Роман Бунина "Жизнь Арсеньева"
Информация - Литература
Другие материалы по предмету Литература
?стно в этом непонятном мире, он все же прекрасен и нам все-таки страстно хочется быть счастливыми и любить друг друга [1].
Пятая книга самая важная, со всех точек зрения, часть Жизни Арсеньева. В ней, по сравнению с предыдущими частями, автор особенно сильно сконцентрировал себя в герое (именно в Арсеньеве лирическом поэте). Развитие в Арсеньеве художника показано через главное событие его юности: любовь к Лике (Лика так первоначально называлась пятая часть). Иван Алексеевич Бунин здесь воскрешает свою любовь к Варваре Владимировне Пащенко [2]. В пору этой любви Иван Бунин был на четыре года старше Алексея Арсеньева. За время любви к Лике Арсеньев пережил добрых пятнадцать бунинских лет. Поэтому и чувство его меняется очень сильно. Любовь Арсеньева и Лики как бы предстает в двуединстве воссоздания и преображения. Воссоздано и очень точно юношеское горячее чувство Бунина, которое он изливал в письмах к В. В. Пащенко 1890 1894 годов. Самая последняя фраза книги о сне Арсеньева очень близка к неотправленному письму Бунина к Пащенко 1898 года, написанному через три с лишним года после их разрыва: вот слова из него: …я видел тебя нынче во сне ты будто лежала, спала, одетая, на правом боку черты лица были так хороши и женственны, во сне щечки разрумянились, от тебя веяло теплотой сна и я ладонь правой руки подложил тебе под голову, и ты с прикрытыми глазами улыбалась, а я целовал тебя нежно-нежно, наслаждаясь тобою, твоей нежностью, теплотою [2].
Письмо это осталось в России, и вряд ли его помнил Бунин, но такова была сила его творческой памяти...
Любовь Арсеньева и Лики в первых главах: пылкое, горячее чувство Арсеньева и неустойчивое, переменчивое отношение Лики, которая плохо понимала его, была невнимательна и от равнодушия переходила к внезапным проявлениям нежности, во многом автобиографичны. Здесь Лика близка к тому типу женщин, не умеющих и не научившихся любить, который впервые был назван Буниным в Снах Чанга, выведен в Митиной любви и Деле корнета Елагина, позже в рассказе Чистый понедельник. Прообразом этого типа в книгах Бунина, несомненно, была В. В. Пащенко. Она первая объяснилась Ивану Алексеевичу в любви, однако в своем чувстве к нему никогда не была уверена и упрекала его в том, что он недостаточно ее любит; на его письма отвечала редко и неохотно и наконец, бессильная разобраться в путанице чувств, оставила его и ушла к другому человеку.
Арсеньев в первых главах весь поглощен любовью к Лике. Талант будущего поэта пока еще не проявился в нем с достаточной силой, и Арсеньев жил только своей любовью. Так было и с Буниным. Известно, что он был близок к самоубийству, когда Варвара Владимировна покинула его; он продолжал мучиться, хотел стереть с лица земли все эти проклятые воспоминания, которые терзают меня этой проклятой любовью, и затем переходил к взрывам нежности, к минутам, когда из тайников сердца поднялось что-то невыразимое, нежное, отзвук моей безумной любви к тебе.
У Арсеньева было иначе. Начиная с одиннадцатой главы, фактическое воссоздание жизни Бунина уступило место ее преображению; очень сильному сгущению внутренних событий в жизни героя; произошло очень быстрое его взросление. Расставшись на время с Ликой (в тот момент ему не более восемнадцати лет), Арсеньев целиком ушел в свой внутренний мир. Бунин опускает тяжелые годы своей жизни, годы нужды, случайной и неинтересной работы, душевной депрессии, и Арсеньев как бы перешагнул через весь этот период. Оставшись наедине с самим собой, он весь отдается борьбе с неосуществимостью: с тем, что он стремится выразить в слове и что пока не удается ему. Эта борьба за самое главное счастье научиться образовать в себе из даваемого жизнью нечто истинно достойное писания заслоняет все другие чувства и стремления. И вот в один прекрасный день на место душевных терзаний и мучительных поисков приходит озарение, спокойствие и очень простое решение: без всяких притязаний, кое-что вкратце записывать всякие мысли, чувства, наблюдения. Так рождается художник-лирик, поэт, который должен писать обо всем, что наблюдает и чувствует.
Ощущения Арсеньева, как уже не раз говорилось, автобиографичны (хотя, конечно, смещены во времени по отношению к ощущениям самого Бунина). Иван Алексеевич, как известно, всегда считал, что таланту нельзя давать лениться, надо его все время развивать, не давать себе остановки, работать, не позволять распускаться при мыслях о том, что писать якобы не о чем: настоящий художник всегда найдет, о чем сказать.
В эту пору творческого пробуждения у Арсеньева изменился характер: он стал мужественнее, проще, добрее и спокойнее. Таким преображенным застала его после разлуки Лика и вот в этот момент в книге они как бы поменялись ролями. Теперь уже я (как прежде, в Орле, она) хотел быть любимым и любить, оставаясь свободным и во всем первенствующим [1]. Это произошло потому, что Арсеньев нашел свою жизненную цель и опору в творчестве; остальное было второстепенно по сравнению с главным: с его творческой свободой, которая для него непременно включала в себя и его право увлекаться другими женщинами (я поэт, художник, а всякое искусство, по словам Гёте, чувственно). И, продолжая любить Лику, но теперь уже иначе, Арсеньев, вполне в духе позднего Бунина, говорит о том, что возможность их с Ликой вечной неразлучности вызывала у него недоумение. Неужел?/p>