Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по филологии

Концептосфера средневековой монгольской этнонимии

Автореферат докторской диссертации по филологии

СКАЧАТЬ ОРИГИНАЛ ДОКУМЕНТА

Страницы: | 1 | 2 | 3 |

 

В главе II Концептуальная репрезентация картины мира номадов: лингвокультурный концепт УстихияФ моделируется система базовых ЛКК, репрезентированных ОК земля, ес, вода (море). Конструирование скрытых ментальных умозаключений, своего рода кодов мышления в целях моделирования концептосферы номадизма возможно в контексте универсальной матрицы концептуализации ЯКМ. Известно, что принцип троичности является метаформулой бытийного цикла сознания Человека, включающий в себя и первоначальное синкретичное единство, когда лодин рождает два, а два рождают три и возврат к былому единству, но уже в следующей эволюционной стадии, обогащенное содержанием дуализованных (образно-родительских) первоформ. Неизбежно наступает момент, когда сознание, познавая тройственность мира, научается различать в среде дуализованных изначально неких констант и свое определенное место: сознанию уже доступно, что за смертью идет жизнь/Человек/Я, которая должна закончиться смертью; союз мужского и женского неизменно порождает дитя/Человек/Я; между правым и левым находится центр/Человек/Я и т.д. Очевидное первотектональное [термин по: Пелипенко, 1998] происхождение феномена триады, преломленное в триадическом принципе осознания своего Я, противопоставляемого дуальности природного социума, вербализовано в системе триадного членения мира тотемных предков посредством ЭГИ: трансцендентно-универсальной представляется первичная Великая триада: земляЦлесЦвода (море); концептуализация тотемных первопредков рода имманентна и профанна: птица - волк/собака/бык - рыба/медведь, как и имманентна следующая триада - царь/патриарх - глава (рода/племени)/самец - человек (настоящий)/муж/чужой (нелюдь).

Вертикальная проекция также дает основание полагать о принципе триады, когда первотектональные константы земля-лес-вода (море) дихотомичны образам-коррелятам, семантическим аналогам царь/патриарх - глава (рода/племени) - человек/муж, наделенным в сознании родового человека бесконечной властью и силой, подобной стихиям. В этом аспекте более лблизкими к Человеку становятся тотемные первопредки, которые наделены способностью понимания нужд Человека, обитая рядом с ним в его профанном мире.

Концепт земля создает в национальных ЯКМ определенную область лексико-семантических номинант, которые, проявляя во многих отношениях сходство, все же различаются количественно и качественно. Таким базовым концептам как, например, земля присуще в языках конкретное слово, совпадающее по своему основному значению с ядром концепта, что позволяет трактовать это слово как ЯЗ. Исследуемый материал определяет проекцию ОК земля в ономастической лексике, а именно, в морфологической структуре этнонимов чжурчжэнь, шивей и Тюмедъ/Тумат ? древними названиями древних племен северных территорий Центральной Азии. Концептуальное значение ЭГИ чжурчжэнь, шивей и Тюмедъ/Тумат совпало с апеллятивным значением земля самодийских языков, в частности, селькупского. Адекватность этимологии этнонима чжурчжэнь из средств селькупского языка подтверждается тем, что некоторые самоназвания племен древних предков самоедов связаны лексически с апеллятивным земля. Так, в основе этимона самоназваний томских самоедов sysse-gom, schosch-kom, tschumel-gop, tjuje-gom трактуемых как Счеловек страныТ от tschu, tju, sye Сглина, земля, странаТ, о чем и писал М.А. Кастрен еще в 1845 г. [Тучкова, 2005: 279], лежит основа чу-,лексически совпадающая с атрибутивом чюл~чюль Сземляной; глиняныйТ /сельк./. Как отмечает П.Хайду, среди селькупов, как северных групп, так и южных имеется несколько самоназваний: sol-~sot Сземляной человекТ или во втором значении Стаежный человекТ у северных групп, тогда как значение южноселькупского tТuje-gum или tТujgum означает Сземляной человекТ. Васюганско-тымская форма cТumilgup также связана, по мнению П. Хайду, с апеллятивом СземляТ [Хайду, 1985:133-134], совпадая с этнонимом самодийцев чюмы~ чюм~чюмэлгуп ~тюмэль?оп Сселькуп (остяк нарымский)Т /сельк./ < тюм-/чюм-/сельк./, + - эль /тюрк./+-гуп~?оп /сельк./СчеловекТ.

Компонент селькупского этнонима тюм-/чюм- обнаруживая материальное совпадение с основой этнонима ойротова тум + ээд/аад > Тюмедъ [Потанин, 1883: 667], позволяет соотнести последний оним с понятием лземляные люди, который, в свою очередь, лексически сопоставим с племенным названием хори-тумат XII?XIII вв., где корневая основа Тюм-едъ и тум-ат тюм-/тум- имеют общее языковое происхождение, будучи лексически аналогичными корневому элементу самоназвания селькупов тюм?уп СселькупТ тюм- + -?уп Смужчина; человекТ /сельк./.

В этнониме чжурчжэнь, как и в структуре средневекового этнонима селькупов тюмэль?оп/чюла?ум/чумылькуп вычленима общая корневая основа чю/чу/тю-/ту- Сземля; глина; странаТ; этимон этнонима чжурчжэнь совпадает с апеллятивом селькупского языка чуэрчэ /кет. д./ СземляТ, т.е. буквально Сземляной человекТ или Счеловек, живущий в землеТ. Эта форма этнонима лразличима в персидском варианте чиорчиа/чорча [Шавкунов, 1990: 44], которую можно считать более корректной транслитерацией этнонима чжурчжэнь.а

Определено, что семантика одного из наиболее древних этнонимов Северной Азии - шивэй Цобнаруживает лексико-семантическую связь своей корневой основы с селькупским апеллятивом чи~чев III ~чимы СглинаТ, чвaч~чвэч~чво?э~чвыч~чвэ~чвэч ~чвэччы~чвэчэ~чвэч СземляТ; СместоТ; СберегТ; СлугТ; СлесТ; СстранаТ; СмирТ; СместностьТ; лексические вариативы которых чев I ~чеув~чёу СклейТ; обнаруживают в качестве сигнификативного признака понятие чего-то вязкого, клейкого, подобного глинистой земле. Обнаружено, что когнитивная сфера ОК представляет собой более сложную структуру по сравнению со структурой ЛК. Помимо сигнификативного, денотативного и коннотативного признаков семантики апеллятива семантическое поле ОК осложняется необходимостью верификации т.н. фоновой информации, включающей в себя непосредственно историко-археологические факты, документальные свидетельства и этнографические данные, дополненные примерами традиционной культуры, что и представлено в параграфах, посвященных этнокультурной специфике ОК.

