Развитие тела и духа – мой путь самоисцеления
Реферат - Медицина, физкультура, здравоохранение
Другие рефераты по предмету Медицина, физкультура, здравоохранение
µнный язык, то это означало: постоянные головные боли днем и ночью, от которых я “лез на стену”, 4 часовой сон, позднее засыпание и раннее пробуждение, пошатывание при ходьбе, головокружение, слабость в правой руке и ноге, особенно при нагрузке и перемене погоды, постоянный тремор (дрожание) головы и мучительные судороги в икроножных мышцах, снижение памяти и концентрации внимания, астения и эмоциональный дисбаланс в виде своей незащищенности, уныния, подавленности и т.п.
Я повторно медленно вступал в жизнь, поскольку мое сознание приспосабливалось к новым условиям существования. Потребовалось приблизительно 3 месяца, чтобы полнее понять то, насколько распространенной и коварной была не степень мозгового повреждения, а нарушение познавательных и эмоциональных функций. Имея возможность размышлять над своей ситуацией, я изо всех сил пытался найти себя. Ряд вещей были отличны во мне, когда невольно сравнил свои способности до и после перенесенного отека мозга. Казалось весь мир потускнел и утратилось ощущение жизни. Несмотря на это, даже в мыслях, я не испытывал желания сдаться и подчинится неотвратимым превратностям судьбы.
Я не имел трудностей в понимании речи: общался с людьми, смотрел телевизионные передачи, мог читать, но значение слов иногда отсутствовало. Приходилось по нескольку раз перечитывать предложение, чтобы понять смысл написанного текста. Во время письма буквы ложились на бумагу кривыми строчками и в некоторых словах терялись, так что надо было проверять и исправлять эти механические ошибки. Строчки прыгали перед глазами, я быстро уставал, по крупицам собирая информацию о лекарствах, назначаемых при органическом поражении головного мозга. Зрение и слух не пострадали, но уши закладывало, особенно при перемене погоды и иногда трудно было понять смысл звуков. Писать ручкой мне составляло проблему, так как кисть плохо слушалась. Обычная ручка напоминала бревно, которое трудно было удерживать в руке, и иногда сразу не удавалось быстро написать предложение. Перед дождем правая кисть слабела, а правая нога немного спотыкалась. Первое время я ходил по улице пошатываясь, что вызывало недоумение у соседских пенсионерок. Не хотелось смотреть передачи по телевизору, так как головные боли “сводили с ума” и я не знал, как от них найти облегчение. В голове творилось что-то невообразимое. Я брал книгу и старался все отгонять прочь, хотя это мало помогало. Не было покоя ни днем, ни ночью.… Снотворные и обезболивающие средства не облегчали состояние, усиливая общую слабость. Казалось, что жизнь для меня потеряла всякий смысл. Это было очень тяжелым испытанием и сильно расстраивало душу, вызывая страх и безысходность, жалость к себе. “Почему это произошло и буду ли я когда-либо снова “нормален”?”, часто задавал сам себе вопрос и не мог найти на него ответа. Но какой-то огонек надежды продолжал тлеть внутри, заставляя цепляться за эту жизнь, среди апатии и бессилия изменить ситуацию, не давая впасть в полное отчаяние. Болела душа и эту боль нельзя сравнить с физической болью! Чтобы понять, в чем состоит различие, просто надо её пережить, прочувствовать, перенести...
Профессиональная память не пострадала, но фамилии многих актеров я не мог сразу вспомнить. Бывали мгновения, когда я отключался на несколько секунд, не понимая, что я должен сделать. Позднее, когда я уже вышел на работу, меня заставляли проводить политинформацию в отделении, и во время рассказа я не мог вспомнить нужное слово и останавливался, чтобы найти ему замену. Пробовал бегать в парке, но сильно кружилась голова, тошнило, кидало в стороны, усиливались судороги в ногах и невыносимая боль разрывала череп. Приходилось останавливаться и присаживаться, а дома ложится на диван, где продолжалось подергание мышц и усиливалась дрожь в теле с сильной потливостью. Поэтому я прекратил дальнейшие попытки научится бегать. (До болезни мне не составляло труда бегать по 5-6 км по парку, который был рядом с домом.) Одним, словом я потерял самого себя и очень пережевал, глубоко осознавая своё безрадостное будущее. Врачи по человечески жалели меня, но ничем не могли помочь, так как в учебниках по неврологии указано, что надо проводить восстановление лекарствами и не более того.
После четырех месячного хождения в районную поликлинику на уколы, пропустив через свою печень горы лекарств, я пошел на ВТЭК, где мне предложили 3 группу инвалидности, но я отказался. “А Вы не обманете нас и вылечитесь?”, спросили меня на ВТЭКе, но я пообещал вылечиться. Ни один врач-невролог из полдюжины, осматривавших меня, ничего не мог мне сказать определенного о дальнейшем прогнозе и смогу ли я вообще работать. Все советовали не перенапрягаться, в будущем запрещалась работа в ночную смену, волнения, словом жизнь под колпаком. Врач по функциональной диагностике из областной больницы, расшифровывая запись биотоков моего мозга (энцефалограмма) порекомендовал мне найти спокойную работу, так как в левом полушарии оказалась повышенная судорожная активность.
Лечащий врач-невролог, Анна Васильевна, участник войны, была хорошим и добрым человеком, каждые 10 дней продлевала мой больничный лист. Поэтому я приходи