Прокуратура при Петре I
Информация - История
Другие материалы по предмету История
инил его еще и в краже денег. Дворового человека посадили в Тайную канцелярию, где подвергли допросам. Деревнин все начисто отрицал, и дело продвигалось медленно, что, разумеется, не устраивало царицу. И тогда она решила лично учинить ему допрос. Однажды вечером, под видом раздачи милостыни арестантам, она вместе со своими слугами проникла в Тайную канцелярию. Там она подвергла колодника Деревнина самым изощренным пыткам и истязаниям. Царица собственноручно била его, а ее слуги в это время жгли Деревнина свечами, после чего облили голову и лицо "крепкой водкой" и подожгли. Караульщик едва смог сбить с колодника пламя. Боясь ответственности за содеянное царицей, которая к тому же и не думала униматься, дежурный офицер сообщил о происшествии обер-прокурору Скорнякову-Писареву, но тот отказался вмешиваться в это дело. Тогда офицер разыскал генерал-прокурора Ягужинского, который немедленно приехал в Тайную канцелярию. Он отобрал у царицы арестованного и велел направить его под караулом к себе в дом. На требования царицы отдать ей Деревнина Ягужинский сказал: "Что хорошего, государыня, что изволишь ездить ночью по приказам. Без именного указа отдать невозможно".
Помощник Ягужинского обер-прокурор Скорняков-Писарев не только "криво толковал государевы указы", как отозвался о нем генерал-прокурор, но и был задирист и несдержан, что не могло не отразиться и на делах. Так, однажды в доме генерал-прокурора, когда праздновалась очередная победа Петра I в баталиях, Скорняков-Писарев избил прокурора Юстиц-коллегии. А однажды, во время отлучки Ягужинского, когда его обязанности в Сенате выполнял Скорняков-Писарев, в сенатском собрании произошла стычка обер-прокурора Скорнякова-Писарева с Шафировым, которая стоила одному карьеры, а другой чуть не лишился головы.
Публичная ссора в Сенате со взаимными оскорблениями между обер-прокурором Скорняковым-Писаревым и вице-канцлером Шафировым не прошла мимо внимания Петра I, который приказал возбудить следствие. Генерал-прокурор Ягужинский вынужден был даже допрашивать своего помощника. Дело кончилось для Шафирова трагически, так как он был приговорен к смертной казни. Как всегда бывало в таких случаях, к его "дерзкому поведению" в Сенате следователи присовокупили еще растрату государственных средств и незаконную выдачу жалованья брату.
При исполнении приговора палач опустил топор рядом с головой вице-канцлера. После этого тайный кабинет-секретарь Макаров объявил, что Пётр I, в уважение заслуг Шафирова, заменяет смертную казнь ссылкой в Сибирь. Поведение в Сенате Скорнякова-Писарева Пётр I нашел "незаконным и неприличным", снял его с должности обер-прокурора, отобрал у него деревни и отправил наблюдать за работами на строящемся Ладожском канале.
Обер-прокурорский стол в Сенате занял лейб-гвардии капитан И.И. Бибиков. Он, как и генерал-прокурор, службу свою начал в Преображенском полку. С образованием органов прокуратуры его назначили на очень важный пост прокурором ревизион-коллегии, а затем и обер-прокурором в Сенате. В 1724 году он был направлен в Стокгольм для "приискания в русскую службу чиновников". Обер-прокурором Сената Бибиков оставался до 1727 года, когда он был назначен президентом ревизион-коллегии. Затем был президентом Камер-коллегии, губернатором в Иркутске и "главным командиром" в Малороссии.
"СМОТРЕТЬ НАД ВСЕМИ ПРОКУРОРАМИ"
Генерал-прокурору были подчинены все прокуроры в коллегиях и народных судах. В соответствии с "должностью" он обязан был "смотреть над всеми прокуроры, дабы в своем звании истинно и ревностно поступали". Все нижестоящие прокуроры действовали именем генерал-прокурора, под непосредственным его наблюдением и покровительством. От него они получали наставления и указания, к нему обращались со своими "доношениями" и протестами. Генерал-прокурор должен был все "прокурорские доношения "предлагать" Сенату и инстиговать, чтоб по ним исполнено было".
Прокуроры назначались на должности Сенатом по предложению генерал-прокурора. За те или иные проступки они могли быть наказаны только Сенатом.
Сам же генерал-прокурор и обер-прокурор несли ответственность только перед императором. В указе о "Должности генерал-прокурора" на этот счет отмечалось: "Генерал и обер-прокуроры ничьему суду не подлежат, кроме нашего". Только в крайнем случае, во время отлучки императора. Сенат формально мог арестовать генерал-прокурора за "тяжкую" и "времени не терпящей вину", например, за измену. Но и в этом случае запрещалось применять к нему какое-либо наказание.
Если на местных прокуроров поступало "доношение", что они "званий своих истинно и ревностно не исполняют", то генерал-прокурор обязан был представить такое "доношение" Сенату со своим мнением.
Никаких особых личных требований для службы в прокуратуре в то время не определялось. Ведено было избирать их "из всяких чинов", но "лучших". В Табеле о рангах 1722 года генерал-прокурор был отнесен к третьему классу, обер-прокурор к четвертому. Прокуроры в коллегиях состояли в шестом, прокуроры при надворных судах в седьмом классе.
Прокуроры формально были независимы от тех учреждений, при которых они состояли. Правда, эта независимость иногда нарушалась. У провинившихся прокуроров иногда делалось удержание из жалованья. Однако когда это дохо-дило до генерал-прокурора, то он всегда вмешивался и вносил "предложение&qu