Английский абсолютизм при первых Стюартах
Информация - История
Другие материалы по предмету История
Английский абсолютизм при первых Стюартах
Проблема абсолютизма первых Стюартов привлекает в последнее время пристальное внимание историографии. И это неудивительно: в ней заключена тайна превращения времени правления Якова I и его преемника Карла I в пролог революции. Вместе с тем для раскрытия этой проблемы вовсе не требуется, как полагает Д. Илтон, читать историю революции назад, напротив, историю правления этих монархов следует читать вперед. Продуктивность такого чтения требует, однако, соблюдения двух условий: 1) умения за извивами политики двора и парламента видеть столкновение интересов больших общественных групп и 2) умения при анализе событий текущего настоящего не терять из виду сцепления времен прошедшего и будущего. Новейшая англоязычная историография в освещении данной проблемы чрезмерно большое внимание уделяет фактору, явно второстепенному, подчеркивая специфические черты характера первых Стюартов, но упуская из виду, что кризис системы абсолютизма давал о себе знать уже в последние годы правления великой королевы Елизаветы I Тюдор. Король Шотландии Яков V вступил на английский престол в 1603 г. под именем Якова I. Он неплохо усвоил абстрактную теорию абсолютной монархии, но при этом оказался абсолютно неспособным понять специфику исторических условий Англии, в которых ему предстояло эту теорию реализовать, такова поверхность вещей.
Однако при более глубоком анализе оказывается, что поразительная негибкость Якова I, равно как и его преемника Карла I, была не только и не столько субъективного, сколько объективного свойства. В самом деле, английский абсолютизм, вступив в нисходящую фазу кризиса и упадка, неизбежно все теснее привязывал свою внутреннюю и внешнюю политику к интересам весьма узкого слоя придворной и частично провинциальной знати, составлявшего в новых условиях его основную социальную опору. Подобный крен в политике абсолютизма прямой результат обострившихся в обществе того времени социальных противоречий. Дело в том, что. новые средние классы денежные воротилы, предприимчивое купечество в городах и обуржуазившиеся джентри в деревне к этому времени настолько материально окрепли объективно и выросли в сознании своей силы и специфики своих интересов субъективно, что продолжение прежней (тюдоровской) политики покровительства по отношению к ним сделалось для них фактором сковывающим и все более угнетающим, а для Стюартов политически невозможным, ибо для абсолютизма это было бы равносильно отказу от собственной, т. е. феодальной, природы. Вторым действовавшим в том же направлении фактором являлось резкое сужение социальной базы абсолютизма в среде самого дворянства, поскольку новое дворянство все решительнее смыкалось политически с позицией буржуазии. В результате резко сузился для первых Стюартов диапазон возможностей лавировать между противоречивыми интересами дворянства и буржуазии, сталкивая их между собой, чередуя уступки и проявления твердости и в целом оставаясь над битвой. Иными словами, особенно бросающиеся в глаза факты политической слепоты, негибкости, близорукости и прочих субъективных черт, характеризующих правление первых Стюартов, удивительно совпали с исчезновением объективных условий, которые поддерживали бы в стране политический климат, свойственный эпохе Тюдоров. Тем самым того, что с легкостью удавалось Тюдорам, последним Стюартам уже приходилось добиваться с трудом и чаще всего в нарушение неписаной конституции.
Наконец, английский парламент сословно-представительный орган собственнических классов страны в своих отношениях с двором первых Стюартов, в своем политическом поведении отразил новое соотношение сил в объеме и структуре собственности отдельных классов, представленных в палате лордов, с одной стороны, и в палате общин с другой. Сдвиг баланса собственности в пользу новых средних классов не мог не сказаться в форме все более настойчивых притязаний последних на голос в определении внутренней и внешней политики двора. Очевидно, что степень строптивости парламента, точнее, палаты общин находилась в прямой связи с резким сужением спектра общественных интересов, представленных в политике первых Стюартов. Как уже отмечалось, первые признаки зреющей в парламенте оппозиции короне появились еще в последние годы правления Елизаветы I. В полный голос эта оппозиция заявила о себе уже в первом парламенте ее преемника Якова I (1604 г.), где предметом обсуждения оказалась стержневая проблема конституции о границах прерогативы, т. е. исключительных прав короны, и привилегиях парламента (в противовес абсолютистским притязаниям Якова I, развитым в его трактате Истинный закон свободных монархий). Яков I был склонен рассматривать парламент лишь как подсобный институт, возникший и функционирующий по милости короля, обладающего абсолютной властью божественного происхождения.
Ответом на эти притязания явилась Апология палаты общин документ, составленный палатой общин к сведению короля-чужестранца, весьма недвусмысленно утверждавший, что король Англии не является ни абсолютным, ни независимым от парламента главой государства, конституционное устройство которого основано на признании парламента верховным органом страны во главе с королем, но отнюдь не одного короля, действующего независимо от парламента. Решительно отвергая сам п?/p>