Geum.ru

Информация

  • 14081. Дисковые накопители информации
    Компьютеры, программирование

    Некоторые ключевые моменты в развитии жестких магнитных дисков:

    • Первый жесткий диск (1956): IBM RAMAC, имел емкость порядка 5 мегабайт, хранящихся на пятидесяти 24-х дюймовых дисках. Плотность записи составляла порядка 2000 бит на квадратный дюйм, скорость передачи данных - 8800 бит в секунду.
    • Первые головки на воздушной подушке (1962): IBM model 1301 впервые использовал магнитные головки, летящие на воздушной подушке, снизив таким образом расстояние между головками и дисками до 250 микродюймов. Жесткий диск имел емкость в 28 мегабайт, используя половину от количества головок IBM RAMAC, и его плотность записи и скорость работы была увеличена на 1000%.
    • Первый переносимый жесткий диск (1965): IBM model 2310 был первым винчестером с переносимым пакетом дисков.
    • Первые ферритовые головки (1966): IBM model 2314 был первым жестким диском, который использовал ферритовый сердечник в головках.
    • Первый современный дизайн жесткого диска (1973): IBM model 3340 имел емкость в 60 мегабайт и использовал много ключевых технологий, которые до сих пор используются в современных жестких дисках.
    • Первые тонкопленочные головки (1979): IBM model 3370 был первым жестким диском, использующим тонкопленочные головки, которые намного позже станут применяться повсеместно в дисках для ПК.
    • Первый жесткий диск в 8" форм-факторе (1979): IBM model 3310 был первым жестким диском, использующим 8-дюймовые диски, до этого почти на протяжении десятилетия использовались 14-ти дюймовые диски.
    • Первый жесткий диск в 5,25" форм-факторе (1980): Seagate ST-506 был первым жестким диском, представленном в 5.25" форм-факторе, который использовался в первых ПК.
    • Первый жесткий диск в 3.5" форм-факторе (1983): фирма Rodime представила RO352, первый жесткий диск, который был выполнен в 3,5" форм-факторе, который стал одним из самых важных форм-факторов в индустрии ПК.
    • Первый жесткий диск, использующий соленоидный привод перемещения головок (1986): Conner Peripherals CP340.
    • Первый "низкопрофильный" 3,5" жесткий диск (1988): Conner Peripherals CP3022, имевший высоту в 1 дюйм, все современные жесткие диски выполнены именно в этом, "низкопрофильном" дизайне.
    • Первый 2,5" жесткий диск (1988): PrairieTek представил первый жесткий диск, использующий 2,5" пластины. Именно этот форм-фактор стал стандартом для жестких дисков, используемых в ноутбуках.
    • Первый жесткий диск, использующий магниторезистивные головки и PRML декодирование данных (1990): IBM model 681, имел емкость в 857 мегабайт и впервые использовал магниторезистивные головки и PRML.
    • Первые тонкопленочные диски (1991): IBM "Pacifica" диск для мэйнфремов был первым, использующим тонкопленочные диски.
  • 14082. Дисконтирование
    Экономика

    Но выбор одного из этих вариантов еще не вносит полную ясность в расчет t поскольку не меньше подходов к определению числа n. Так, оно может быть точным числом дней от одной даты до другой, включающим или не включающим в себя границы. Хотя наиболее распространенная практика определения числа дней ссуды по календарю такая: первый день не учитывается, а последний учитывается. Но это же число может получаться совсем по-другому. Например, когда рассматриваемый период (ссуды) разбивается на три части, две из которых - первая и третья - выражаются в днях, а средняя - точным числом месяцев, которые берутся равными 30 дням, или семестров, равных 90 дням.

  • 14083. Дискредитация свидетеля как элемент перекрестного допроса в уголовном процессе США
    Криминалистика и криминология

     

