Английский абсолютизм при первых Стюартах
Информация - История
Другие материалы по предмету История
?инцип божественности королевской власти, палата общин подчеркивала, что власть смертного короля не является ни божественной, ни единоличной. Наконец, в противовес склонности Якова I рассматривать права и вольности общин, олицетворяемые привилегиями парламента в качестве дарованной и временной уступки со стороны короля, ограничившей действие этих прав сроком заседаний каждого данного парламента, Апология, напротив, рассматривала их в качестве исконного, изначального своего права, подтвержденного Великой хартией вольностей и другими статутами королевства. Как показала вся последующая история парламентов предреволюционной эпохи, начатый в 1604 г. в первом парламенте Якова I спор об объеме полномочий короля, принадлежавших ему в силу обладания английской короной, был в своей основе спором о границах прав короля на имущество подданных. В этом споре отражалось стремление новых средних классов оградить свою наполнившуюся буржуазным содержанием собственность от фискального ее разграбления посредством королевских произвольных, т. е. собираемых без разрешения парламента, поборов.
Экономическая программа указанных классов, сформулированная составителями Апологии палаты общин, может быть вкратце охарактеризована следующим образом: свободное, неограниченное обращение собственности подданных, огражденной привилегиями парламента от фискальных притязаний короны. С точки зрения дворянства, речь при этом шла об отмене так называемого рыцарского держания, дававшего право королю как феодальному сюзерену не только требовать от держателей земли на этом праве определенных повинностей, во многом давно изживших себя, но и осуществлять опеку над несовершеннолетними наследниками, более чем разорительную для их владений. Регулирование гражданского оборота этих владений осуществляла так называемая Палата по делам опеки и отчуждений. Поскольку же речь шла о свободе бюргерской собственности, то под ней имелась в виду отмена форм регулирования торговой и промышленной деятельности, прежде всего посредством так называемых монополий, и ограждение ее от не разрешенных парламентом обложений. Наконец, так как короля, впрочем не без оснований, подозревали в тайных симпатиях к католицизму и попустительстве католикам, то Апология отрицала за королем единоличное право вносить какие-либо изменения в существующую англиканскую церковь ее организацию и вероучение. Со своей стороны палата общин успокаивала короля в том, что она отнюдь не стремится к каким-либо новшествам пуританского характера, что ей чужды пуританский или браунистский дух и какие-либо проявления религиозного диссента, инакомыслия и индивидуализма в религиозных вопросах. Тем не менее Яков I обвинил палату общин в сочувствии пуританизму и распустил парламент.
Так было положено начало конституционному конфликту, продолжавшемуся в течение всего правления Якова I и начала правления Карла I, вплоть до 1629 г., когда Карл I, распустив парламент, предпринял попытку единолично править страной. В действительности же углубление конституционного конфликта явилось прологом революции. Противопоставляя временно созываемому парламенту власть короля, занимавшего престол постоянно и отправлявшего свое правосудие независимо от парламента, Яков I начал осуществлять на практике свои воззрения на неограниченный характер власти короля, т. е. власти вне парламента. Созыв уже известной нам конференции в Гемптон-Корте (1604 г.) преследовал цель установить единообразие в религиозных делах. Заявив решительное нет! даже умеренным предложениям пуритан, преследуя всякое проявление религиозного инакомыслия, Яков I обрушился на сеющих схизму пуритан, угрожая им изгнанием или чем-нибудь похуже. Отлучение от англиканской церкви грозило всем, кто сомневался в истинности ее вероучения и культа. Все религиозные общины, помимо англиканской церкви, были поставлены вне закона. Иными словами, религиозной смуте была объявлена решительная война. Аналогичным образом правление первого Стюарта, претендовавшего на абсолютную власть по примеру королей Франции, проявило себя и во всех других областях внутренней и внешней политики. Однако, прежде чем обратиться к характеристике последней, целесообразно привлечь внимание к одному важному обстоятельству, объяснявшему и неэффективность внешне бурной административной деятельности правителя в изучаемую эпоху, и общую слабость стюартовского абсолютизма в целом. Речь идет об отсутствии подчиненного центру бюрократического аппарата на местах, равно как и об отсутствии оплачиваемой казной постоянной армии.
Важнейшее звено местного управления мировые судьи (формально бесплатные слуги короля) были слишком тесно связаны с интересами местного джентри, из рядов которого они рекрутировались, чтобы строго следовать букве получаемых из Лондона предписаний, тем более что во многих случаях они сами принадлежали к разряду их главных нарушителей, против которых Лондон требовал принятия репрессивных мер. К тому же нацеленность центральной администрации на увеличение всеми способами поступлений в казну извращала саму суть запретов, ибо для нее более выгодным оказывалось максимально большое число нарушений предписаний, чем их успешное проведение в жизнь: первые приносили в казну штрафы, последние же оставляли ее пустой. Сказанное иллюстрируется результатами восстанов