Geum.ru

Статья

  • 8661. Языческие амулеты и обереги – история и современность
    Культура и искусство

    Можно выделить ситуации, в которых применялся заговор-оберег. Ситуация первая, когда обережные действия призваны предотвратить негативные действия и их последствия в обозримом будущем так, по сбору урожая читают заговоры от грызунов и змей, при выгоне скота от медведя да волка. Т.е. обережная магия творится «впрок», являясь своеобразной профилактикой. Ситуация вторая, назовем её актуальной, когда оберег творится при встрече со зверем, нечистью, при наступлении неблагоприятных погодных условий (град, буря, мороз). Обстоятельства, сопровождающие применение оберега, либо провоцирующие таковое, при кажущемся многообразии, определяются общими канонами. Набор обстоятельств является конечным. Интересным фактом является и то, что некоторые обряды (например опахивание), могут проводиться как по необходимости (моровое поветрие, падеж скота), так и в «профилактических» целях в составе календарной обрядности.

  • 8662. Языческие привески-амулеты Древней Руси
    Культура и искусство

    Вторую по численности группу амулетов составляют миниатюрные подвески в виде ложек и аналогичных им по семантике изображений ковшиков (рис. 1, 48, 18 а, 18 г, 19б). На территории Руси найдено не менее 75 привесок-ложек, изготовленных из бронзы (в единичных случаях из низкопробного серебра), а также 10 литых бронзовых ковшиков. В отличие от коньков амулеты в виде предметов быта более разнообразны по характеру исполнения, хотя и среди них можно выделить довольно крупные стандартные серии находок. В целом же типологическое сходство всех рассматриваемых изделий (за исключением оригинальной привески-ложечки из Кветунского курганного могильника, ручка которой оформлена в виде антропоморфной фигурки)[6] представляется очевидным. Можно с уверенностью утверждать также, что они едины и по своему происхождению.В XIXII вв. аналогичные изделия проникают на север Восточной Европы, в области, еще занятые в основном финно-угорским населением. Здесь они органично вошли в металлический убор местного женского костюма, характеризующийся обилием разнообразных, в том числе и зооморфных, подвесок. Не вызывает сомнения, что широкая популярность коньков-оберегов в разноэтничной среде обусловлена той важной ролью, которую играл образ «солнечного коня» в восточнославянских, балтских и финно-угорских идеологических представлениях, обеспечивший и сходное понимание семантики самых амулетов. Однако в районах обитания чудских группировок, переживавших в рассматриваемый период расцвет собственной культовой пластики, продукция древнерусских мастеров не могла вытеснить местные формы коньковых украшений, послужив лишь заметным добавлением к последним.