    1. "ОСНОВНЫЕ ПРАВА АДВОКАТА СВИДЕТЕЛЯ (ЛИЦА, В ПОМЕЩЕНИИ КОТОРОГО ПРОИЗВОДИТСЯ ОБЫСК). КОММЕНТАРИЙ К Ч. 2 СТ. 53 УПК РФ" (А.П. Рыжаков) (Подготовлен для Системы КонсультантПлюс, 2005)
    2. "ОСОБЕННОСТИ ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПОЛОЖЕНИЯ СВИДЕТЕЛЯ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ АНГЛИИ И США" (Т.А. Лоскутова)
      ("Адвокатская практика", 2005, N 5)
    3. "ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ЗАВЕДОМО ЛОЖНЫЕ ПОКАЗАНИЯ СВИДЕТЕЛЕЙ"
      (В. Дометеев) ("Законность", 2006, N 6)
    4. "ПРАВА И ОБЯЗАННОСТИ СВИДЕТЕЛЯ, ЭКСПЕРТА, СПЕЦИАЛИСТА, ПЕРЕВОДЧИКА, ЗАЩИТНИКА, ПРЕДСТАВИТЕЛЯ И ПОНЯТОГО КАК УЧАСТНИКОВ ПРОИЗВОДСТВА ПО ДЕЛАМ ОБ АДМИНИСТРАТИВНЫХ ПРАВОНАРУШЕНИЯХ" (А.В. Куракин, Д.В. Астахов, М.Г. Сальников, А.Н. Куракина) ("Право и политика", 2006, N 3)
    5. "ПРИВИЛЕГИИ И ИММУНИТЕТ СВИДЕТЕЛЯ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ АНГЛИИ И США" (Т.А. Лоскутова) ("Адвокатская практика", 2005, N 6)
    6. "ПРИВИЛЕГИИ И ИММУНИТЕТ СВИДЕТЕЛЯ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ АНГЛИИ И США" (Т.А. Лоскутова) ("Адвокатская практика", 2005, N 6)
    7. "ПРОБЛЕМЫ ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЙ РЕГЛАМЕНТАЦИИ НАСИЛЬСТВЕННЫХ ПОСЯГАТЕЛЬСТВ В ОТНОШЕНИИ СВИДЕТЕЛЕЙ И ПОТЕРПЕВШИХ"
      (И.А. Бобраков) ("Журнал российского права", 2006, N 1)
    8. "ПРОЦЕССУАЛЬНО-ТАКТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ УЧАСТИЯ АДВОКАТА-ЗАЩИТНИКА В ДОПРОСЕ ПОТЕРПЕВШЕГО И СВИДЕТЕЛЯ В СУДЕ"
      (В.Л. Кудрявцев)
      ("Адвокатская практика", 2006, N 2)
    9. "РЕЦЕНЗИЯ НА УЧЕБНО-ПРАКТИЧЕСКОЕ ПОСОБИЕ АЛЕКСАНДРОВА А.С. И ГРИШИНА С.П. "ПЕРЕКРЕСТНЫЙ ДОПРОС" (В.В. Мельник)
      ("Российский судья", 2005, N 12) "КОММЕНТАРИЙ К ФЕДЕРАЛЬНОМУ ЗАКОНУ ОТ 20 АВГУСТА 2004 Г. N 119-ФЗ "О ГОСУДАРСТВЕННОЙ ЗАЩИТЕ ПОТЕРПЕВШИХ, СВИДЕТЕЛЕЙ И ИНЫХ УЧАСТНИКОВ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА" (постатейный)
      (Т.С. Кобцова, П.В. Кобцов, А.Б. Смушкин) (Подготовлен для Системы КонсультантПлюс, 2006)
  • 14084. Дискретизация и квантование изображений
    Радиоэлектроника
  • 14085. Дискретизация сигнала
    Компьютеры, программирование

    Под дискретизацией сигналов понимают преобразование функций непрерывных переменных в функции дискретных переменных, по которым исходные непрерывные функции могут быть восстановлены с заданной точностью. Роль дискретных отсчетов выполняют, как правило, квантованные значения функций в дискретной шкале координат. Под квантованием понимают преобразование непрерывной по значениям величины в величину с дискретной шкалой значений из конечного множества разрешенных, которые называют уровнями квантования. Если уровни квантования нумерованы, то результатом преобразования является число, которое может быть выражено в любой числовой системе. Округление с определенной разрядностью мгновенных значений непрерывной аналоговой величины с равномерным шагом по аргументу является простейшим случаем дискретизации и квантования сигналов при их преобразовании в цифровые сигналы.

  • 14086. Дискретно-аналоговое представление
    Компьютеры, программирование

     

    1. Радиотехнические методы передачи информации: Учебное пособие для вузов / В.А. Борисов, В.В. Калмыков, Я.М. Ковальчук и др.; Под ред. В.В. Калмыкова. М.: Радио и связь. 1990. 304с.
    2. Системы радиосвязи: Учебник для вузов / Н.И. Калашников, Э.И. Крупицкий, И.Л. Дороднов, В.И. Носов; Под ред. Н.И. Калашникова. М.: Радио и связь. 1988. 352с.
    3. Тепляков И.М., Рощин Б.В., Фомин А.И., Вейцель В.А. Радиосистемы передачи информации: Учебное пособие для вузов / М.: Радио и связь. 1982. 264с.
    4. Кириллов С.Н., Стукалов Д.Н. Цифровые системы обработки речевых сигналов. Учебное пособие. Рязань. РГРТА, 1995. 80с.
    5. Кириллов С.Н., Бакке А.В. Оптимизация сигналов в радиотехнических системах. Учебное пособие. Рязань. РГРТА, 1997. 80с.
    6. Кириллов С.Н., Шелудяков А.С. Методы спектральной обработки речевых сигналов. Учебное пособие. Рязань. РГРТА, 1997. 80с.
  • 14087. Дискретность электромагнитных волн
    История

    D - это плотность электрического потока, B - плотность магнитного потока, соответственно, [DB] - плотность электромагнитного потока, его размерность Кл·Вб/м4 или кг/м2·с, что представляет плотность потока электромагнитной массы [DB] = mv, где m - плотность электромагнитной массы, v - скорость. Для сравнения: вектор Пойнтинга S = [EH] = wv представляет плотность потока электромагнитной энергии, где w - плотность электромагнитной энергии. Зная, что mv = DB = e0m0EH, mv/e0m0 = EH, mv/e0m0 = wv и c2 = 1/e0m0, можно найти соотношение между плотностью электромагнитной массы и энергией m = e0m0w, w = mc2. В среде электродинамическое соотношение между энергией и массой имеет вид m = ee0mm0w = w/v2 и w = mc2/em = mv2, где e - диэлектрическая проницаемость среды, m - магнитная проницаемость среды, v - скорость распространения света в среде. Соответственно, импульс электромагнитной волны p = ee0mm0Wv = W/v, где W - электромагнитная энергия волны. Таким образом, соотношение W = Mc2 представляет лишь частный случай для вакуума. Т.е. соотношение между энергией и массой зависит от свойств среды, а формула W = Mc2 - всего лишь частный случай электродинамического соотношения M = ee0mm0W (формула электромагнитной массы), где масса, имея полевое происхождение, зависит от электромагнитной проницаемости среды. Согласно электродинамике, скорость света v = (ee0mm0)-1/2 - это показатель электромагнитной проницаемости среды. Также надо заметить, что импульс электромагнитного кванта не p = W/c, как написано в некоторых учебниках, а p = ee0mm0Wv = W/v, т.е., как и у всех электромагнитных волн, он зависит от электромагнитной проницаемости среды. Длина волны электромагнитного кванта l = h/ee0mm0Wv = hv/W. Электромагнитная масса фотона M = ee0mm02eФ0v, т.е., как и все электромагнитные волны, фотоны обладают электромагнитной массой. В электромагнитной волне масса электрического потока равна массе магнитного потока, соответственно, в фотоне Mэ = Mм = ee0mm0eФ0v

