Прибалтийский вопрос в политической публицистике И.С. Аксакова
Информация - История
Другие материалы по предмету История
азцу реформы 1861 года (36); ввести в школы русский язык с тем, чтобы подготовить в будущем обрусение края (37); реформировать суд ввести институт присяжных и выборы местных судей по русскому образцу (38); провести реформу городского управления; поддержать православие в крае.
Усилия Ю.Ф. Самарина, М.Н. Каткова, И.С. Аксакова, М.П. Погодина и других, менее известных публицистов, заставили правительство скорректировать позицию в прибалтийском вопросе, наметить план и начать реализацию реформ в крае, направленных на полное слияние Прибалтики с Россией. Об этом, в частности, свидетельствует составленная в 1870-71 гг. официальная записка "Балтийский вопрос с правительственной точки зрения", которая подводила итог правительственной политике в Остзейском крае в 1860-е гг., а также намечала программу действий на будущее (39) .
Однако если основной сферой деятельности правительства в период правления Александра II было народное образование: учреждение сети православных приходских школ с обучением на русском языке, поддержка православного населения края, которые сочетались с либеральным в целом курсе правительства по отношению к культурной и национальной автономии остзейского дворянства, то в эпоху Александра III, в 1880-1890-е годы, националистические идеи Аксакова и других консерваторов претворяются в жизнь в полной мере. Это, прежде всего, культурная русификация окраин: обрусение школ (преподавание на латышском и эстонском сохранялось лишь в младших классах волостных школ), распространение православия в крае, укрепление позиций православной церкви, изменение отношения к национализму латышей и эстонцев: если ранее он поощрялся как противовес прибалтийской немецкой доминантной культуре, то теперь воспринимается как помеха национальной политике, превращению края в "русскую губернию". Административная русификация была отмечена в это время ревизией сенатора Н.А. Манасеина 1882 года, мерами по ликвидации автономии остзейцев, подчинением органов управления центральной власти, подчинением народных школ Министерству Народного просвещения и т.д., которые, в конечном счете, так и не привели к искомому результату, так как, нивелируя культурно-политическое влияние немцев в крае, не предоставляло коренному населению Балтийских окраин доступа к управлению краем, стимулировав тем самым появление у национальной интеллигенции идеи создания собственной государственности.
В связи с этим Аксаков в своих статьях, опубликованных в газете "Русь" в 1882-1885 годах вновь возвращается к прибалтийской проблеме. С искреннею радостью приветствуя сенаторскую ревизию в Курляндской и Лифляндской губерниях, надеясь на то, что этот "великий акт нового царствования" послужит "новою эрою для этой части нашего отечества, зарей ее умиротворения и возрождения в тесном, общем со всею Россиею союзе" (40), Аксаков объясняет "величие" этого мероприятия тем, что, несмотря на проведенные там в последнее время реформы, Прибалтийская окраина до сих пор остается "аномалией не только в России, но и во всей Европе" (41).
Такое "воздержание" русского правительства от пересмотра остзейского законодательства, как считает Аксаков, обуславливается следующими обстоятельствами: во-первых, "слабым, даже до позднейших времен, сознанием национальных государственных интересов в русских правящих сферах, вследствие вольного или невольного, слепого подобострастия к "иностранной культуре"; во-вторых, "влиянием множества представителей прибалтийского дворянства, занимавших видные места на русской государственной службе" (42).
В этой, как и в других статьях, Аксакова последних лет его жизни, лейтмотивом проходят две идеи, значительные в плане характеристики его политических взглядов и особенно аксаковского "национализма". Речь идет об оценке того, что уже сделано в современной ему России и о том, что необходимо еще сделать в многонациональном русском государстве. Оценивая социально-экономические реформы, Аксаков утверждает, что "варварская Россия, в течение последних 25 лет, совершила у себя такие преобразования, которыми ее гражданский и социальный строй далеко опередил Русское Прибалтийское Поморье, а нашею крестьянскою реформою мы оставили за собою позади и всю Западную Европу с ее высшею культурою и цивилизацией" (43). Говоря о задачах национальной политики, Аксаков провозглашает "необходимость нового строя жизни,.. основанного на принципе равноправности и взаимного соглашения интересов, как различных национальностей между собою, так и этих национальностей с общими интересами государства" (44).
Конечная цель национальной политики правительства в крае, как считает Аксаков, "должна быть направлена к упразднению привилегированной автономии остзейского дворянства, которая именно и узаконяет принудительное господство немецкой стихии, в смысле не только культурном, но и административном, и социальном. Это упразднение обязаны мы совершить не только государственной пользы и достоинства ради, но в силу высших требований нравственной правды и здорового смысла" (45).
Аксаков выводит универсальную, на его взгляд, формулу преодоления "племенного антагонизма" немцев, латышей, эстонцев и русских в Прибалтийском крае: "Примирение этих враждующих народностей может состояться лишь на нейтральной почве их общего подчинения единому русскому государственному началу" (46). Разъясняя существо формулы, он в 1885 году пишет о том, что "единственный спр