  • 8663. Яков I и Роберт Филмер: политическая доктрина абсолютизма
    История

    Большинство представителей роялизма в английской политической мысли 1-й половины XVII в. были настроены отнюдь не так радикально, как король Яков I. Для них представлялся невозможным разрыв с традициями английского правления, особого (за пределами королевской власти) статуса закона, участия парламента в законодательстве, далеко выходящем за функцию регистрации законодательных актов и права представления ремонстраций, как то было по мысли Якова I 6). Полагая, что король в известном смысле стоит над законом, они, в то же время, утверждали, что король не вправе издавать законы без согласия парламента. Ключевым с их точки зрения представлялся не вопрос об абсолютном характере королевской власти, но спор о прерогативе т.е. исключительных правах, осуществлять которые король вправе по собственному усмотрению, никому не давая отчета в своих действиях. Следует отметить, что в данной области позиция сторонников королевской власти представляясь весьма прочной, поскольку существующая традиция не содержала в себе каких-либо формальных ограничений прерогативы, относимой (по современной терминологии) к сфере исполнительной власти. Опираясь на исторические прецеденты, роялисты доказывали, что король вправе предпринимать любые действия, направленные к общему благу, не нуждаясь в санкции какого бы то ни было органа. Более того, осуществляя свою власть в рамках прерогативы, король как то опять же доказывалось на основе примеров из английской конституционной практики мог преступать законы, приостанавливать действие тех или иных из них (при этом будучи не вправе отменить соответствующий закон, поскольку данное действие опять же трактовалось как законодательное). В рамках прерогативы, соответственно, различалась абсолютная и ограниченная власть короля под первой понимались действия, предпринимаемые в условиях опасности государству, вообще экстренные ситуации; ограниченная же власть короля была сферой нормального отправления королевской власти в границах, определенных законами. В целом следует отметить, что политический язык в первые десятилетия XVII в. еще не успел сложиться в целостную и отчетливую систему, так что у современников в большинстве случае отсутствует четкое понятийное разграничение абсолютной и ограниченной власти (в частности власти короля) и эти понятия применяются зачастую к весьма неоднородным ситуациям. Постепенно, под воздействием полемических выступлений сторонников парламента, понятие «абсолютной власти» и связанные с ним приобретают негативную оценку, отождествляясь с тираний и это сказывается на ряде монархических публицистов середины 3-й четверти XVII в., которые стараются избегать подобной терминологии и, как, например, Н. Джонстон («Величие монархического правления», 1686), отрицать, что монархия является абсолютной, деспотической, неограниченной 7). Ярким исключением из общего ряда роялистских публицистов представляется Роберт Филмер (Фильмор Filmer, 1604 1653) 8). В отличие от большинства близких ему по политическим пристрастиям современников, он сознательно идет на разрыв с традициями английской политической мысли и по существу продолжает и развивает политическую доктрину, высказанную в сочинениях короля Иакова. Филмеру принадлежит честь понимания, что коренной политико-правовой вопрос революции состоит в вопросе о суверенитете: кому принадлежит суверенная власть. Раскрывая проблему суверенитета, Филмер следует Жану Бодену, на которого непосредственного ссылается, именуя «великим современным политиком». Основой королевской власти Филмер полагает власть отеческую, соответственно, производя государственный строй от времен Адама. Господь, сотворив Адама, даровал ему власть над всеми живыми существами и тем самым он был первым (и по существу единственным подлинно абсолютным) монархом. Более того, монархия является и единственной собственно законной формой власти, находя свой авторитет и в заповеди «Декалога» «почитай отца своего», каковым по отношению ко всем своим подданным и является монарх. Все же прочие формы власти и олигархические, и демократические есть по существу формы узурпации и забвения божественного права. Монархическая власть непосредственно проистекает от Адама по праву наследования. Вслед за Адамом наследовал старший сын. Ряд патриархов последовательно передавал свою власть из поколения в поколение. Наследниками этих королей являются патриархи, через посредство которых, в порядке преемства, они восприняли свою власть над народами. Королевские династии могут пресечься, однако и в этом случае власть избирать себе повелителя никоим образом не может отойти к народу напротив, согласно существующим законам о наследовании королю, не имеющего законного наследника в своей династии, будет наследовать следующий по старшинству род 9). Данная теория, получившая название «патриархальной», принесла Филмеру наибольшую известность и именно в связи с ней в настоящее время как правило вспоминают о его творчестве. Следует, однако, отметить, что, во-первых, Филмеру принадлежит не столько сама патриархальная, сколько одна из ее нововременных версий; во-вторых, все-таки основным в его теории является теологический элемент обоснования власти. Само по себе родовое старшинство не дает власти напротив, ее фундаментом является обетование, данное Господом Адаму и в особенности Аврааму, а также символическое соответствие между монархиями небесной и земными. Филмер был достаточно реалистичным политическим мыслителем, чтобы в своих построениях начисто игнорировать фактический порядок вещей, существующий в Англии, а в связи с последним возникала проблема статуса парламента в государственной системе королевства. Согласно Филмеру, парламент есть не народный орган, но королевское учреждение, созданное монархом дабы при его посредстве издавать законы. Этот взгляд был формулирован в следующей сентенции: «король повелевает, лорды советуют, общины изъявляют согласие» 10). Король может поступать несправедливо и нарушать основные божественные установления правления однако и в этом случае народ не может быть его судьей, подобно тому, как сын не может быть судьей собственного отца. Король отвечает только перед Господом по отношению к народу его власть абсолютна, хотя и сдерживается в благоустроенном правлении традициями, существующими законами и стремлением монарха к благу своего народа. Наиболее опасной теорией, подрывающей самые основы монархического правления, согласно Филмеру является доктрина общественного договора причем вне зависимости от того, какие конкретные выводы делает автор, опирающийся на эту теорию. Если принять, что государство возникает в силу общественного договора, то власть королей опирается непосредственно уже не на божественный источник, а на людское избрание и усмотрение. А из этого следует, по меньшей мере в принципе, право людей изменять либо государственный строй, либо в определенных ситуациях (например, при пресечении династии) избирать нового монарха. Этот критический выпад действительно поражает намеченную цель, поскольку вне зависимости от взглядов конкретного теоретика, придерживающегося тезиса об общественного договора данный постулат полагает в основание власти гражданское соглашение, а не непосредственную Божественную милость. И, соответственно, в корне отличен от теоретиков общественного договора взгляд Филмера на первоначальное состояние людей если для первых естественный человек есть человек свободный (вне зависимости от того, как понимать эту свободу по Гоббсу или по Руссо), то для Филмера естественным состоянием человека есть подчинение и повиновение - сначала своему физическому отцу, а затем монарху «отцу нации». Уже в начале XX века П.И. Новгородцев подчеркивал долговременный характер влияния теоретических взглядов Филмера на английское политическое мышление:

  • 8664. Яков Перельман: штрихи к портрету
    Литература

    Впоследствии многие статьи и очерки Перельман подписывал просто и лаконично «Я.П.». Однако известны и другие псевдонимы автора. Ни много, ни мало целых 11! Об одной из причин их появления уже говорилось. С 1901 г. студент Петербургского Лесного института Яков Перельман начал периодически публиковаться в журнале «Природа и люди»*, а, став в 1904 г. ответственным секретарем редакции этого издания, с завидной частотой печатал в нем свои материалы. За годы работы в редакции на страницах журнала появилось более пятисот статей, очерков и заметок Я.И. Перельмана, основная часть которых была посвящена самым разным вопросам из области астрономии, физики, математики и техники. Писал он очерки и на «лесные» сюжеты, их названия говорят сами за себя: «Органы чувств у растений», «Почему птицы летят правильным строем?», «Насекомые в янтаре», «Красота в природе». Так вот, из-за такого обилия публикаций их автору пришлось использовать несколько псевдонимов.

  • 8665. Я-концепция менеджера социальной работы как акмеологическая проблема
    Психология

    Проблемы акмеологии связаны прежде всего с новым пониманием субъекта жизнедеятельности, которое видит его складывающимся из природных, личностных условий функционирования, с одной стороны, социальных условий - с другой, способов их организации - с третьей. Она содействует субъекту в нахождении более оптимального способа организации. Помимо рассмотрения развития всей совокупности характеристик человека, проблемы акмеологии связаны с более узкой областью, имея в виду только овладение человеком профессией, достижения им высочайшего мастерства. На современном этапе одной из важнейших акмеологических проблем в области социальной работы является изучение механизмов достижения вершин профессионализма менеджера социальной работы, которое невозможно без высокого уровня самосознания менеджера и его интегративной составляющей Я-концепции. Кроме того, в ряде работ В. С. Агапова, И. В. Барышникова, Г. В. Волкова, В. А. Полухина, О. В. Горлова, А. А. Деркача, А. В. Кандыбовича, Л. И. Катаева, М. А. Киселева, С. В. Кошелева установлено, что Я-концепция тесно вплетена в структуру профессиональной деятельности. Необходимо подчеркнуть сложность, неоднозначность, противоречивость и в то же время внутреннюю обусловленность развития Я-концепции в профессиональной деятельности менеджера, которая является особой формой жизни личности, задающей систему личностных смыслов, строящей «образ жизни», и собственного «Я» как активного субъекта деятельности. Проблема профессионализма в структуре Я-концепции менеджера социальной работы в известном смысле начинается с момента рефлексии собственного психического пространства, выработки отношения к собственному «Я». Развитие профессионализма менеджера социальной работы во многом зависит от таких факторов, как индивидуальный, личностный, деятельный опыт и внутренние мотивировки профессиональной деятельности. Профессия менеджера социальной работы предполагает при своем усвоении не только интериоризацию специальных знаний, но и создание своеобразной системы отношений к действительности и с действительностью. X. Ремшмидт характеризует Я-концепцию как «теорию самого себя».

  • 8666. Янтра-йога: постижение собственного совершенства
    Культура и искусство

    Данная линия передачи является наиболее аутентичной, так как берёт своё начало от коренного учителя Гуру Падмасамбхавы. Намкай Норбу Ринпоче в книге «Кристалл и путь света» рассказывает о том, как произошло его знакомство с янтра-йогой: «Мой дядя Тогдэн был великим йогином, практиком Дзогчена. Как и Чангчуб Дордже, он не получил систематического образования и не принадлежал ни к одной из школ. Когда Тогдэн был еще мал, родители решили, что он должен стать ювелиром, а потому все его образование свелось к обучению этому ремеслу. Но однажды у него обнаружилась тяжелая душевная болезнь, и ни один врач не мог его вылечить. Наконец, его привезли к выдающемуся учителю Дзогчена того времени Адзому Другпа, и в результате этой встречи дядя не только избавился от своей болезни, но и стал серьезным практиком, йогином, и проводил все свое время в одиноком затворничестве в отдаленных горных пещерах, высоко в горах, где бродили барсы и леопарды.