  • 14088. Дискретные сигналы
    Компьютеры, программирование

    Сигнал с конечным числом отсчетов N имеет спектр, который повторяет с конечной погрешностью спектр сигнала с бесконечным числом отсчетов : спектры совпадают на отсчетных частотах kw1 и отличаются на других частотах. Отличие спектров тем меньше, чем больше N. В самом деле, реальные сигналы обладают конечной энергией и, следовательно, начиная с некоторого номера отсчета остальными номерами можно пренебречь ввиду их малости, что не окажет заметного влияния на спектр сигнала.

  • 14089. Дискретные цепи
    Компьютеры, программирование

    Передаточная функция характеризует цепь в частотной области. Во временной области цепь характеризуется импульсной характеристикой h(nT). Импульсная характеристика дискретной цепи представляет собой реакцию цепи на дискретную d - функцию. Импульсная харакетеристика и передаточная функция являются системными характеристиками и связаны между собой формулами Z - преобразования. Поэтому импульсную реакцию можно рассматривать как некоторый сигнал, а передаточную функцию H(Z) - Z - изображение этого сигнала.

  • 14090. Дискриминация женщин
    Социология

    Надо отметить, что уничижительная оценка женского творчества породила в обыденном сознании мифы, ходячие представления, многие из которых распространены и поныне. Обратившись к области литературы и искусства, нередко можно услышать, что только мужчины сумели создать в этих областях подлинные шедевры, и что история искусства и изящной словесности - это история мужского гения. Если взглянуть на фиксированную историю, то она как будто подтверждает этот тезис. Хотя и там мы обнаруживаем имена Сафо, сестёр Бронте, Джейн Остен, Жорж Санд, Анжелики Кауфман, Эмили Дикинсон, Веры Мухиной, Анны Голубкиной и многих других, чей вклад в мировую культуру не менее важен, чем вклад мужчин (я намеренно не беру имена последних десятилетий ХХ века). Однако до сих утвердившимся в сознании фактом остаётся то, что женских имён всё же намного меньше, нежели мужских. Но как мы знаем, видимость не всегда соответствует сущности. На этот факт можно взглянуть и по-другому. Во-первых, многие века женщины практически не допускались к "свободным искусствам", более того, занятия литературой или живописью (не говоря уж об общественной деятельности) считались для женщины невозможными предосудительными, неприличными. Осмелившиеся ими заняться или работали под псевдонимами, или были вынуждены терпеть общественный остракизм. Доступ к высшему образованию был закрыт для женщин практически до второй половины позапрошлого века. К примеру, в Америке и Европе заниматься в натурном классе, что является одним из ключевых моментов в подготовке живописцев, художницам позволили только к концу XIX века. Понятно, что подобная система патриархатных табу не давала возможности женщине войти в общественную и творческую сферы, где она могла бы легально раскрыть свой дар, талант, развить свои способности. До сегодняшнего дня можно встретить высказывания типа: "Зачем будущей жене и матери такое мощное, мужское образование?". И именно эту формулировку использовал Е.М.Примаков, отговаривая свою падчерицу от поступления на экономический факультет МГУ. Конечно, под словами "мощное, мужское образование" подразумевается "хорошее" образование, которое женщине, по-видимому, не нужно.

  • 14091. Дискриминация профессиональных прав ученых как фактор «утечки умов»
    История

    Всячески поощрялись доносы, открывавшие путь к научной карьере и позволявшие посредственностям компенсировать интеллектуальное бесплодие. Для этой категории научных работников предоставлялась возможность поездок за рубеж, где, участвуя в научных симпозиумах, конференциях, конгрессах, они фактически выполняли функцию надзора и контроля за другими членами делегации с тем, чтобы по возвращении в Россию представлять отчеты о результатах своих наблюдений. Поскольку выезжавшие для научных контактов за рубеж были осведомлены о том, что их общение с зарубежными коллегами контролируется и может иметь на родине негативные последствия, свое право на свободный обмен научной информацией они сколько-нибудь эффективно реализовать не могли. При этом следует иметь в виду, что уже сам выезд за рубеж был обставлен различными препятствиями и требовал прохождения целой иерархии инстанций, функции которых сводились к тому, чтобы «просеивать» корпус научных работников под углом зрения их политической благонадежности и наличия у них аппарата внутренней цензуры, призванной решать вопрос о том, какой информацией допустимо обмениваться с западными учеными. Вполне понятно, что это деформировало процессы свободного обмена и информацией, являющиеся предпосылкой нормальной включенности отечественных ученых в естественное функционирование международного научного сообщества. К важнейшим факторам его успешной деятельности относится обеспечение права ученых на свободное, критическое обсуждение воззрений, принятых сторонниками различных теорий и исследовательских программ. Но именно этого важнейшего права лишались люди науки в условиях тоталитарного общества. С присущим идеологии этого общества лицемерием прокламировалась свобода научных дискуссий. В действительности же во всех случаях культивировался стиль «черно-белого» мышления, требовавший делить их участников на противостоящие друг другу группы, приверженцев одной из которых (попавших в «черный список») надлежало изобличать, тогда как приверженцам другой следовало выступать в роли разоблачителей, поскольку они считались априорно правыми. Положение «обвиняемых» (поскольку такого рода дискуссии превращались в судилища) становилось трагическим, им приходилось либо каяться, даже если это не соответствовало ни истине, ни убеждениям, либо, сохраняя свои убеждения, становиться жертвой дискриминации и административных преследований, вплоть до лишения их возможности вести научную работу. Неизменно находились ученые, которые в интересах самоутверждения, а порой в надежде занять административный пост в науке и связанные с ним привилегии сразу же дискредитировали попытки своих мужественных коллег при любой возможности сопротивляться тому, что было предписано заранее готовым «сценарием», апробированным идеологическими органами.