Семантическое начало ЭГИ шивэй, чжурчжэнь и Тумедъ/Тумат, восходящее к самодийскому апеллятиву чю/чу/чи/тю/ту СземляТ, СглинаТ, СстранаТ позволило определить структуру ОК земля. Языковая верификация ОК земля обусловлена словарными дефинициями лексем самодийских и алтайских языков в количестве более 150 ? 200 ЛЕ с семантикой земля, что доказывает о значимости понятия земля в этнокультурах, ЯКМ этносов.

Сравнительно-сопоставительный анализ лексем со значением земля обнаружил типологическое сходство языковых данных монгольских и самодийских языков, где самодийские слова первичны . Выявлено дальнейшее лексико-семантическое развитие древней остяко-самодийской исходной лексемы тю/ту/чю/чу на базе апеллятивной лексики монгольских языков, включая и мифологический ороним Сумеру, наряду со словами, выражающими отвлеченно-образные понятия. На основе выделенных словарных данных самодийского и алтайских языков выстроено деривационное поле (ДП) ОК земля, где семантическое развитие ОК земля в монгольских языках позволило констатировать факт образования новых языковых понятий, проявляющихся в лексике, обозначающей реалии как материальной, так и духовной культуры бурят и монголов. В самодийских языках, и в селькупском, в частности, ДП ОК земля иллюстрирует частотность функционирования апеллятива земля в ЛЕ, выражающих реалии материальной культуры остяко-самодийцев, получивших дальнейшее развитие в виде лексикализованных онимических единиц ? чжурчжэнь, шивэй, тумат, хори-тумат, а также ЭГИ самих самодийцев - тюмыль?уп/чюмыль?уп.

В результате установлено, что ЛЕ, репрезентирующие ОК земля в монгольских языках, проявляют наличие денотативных признаков или экстенсиональных признаков в аспекте подхода к ЛКК как ЯЗ. В остяко-самодийском, наоборот, в силу древности языка, в концептуальной сфере ОК земля наличествуют сигнификативные признаки семантического значения, фиксируя посредством онимической лексики интенсиональные признаки. Выявлено, что ОК земля обнаруживает в монгольском очевидные денотативные свойства семантики по сравнению с сигнификативными свойствами семантики лексики самодийских языков. Сигнификативный признак семантики представляет собой отражение в человеческом сознании свойств соответствующего денотата, отражая некое идеальное, психоментальное образование в отличие от материального, денотативного, поэтому сигнификат ОК земля в остяко-самодийском языке, переданный посредством ЭГИ, проявляет определенное восприятие земли как порождающей все живое природной стихии, эквивалента образа Матери-Земли в традиционных культурах сибирских этносов. Древние воззрения на стихию земля, отраженные в виде культовых почитаний древнего образа Матери-Земли, проявились как в ЯКМ, так и в МКМ бурят, особенно в оролатрии ? культе почитания высоких мест.

Выявлен ряд когнитивных признаков ОК земля: 1. Субъект земли: племя - группа людей, объединенных племенным именем; 2. Субъект образа жизни: племенное название проявляет архаическую ступень развития мифологического сознания, обнаруживая трансцендентное начало мышления кочевника, когда человек считался одним из комплементов или субстанций природного социума; 3. Характер образа жизни: человек, живущий в земле/землянке подобно другим животным срединного мира, значит Учеловек земли/страныФ; 4.Оценочность: Уземляной человекФ - чжурчжэнь; Уземляные vs земные людиФ - Тумат/Тюмедъ; шивэй /букв./ Учеловек из глиныФ или УземлиФ; 5. Степень устойчивости образа жизни: одно из самых древних понятий, нашедших отражение в реалиях мифологического мышления, мифологемах (ср. с интерпретацией имени первочеловека Адам Украсная земляФ [Кривалева, 2008:16]) и мифологическом осознании сотворения первочеловека из глины, представляющей собой более пластичную, клейкую субстанцию по сравнению с землей; 6. Временная продолжительность: с древнейших времен появления и функционирования онимов шивэй и чжурчжэнь, исторический период господства которых длился от I в. до н.э. до IV?VII вв. н.э.; в монгольский период истории этнонимы Тумат, Хори-Тумат, имеющие фиксацию в тексте Сокровенного сказания монголов 1240 г.; геноним/эпоним Тюмедъ XIX в. согласно записям Г.Н. Потанина.

Модель ОК земля состоит из трехвершинного ядра концепта, где понятийная (фактуальная) вершина семантического ядра имеет как ЯЗ экстенсиональное значение, совпадающее со значением апеллятива СземляТ; Сглина; странаТ и интенсиональным значением, репрезентацией которого является онимический ряд. Вторая вершина по причине трансцендентного начала мышления номада состоит из собственно универсального понятия земли, воспринятого и семантически развернутого в контексте мифологического мышления как твердой субстанции, возникшей из смешения основных стихий или энергий, пригодной для использования под жилище. Или же глины, представляющей собой более традиционную, а потому и пригодную в мифологеме лсоздание Человека субстанцию для мифологического сознания. Вершина ядра ОК семантически развернута в лексическом ряду некоторых из т.-ма. языков, обозначающих жилище, которое, вероятно, было некогда земляным, т.е. впущенным в землю углублением, однако со временем стало обозначать и берестяной наземный чум, урасу, юрту и просто дом.

Третья вершина представлена сводом древних ЭГИ - шивэй, чжурчжэнь, Тюмедъ/Тумат, обнаруживая номинативные признаки концепта, преломленного в архаическом номадном сознании, который и опосредовал мотивационный потенциал ментальности, позволяющий интерпретировать онимы в буквальном смысле как земляные vs земляные люди. Положительное коннотативное значение семантики ОК земля развернуто в монгольских языках вплоть до оронимического названия т?бэд/Тибет, тождественного в номадной МКМ с монгольским Олимпом - горой Сумеру. Культ земли, нашедший позднее выражение в культе родовой горы обоо ? горы предков-духов, практикуется в синкретичных воззрениях тюрко-монгольских народов современности. Анализ ОК земля позволяет заключить о наличии сегментов/сфер концепта, где в каждом сегменте могут быть выделены прототипический, промежуточный и маргинальный уровни. Прототипичность сегментов, особенно в монгольских языках, очевидна, т.к. репрезентирующее слово имеет не только полисемантические, но и лексические вариации. Представлена ЭКИ по каждому из ЭГИ, дополнившая гипотезу сопоставления древних этнонимов с самодийским этническим субстратом.

