Становление Страхова как философа переходного периода в русской культуре XIX века
Информация - Литература
Другие материалы по предмету Литература
?ское. Конечно, философский язык народа создается веками упорной работы мысли; однако и современное поколение русских мыслителей должно стремиться принять участие в этой обширной работе национального творчества6.
К внешним причинам можно отнести мощное воздействие Запада на русских мыслителей, которое стесняло развитие отечественной философии. Абсолютизация западных идей приобрела на русской почве чрезмерные масштабы. Поэтому выступления славянофилов и их последователей было вполне правомерным, поскольку они способствовали выработке русского национального сознания. Славянофильство, - писал Страхов, - есть просвещеннейший, идеализированный патриотизм, и, нужно полагать, что он уже никогда не заглохнет у нас ни в грубом и слепом патриотизме, ни в безжизненном космополитизме7. Свой весомый вклад в развитие русского национального самосознания внес и Страхов. Будучи открытым умом, Страхов умел не только перенимать чужую мысль, но и перелагать ее на свой лад, приспосабливая ее как к реальной ситуации, так и своему способу мышления. Для него было характерным обретение самостоятельной позиции на основе осознания и критической адаптации этих идей на русской почве.
Рассматривая биографические сюжеты, мы в очень большой степени приближенности мы стремимся создать выдержанный жизненный портрет Страхова, который предстает перед нами в 4 ипостасях: 1.Естественник, который из естествознания ушел и до философии не сумел дойти и войти в нее окончательно и бесповоротно. 2.Литературный критик, нигилист нигилистов. 3. Переводчик и издатель философской и научной литературы. 4. Философ, поднявший ряд проблем по философии.
После ознакомления с подобной характеристикой невольно возникает вопрос: а сделал ли он что-либо нового, кроме того, что постоянно находился в тени великих литераторов (Достоевский, Толстой), философов (Данилевский, Розанов, Соловьев)? Отвечая на этот вопрос, можно вполне определенно сказать, что Страхов оставил богатое наследие в самых различных областях культуры - философии, философии естествознания, литературной критике, публицистике, истории, переводческой деятельности и др. При всей своей энциклопедической разносторонности он был философом и привносил философский подход во все области знания, в которых ему приходилось работать.
Личная жизнь и творчество Страхова, старого холостяка, жившего только умственными интересами среди огромной библиотеки, которую он собирал в течение всей сознательной жизни, тесно связана с выдающимися людьми 2-ой пол. Х1Х века. Ап.А. Григорьев, Ф.М. Достоевский, Н.Я. Данилевский, Л.Н. Толстой, В.В. Розанов - вот далеко не полный перечень этих славных имен. С Ф.М. Достоевским он поддерживал тесные отношения в течение почти двух десятилетий, с Л.Н. Толстым его связывала многолетняя личная дружба, нашедшая довольно полное отражение в их многочисленной переписке. В.В. Розанов называл его своим крестным отцом в литературе.
Именно широта умственного кругозора, охватывающего многие области человеческого знания, глубина проникновения в суть новых явлений и их аутентичное понимание давали Страхову право на расположение и дружбу великих современников. Вместе с тем Страхов ценен и сам по себе как замечательный истинно русский человек, патриот, мыслитель, философ, литературный критик, талантливый переводчик и издатель оригинальных произведений своих друзей, сыгравший большую роль в русском просвещении второй половины Х1Х века.
Заняв своеобразное положение в русской культуре, Страхов наряду с собственным творчеством много внимания уделял разъяснению и защите основных идей своих единомышленников. В частности, Страхов одним из первых среди литературных критиков оценил мировое значение Войны и мира Л.Н. Толстого. Он буквально заставил русскую общественность читать фундаментальный труд Н.Я. Данилевского Россия и Европа, осуществив пять изданий этой книги. Неоднократно встречаясь с Л.Н. Толстым и В.С. Соловьевым, Страхов выступал их оппонентом при обсуждении идей Н.Ф. Федорова, в частности, его утопического проекта регуляции природы, вершиной которой является победа над смертью, воскрешение предков. С Н.Ф. Федоровым Страхов познакомился в доме Л.Н. Толстого в Москве осенью 1881 г. и неоднократно беседовал с ним по различным вопросам. Правда, весьма необычные и странные федоровские идеи Страхов не мог признать в качестве истинных или хотя бы приближающихся к истине.
Не будучи гением, он был учителем жизни в высшем значении этого слова и не терялся среди великих, которые сами искали с ним дружбы, поддерживали с ним близкие отношения на протяжении ряда десятилетий. Не являясь сам звездой первой величины, он всемерно содействовал творчеству таких своих современников как Ф.М. Достоевский и Л.Н. Толстой. Как отмечал В.В. Розанов, Страхов вечно точил и обтачивал чужие мысли, чужие идеи, чужие замыслы и порывы1, находясь постоянно в тени великих.
Страхов был весьма заметной фигурой в русском просвещении. Он принимал активное участие в осмыслении основных философских и культурологических устремлений своего времени и внес значительный вклад в сокровищницу русской духовной культуры. Убежденный защитник классического образования, вечный искатель истины, не создавший своей философской системы и не имевший последователей - таков образ Страхова при первоначальном его рассмотрении. Без всякого преувеличения можно сказать, что Страхов принадлежал к знаковым фигурам русской культуры 2-?/p>