  • 14092. Дискурс
    Философия

    (discursus: от лат. discere блуждать) вербально артикулированная форма объективации содержания сознания, регулируемая доминирующим в той или иной социокультурной традиции типом рациональности. Неклассический тип философствования осуществляет своего рода переоткрытие феномена Д. как в контексте вер-бально-коммуникативных практик (анализ социокультурной обусловленности речевых актов в структурализме и постструктурализме; трактовка Хабермасом Д. как рефлексивной речевой коммуникации, предполагающей самоценную процессуальность проговаривания всех значимых для участников коммуникации ее аспектов см. Структурализм, Постструктурализм, Хабермас), так и широком социо-политическом контексте (расширительное понимание Гоулднером Д. как инструмента социальной критики см. Философия техники). Значимый статус обретает понятие «Д.» в контексте лингвистических аналитик (интерпретация Д. как «речи, присваемой говорящим», у Э.Бенвениста и в целом постсоссюрианская традиция), в рамках семиотической традиции (например, презумпция дискурсивной компетенции в концепции семиотико-нарративных аспектов речевой деятельности А.-Ж.Греймаса и Ж.Курте см. Нарратив, Семиотика), в проблемном поле исследований культурологического характера (например, интерпретация Д. в качестве языковых практик, «экстраполированных за пределы предложения» в контексте изучения функционирования «телевизионной культуры» у Дж.Фиске?) и т.д. Доминантной тенденцией анализа Д. во второй половине 20 в. становится тенденция интеграции различных аспектов его рассмотрения вне дисциплинарных барьеров. Теория Д. конституируется в качестве одного из важнейших направлений постмодернизма, методология которого оформляется на пересечении собственно постмодернистской философии языка, семиотики, лингвистики в современных ее версиях (включая структурную и психолингвистику), социологии знания и когнитивной антропологии. В связи с вниманием философии постмодернизма к проблемам вербальной и особенно речевой реальности (см. Постмодернизм, Постмодернистская чувствительность) понятие «Д.» оказывается в фокусе внимания, переживая своего рода ренессанс значимости. Так, например, в самооценке Фуко, аналитика Д. конституируется как один из фундаментальных приоритетов его творчества: «я просто искал ... условия функционирования специфических дискурсивных практик». Собственно, предметом «археологии знания» выступает «не автор, не лингвистический код, не читатель или индивидуальный текст, а ограниченный набор текстов, образующих регламентированный Дискурс» (Фуко). Аналогичные приоритеты могут быть обнаружены в деконструктивизме Дерриды: «разрыв («Рассеивание», текст, носящий это название, есть систематическое и разыгранное исследование разрыва) надо... заставить бродить /ср. с discere, т.е. «блуждать» М.М., C.Л./ внутри текста» (см. Деконструкция, Деррида). В отличие от историко-философской традиции, понимавшей Д. как своего рода рационально-логическую процедуру «скромного чтения», т.е. декодирования по мере возможностей имманентного миру смысла (см. Метафизика), постмодернизм интерпретирует дискурсивные практики принципиально альтернативно: «не существует никакого предискурсивного провидения, которое делало бы его /мир М.М., C.Л./ благосклонным к нам» (Фуко). В контексте классического мышления Д. репрезентирует автохтонный смысл и имманентную логику объекта; постмодернизм же в контексте «постметафизического мышления» центрирует внимание на нонсенсе как открытой возможности смысла (см. Нонсенс) и на трансгрессивном прорыве из смысла в его открытость (см. Трансгрессия). В контексте конституируемого постмодернистской философией «постметафизического мышления» Д. интерпретируется «как насилие, которое мы совершаем над вещами» (Фуко). Репрезентирующий в себе специфику характерного для той или иной социокультурной среды типа рациональности, Д. посредством накладывания ее матриц деформирует автохтонные проявления «предмета говорения», в силу чего может быть охарактеризован как «некая практика, которую мы навязываем» внешней по отношению к Д. предметности (Фуко). Согласно постмодернистскому видению дискурсивных практик, в Д. объект не репрезентируется в его целостности (см. Отражение), но процессуально осуществляется как последовательная (темпорально артикулированная) спекулятивная (семиотически артикулированная) актуализация последнего (аналогична дискретность исполнений музыкального произведения с его семантической тотальностью у Ингардена). Аналогично, в постмодернистской трактовке субъект-субъектных отношений фундированная презумпцией понимания коммуникация уступает место процессуальности вербальных игровых практик и процессуальности дискурсивных процедур (ср. у Б.Заходера: «Не знаю сам, своими ли словами // Я излагаю сказанное Вами, // Или еще не сказанное Вами // Я выражаю Вашими словами»). В процессуальности Д. феномен Я теряет свою определенность, оказавшись всецело зависимым от того, что Фуко обозначил как «порядок Д.»: «я есть то, что я есть, благодаря контексту, в котором нахожусь» (Х.Л.