Социально-политическая борьба в Новгороде XII- нач. XIII вв.
Дипломная работа - История
Другие дипломы по предмету История
ющего влияния новгородской политической атмосферы. Второй вариант более вероятен, так как в этом случае становится более понятным приезд Святослава и последовавшие события, но об этом ниже. Кроме того, Константин родился в 1186 г., и в 1209 г. ему было всего лишь 12 лет. Подобные факты также могут служить определенной почвой для размышлений при изучении роли Всеволода в новгородских событиях 1209 г. Однако несомненно, что в 1209 г. Всеволод применил способ, позволявший проводить нужную ему политику в условиях изменившихся в течение XII в. новгородских политических реалий. Старые методы чаще всего приводили к потере контроля над ситуацией, что мы неоднократно наблюдали в XII в.
Итак, получив плату и благословение от Всеволода Большое Гнездо, новгородское войско без правящей верхушки Новгорода Великого отправилось домой. Как пишет Дж. Феннел, призыв Всеволода к насилию был подхвачен с рвением. По прибытии на место им было организовано вече “на посадника Дмитра и на братью его”, где с ними стали сводить счеты путем припоминания и постановки в вину всего “зла” которое те творили, по мнению присутствовавших на данном собрании. Среди основных вин при этом числились повеление “на новгородицихъ сребро имати, а по волости куры брати, по купцемъ виру дикую, и повозы возити”. Причина введения этих поборов в НПЛ никак не освещается. Потому неясно, из чего Р. Г. Скрынников делает заключение о том, что Дмитр их “ввел по случаю похода в Рязанскую землю”. Тем более что поход на самом деле намечался в Черниговскую землю. Хотя полностью исключить такой вариант, конечно, нельзя. Кроме того, не ясно, на каком основании В. В. Мавродин констатирует, что по волости брали кур именно со смердов. Далее он делает некоторое пояснение: “Как видно, часть обвинений была предъявлена Дмитру Мрошкиничу недовольным его социальной политикой новгородским купечеством; другая же часть (увеличение числа кур, собираемых по волости, повозная повинность, взимание какого-то чрезвычайного побора серебра) исходила от новгородцев горожан и от жителей новгородской волости, т. е. смердов”. Источники подобных уточнений не делают и подобные констатации относительно смердов можно отнести только к сфере догадок.
Следует согласиться с И. Я. Фрояновым в том отношении, что перед нами не классовый конфликт. Характеристика его в качестве внутриобщинного также близка к реальности с теми лишь уточнениями, которые касаются роли Всеволода в этом конфликте. По крайней мере, видимая сторона медали предстает именно таким образом. Представляется сложным судить о составе веча 1209 г. по той причине, что собралось оно по прибытии войска из похода и, скорее всего, именно ополченцы стали основной его составляющей. В этой связи совершенно верно утверждение И. Я. Фроянова о том, что состав войска определил состав веча, то есть присутствовали свободные люди. Присутствие, а тем более влияние на вече несвободного населения источниками никак не подтверждается.
Относительно обвинений, выдвинутых против Дмитра, надо признать, что, согласно НПЛ, мы не имеем оснований, как это сделал М. Н. Тихомиров, выделять основные и неосновные. Выделение какого-либо слоя новгородского общества особо недовольного поборами и прочими неудобствами представляется неправомерным, что и отмечено у И. Я. Фроянова. Однако, соглашаясь с тем, что обвинения сформулированы от всей вечевой общины, тем не менее, надо отметить, что не следует переоценивать данное обстоятельство по причинам, указанным в начале рассмотрения этих событий. Вече стало закономерным звеном в цепи событий, начало которых кроется в произошедшем у Коломны и в роли Всеволода, сыгранной там.
Согласно летописи, сотворив вече, новгородцы во вполне свойственной им манере перешли к делу проще говоря, к грабежу и поджогам. По мнению Дж. Феннела, “толпа взбунтовалась в характерном для новгородцев стиле”. Весьма интересной является версия произошедшего, изложенная И. Я. Фрояновым. Согласно ей, “богатства древнерусской знати росли за счет публичных платежей, то есть являлись своего рода компенсациями за отправление знатными людьми общественно полезных функций”. Потому имущество Дмитра рассматривалось как некоторая вариация общинной собственности, находящейся временно в руках данного человека. Отсюда и дележ по 3 гривны по всему городу и на щит. Все это, на первый взгляд, объясняет произошедшее (после веча или во время еще вопрос, так как в одном варианте НПЛ говорит: “и все зло; идоша на дворы их грабежьмъ”, а в другом: “и иное все зло; и поидоша на дворы их грабежомъ”, так что, судя по одному варианту, грабеж шел параллельно вечу), если бы не два “но”. Во-первых, коли собственность общинная, зачем ее поджигать? Во-вторых, в НПЛ четко написано: “а житие ихъ поимаша, а села их распродаша и челядь, а скровища ихъ изискаша и поимаша бещисла, а избытъкъ разделиша по зубу, по 3 гривне” Причем слово “избытъкъ” фигурирует в обоих вариантах летописи. В результате получается, что сначала грабили, жгли, продавали общинное имущество, а потом избыток решили-таки поделить поровну. Картина, прямо скажем, несколько