Специфика ОК ес для репрезентации ЯКМ очевидна, будучи обусловленной письменной фиксацией в виде соционима есные народы в тексте Сокровенного сказания монголов как экзоним, под которым понималось номадами-степняками иное этносообщество, имевшее местом своего проживания горную тайгу, лесные пространства исторической Даурии. К онимическому ряду ОК ес отнесены ЭГИ племен и народов Прибайкалья и Забайкалья: даур(ы)/дагур(ы), Дулигатские, Дуларский, Тулуягирский род тунгусов, Почегорский род нерчинских тунгусов, родовое название Табангут селенгинских бурят. По результатам анализа ЭГИ установлено, что основа генонима Дулигатский ду(л)- сопоставима с самоназванием долган тыа-киhи Слесные людиТ, к которым примыкают и генонимы Тулуягирский и Дуларский, являющиеся лпоздней вариативной формой исходного самоназвания долгана тыа-киhи Слесные людиТ. Геноним нерчинских тунгусов - Почегорский, основа которого соотнесена с селькупским пoшак СлесТ, СтайгаТ, как этноним дагур/даур (< dag Сгорная тайгаТ /др.-тюрк./ + jori СходитьТ; СбродитьТ /др.-тюрк./ < дагур/даур), может быть отнесен к т.н. Лесным народам. В этот же ономастический ряд входит и геноним бурят Табангуты, трактуемый нами как производный оним от кетского taba? СлесТ [Максунова, 2001: 73].

Ожидаемой оказалась частотная значимость концепта ес/дерево и лексико-семантическая производность в бурятском языке, по сравнению с монгольским, где наряду с ЛЕ, обозначающих виды деревьев, имеются cлова, передающие промысловую деятельность, связанную с лесом, а также метафорические выражения от апеллятива модо(н) СлесТ, СдеревоТ, трактуемое нами как то, что понятие еса, дерева вообще в сознании бурят, равно как и у самодийцев, представляет собой исконную константу, национально-обусловленным символьным образом ЯКМ. Анализ словарных дефиниций самодийских и алтайских языков, представляющих частотный ряд от ключевой лексемы (ок. 250 ед.), позволяет выявить наличие ОК ес. Релевантным концепт ес оказался, прежде всего, для бурятского языка, менее релевантным ? для монгольского, т.к. плотность когнитивного слоя ОК ес в бурятском языке оказалась выше, чем в селькупском, с учетом большого количества единиц бурятских словосочетаний, выражающих абстрагированные понятия.

Ключевой лексемой является т.-ма. мo Сдерево, лес (сплавной)Т /эвен./, moh[muh] СдеревоТ /чжурч./, которая и представляет собой искомую архисему, выявляющуюся при сравнительно-сопоставительном анализе лексем разных языков. При сравнении с самодийским пo СдеревоТ и бурят-монгольским мод/модо(н) СдеревоТ выявляется консонантное чередование п-м. Выстроено в каждом из языков ДП ключевой лексемы, при анализе которых обнаруживается ожидаемое малое количество лексических дериватов в монгольском языке по сравнению с высокой частотностью ЛЕ, имеющих грамматическую дифференциацию в виде субстантивных, атрибутивных, глагольных и отглагольных конструкций в бурятском и селькупском языках. Когнитивная параметризация ОК ес выявила ряд когнитивных признаков, структуру семантического ядра, где понятийная (фактуальная) вершина семантического ядра ОК ес имеет как ЯЗ экстенциональное значение, совпадающее с апеллятивом ес в языках и интенциональное значение, развернутое в этимоне ЭГИ. Вторая вершина ядра ОК ес, будучи тесно связанной с трансцендентным типом мышления, составляет образно-перцептивный компонент ОК, совпадающего с именем ОК. Отношение к лесу в сознании номада синкретично в смысле того, что ес относится к породившей человека стихии, согласно мифологии многих сибирских племен. В мифологическом сознании хори-бурят дерево-береза является праматерью [Бурятские летописи, 1995; Цыдендамбаев, 1972]. Третья вершина ОК ес Ужизнь человека/лесного человека в обществеФ проявляет номинативные признаки когниции УлесногоФ номада и репрезентирован рядом онимов ? Дулигатский, Дуларский, Тулуягирский, Долоцкий, Почегорский, генонимом селенгинской группы бурят - табангуты, как и древний этноним даур/дагур. Контекстуальные семы в ЛСП ОК ес для каждого из онимов представлены отдельным ассоциативным фоном, релевантным для диахронного номадного сознания и имеющим прикладную значимость в плане последующей интерпретации семантики для извлечения ЭКИ и ЭИИ для синхронного сознания.

Стихия вода (море) имела чрезвычайно важную ценность для номадизма, представляя собой необходимое условие для существования, о чем свидетельствует высокочастотность ЛСП в языках . Выделенная ключевая лексема наму~ламу, совпадающая с апеллятивом нам(у) в качестве имени ОК, позволяет представить широкое ЛСП в языках, проследить на этой основе наличие языковых контактов, обусловивших типологическое сходство и лексическую вариабельность. Выстроенное ДП ОК позволило определить частотность производных апеллятивов-терминов, субстантивов, глагольных и отглагольных форм в монгольских и самодийских языках, тогда как в т.-ма. они единичны. Моделируемая вторая вершина ОК вода (море) связана с трансцендентным типом мышления номадного сознания и представляет собой образно-перцептивный компонент ОК, отраженный в семантике экзонимного амутки как УпоморцыФ, Уприморские жителиФ. Оправданы языковыми и этнографическими данными мнения о наличии т.-ма., в частности, эвенского компонента в генезисе бурят [см.: История.., 1951: 74-84]. На это же указывает, хоть и косвенно, миф бурят о чудесной рождающей способности вод Байкала (Ламу) (или береговой щели), благодаря которой появились на свет двое близнецов-братьев - Эхэрит и Булагат ? прародители крупных племенных объединений бурят, как эхэриты и булагаты.

Третий когнитивный слой/третья вершина ОК вода обнаруживает номинативные признаки концепта, представленного рядом онимов Намятский, Намясинский, Намяцкий. Первичность т.-ма. апеллятива ам-/нам- Свода (море)Т в ономизации родового имени Намятский/Намясинский нерчинских тунгусов обусловлена тем, что соседствующие якуты называют эвенов аба??а~наба?ха~лабы?ха, в структуре которого выделимо эвенское aму СмореТ, подтверждая тем самым эвенское лпроисхождение генонимов Намятский/Намясинский.