Хикс). В этом плане важнейшим аспектом постмодернистских аналитик Д. является исследование проблемы его соотношения с властью. Будучи включенным в социокультурный контекст, Д. как рационально организованный и социокультурно детерминированный способ вербальной артикуляции имманентно-субъективного содержания сознания и экзистенциально-интимного содержания опыта не может быть индифферентен по отношению к власти: «дискурсы... раз и навсегда подчинены власти или настроены против нее» (Фуко). По оценке Р.Барта, «власть (libido dominanti) ...гнездится в любом дискурсе, даже если он рождается в сфере безвластия». Исходя из этого, постмодернизм усматривает в демонстрируемой сознанием «воле к знанию» отголосок тирании «тота-лизирующих дискурсов» (Фуко). Частным проявлением «власти Д.» выступает «власть письма» над сознанием читателя, реализуемая как «интенция Текста» (Э.Сейд, Р.Флорес). Дискурсивное измерение письма ограничивает принципиальную «свободу Текста» (Ф.Лентриккия), создавая во внутритекстовом пространстве «плюральность силовых отношений» (Фуко) и конституируя текст в качестве «поливалентности дискурсов» (Ф.Лентриккия), т.е. своего рода «психического поля сражения аутентичных сил» (Х.Блум). Как субъект-объектное, так и субъект-субъектное отношения растворяются в игре дискурсивных кодов (почему Д. и характеризуется Батаем как «разлучающий»), утрачивая свою определенность: человек как носитель Д. погружен в дискурсивную среду, которая и есть тот единственный мир, который ему дан. Единственно возможной в данном контексте гносеологической аналитикой мета-уровня выступает для постмодернизма анализ самого Д.: исследование условий его возможности, механизм осуществления его процессуальности, сравнительные аналитики различных типов Д. и т.п. Фуко формулирует по этому поводу так называемое «правило внешнего», которое заключается в том, чтобы идти не от Д. к его якобы наличествующему внутреннему смыслу, а от проявлений Д. к условиям его возможности. В рамках подобной стратегии философствования центральным предметом философии оказывается Д., понятый в аспекте своей формы, а это значит, что центральное внимание философия постмодернизма уделяет не содержательным, а сугубо языковым моментам. Д. рассматривается постмодернистской философией в контексте парадигмальной для нее презумпции «смерти субъекта»: согласно Фуко, «Д. это не жизнь; время Д. не ваше время... в каждой фразе правил закон без имени, белое безразличие: «Какая разница, кто говорит, сказал кто-то, какая разница, кто говорит»...» (см. «Смерть субъекта», «Смерть Автора»). Постмодернистская парадигма «смерти субъекта» не только влечет за собой выдвижение феномена Д. на передний план, но и задает ему фундаментальный статус: «речь идет о том, чтобы отнять у субъекта (или у его заместителя) роль некого изначального основания и проанализировать его как переменную и сложную функцию дискурса» (Фуко). В этом контексте Д. начинает рассматриваться как самодостаточная форма артикуляции знания в конкретной культурной традиции вне каких бы то ни было значимых моментов, привносимых со стороны субъекта. В этом семантическом пространстве Д. конституируется как могущий осуществляться в автохтонном (так называемом «анонимном») режиме: «все дискурсы, каков бы ни был их статус, их форма, их ценность», разворачиваются «в анонимности шепота» (Фуко). Таким образом, Д. трактуется постмодернизмом в качестве самодостаточной процессуальности: «Д. ... имеет форму структуры толкований. Каждое предложение, которое уже само по себе имеет толковательную природу, поддается толкованию в другом предложении», реально имеет место не интерпретационная деятельность субъекта, но «моменты самотолкования мысли» (Деррида). Это означает, что какова бы ни была цель дискурсивной процедуры, всегда и в рамках письма, и в рамках чтения «субъект... не бывает экстерриториальным по отношению к своему дискурсу» (Р.Барт). Вместе с тем, именно процессуальность дискурсивных процедур оказывается тем пространством, в рамках которого человек «сам превращает себя в субъекта» (Фуко). Указанная процедура выступает предметом специальной аналитики в «История сексуальности» Фуко (см. Хюбрис), в «Дискурсе любви» Кристевой, во «Фрагментах любовного дискурса» Р.Барта, фиксирующих, что, в конечном итоге, «любовь есть рассказ... Это моя собственная легенда, моя маленькая «священная история», которую я сам для себя декламирую, и эта декламация (замороженная, забальзамированная, оторванная от моего опыта) и есть любовный дискурс» (собственно, влюбленный и определяется Р.Бартом, как «тот, кто говорит» определенным образом, точнее с использованием определенных клише). Сохраняя конституированную в историко-философской традиции презумпцию социокультурной артикулированности Д., философия постмодернизма полагает, что «Д. это сложная и дифференцированная практика, подчиняющаяся доступным анализу правилам и трансформациям» (Фуко). Форма объективации одного и того же содержания может в зависимости от доминирующего в обществе типа рациональности варьироваться в самом широком диапазоне (например, от классической христианской формулы до «покупательную способность даждь нам днесь» в «Утренней молитве» у Н.Ю.Рюда).

