникать многочисленные средние и мелкие культурные хозяйства, столь необходимые как оплот для государственности на местах".
Можно сделать вывод, что предшественники часто больше боролись с общиной как с рассадником революции, а премьер-министр Петр Столыпин в основном пытался решить глобальную экономическую проблему. Соединение различных подходов и создало то, что называется сегодня "столыпинской аграрной реформой".
Нельзя забывать и других (очень разных) "отцов" реформы, в частности А. В. Кривошеина и К. А. Кофода. О первом будет сказано ниже, а второй - сравнительно скромный чиновник - был абсолютно незаменим в решении технических проблем землеустройства, развертывания земель общин, пораженных чересполосицей.
К. А. Кофод пережил семь министров земледелия, но именно его голос, произношение, терминологию любил добродушно имити?/p>