«Евгений Онегин» роман А. С. Пушкина (По материалам 6-го издания: М., 2005) Глава восьмая – Отрывки из путешествия Онегина
Статья - Литература
Другие статьи по предмету Литература
Евгений Онегин роман А. С. Пушкина (По материалам 6-го издания: М., 2005) Глава восьмая Отрывки из путешествия Онегина
Н.Л. Бродский
Fare thee well, and if for ever,
Still for ever fare thee well.
Byron
Эпиграф: "Прощай и если навсегда, то навсегда прощай" начало стихотворения Байрона из цикла "Стихи о разводе", 1816 г. (указание Г. О. Винокура).
Эпиграф может быть понят трояко. Поэт говорит "прости" Онегину и Татьяне (см. L строфу); Татьяна посылает прощальный привет Онегину (продолжение в стихотворении Байрона: "даже если ты не простишь меня, мое сердце никогда не будет восставать против тебя"); Онегин этими словами шлет последний привет любимой.
I
В те дни, когда в садах Лицея
Я безмятежно расцветал….
Пушкин поступил в Царскосельский лицей в 1811 г. и окончил это учебное заведение в 1817 г. В вариантах было рассыпано множество подробностей, рисующих жизнь поэта в лицее, из них в окончательный текст попали немногие (см. приложения к роману).
Читал охотно Апулея,
А Цицерона не читал.
В рукописи это двустишие было в другой редакции:
Читал охотно Елисея,
А Цицерона проклинал.
или:
Читал украдкой Апулея,
А над [Виргилием] [уроками] зевал
Юноша Пушкин "забывал латинский класс для ... проказ", предпочитая Цицерону, красноречивому оратору Рима и образцовому прозаику, русского автора бурлескной поэмы с пародийным изображением классического Олимпа, с грубоватыми бытовыми сценками, с сочным просторечьем. В. Майков, автор "Елисея", нравился поэту и позже реалистическими описаниями, вызывавшими здоровый смех.
А п у л е й римский поэт II в н. э., автор романа "Золотой осел", возбуждал воображение пылкого лицеиста мифологическими эпизодами (например, мифом об Амуре и Психее).
В те дни в таинственных долинах,
Весной, при кликах лебединых,
Близ вод, сиявших в тишине,
Являться муза стала мне.
Моя студенческая келья
Вдруг озарилась: муза в ней
Открыла мир младых затей,
Воспела детские веселья,
И славу нашей старины,
И сердца трепетные сны.
Пушкин в лицее стал поэтом; лицеистом стал печататься: первое его печатное стихотворение "К другу стихотворцу" появилось в "Вестнике Европы" 1814 г., № 13. Перечень тематики лицейских стихотворений, данный поэтом в конце 1-й строфы, если не охватывает полностью всего содержания ранней лирики, то всё же вскрывает характерные для нее мотивы: эпикурейские ("младые затеи"), патриотические ("слава нашей старины") и те, "где сердца трепетные сны" рисовали пестрый свиток настроений поэта, "невольника мечты младой".
II
Успех нас первый окрылил;
Старик Державин нас заметил
И, в гроб сходя, благословил.
Лицейские товарищи Пушкина быстро почувствовали будущую литературную славу его: Дельвиг говорил о нём в 1815 г.:
Пушкин! Он и в лесах не укроется;
Лира выдаст его громким пением,
И от смертных восхитит бессмертного
Аполлон на Олимп торжествующий.
На всю жизнь Пушкин сохранил воспоминание о лицейском экзамене 8 января 1815 г., когда в присутствии Державина он прочитал свое стихотворение "Воспоминания в Царском Селе". Об этом чтении сохранился рассказ И.И. Пущина (лицейского товарища поэта): "Державин державным своим благословением увенчал юного поэта. Мы все, друзья-товарищи его, гордились этим торжеством. Пушкин тогда читал свои "Воспоминания в Царском Селе". В этих великолепных стихах затронуто все живое для русского сердца. Читал Пушкин с необыкновенным оживлением. Слушая знакомые стихи, мороз по коже пробегал у меня. Когда же патриарх наших певцов, в восторге, со слезами на глазах, бросился целовать поэта и осенил кудрявую его голову, мы все, под каким-то неведомым влиянием, благоговейно молчали. Хотели сами обнять нашего певца, его уж не было, он убежал!" (И. Пущин. Записки о Пушкине.)
Сам Пушкин впервые рассказал об этом эпизоде в 1817 г. ("К Жуковскому").
Мне жребий вынул Феб и лира мой удел…
И славный старец наш, царей певец избранный,
Крылатым Гением и Грацией венчанный,
В слезах обнял меня дрожащею рукой
И счастье мне предрек, незнаемое мной.
Любопытен позднейший рассказ Пушкина о том же эпизоде: "Державина видел я только однажды в жизни, но никогда того не позабуду. Это было в 1815 году, на публичном экзамене в Лицее. Как узнали мы, что Державин будет к нам, все мы взволновались. Дельвиг вышел на лестницу, чтоб дождаться его и поцеловать ему руку, руку, написавшую "Водопад". Державин приехал. Он вошел в сени, и Дельвиг услышал, как он спросил у швейцара: "где, братец, здесь нужник?" Этот прозаический вопрос разочаровал Дельвига, который отменил свое намерение и возвратился в залу. Дельвиг это рассказывал мне с удивительным простодушием и веселостию. Державин был очень стар. Он был в мундире и в плисовых сапогах. Экзамен наш очень его утомил: он сидел, подперши голову рукою: лицо его было бессмысленно, глаза мутны, губы отвислы; портрет его, где представлен он в колпаке и халате, очень похож. Он дремал до тех пор, пока не начался экзамен по русской словесности. Тут он оживился, глаза заблистали; он преобразился весь. Разумеется, читаны были его стихи, разбирались его стихи, поминутно хвалили его стихи. Он слушал с живостью необыкновенной. Наконец, вызвали меня. Я прочёл мои "Воспоминания в Царском Селе", стоя в двух шагах от Державина. Я не в силах описать состояние души моей: когда я дошёл до стиха, где упоминаю имя Державина, голос мо?/p>