  • 14093. Дискурс сексуальности
    Философия

    Три эстетики. Поздние интерпретации Фуко антич. и патрицианской эстетики опираются на очевидность достижения каждым индивидом постоянства жизненных удовольствий: заботу о себе. Отсюда три эстетики: первая, андрогинная и революционная, «садистическая» или «дионисийская», оперирует болью как инструментом новых телесных познаний и наслаждений, она сфокусирована на исполнении желания и стремится достичь высшего, оргиастического наслаждения (опора на генитальную сексуальность), более того, она стремится добиться захвата тела другого, его подчинения в качестве сексуального объекта как недостающей части генитального аппарата. Вторая, уравновешенная, патрицианская по своему происхождению, консервативная эстетика удовольствия, достойная забота о себе как цель жизни, отстраняющая боль как оборотную сторону удовольствия. Боль не входит в экономию удовольствия, все подчинено и соразмерено мерой. Тр е т ь я это уже эстетика совершенно иного типа, трансформационная, почти транссексуальная, поскольку в ней идет речь не о «сексуальном чувстве», но о развитии «чувства тела». Здесь рождается утопия о тотально эротизованном теле (без опоры на генитальную сексуальность). Получается так, что удовольствие обладает только непосредственными телесно-физиологическими характеристиками и являет нам лишь физиологическую норму удовольствия: что хорошо для организма, то и хорошо. Как если бы не было никакой возможности извлечь ощущение удовольствия, минуя его физиологическую норму, и как если бы все те удовольствия, которые испытывают, отклоняясь от принятой нормы, могли бы быть деквалифицированы в качестве удовольствий. Возможно, что этот неопределенный и громадный мир других удовольствий, простых и уместных, есть мир более совершенных удовольствий. Фуко пытался отстоять право индивида на новую экономию удовольствий, которая больше не определялась бы внешними ей целями, но только сама собой. Жить не «работать и любить» (3. Фрейд), не искать «острых» наслаждений, а измерять проживаемое соответствующими мерами удовольствия.

  • 14094. Дискурс: рекомендация для исследовательской практики
    Культура и искусство

    Тема моей диссертации загрязнение атмосферного воздуха в Германии и США с конца XIX века. На первый взгляд, это самая неподходящая тема для дискурсного анализа, ведь здесь в голову приходят прежде всего пораженные растения, больные люди и огромные фильтровальные установки. Но фильтровальные установки, как известно, не строятся сами по себе, решение установить фильтр или не делать этого результат общественной договоренности в самом широком смысле. Таким образом, решение проблем загрязнения атмосферного воздуха вытекает из способа коммуникации: через язык создается мнение о необходимости и способах борьбы с таким злом, иначе проблема не будет решена. Так было в Германии около 1900 г.: все были согласны, с дымом и копотью из угольных топок необходимо бороться, правда, согласия, как это сделать, не было. Не в последнюю очередь это было связано с тем, что дискуссии в обществе о загрязнении атмосферного воздуха распались на 4 отдельных дискурса: дискурс юристов, дискурс инженеров, дискурс врачей и гигиенистов и дискурс тех, кого проблема задевала непосредственно. Это значит: в кайзеровской Германии имелось 4 различных способа говорения о проблемах загрязнения атмосферного воздуха, принципиально отличавшихся друг от друга, которые и это центральное в понятии дискурса были замкнутыми в себе и строго обособленными по отношению друг к другу. Участник медицинского дискурса не мог просто так принимать участие в дискурсе юристов: вероятность того, что он действительно понимал, о чем в этом случае шла речь, была незначительной.

  • 14095. Дискурсивный анализ
    Разное

    "Кланяємося, панове, хлібом і сіллю". Судді починають питати: "Яке ваше діло, панове молодці?" Покривджений розповідає про образу. Судді звертаються до кривдника: "Ну, братику, говори, чи правда те, що товариш на тебе каже?" На що кривдник відповідає: "Та що ж, панове? Те все правда, що я шкоду зробив своєму сусіду, але не можу його вдовольствувати затим, що він лишнє од мене требує і шкоди не має стільки". Вислухавши їх, паланка посилає від себе козаків для засвідчення шкоди. Після їх повернення, якщо скарга виявляється слушною, судді казали кривднику: "Ну що ж ти, братику, чи згоден заплатити шкоду своєму сусіду чи ні?" Якщо обидві сторони згодні, паланка сама вирішує їхню справу й відпускає по домівках. Якщо ж кривдник огинається й не примирюється в паланці, то їх відсилають у Січ. Якщо не міг розсудити й помирити суддя військовий, не могли отамани, йшли позиватися до самого кошового. Якщо ж там винний не погоджувався із присудом, то частували його киями, змусивши тут же, на очах у всіх заплатити покривдженому, скільки той вимагає (За Д. Яворницьким).

  • 14096. Дискуссионные вопросы биографии атамана З.А. Чепиги
    История

     