Единичность онимического ряда обусловлена лбродячим для эвенов-ламутов образом жизни, что и опосредовало экзонимное начало онима, т.е. то именование, под которым они известны соседним народам, тогда как их самоназвание может быть иным, например, эвэн/эвэнки.

Выстроенное ЛСП ключевой лексемы позволило интерпретировать семантику производного лексического ряда от ам-/нам- в плане когнитивного слоя, чем и обусловлены выявленные релевантные когнитивные признаки ОК. Модель ОК вода (море) архетипически релевантнa для диахронного сознания, как и ОК земля и ес. Однако, по сравнению с ОК земля и ес, ОК вода имеет более узкое ЛСП, обусловленное физико-географическими условиями жизни племени, что и опосредовало единичность интенсионального значения ОК вода (море)/ большое озеро. При этом велика когнитивная сфера ОК, позволяющая выявить ЭКИ и ЭИИ.

Помимо выделенных фактуальной и семантической когнитивных сфер ОК вода (море; озеро) имеется и третья сфера - функциональная или лжизнь человека в обществе, ограниченная временным периодом бытования ОК, не получившего, возможно, дальнейшего развития в виде развернутого ряда онимических единиц, что объяснимо, во-первых, тем, что генонимы Намятский/Намясинский /Намяцкий могут иметь и другую семантическую интерпретацию, когда в основе генонимов может лежать т.-ма. нa СземляТ, СсушаТ, СматерикТ, СконтинентТ. Во-вторых, предложенная интерпретация ЭГИ была любопытна представившейся возможностью исследовать экзонимные названия, имея в виду, что в научной литературе изложено достаточное количество мнений по поводу семантики генонима Намятский.

Глава III Концептуальная репрезентация картины мира номадов: лингвокультурный концепт Утотемный первопредокФ посвящена репрезентации системы ОК птица, волк/собака, бык, медведь, проявляющих наличие концептуальной метафоры как основного способа появления тотемного имени, опосредующего природу ОК. Метафора является многоаспектным языковым явлением, как и ее природа и типы, подразделяясь на образную и концептуальную метафоры [см. работы: Н.Д. Арутюновой; В.Н. Телия; Е.О. Опариной и др.]. Концептуальная метафора, порождение которой связано с концептуальной системой сознания, со стандартизацией представлений о мире, выявляет смысловой образ самой сущности предмета [Арутюнова, 1998]. Метафорическая модель деривации использовалась и используется всюду, где имеет место образная аналогия; метонимический путь деривации объединяет в себе образное обобщение, образные индукцию и дедукцию. Понимаемые таким образом лметафора и метонимия - это пути к инсайту, озарениям, гипотезамЕ [Мечковская, 2004:187-188].

По когнитивной функции метафору подразделяют на второстепенные (побочные) и базисные (ключевые). Базисная функция метафоры заключается в определении способа мышления о мире/картине мира или о его фундаментальной части, позволяющее возвести семантическое содержание апеллятива к понятию символьности посредством вторичной/внутрисистемной мотивированности как способа категоризации ЯКМ номада. По этой причине этому ряду ОК присуща мотивированность, обусловленная вторичной номинацией. Специфика выбора того/иного семантического разряда апеллятивной лексики, ставшей исходной ключевой лексемой, предопределена потенциальным семантическим содержанием ЛЕ, обнаруживающего определенный набор концептуальных признаков.

Таким концептуальным признаком апеллятива-метафоры может являться универсальная параметризация мира кочевника по принципу лверх-центр-низ, где образ птицы, например, совпадает по семантическому признаку с понятием способности сообщаться с верховными духами, пребывающими на небе, т.к. лптицы летают, позволяющие выделить следующие концептуальные признаки ОК птица, символизирующие собой: 1. Духов-покровителей с функцией оберега, покровительства и родоначалия; 2. Духов-помощников с функцией перемещения, охранно-спасательной; 3. Духов-посредников с функцией трансляции духам неба просьб и пожеланий шамана; 4. Избранническую роль самого шамана в образе птицы как посредника между миром сакральным, миром высших духов и миром профанным, миром людей. Ономаконцептуальный ряд представлен ЭГИ, как бурятских, так иа тунгусских родовых имен: hэнгэлдэр/Хэнгэлдэрский эхэритов, К?бд??т/Хубдутский, Хальбин/Хальбинский, Харганаад/ Харганатский, Гушаад/Гучитский роды хори-бурят, а также Казейский, Чингинютский, Чемчагирский, Челкагирский, Луникерский и Лапшикагирский тунгусов Нерчинского округа. При моделировании ядра ОК птица в качестве первого этапа исследования был выявлен набор концептуальных метафор, совпадающих лексически с видовыми названиями птиц. В этот набор вошли следующие апеллятивы: чум?э~чёмжэ Сястреб, кедровка, дятеТ /сельк./ < Чимчинютский/Чемчагирский; ?aжа ~?a?а~кажа СсорокаТ; ?aзэра СкедровкаТ < Казейский; халабачи СястребТ /котт./ < Хальбин; karahga Сворон(а)Т /котт./ < Харганаад/Харганатский; гусёэтэ/ гушата/гухэтэ/гухэ СореТ /эвен./ < Гушаад/Гучитский; ы?хы СореТ /нганас./ < Луникерский; ымбы СореТ; ыббы СореТ /сельк./ < Лапшикагирский. Отдельно выделен ряд апеллятивной лексики с семантикой лебедь: чы?г~че?г~чы?гэ СлебедьТ /сельк./ < Чингинютский и Чиндыльдурский; hэнгэлдэр/Хэнгэлдэрский; куу СлебедьТ/тюрк./, куба СлебедьТ /якут./ < К?бд??т/Хубдутский.

Следующий этап ? определение концептуального значения, представленного в виде ЯЗ, позволило выявить сигнификативное значение с учетом того, что сигнификативное значение может и не совпадать с денотативным. Оказалось, что спектр сигнификативных значений ОК действительно достаточно широк и объемен, что связано с историческим развитием лексики исследуемых языков, обусловленного в аспекте когнитологии трансцендентностью мышления номада, находящего отражение в архетипически релевантных признаках понятия птица. Посредством языковых реалий мифологическое начало образа птицы передается архисемой, вычленяемой из ряда ЛЕ, обозначающих признаки смыслового поля птица.

