Преступная толпа
Методическое пособие - Психология
Другие методички по предмету Психология
±разом, что такая то демонстрация будет в такой-то день и в таком то месте, скажет себе: нужно будет пойти посмотреть! и пойдет туда на самом деле.
Таким образом, во всех сборищах лиц, знающих истинную их цель, очень мало: большинство идет, как оно само выражается, посмотреть.
В этом и заключается психологическое условие первых моментов образования толпы; не следует, однако полагать, что так дело продолжается долго. Мало-помалу, по мере того, как демонстрация увеличивается и раздалось уже несколько криков или, если речь идет о митинге, по мере того, как речи ораторов зажигают аудиторию, в разнородном агрегате толпы происходит довольно странное явление: разнородность заменяется почти совершенной однородностью. Более трусливые, видя, что дело становится серьезным, удаляются при первом удобном случае; те же, которые остались, волей-неволей доходят до одной и той же степени возбужденности: мотив, соединивший несколько первых индивидов, становится известным всем, проникает в ум каждого, и тогда толпа приобретает единодушие.
Итак, каковы бы ни были поступки, которые совершат впоследствии члены столь сплоченной с этого времени толпы, скрепленной, так сказать, одной общей идеей, легко понять, что для определения величины требуемой против нее социальной реакции нужно, прежде всего, дать себе ясный отчет в тех мотивах, которые обусловливали ее поведение. Если народ, собравшись в 1750 г. в Париже перед полицейским домом с тем, чтобы протестовать против чудовищной жестокости, приписывавшейся Людовику ХV, и убил нескольких правительственных агентов, то можно ли считать это убийство более простительным, чем все те, которые были совершены во время Французской Революции, благодаря одной только непонятной жажде крови? Бороться против несправедливости и гнусности и даже дойти в это время до преступления совершенно другое дело, чем грабить и убивать, благодаря какой-нибудь ничтожной причине или с чисто безнравственной целью.
Таким образом, как для коллективного, так и для индивидуального преступления, мотив, по которому оно совершается, является одним из самых важных пунктов, которыми измеряется степень личной ответственности. Это тем более важно, что мотив, существуя в нескольких индивидах еще до возбуждения толпы и распространяясь понемногу на всех, раньше даже, чем внушение достигнет самой большей степени, является ощущением, которое с большей справедливостью можно приписать каждой отдельной личности, и в котором от нее можно потребовать почти полного отчета.
То, что мы сказали здесь относительно непредвиденных преступлений толпы, еще более приложимо к предумышленным преступлениям большого числа лиц.
Толпа не всегда собирается с тем, чтобы чего-нибудь требовать или против чего-нибудь протестовать; преступление не всегда появляется вдруг, благодаря возбуждению или вследствие психологического брожения, о котором мы говорили выше. Иногда бывает так, что несколько индивидов соединяются с определенной целью произвести в толпе смятение и совершить преступления.
Такого рода пример нам представляет собрание не имевших занятий рабочих в Риме 1-го мая 1891 года. Нет сомнения в том, что несколько анархистов отправились, вооруженные, на площадь св. Иерусалимского креста, думая пустить в ход свое оружие. Один городской сержант был убит ударом кинжала в позвоночный столб, и много лиц ранено. Необходимо конечно допустить, что влияние численности, замечательные речи, которые были произнесены, и все другие обстоятельства, увеличивающие интенсивность душевных движений толпы, могли бы увлечь виновных даже к еще большему, толкнуть их на такие крайности, которых они не хотели бы и сами; но ясно, что все-таки в подобных случаях социальная реакция должна быть гораздо строже, чем в других, так как здесь дело идет не о неожиданных преступлениях: толпа не произвела преступления, она только дала удобный случай, чтобы его можно было совершить.
Понятно, что эти юридические выводы могут быть приложимы только к тем, у которых существовала идея преступления до начала смятения; что же касается других, не имевших определенного плана, то для них имеют силу заключения, сделанные относительно не предумышленного преступления.
То же самое рассуждение можно приложить еще к одной форме коллективного преступления, по счастью неизвестной в Европе, но весьма распространенной во многих странах Америки: я говорю о законе Линча. Можно составить себе идею об увеличении в последние годы числа казненных по закону Линча, посмотрев на прилагаемую таблицу:
ГодКазни, соверш. закон. порядкомКазнь Линча18841032191885108181188683133188779123188887144188998175
Судьи Линча еще до совершения преступления знают, что они его совершат: они соединяются даже исключительно с этой целью. Поэтому безразлично, перейдут ли они впоследствии, благодаря вышеотмеченному явлению коллективной психологии, за пределы своего желания, или нет: они хотели, и хотели совершенно сознательно, если не подробностей, то по крайней мере сущности совершенного ими преступления. Поэтому они могут привести с своей стороны только весьма слабое оправдание.
Однако, повторяю, даже и в том случае, когда преступление предумышленно, не следует забывать его мотивов. Суд Линча (перед которым я вовсе не чувствую ужаса, проявляющегося у многих, хотя я первый признаю, что это варварская форма сокращенного судопроизводства, не дающая никакой гарантии в справедливости приговора суда Линча), повторяю я, может быть вызван взрывом негодования против