  • 8667. Японские мечи - шедевры техники и искусства средневековья
    История

    Древние мастера неплохо умели варьировать содержание углерода в стали, науглероживая ее древесно-угольным порошком или выжигая его из металла, омывая потоком воздуха в процессе нагрева под ковку. Все это мастерство передавалось мастерами разных школ из поколения в поколение, от учителя к ученику. Чтобы придать стали нужные свойства, ее надо обрабатывать в строго определенном интервале температур. В те времена, когда не было никаких измерительных приборов, полагаться можно было только на глазомер и интуицию. Для объективной оценки параметров требовались не только богатый опыт, но и определенные условия, позволяющие уменьшить вероятность ошибок. Чтобы снизить погрешности в оценке состояния металла, обусловленные физиологическим и психологическим состоянием мастеров, последние соблюдали пост, омывались перед работой, работали в парадной ритуальной одежде. Уделялось большое внимание внутреннему убранству мастерской, которая, украшалось ритуальными атрибутами. Все эти факторы помогали мастерам сосредоточиться на работе и уменьшить влияние внешнего воздействия на происходящий процесс. Именно то, что объектом производства является меч, от качества которого зависело не только выполнение служебного долга его будущего владельца-воина, но и его жизнь, заставляла оружейников принимать все меры, обеспечивающие изготовление превосходных изделий.

  • 8668. Японское или Восточное?
    География

    На берегу этого моря стоит наш Владивосток. Но мы в общем-то спокойно воспринимаем то, что это море, украшенное городом русской морской славы, называется Японским. Ведь за его водами действительно Япония, это море контакта с Японией, так отчего же ему Японским не именоваться? Кроме нас к Японскому морю имеют выход Япония («по определению»), Северная и Южная Кореи. Наименование моря до XVIII в. не было устоявшимся. Его называли и Японским, и Корейским, и Восточным. В XVIIIXIX вв. на картах в основном появлялись названия «Корейское море» и «Японское море». Причем даже японские картографы иногда обозначали эту акваторию как море Чосон (то есть Корейское море: Чосон древнее название Кореи*). Однако у западных картографов все более входило в употребление наименование «Японское».

  • 8669. Яростная радость жизни
    Литература

    Покорность и податливость являются для автора синонимами доносительству, жестокости. В романе Гроссмана есть люди и нелюди. Он показывает, как возле печей крематория в лагере уничтожения для советских военнопленных действуют Жученко и Хмельков. Жученко был из людей со сдвинутой психикой, он был внешне неприятен, руки его с длинными и толстыми пальцами всегда казались немытыми. Бывший же парикмахер прошел в плену все мучения побоев, голода, кровавого поноса, издевательств, подсознательно выбирая все время одно - жизнь, "большего он не хотел". И однажды он понял, что они с Жученко одинаковы, ибо людям безразлично, в каком душевном состоянии совершается истребительское дело. Хмельков "смутно знал, что в пору фашизма человеку, желающему остаться человеком, случается выбор более легкий, чем спасенная жизнь - смерть". В этом еще одна из главнейших идей книги: правильность выбора судьбы определяют не небеса, не государственный суд и даже не суд общества, а "высший суд - это суд грешного над грешным". "... раздавленный фашизмом грязный и грешный человек, сам испытавший ужасную власть тоталитарного государства, сам падавший, склонявшийся, робевший, подчинявшийся произнесет приговор. Виновен!". В этом сконцентрирован ответ писателя на вопросы о роке, судьбе, воле и безволии человека. Судит тот, кто выстоял в смертельной схватке. В. Гроссман не хотел, чтобы человек привыкал к предательству, лжи, насилию, унижению, произволу. Его беспокоило то, что люди не очень-то хотят помнить, через что прошли сами. Речь идет о событиях больших и малых: о массовом уничтожении евреев в фашистских лагерях смерти, о повседневном героизме защитников Сталинграда, о борьбе с "космополитами" в физическом институте, о мытарствах невиновных.