Сигнификативным признаком смыслового значения лексем, обозначающих хищных птиц в самодийских и алтайских языках, является понятие клюв, например ? т.-ма. кo?ки СклювТ. Морфема кo?-/кo- в различных вариациях гласной Цo- является составной частью апеллятивов, именующих птиц в языках, не только в алтайских языках, иллюстрируя тем самым, логическую составную ОК, обнаруживающую известный рационализм мышления. Выделяемое в наименованиях птиц морфемное ко-/хо-/ха/ка-, позволяет определить архисему клюв в именовании птиц вообще в алтайских языках.

Сигнификативные признаки, заключенные в концептуальном значении лексем селькупских именований птиц: чюмбэгвэж Сутка-шилохвостТ; чумбу ?уочьче~чюмбэ ?вaчь Сутка-шилохвостТ; чюмбэ пэйль СжуравльТ; чум?э ~чёмжэ Сястреб, кедровка, дятеТи проч. при сопоставлении с апеллятивами чюпа ~чупа ~ чюппа /кет. д./ СкрылоТ; чюбалгу ~ чубалгу Смахнуть; потрястиТ /сельк./ выявляют признак наличия крыла у птицы, о чем свидетельствует наличие ДП с семантикой СкрылоТ или СмахнутьТ, СпотрястиТ. Сопоставление морфемы чу-~чю- этих ЛЕ с обозначением земли чю~чюл~чюль~чюллага Ском землиТ; чу, чют, чюэт СземляТ/сельк./ наводит на проекцию определенной мифологемы, заключенной в семантике названия птиц , причем птица имеет явно первичное, по сравнению с человеком, происхождение, обусловленное наличием крыла , в силу чего в сознании номада образ птицы был более приближен к Богу, что и стало определяющим при выборе образа тотемного первопредка.

Исследование названий орла обнаружило признаки, объясняющие выбор образа орла в качестве первопредка, где в сигнификативном признаке морфемного ыб-/лым-/лып-/лэб-, заложено понятие чего-то огромного, от которого становится темно, темнеет, т.е. орел воспринимается как некое огромное, лохматое существо, способное вызвать темноту, заслоняя солнечное светило, благодаря своим огромным размерам. Лексема эба I СтучаТ /сельк./ представляет лексически тот релевантный признак, в котором и заложена исходная архисема. эба СтучаТ в сравнении с ЛСП лексем со значением СтемноТ; СтемнетьТ иллюстрирует собой пример метонимического переноса в сферу концептуального значения понятия птицы-орла, когда объективные свойства сущего переносятся на образ большой по своим размерам птицы и, отметим, опять же при учете способности птицы передвигаться по небу подобно туче . В поле сигнификативных признаков входит и понятие о наличии костей в крыльях крупных птиц, которые придают, во-первых, силу и мощь птицам, а, во-вторых, способствуют сопровождению полета птицы шумом и свистом, что может быть воспроизведено только посредством костей в структуре крыльев. Морфема э- обнаруживает материальное совпадение со значением лексемы э~лы СкостьТ/сельк./, которая образовала объемное ДП и послужило искомой архисемой.

В т.-ма. языках образ орла имеет дополнительную семантическую нагрузку в виде словосочетаний гуси турани - Сцентральный столб (досл. столб орла)Т в старинном доме /ульч./ нан./ ? развернутое до лексической парадигмы, связанной с терминологией родства по крови со стороны матери, являющейся наиболее древней системой отсчета родственных отношений у сибирских этносов: гусин Сдядя по материТ; Сдед (отец матери)Т /эвенк./; г?с?р~гэсэр СкузеныТ /эвен./; гуси(н) Сдядя (по матери - младший)Т /ороч./; гуси(н) Сродственники со стороны женыТ; Сродственники со стороны женыТ /ульч./; гус? Сдядя (младший брат матери)Т /нан./; гусу СдругТ. Превалирующая роль дяди - брата матери - отмечена и в традиционной культуре бурят [см. об этом: Басаева, 1980]. Главенствующее положение мужчины по линии матери нашло отражение и в символике жилища у т.-ма. народов, когда основной несущей подпоркой крыши служил столб, вкопанный посередине и олицетворяющий собой положение мужского в домашнем пространстве обитания семьи.а

Последним деривационным рядом лексем, объединяющим семантически онимы Чингинютский и Чиндыльдурский; hэнгэлдэр/Хэнгэлдэрский; К?бд??т/Хубдутский, является именование птицы-лебеди: чы?г~че?г~чы?гэ СлебедьТ /сельк./. Исходная морфема чы?(г)~че?(г)~чы?(гэ)Т стала производной для последующих семантических дериватов с несколько иной семантикой, развившейся до предикатов: чэн?угу ~ чэнчугу~чэнчэгу СговоритьТ и ряда однокоренных слов: чэн?улевле СпоговоритьТ; чэн?уку СразговоритьсяТ; чэнчукугу Сговорить периодическиТ; Спередавать (из уста в уста)Т; чэнчэйтегу Споговорить немногоТ; чэнчэшпугу СпрославлятьТ и т.д. вплоть до субстантива че?г~чэ?га~чэ??эмба СэхоТ /сельк./, что обосновано древним понятием, заложенным в концептуальной семантике лексемы чи?г~че?г СлебедьТ.

Во-первых, при сопоставлении лексем, обозначающих понятие лразговаривать, выявляется восприятие крика птицы-лебеди в архаическом сознании как эха, вторящего голосу человека, создававшее впечатление лразговаривающих, лговорящих друг с другом, подобно людям, особей. Во-вторых, в этом аспекте очевидны семантические параллели образа иранской птицы Умай и самодийского чинг СлебедьТ, бурятского hэнг или х??н-шубуун Учеловек-птицаФ. В бурятском языке и традиционной культуре хори-бурят образ птицы-лебеди х??н-шубуун (досл. Учеловек-птицаФ) является праматерью хонгодоров, 11 хоринских родов бурят и имеет в бурятской культуре сакральный смысл, во многом объясняемый при обращении к языковым реалиям селькупского языка. В-третьих, морфема чэ-~ че- сопоставима с лексемой че IV 'свет; рассвет' /сельк./, что связано с положительной коннотацией образа лебеди, обусловленного белым цветом ее оперения, особенностями питания, отличной от хищных птиц. Солярность образа лебеди подтверждается частотным рядом дериватов, выражающих понятие света, дня, солнца в селькупском языке, которых выделено в порядка 30-40 лексем грамматически разных разрядов лексики, в т.ч. и такие слова, как челешпыгу СрождатьсяТ; челымгу СродитьТ; телымгу СродитьТ; челым?угу СразродитьсяТ и т.д. Языковые данные позволяют усматривать этнокультурное и языковое начало оттотемных названий и культа праматери-лебеди, в частности, у хори-бурят в виде глубоких и древних истоков в языковом и когнитивном пространстве тюрко-остяко-самодийских племен далекого прошлого исторической Даурии.

