Анализ романа А. Камю - "Чума"
Информация - Литература
Другие материалы по предмету Литература
Оглавление
Введение
. История создания романа Чума
2. Чума как роман об абсурде
. Символический образ чумы в романе
Заключение
Литература
Введение
С давних лет культура Франции была щедра на моралистов - сочинителей особого склада, успешно подвизавшихся в пограничье философии и словесности как таковой. Собственно французское moraliste, судя по толковым словарям, лишь одним из своих значений, и отнюдь не первым, совпадает с русским моралист - назидательный нравоучитель, проповедник добродетели. Прежде всего, это слово как раз и подразумевает соединение в одном лице мастера пера и мыслителя, обсуждающего в своих книгах загадки человеческой природы с остроумной прямотой, подобно Монтеню в XVI, Паскалю и Ларошфуко в XVII, Вольтеру, Дидро, Руссо в XVIII вв.
Франция XX столетия выдвинула очередное созвездие таких моралистов: Сент-Экзюпери, Мальро, Сартр… Среди первых в ряду этих громких имен должен быть по праву назван и Альберт Камю. Когда зимой 1960 г. он погиб в дорожной катастрофе, Сартр, с которым они сперва были близки, а потом круто разошлись, в прощальной заметке о Камю так очертил его облик и место в духовной жизни на Западе: Камю представлял в нашем веке - и в споре против текущей истории - сегодняшнего наследника стариной породы тех моралистов, чьё творчество являет собой, вероятно, наиболее самобытную линию во французской литературе. Его упорный гуманизм, узкий и чистый, суровый и чувственный, вел сомнительную в своём исходе битву против сокрушительных и уродливых веяний эпохи. И тем не менее упрямством своих нет он - наперекор макиавеллистам, наперекор золотому тельцу делячества - укреплял в её сердце нравственные устои. Точности ради стоит только оговорить, что сказанное тогда Сартром справедливо относится к Камю зрелых лет. Камю, каким он был не всегда, а каким стал, в конце концов, придя очень и очень издалека - совсем от других отправных рубежей.
1. История создания романа Чума
С точки зрения нового классицизма, - записывает Камю незадолго до окончания работы над романом о чуме, как бы пытаясь скрепить воедино эстетическую и философские концепции произведения, - "Чуму", пожалуй, можно считать первым опытом изображения коллективной страсти. Работа над этим произведением, начавшаяся в 1938 году, но особенно интенсивно протекавшая сразу после завершения Мифа о Сизифе (февраль 1941 года), была закончена на рубеже 1946-1947 годов, причем романист, обостренно переживая сложности создания романа, чуть было вообще не отказался от его публикации. Осенью 1946 года в Записных книжках появляется характерная запись, отражавшая глубокие сомнения писателя и его смутное предчувствие творческой удачи: "Чума". Никогда в жизни я не испытывал подобного чувства провала. Я даже не уверен, что дойду до конца. И все же иногда....
Работа над Чумой продвигалась чрезвычайно трудно и медленно. Произведение вбирало в себя плоды серьезных изменений в мировоззренческой позиции писателя, предопределившихся трагическими событиями европейской истории 1939-1945 годов, оно отражало напряженные эстетические искания романиста, тесно связанные, как мы убедились в предыдущем разделе, с внутренней логикой развития его философской мысли. Творческая история Чумы, романа, повсеместно воспринимавшегося как хроника европейского сопротивления нацизму, добавим - и всякому тоталитаризму, является своеобразной летописью духовной эволюции его автора.
Первые заметки к роману относятся к 1938 году, когда после провала Счастливой смерти писатель полностью погружается в разработку новых замыслов. В Записных книжках имеется развернутый прозаический набросок о трудной любви двух молодых бедных людей. В мире нищеты и изнуряющей работы, в мире лишений и страданий, где нет места любви, любовь, вопреки всему абсурду существования, способна крепко соединить двух людей в зачарованной пустыне счастья, какое испытывает человек, видящий, что жизнь оправдывает его ожидания. В Чуме этот фрагмент почти без изменения войдет в трогательную исповедь Жозефа Грана, скромного чиновника мэрии, мужественно исполняющего свой долг в общей борьбе с губительной эпидемией, а в недолгие часы досуга бьющегося над первой фразой романа, которой должен оправдать его в глазах Жанны, покинувшей мужа из-за того, что он не сумел поддержать ее в убеждении, что она любима. Любовь, таким образом, изначально становится антиподом чумы, ее действенная сила укрепляет волю человека к сопротивлению злу.
Сентябрь 1939 года ввергает Европу в холодные сумерки страшной войны, заставшей многих - как подлинное стихийное бедствие - врасплох. Камю хочет пойти добровольцем, но военно-медицинская комиссия признает его к службе негодным. В Записных книжках появляется несколько романизированный отклик на это обследование: Но этот малыш очень болен, - сказал лейтенант. - Мы не можем его взять.... Серия дневниковых размышлений Камю, относящихся к тревожной осени 1939 года, свидетельствует, что абсурд человеческого существования, до сих пор имевший в сознании писателя преимущественно метафизическое измерение, стал обретать отчетливые социальные контуры. Война зримо воплотила абсурд истории: Разразилась война. Где война? Где, кроме сводок новостей, которым приходится верить, да плакатов, которые приходится читать, искать проявления ?/p>