    1. Щербина Ф. А. История Кубанского казачьего войска. Екатеринодар, 1910. Т. 1. С. 534.
    2. Короленко П. П. Кошевые атаманы Черноморского казачьего войска в конце XVIII столетия. СПб, 1901. С. 27-28.
    3. ГАКК (Государственный архив Краснодарского края). Ф. 249. Оп. 1. Д. 218 а. Л. 320.
    4. Шепелев Л. Е. Титулы, мундиры, ордена. Л., 1991. С. 21.
    5. Трамбицкий Ю. А. Чины и звания русской армии // Военно-исторический журнал. 1991. № 9. С. 90.
    6. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 225.
    7. Дмитренко И. И. Сборник исторических материалов по истории Кубанского казачьего войска. Т. III. СПб, 1896. С. 581.
    8. Мазеин В. А., Рощин А. А., Темиров С. Г. Атаманы Черноморского, Кавказского линейного и Кубанского казачьих войск // Кубанский краевед. № 3. Краснодар, 1992. С. 64; Екатеринодар-Краснодар. Материалы к Летописи. Краснодар, 1993. С. 13.
    9. Аствацатурян Э. Г. Турецкое оружие. СПб, 2002. С. 270.
    10. Гринченко Б. Словарь украинской мовы. Т. 4. К., 1997. С. 452.
    11. Бежкович О. С. Еволюция рiльничного знаряддя на Кубани//Науковий збiрник. У Киевi, 1931. С. 86.
    12. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 762. Т. 2. Л. 343 об.
    13. Аствацатурян Э.Г. Указ. соч. С. 270.
    14. Скальковский А. А. История Новой Сечи или последнего Коша запорожского. Одесса, 1846. Ч. III. С. 34.
    15. Фелицын Е. Д. Материалы для биографии Кошевого атамана черноморского войска Захария Алексеевича Чепеги // Кубанский сборник. Т. VII. Екатеринодар, 1900. С. 265, 266, 267, 270.
    16. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 3. Л. 2.
    17. Там же. Д. 11. Л. 74.
    18. Там же. Л. 116.
    19. Там же. Д. 20. Л. 9.
    20. Фелицын Е. Д. Указ. соч. С. 267.
    21. Туренко А.М. Исторические записки о войске Черноморском//Киевская старина. 1887. Т. 17. № 3. С. 499.
    22. Короленко П. П. Черноморцы за Бугом. Екатеринодар, 1867. Прилож.1.
    23. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 3. Л. 1.
    24. Там же. Д. 13. Л. 10.
    25. Там же. Д. 11. Л. 3.
    26. Дмитренко И.И. Указ. соч. Т. II. СПб, 1896. С. 9.
    27. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 9а. Л. 122.
    28. Там же. Д. 11. Л. 1.
    29. Там же. Д. 8. Л. 1.
    30. Дмитренко И.И. Указ. соч. Т. III. С. 9.
    31. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 13. Л. 3.
    32. Короленко П.П. Указ. соч. Прилож. 3.
    33. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 11. Л. 88.
    34. Дмитренко И. И. Указ. соч. С. 94.
    35. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 16. Л. 4.
    36. Там же. Д. 6. Л. 25.
    37. Там же. Д. 11. Л. 98.
    38. См. Сапожников И.В. Остров Березань и его штурм 7 ноября 1788 года. Ильичевск, 2000. С. 93.
    39. Короленко П.П. Предки кубанских казаков на Днестре. Б/м, б/г. С.32.
    40. Короленко П.П. Предки кубанских казаков на Днепре // Кубанский сборник. Т. 7. Екатеринодар, 1900. С. 30.
    41. Маркедонов С. М. Донское казачество и Российская империя // Общественные науки и современность. М., 1998. № 1. С. 106.
    42. Александров П. Г. Ликвидация Запорожской Сечи в свете новых фактов // Возрождение казачества (история, современность, перспектива). Ростов-на-Дону, 1995. С. 42.
    43. Короленко П. П. Предки кубанских казаков на Днестре. С. 61.
    44. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 5. Л. 6.
    45. Мазеин и др. Указ. соч. С. 64.
    46. Энциклопедический словарь по истории Кубани. Краснодар, 1997. С. 515-516.
    47. Соловьев В.А. Захарий Чепега // Вольная Кубань. 1996. № 43.
    48. Кузнецов А., Чепурнов Н. Наградная медаль. М., 1992. С. 167.
    49. Дуров В.А. Из истории российских наград // Советский музей. 1992. № 5. С. 61; Звезду! Суворову Александру Васильевичу // Родина. 2000. апрель. С. 57.
    50. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 354.
    51. Фролов Б. Е. Наградное и жалованное оружие первых атаманов Черноморского казачьего войска // Проблемы развития казачьей культуры. Майкоп, 1997.
    52. ГАКК. Ф. 250. Оп. 1. Д. 52. Л. 265
  • 14097. Дискуссионные вопросы о правовой природе стадии исполнения приговора при разрешении вопроса об условно-досрочном освобождении осужденного от отбывания наказания
    Юриспруденция, право, государство

    Рассматривая уголовный процесс как систему относительно самостоятельных производств, Ю.К.Якимович по критерию направленности и материально-правовому характеру дифференцировал уголовное судопроизводство на основные, дополнительные и особые производства. Под основными он понимает все производства по уголовному делу, под дополнительными - производства, направленные на изменение или досрочное прекращение установленного и закрепленного приговором суда уголовно-правового отношения, особые же производства, по его мнению, не имеют уголовно-правового характера, но в силу особых причин урегулированы нормами уголовно-процессуального права и осуществляются в уголовно-процессуальной форме. Производство по рассмотрению представления к условно-досрочному освобождению согласно такой классификации относится к дополнительному, суть которого заключается в досрочном прекращении установленного приговором суда уголовно-правового отношения. Это производство находится за пределами стадии исполнения приговора и является самостоятельным. Ему всегда предшествует основное производство, на основе которого оно возникает. О самостоятельности этого производства свидетельствует наличие отдельной материально-правовой базы; оно полистадийно; порядок производства отличается от порядка, определенного для основных производств [27, с. 8-22]. Данное суждение нашло своих сторонников, которые рассматривают производство по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора в качестве дополнительного уголовно-процессуального производства, имеющего самостоятельный характер по отношению к производству по уголовному делу и не считающегося стадией уголовного процесса [28, с. 16; 29, с. 14; 30, с. 14]. Иной точки зрения придерживается О.В.Воронин, который процессуальную деятельность по условно-досрочному освобождению относит к разновидности дополнительного уголовно-процессуального производства и считает, что она протекает в рамках стадии исполнения приговора [31, с. 44]. Необходимо уточнить, что согласно УПК Российской Федерации в разделе ХIV «Исполнение приговора» существует глава 47 «Производство по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора» (ст.ст. 396-401), которая регламентирует процессуальную деятельность, осуществляемую при рассмотрении производства по условно-досрочному освобождению от наказания [32].