Представлены выводы сравнительно-сопоставительного, типологического и концептуального анализа ОК птица, позволяющие заключить о том, что концептуальная семантика ОК птица выявляет отдельный сегмент, обнаруживающий солярность образа птицы и имеющего конкретное отображение в образах лебеди и орла (ср.: образы солнечного орла и орла/сокола в древнеегипетской мифологии), что связывает истоки образа сотера-птицы с индоиранской мифологией. Модель ОК птица представляет двухвершинное ядро, где одна из вершин обнаруживает номинативный признак когниции образа птицы в номадном сознании, будучи репрезентированной вариативным рядом онимов, объединенных общим семантическим значением птица: Чимчинютский, Хэнгэлдэрский, Хальбин, Харганатский, Гучитский, Хубдутский, Казейский и проч. Вторая вершина ядра обнаруживает наличие концептуальной метафоры как способа передачи абстрактного явления, связанного с образом птицы в когнитивном пространстве сознания номада, приписывающей образу птицы стандартное представление о т.н. Уверхнем миреФ, мире духов-птиц, имеющих мироустроительные функции в силу способности летать. Метафора лптица-дух (всевидящий=всесильный) представляет собой базисную функцию метафоры, т.к. определяет способ познания мира (т.е. концептуализирует) и выступает при этом способом категоризации ЯКМ.

Одними из наиболее распространенных тотемных образов в номадной ЯКМ считаются образы волка и собаки, репрезентированные в ЭГИ бурят (<др.-тюрк. [burТe] СволкТ + -ээд /мн. ч./ /монг. < буреэд /монг./ < бурят /русск./ [Цыдендамбаев, 1972].), монгол (< meang Ссобака/волкТ /койб./ [см.: Castren, 1855, P. 237; Потанин, 1883]), Батнай/Батанаевский (< вэТ(н) СсобакаТот названия ненецкого рода Вануйта вследствие паронимии, т.е. Вануйта < Батунай < Батнай), Худай (< ?удя СщенокТ /сельк. кет. д./), семантика которых связана не с монгольскими языками, а также в ряде т.н. нохой-уруг Ссобачий подродТ у некоторых родов бурят, что обнаруживает устойчивость мифологемы о собачьем/волчьем начале ЭГИ. Помимо очевидного сигнификативного признака ОК собака - скуление, визг, лай взрослой собаки, обусловившего лзвукоподражательный характер лексем в самодийских и алтайских языках, именующих собаку, выявлено и подробно описано концептуальное значение апеллятива-метафоры собака, актуализованных номадным сознанием. Образ собаки соотносится с функциональной ролью собаки на земле как представителя высших сил, что опосредует сакрализованность образа собаки в духовной культуре бурят: на крови собаки давали клятву; собака сопровождала умершего хозяина на тот свет, что подтверждается результатами региональных археологических раскопок; образ собаки имел статус тотемного первопредка, согласно мифологии монголов и бурят. Высокофункциональна роль собаки в быту сибирских кочевников.

Ядро ОК собака состоит из 3 вершин, одна из которых обнаруживает наличие концептуальной метафоры, выявляющей смысловой образ тотемного первопредка-собаки/волка. Вторая вершина реконструируется посредством презентации сценария, т.е. исторического текста, созданного на основе компиляции историко-документальных фактов о загадочном царстве песиглавцев - Гоу-Го. Анализ сценария выявил роль метонимии, сформировавшую уже иное представление об образе собаки как громовнике, которое являлось изначальной лнебесной ипостасью образа собаки в сознании номада Северной Азии и получившее очевидное развитие в мифологии селькупов , монголов и бурят.

Дополнительным признаком концептуального значения ОК собака является ее лнебесное происхождение, связывающее некогда образ собаки с порождающим началом воды, проливающейся с небес, уходящее корнями в древние поверия, сохранившиеся у тибетцев, в виде отрывочных понятий у бурят. Признаки лводного происхождения образа собаки прослеживаются у ряда т.-ма. народов: у нанайцев, в частности, существует поверье о том, что если собаки воют, подняв морду к небу, т.е. вверх - к непогоде, к дождю [Подмаскин, 2003]. А.Ф. Илимбетова приводит пример почитания изображений мифологической собаки Паньгу у южных китайцев (народность яо) во время засухи, обряд вызывания дождя с участием собаки или ее черепа у тибетцев, что заставляет видеть собаку как повелительницу дождевых облаков, т.е. существом, которое связано некими узами с громовником - тем, кто создает гром, тогда как роль собаки заключается в вызывании грозы, сопровождаемой громом и дождем.

Подобное отношение зафиксировано исследователями и у западных бурят, в говоре которых существует выражение: Нохой, нохой, хура бу ороhой! - Только бы дождь не пошел! (досл. Собака, собака, не насылай дождя!), где слово нохой эквивалентно ругательству лчерт/дьявол, справедливо связывая именно собаку с некогда богоподобным существом, способным вызвать дождь [Содномпилова, 2007]. Г.Р. Галданова отмечает, что лпродолжительное ненастье могло быть связано с представлениями о волке как существе небесного происхождения. Согласно верованиям бурят, нельзя было оставлять на виду кровь убитого волка, кровь волка забрасывают зимой снегом, а летом землей - иначе открыто оставленная кровь может вызвать продолжительное ненастье, ибо волки - небесные собаки [там же]. Поэтому примеры принесения собаки в жертву стихии воды отображают собой некий древний мифологический сюжет о собаке как неком божественном создании. В преданиях алтайцев, манси, самодийцев, коми-зырян, коми-пермян, мари и удмуртов, ненцев, эвенков, нивхов собака некогда была создана Богом для охраны человека от злых сил и обитала как божественное существо на небе, в верхнем мире [см.: Илимбетова, 2009]. При этом собака, будучи приближенным существом к верхним богам, находилась под покровительством и защитой богов, выполняя охранно-оберегательную роль, сопровождая верховных божеств [например, верховного бога Индру], а также препровождая души умерших людей. Выступая ипостасью верховного божества, замещающим и исполняющим функциональные роли, собака в мировой мифологии постепенно превратилась в угодное богам жертвенное животное. Известно, что те же буряты-табунуты XVIII в., как и средневековые болгары, венгры, тибетцы, давали священную клятву, рассекая собаку пополам, выпивали ее кровь, присягая тем самым на верность Белому царю. По-видимому, символика этого ритуала может быть сопряжена с вербализованным заклинанием, распространенным в Европе, как примерное Да разрази меня гром!. Т.е. нарушение клятвы, данной над трупом собаки - тотемного первопредка-полубога, навлечет неминуемую кару на клятвоотступника, разверзая над его головой набеса и насылая громовой удар. Третья вершина ОК собака представляет собой номинативную способность, репрезентированную в ЭГИ монгол, Батнай, Худай хори-бурят.

