Социально-политическая борьба в Новгороде XII- нач. XIII вв.
Дипломная работа - История
Другие дипломы по предмету История
?е все упирается в то, что летопись не делает никаких указаний на обстоятельства, при которых Всеволод целовал крест и клялся умереть в Новгороде. Потому вопрос остается открытым.
Не ясно, почему при рассмотрении событий 1132 г. многие исследователи умалчивают сообщение Никоновской летописи о том, что Всеволод вернулся в Новгород по воле Ярополка Владимировича. А этот факт объясняет, о чем “пакы съдумавъше“ новгородцы, прежде чем “въспятиша и Устьяхъ“ Всеволода. А думали они, судя по всему, не о том, простить или нет Всеволоду нарушение крестоцелования, а о надвигающихся проблемах с киевским князем. Надо полагать, что верх взял прагматический подход, и именно этим объясняется столь скорое возвращение Всеволода. Здесь будет полезным вспомнить точку зрения на некоторые аспекты новгородской политической системы того времени А. Рамбо: “Власть новгородского князя опиралась не только на сопровождавшую его дружину, на его семейные связи с тем или другим могущественным княжеством, но и на партию в самой республике, державшую его сторону. Так как Новгород был по преимуществу торговый город, то причиною внутренних распрей часто бывала противоположность экономических интересов”. При этом А. Рамбо наиболее точным, с нашей точки зрения, термином охарактеризовал то, что произошло после изгнания Всеволода: “одумались”. Не понятно, из чего В. Л. Янин делает вывод о том, что “решение об изгнании князя послужило предметом ожесточенной борьбы на вече”. Указанный фрагмент новгородской летописи не дает оснований для характеристики борьбы, если она вообще имела место. Судя по скорости процесса, скорее следует считать, что особо ожесточенного сопротивления при отмене прежнего решения оказано не было. Р. Г. Скрынников полагает, что новгородское вече 1132 г. “действовало столь решительно, потому что не боялось возмездия со стороны Киева. Однако в Новгороде было много сторонников Всеволода, и под их давлением вече вернуло князя с дороги”. С этим трудно согласиться, так как в таком случае на вече наблюдались бы столкновения, а сведений о них у нас нет. В реальности как раз наблюдалось единодушие по поводу изгнания князя, а затем нечто похожее по поводу его возвращения. Сторонники у князя, несомненно, были, но ситуация была такова, что они сочли за лучшее не искать неприятностей. Согласно летописи, в событиях 1132 г. участвовали псковичи и ладожане. Никаких указаний на противоречия в среде собравшихся по классовому признаку нет. Так как, судя по летописи, вопрос о Всеволоде, скорее всего, решался на вече, то сразу надо внести уточнение относительно его состава. Принимая сообщение летописи об участии в вече пригородов, надо отметить, что обстоятельства приглашения иногородних на вече нам не ясны. Еще Н. И. Костомаров писал: “При каких условиях созывались особенно жители пригородов, по принадлежности к местной корпорации на общее вече неизвестно. Соображая вообще характер неопределенности во всех отправлениях тогдашней общественной жизни, кажется, справедливым будет предположение, что твердых и неизменных правил насчет этого нигде не существовало; все зависело от обстоятельств”. Согласно М. А. Дьяконову, к общему порядку участия в вече всех свободных существовало два ограничения: 1) юридическое, 2) фактическое. Во-первых, не все свободные были дееспособны. Например, сыновья при отцах. Во-вторых, не все свободные могли принять участие в вече вследствие того, что до них вовремя не доходила весть о предстоящем собрании. И. Н. Данилевский также не склонен переоценивать возможную широту представительства на вече сельского населения: “даже если предположить возможность участия сельских жителей в вечевых собраниях, придется признать, что реально вече все-таки было городским институтом власти”. Проще говоря, то, что они могли в нем участвовать, еще не говорит о том, что они могли влиять на его решения. Причем в случае с ладожанами и псковичами второй фактор многократно усиливается. Однозначно борьба не носила классовый характер и, скорее всего, прав И. Я. Фроянов, оценивший ее как социальную.
Теперь обратимся к еще одному спорному моменту. М. Н. Тихомиров из сообщения летописца “и бысть въстань велика въ людьхъ” делает вывод, что “летопись определяет движение 1132 г. как восстание”. Он отмечает, что летописец указал как характер движения - восстание “встань”, так и среду, в которой оно началось, - “люди”. В ходе широкого движения, охватившего не только Новгород, но и пригороды, Всеволод был изгнан и сменены посадники. Всеволод вскоре снова возвратился, но волнения не утихли. В этом выводе И. Я. Фроянов совершенно справедливо отмечает неточность: “Всеволод после своего изгнания не сам возвратился, а был возвращен новгородцами“. Далее он говорит о том, что движение 1132 г. нет оснований именовать восстанием, а слово “встань“ можно понимать как волнение. Однако возникает вопрос - где та грань, которая отделяет волнение от восстания, если изгнание князя ею не является. Скорее, был прав М. Н. Тихомиров, называя произошедшее в 1132 г. в Новгороде восстанием. Другое дело, что оно не приняло форму бессмысленного и беспощадного бунта, а п