Система образов романа Томаса Мэлори Смерть Артура
Информация - Литература
Другие материалы по предмету Литература
абля, на котором плыли его более удачливые товарищи Персеваль и Борс и где лежало тело сестры Персеваля, принявшей смерть как святая мученица, он чувствует поддержку Бога и живет более месяца, питаясь, подобно израильтянам, посылаемой ему манной небесной?
"yf ye wold a aske how he lyued / he that fedde peple of Israel with manna in deaerte / soo was he fedde / For euery day he had sayd his prayers / he was sueteyned with the grace of the holy ghoost /(“А если вы спросите, чем он жил, то Он, в пустыне напитавший манной народ Израиля, питал и его, ибо каждый день, произнося молитву, он получал поддержание благодатью Святого Духа”)
Почему благословение грешника Ланселота воспринимается его сыном Галахадом как самое драгоценное из всех других благословений? Не потому ли, что оно проникнуто подлинной человечностью, глубокой грустью отца, расстающегося с сыном, с которым (он знает это) ему не суждено более увидеться в этой жизни?
"Now sone galhad said Launcelot syn we shal departe / & neuer see other / I pray to be hyje fader to conserue mе and yow bothe / Sire said Galahad noo prayer avaylleth soo moche as yours / And there with Galahad entryd in to the foreste/"(“-Ну, сын мой сэр Галахад, раз предстоит нам расстаться и никогда уж больше не встретиться, я молю Отца Небесного хранить меня и вас.
-Сэр,-отвечал сэр Галахадничья молитва не имеет такой силы, как ваша. И с тем углубился сэр Галахад в лесную чащу.”)
Эта по-мужски сдержанная сцена прощания отца с сыном глубоко трогательна в своем лаконизме.
Требование, предъявляемое Мэлори идеальному рыцарю служить прежде всего Богу оказывается для писателя не таким уж важным. Ланселот привлекателен для Мэлори именно в его земной человечности. Он не поднялся до той степени служеная Богу, которой достиг Галахад. Он прочно остается на земле, лишь мыслями своими обращаясь к Богу. Ланселот искренен в своем стремлении служить Богу, но земное крепко держит его. Одного стремления оказывается явно недостаточно, чтобы изменить свою земную, человеческую природу. Напротив, осуществив это стремление, Ланселот потерял бы свою внутреннюю человеческую сущность, свой человеческий феномен. Ланселот был и остался для Мэлори воплощением светского идеала.
Но как бы ни был хорош Ланселот-земной человек, грешник, Мэлори не может не пойти на реабилитацию его как христианина. И вот снова устами отшельника произносится фраза, предрекающая праведный конец Ланселота, святого и не имеющего равных среди земных грешников:
“And nere were that he nys not stable / but by his thoughts he is lykely to torne ageyne / he shold be nexte to encheue it [Святой Грааль] sauf Galahad his sone / but god knoweth his thoughte and hie vnetabylneese / and yet shalle he dye ryght an holy man / and no doubte he hath no felawe of no erthely synful man /”(“Правда он не стоек и готов в мыслях своих свернуть на прежний путь, а иначе он второй был бы достоин удачи в этом подвиге, после сэра Галахада, своего сына. Но Богу ведомы его нестойкость и слабость. Однако все равно он умрет святым мужем, и, вне сомнения, ему нет равных среди смертных грешников на земле”)
Но, пожалуй, еще большая реабилитация Ланселота заключается в снижении по сравнению с французскими прозаическими романами образа Галахада. Это снижение чувствуется и в свертывании весьма пространных эпизодов французских романов, посвященных чудесным подвигам Галаада, и в том лишенном выспренности лаконизме, почти скороговорке, с которым сообщается о его взятии на небо:
"...and soo he wente to sire Bors / & kyeeed hym / and commaunded hym to god / and sayd Fayre lord salewe me to my lord sir laucelot mу fader / And as soone as ye see him / byd hym remembre of this vnstable world And there with he kneled doune tofore the table / and made his prayers / and thenne sodenly his soule departed to Jhesu Crist and a grete multitude of Angels bare his soule vp to heuen /"(“А затем приблизился он к сэру Борсу, поцеловал его и тоже поручил Богу, сказавши так:-Любезный лорд, передай мой привет господину моему сэру Ланселоту, моему отцу, и когда ни увидите его, напомните ему о непрочности этого мира. И с тем опустился он на колени перед престолом и стал молиться. И внезапно отлетела душа его к Иисусу Христу, и великое воинство анеглов вознесло ее к небесам”).
Смерть Галахада легка и не вызывает и доли той печали, которая последует за кончиной Ланселота. Во всяком случае, ни Борс, ни Персеваль не снизойдут до тех глубин человеческой скорби, которых достиг брат Ланселота Эктор. В описании скорби Борса и Персеваля Мэлори достигнет крайней степени лаконизма:
"Whanne Percyuale & Bora sawe Galahad dede / they made as mohhe sorowe aa euer dyd two men / [...] & the peple of the countrey & of the cyte were ryit heuy And thenne he was buryed " (“И вот когда увидели сэр Персиваль и сэр Борс, что сэр Галахад умер, они плакали и сокрушались так, как никто на свете. [...]И все эители города и страны той тоже погрузились в уныние. Но вот, наконец, его похоронили”).
Сцена прощания с Галахадом почти столь же невыразительна, сколь невыразителен его человеческий облик. В памяти от образа Галахада остаются только цветовые пятна: красное и белое (он впервые предстал перед рыцарями Круглого Стола в красной парчовой мантии, отороченной горностаем). Чистота и непорочность заменяют в нем всю сложность человеческого содержания. Он бесплотен и неуловим в своей бесплотности.
И насколько живым оказывается по сравнению с ним Ланселот. Кажется, впервые в истории рыцарского романа Мэлори обратил внимание на то, что рыцарь обладает не только душой, но и телом, что он создан из плоти и крови. И это были плоть и кровь Ланселота. Герои рыцарских романов бывали ранены в поединках, могли терять сознание, быть мучимыми голодом и жаждой, но никто и никогда не писал о том, что рыцарю, как и каждому человеку, могло быть больно. У Мэлори Ланселот наряду с душевными мучениями постоянно испытывает физические неудобства и мучения. Вот кающийся Ланселот, одетый во власяницу, которая денно и ?/p>