Анализ ОК волк обнаружил наличие более широкого ЛСП в монгольских языках по сравнению с самодийскими и т.-ма., что и объясняет релевантность имени ОК волк Сшоно < chinu=a /п.-мо./Т в качестве тотема у племен Бурят, Тоанацкий (т.е. Чинорукский), племен ехэ шоноод Сбольшие волкиТи бага шоноод Смалые волкиТ у эхэритов, шине-баргуты, кокшин-баргуты - подразделений баргутов XIX в., записанных Г.Н. Потаниным. Выявлен сигнификативный признак ОК волк, выражающий силу, мощь, жилистость посредством ненецких лексем: тэнолянг Сжилистый, с большим количеством жиТ; тэномбa(сь) Сснимать жилыТ; тэнондa(сь) Сскручивать, заниматься скручиванием жил для шитья; просить у кого-либо оленьи жилыТ; тэнонзь Сснять жилыТ; тэнота'' нуда'' Ссильные рукиТ; тэноць Сбыть жилистым; (перен.) быть крепким, сильным, могучимТ и имеющим аналоги в бурятском: шэн габьяа СдоблестьТ; шэн (габьяата) ажал, шэн баатарлиг Сдоблестный трудТ; шэн зориг Сотвага, отважность, доблесть; удаль, молодечество; духТ; шэн зоригто СдоблестныйТ; шэн хатуу Супорный, настойчивыйТ; шэн хату зориг Снастойчивость, упорствоТ; шэн хатуужаха Скрепнуть, укреплятьсяТ. Морфема шэн- является лексической основой следующих ЛЕ: шэнжэгдэхэ от шэнжэхэ Сизучаться, исследоватьсяТ; шэнжэгшэ Сисследователь; наблюдательТ; шэнжэлгэ Сисследование; изучение; наблюдениеТ; шэнжэлхэ Срассматривать; изучать; исследоватьТ; шэнжэлэгшэ СисследовательТ; хэлэ (бэшэг) шэнжэлэгшэ Сфилолог, языковедТ; шэнжэлэл Сисследование, изучение; наблюдениеТ и проч., вплоть до лексем шэнжэлхэ Срассматривать (что-либо); копаться; ковыряться в (чем-либо)Т; шэнжэхэ Собнюхивать (например, о собаке)Т; шэнээ(н) СсилаТ; шэнээтэй СсильныйТ; шэнээтэй болохо Сполучать (или приобретать) силуТ/бур./ и проч. Как видно, сопоставление лексем выявляет семантическое совпадение понятий в бурятском и ненецком языках

Архисемой ДП ненецкого и бурятского языков является архетипически релевантное понятие силы, мощи и крепости - тэнз Срод; племя; народность; фамилия; породаТ /ненец./; шэнээ(н) СсилаТ шэн/т?н /агин. д./Сочень; чрезвычайно; сверхТ /бур./. При подобном сопоставлении очевидна справедливость мнения Ц.Б. Цыдендамбаева о лексико-семантической близости ненецкого апеллятива th'ona СволкТ и п.-мо. chinu=a СволкТ [Цыдендамбаев, 1972], выявляющая типологию консонантного чередования самодийского [t] и монгольских [ch/sh].

Исследование ЭИИ, заключенной в ЭГИ монгол, позволило выявить развитие концептуальной метафоры СволкТ до значения образа, имеющего мироустроительные функции в идеологии средневековых монголов. Племя собак/волков, возвысившись в среде кочевых племен Северной Азии в эпоху Средневековья, своей идеологией провозгласило установление мира путем пресечения межплеменных распрей и раздоров, установления жестко структурированной, иерархической власти какого-то одного племенного союза над остальными, выполняя тем самым высшую волю - волю небес или Бога-Тэнгри, заместителем которого на Земле и являлся тотем-собака/волк. Не исключена типология номинативных признаков, проявившаяся как в сознании поздних монголов, так и более древних сообществ (ср. этимологию этнонима чудь < tsude/tsudi> русск. чудь, саам. cudde, которое отвечает приб.-фин. susi/sudeТволкТ [см.: Шилов, 2002]).а

При анализе ОК бык-прародитель выявилась лексико-семантическая тождественность именования быка в алтайских и самодийских языках (ср. буха СбыкТ; СсамецТ /монг./; бугу~бу?о~бу?у Солень (вообще)Т /ма./; пыка СбыкТ /сельк./; пэ~пэге~пэгэ~пэ?е~пэ?ё~пек~пэн~пэ?га~пэ?гэ~пэ?к СлосьТ/сельк./). Изучение ДП выявило развитие семантики лексем, именующих быка/лося в самодийских языках, до ЛЕ, номинирующей месяц: морфема пэк- различима в предикатах пэкна(сь) Сбыть ярко сияющим, ярко светящимся (о луне, месяце)Т /ненец./, которая совпадает с морфемным пэк/пэкъ- ЛЕ пэ?ё СлосьТ или пыка СбыкТ. Подобное явление выявлено и в ДП лексем монгольских языков, когда синонимы апеллятива буха СбыкТ - шар СвоТ /монг./, сар СвоТ; Скастрированный быкТ; шар/сар СбыкТ; СпорозТ; /бур./ обнаружили идентичность семантики с апеллятивами сар СлунаТ; СмесяцТ; /монг./; hара СмесяцТ; СлунаТ /бур./. Это позволило вычленить морфему сар- в качестве семы в сравнительно-сопоставительном ряду шар, сарлаг, сар /монг./ с ненец. саркт?(сь) Сбыть острым, торчащим, торчатьТ и проч. При сопоставлении семы сар- с монгольскими субстантивами сар/hар(а) СлунаТ; СмесяцТ выявляется совпадение понятий, выражающих способность Х Сбыть сияющим, ярко светящимся (о луне, месяце)Т, иллюстрируя тем самым архетип Срогатое светилоТ, отличительным признаком которого является наличие рогов, вследствие чего возникла мифологема в МКМ номадизма о месяце/луне как порождающей субстанции. Заместителем этого светила на Земле, в мире людей, является прототипическое лрогатое сильное существо как бык-пороз, оплодотворяющие качества которого очевидны и выявляются посредством сигнификата сар- СпротыкатьТ; СпрокалыватьТ ЛСП монгольских ЛЕ с ненецкими (ср. саргар Свыступающий, торчащийТ /монг./ с сарада(сь) СпроткнутьТ; СпроколотьТ /ненец./).