  • 14098. Дискуссионные проблемы истории Второй мировой и Великой Отечественной войн: проблема готовности к войне
    История

    Один из основных аргументов у Хоффмана это Советская военная доктрина. Он пытается доказать, что внешняя политика СССР была полна агрессии. Военная доктрина здесь представляется, как неоспоримое доказательство того, что Советский Союз собирался напасть на Германию. Я должен заметить, что это достаточно скользкий вопрос. Советская военная доктрина, как отмечает А. С. Орлов оборонительная по своему политическому характеру, то есть не содержит агрессивных устремлений, но в случае нападения на СССР извне Красная Армия будет вести наступательную войну до полного разгрома агрессора. Исходя из этого, все военное строительство, боевая и оперативная подготовка армии и флота были пронизаны идеей решительного наступления. То есть мы планировали наступать, но наступать, только обороняя свои границы. Поэтому и планировали вести все бои на территории противника. Эта мысль разрушает другой аргумент Хоффмана. Он говорит о том, что в ходе военных действий вблизи границы, а также в глубине советской территории немцами были захвачены карты областей, расположенных на значительном расстоянии от советских рубежей. Там была карта и самой Германии. Фонды таких карт имелись в Кобрине, Дубно, Гродно. Еще в октябре 1941 г. в руки командования XXIV танковым корпусом попала карта Литвы с оперативным названием «Захват Восточной Пруссии». Как сообщалось в донесении от 1 июля 1941 г. из XXIV танкового корпуса, в крепости Дубно находились «упакованные на случай войны карты, которые были подготовлены для выдачи дивизиям. Речь шла исключительно о картах, на которых были нанесены места к западу от границ рейха до окрестностей Кракова. Также в большом количестве были обнаружены учебные задания». Казалось бы, этот интересный факт может о многом рассказать. Здесь правда одна нестыковка. Хоффман сам пишет, что там проходили учения и карты могли остаться с этих учений. Да и вообще сам факт наличия карт не дает права утверждать, что готовилось нападение на Германию. Я думаю, что и сейчас у нас в стране, да и в любой нормальной стране мира есть военные карты в штабах. Эти карты могут служить как для нападения, так и для отработки тактических приемов. В художественном фильме «Противостояние» очень хорошо показано, как Г. К. Жуков и другие командиры отрабатывали различные тактические операции на штабных картах. Это же не значит, что они готовились к нападению! Скорее всего, они решали как действовать в случае угрозы, как может повести себя противник, откуда ему удобней нападать.

  • 14099. Дискуссия на современном уроке
    Психология

    В том случае, когда необходимо решить большую и неоднозначную научную проблему или вынести обоснованное суждение по нравственной проблеме, возникающей в связи с содержанием изучаемой дисциплины, целесообразно проведение специального урока-дискуссии или урока-диспута. Специальные уроки-дискуссии должны быть ориентированы на решение реальных (или исторических) научных и социальных проблем с тем, чтобы студенты могли «проиграть» ситуацию, которая существует (или существовала) в обществе. Много заданий подобного рода может быть сформулировано в дисциплинах: «Основы социологии и политологии», «Основы философии», так как их предмет - жизнь общества в прошлом и настоящем. Если говорить о философии, то диалог и дискуссия - это нормальная форма ее существования и развития. На своем собственном многовековом опыте философия хорошо познала относительность таких истин, которые некогда воспринимались как абсолютные.

  • 14100. Дискуссия о школьном курсе «Основы православной культуры» как духовный портрет современного российского общества
    Педагогика

    6. Отечественные политологи западнического толка говорят сегодня о православии как о тормозе, который мешает России воспринять стандарты рыночной цивилизации. Обращение российской власти и части российской элиты к православию как духовной основе и даже как к источнику легитимности новой государственности считается не возрождением традиций, а тем фактом, что ни к какой другой религии или версии христианства российская власть обратиться не могла. «В области политики православие разделяет идущую из Византии концепцию “симфонии властей”, то есть подчинения Церкви государству и одновременно опоры на него ради утверждения и распространения духовной монополии. Церковь, в свою очередь, подводит идеологический фундамент под государственную власть, придавая ей необходимую легитимность. Православие в значительно меньшей степени, чем западные версии христианства, приемлет индивидуальную свободу и ответственность, критический рациональный анализ действительности и эмпирический подход. Оно ориентировано скорее на чувственно-мистическое восприятие реальности и ценностей. В этом своём качестве православие тормозит демократизацию и модернизацию»[34]. Всё чаще либеральные аналитики прибегают к авторитету французского специалиста по православию Юлии Кристевой. «Сдерживая становление индивидуальности, православие способствует появлению глубинных психологических проявлений: мазохизма и Эдипова комплекса. Нам известны чудовищные проявления различных расстройств психики, истоки которых глубже, чем Эдипов комплекс, и которые затрагивают многие слои общества»[35]. (Можно подумать, что психиатрические клиники Запада наполнены православными христианами или что австрийский писатель Захер-Мазох писал о православных святых.) Такими «лёгкими» ссылками обосновывается утверждения о несовместимости православия и демократии. «Они (ценности православия. Л.С.) не просто не способствуют становлению демократических ценностей и институтов, но, по сути, с ними несовместимы»[36].