Как известно, клейкость, вязкость земли и способствовала именно тому состоянию земной субстанции, из которого и был буквально слеплен первочеловек согласно мифологии всех народов и племен. Полисемия значения лексемы СземляТ дает основание утверждать, что этноним шивэй по природе языкового происхождения может считаться одним из наиболее древнейших этнонимных названий.

Представляется возможным это праязыковое начало селькупских лексем обозначить как остяко-самодийский язык.

Естественно, что семантика ЛСП связана с понятием низменного, влажного, вследствие этого, богатой растительностью равнинных мест, пригодных для номадного хозяйствования, что представляет собой один из аспектов концепта. Другая сторона ОК связана с понятием водного объекта, проживание в пределах которого также было связано с понятием локуса обитания и пропитания и определено нами как вода (море), подразумевая под этим такие объекты, как оз. Байкал или Охотское море.

Известен миф о предке бурят Хоридой-мергене, обитавшем и промышлявшем охотой на диких зверей у озера Байкал, откуда, согласно мифу, и распространились его потомки - хоринские буряты 11 родов, что само по себе не исключает мнения о наличии т.-ма. компонента в генезисе бурят, о чем известно по результатам разных научных направлений по этногенезу бурят, включая и филологию.

В силу того, что ОК в результате постоянного взаимодействия процессов концептуализации и категоризации в осознании реалий окружающего мира обнаруживает две стороны: образную, связанную с эмпирической стороной мышления человека, и логическую, обнаруживающую известный рационализм, выявлено, что образная сторона представлена посредством концептуальной метафоры, совпадающей в языковом отношении с апеллятивами ебедь, ястреб, кедровка, орел ? логическую, связанную с названием птицы - тотемного первопредка племени или рода.

Морфема кo?-/кo- представляет основу лексем, например, в коттском СястребТ karahga и халабачи, от которых, по нашему мнению, могли образоваться генонимы хори-бурят - Харганаад и Хальбин; бурятском харцагай СястребТ; СжуравльТ кара, СжуравльТ в т.-ма. ?о?оаро СжуравльТ /нан./; СястребТ в т.-ма. jэлмэн /ма./; кэлду(н) /орок./; ка?дивки СдятеТ /эвенк./; jаковк? СкедровкаТ /эвенк./; кирэктэ СдятеТ, кирэктэл /эвенк./ < родовое название Кирэктэл эвенков; кирич СдятеТ /эвен./; jэ?эту СдятеТ /уд./; jалган СворонаТ /ма./; jа?гаха [< /кит./ янъя СворонаТ]; хаjчин СсокоТ /ма./; котоj [< якут.] СореТ /эвен./; якут. хотоj, хотоj кыл СореТ, а также ?аза~?aза~?ассa сорока; ?aзар кедровка; ?aжа сорока /сельк./; в бурятском языке hойр СглухарьТ; боро hойр (хорин.) Ссерый глухарьТ, шара hойр (окин.) (букв. желтая, т.е. светлая) Скопалуха (самка глухаря)Т; хара hойр (букв. черный) Сглухарь-самецТ; в окинском Ссамец-глухарьТ - х?хэ hойр (синий, голубой) и проч.

Птица-утка, как и первый человек, создана из земли, причем птица имеет явно первичное, по сравнению с человеком, происхождение. Ее лпервичность обусловлена наличием крыла, в силу чего птица в большей степени приближена к небу, а значит к Богу, обусловившее появление мифологемы о первичности птицы, занимающей более высокое иерархическое положение в градации сильных мира сущего, ставший определяющим при выборе тотемного первопредка.

Именно птица, согласно мировой мифологии, и является той сущностью, которой Бог поручил вынести из водных глубин комочек твердой субстанции - земли, из которой впоследствии и были созданы Земля, а затем и Человек. Выполнить поручение Бога первоптица смогла только потому, что имела крылья, к одному из которых и пристала грязь - земная субстанция. По мифам других народов, например, бурят, по поручению богиня-демиург Эхэ-бурхан, обитавшей в первобытном неразделенном хаосе, первая птица зацепила клювом немного грязи или ила со дна моря, выполняя поручение высших сил. При помощи дикой утки, нырнувшей в воду и принесшей в клюве грязь, Эхэ-бурхан слепила землю-Ульгень, затем растения и животных. На западе, куда заходило солнце, она создала женское начало, на востоке, где оно всходило - мужское. Благодаря встрече и соитию этих двух начал и появились первые мужчина и женщина [Мифы, 1982: 674-675].

Впоследствии это отразилось уже в метафоризированном восприятии орла как тучеподобного существа, способного закрыть небо и вследствие этого вызвать темноту. Сигнификативными признаками в этом сопоставлении являются размеры птицы-орла, который считается самой крупной хищной птицей на сибирских территориях, что, в свою очередь, определяет его лкосматость, лохматость, т.к. у орла перьевой покров достаточно прочен, в силу чего кодифицируется понятие способности орла перелетать и покрывать огромные расстояния, благодаря размаху своих крыльев.

Базисная функция метафоры по отношению к лексическому ряду видовых апеллятивов с исходной семантикой птица способствует закреплению в сфере ОК набора дополнительных концептуальных признаков: параметризация мира в номадном сознании по принципу лптица - это представитель верхнего мира, метафоризация образа которой доходит до приписывания птице транслятора воли высших сил, когда появление птицы возле жилья илиа проникновение внутрь воспринимается как весть о близости смертного исхода кого-то из членов семьи; древнее понятие о птице как первой из живых существ Земли, которой Бог доверил вынести из глубин первой воды немного грязи, из которой, согласно мифологическим представлениям, и возникла земля; корреляция концептуального признака солярности образа птицы с древнейшей космогонией о сотворении мира, где основная роль лсолнечного божества отводилась образам птиц, породившей впоследствии культ Вечно Синего Неба или тэнгрианства, известного со времен древних тюрков и сохранившегося в культовой практике бурят и монголов.

У селькупов записано предание о том, что их первопредком являлась большая черная собака [см.: Быконя, 2007].

СКАЧАТЬ ОРИГИНАЛ ДОКУМЕНТА

Страницы: | 1 | 2 | 3 |

     Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по филологии