Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 |   ...   | 155 |

Платон, характеризуя профессиограмму философа, подчеркивал необходимость для него глубокой конкретно-научной подготовки, поскольку философия не нужна как тем, кто знает все, так и тем, кто ничего не знает. Аристотель, усматривая в любопытстве один из истоков становления философа, вскрывал упрощенный характер представлений о том, что теоретическое отношение к жизни является свидетельством практической беспомощности философов. В его повествовании о родоначальнике античной философии, Фалес, познавая законы движения звезд, конечно, не всегда способен был в состоянии разглядеть то, что находится у него под ногами. Однако, при необходимости, он вполне мог извлечь и выгоду из открытых их общих закономерностей природы. Аристотель вслед за многими своими предшественниками обращал внимание на необходимость профессионального разделения философского труда, и для него философия была не только теоретической (первой философией), но и практической (этической, философией государственного управления), поэтической (риторической, эстетической и пр.) любовью к мудрости и наукой.

Показывая отличие философии или, по античной терминологии, физики, биологии, психологии и т.д., с одной стороны, и первой философии - с другой стороны, Андроник Родосский в оборот ввел понятие метафизики (именно так, во множественном числе для обозначения работ Стагирита, тематически следовавших после его Физики).

Не без его влияния под метафизикой средневековые авторы уже подразумевали такую науку, которая находится как бы сверху физики, точнее все же над ней интеллектуально, а не физически (по-гречески - ta meta). По мнению эллинов, несмотря на то, что первую философию, или метафизику следовало начинать изучать только после постижения физики, математики и других конкретных наук, при их постижении меж метафизического инструментария - предельно общих понятий, обойтись было нельзя. По преданию, над входом академию Платона была прибита табличка с надписью: Да не войдет сюда, не изучивший геометрии! В ней уже ощущался дух солоновских законов, один из которых предписывал афинянам отделять их владения от территории, принадлежащей другим лицам с помощью заборов. Разделение философии на дисциплины, получившая закрепление у старших софистов, которые превратили обучение в профессию, сохраняется до наших дней, превратившись в один из факторов дальнейшего развития философской мысли и в XXI столетии. Вместе с тем, уже в Новое время, например, И. Кантом, было глубоко осмыслено не только содержание, но и последствия дифференциации науки и философии, а также проблематичность соизмеримости стандартов научного, религиозного и философского опыта.

Родоначальник немецкой классической философии называл метафизическую дистанцированность от жизни трансцендентальной точкой зрения. Безусловно, трансцендентализм - специфически философский взгляд на мир, который выстраивается лишь на фундаменте человеческой культуры и цивилизации в целом, иначе говоря, осваивается человеком лишь тогда, когда он, выходя за пределы личного опыта, вступает в интеллектуально-критическое состязание с возможностями здравого смысла и конкретно-научного опыта. Оборотной стороной кантовской трансцендентализации философской деятельности было понимание необходимости для философа и философии реализации синтеза оснований и конкретно-научного, и теологического, и собственно философского опыта (философствования). Конечно, сегодня можно спорить о том, является ли кантовское понимание специфики философского взгляда исчерпывающим, в каком смысле оно дополняет или отменяет платоновско-аристотелевсое истолкование предназначения философии. В наши дни критическая дискуссия относительно природы философствования обычно вращается вокруг вопросов о том, следует или не следует раздвигать его границы, включая в его арсенал феноменологическую редукцию (Э. Гуссерль), социальный критицизм (в духе К. Поппера), герменевтическое понимание (a la Х.-Г. Гадамер), консенсусное просвещение (Ю. Хабермас) и деконструкцию (Ж. Деррида), целью которых является критика, понимание, разборка-сборка и т.п. предельных оснований также повседневности, фактически, всех в целом предпосылок нашей цивилизации и культуры. Эта критическая дискуссия сегодня еще далека от завершения. Однако, в ней уже сегодня является почти бесспорным: необходимость диалогической (диалектической) формы дальнейшего развития философии через критическую дискуссию и аргументацию, а также понимание того, что дальнейшее самоопределение философа в современном мире тесно соприкасается с судьбой и предназначением философии, а, следовательно, с постановкой и получением как философами, так и нефилософами ответов на вопросы о том, какова специфика философии как знания, деятельности, социального института и формы жизни в наши дни.

Размышляя о них, следует обратить внимание, во-первых, на сращенность, доходящую до тождества в европейской традиции, бытия, мысли, слова и действия, а, во-вторых, на то, что то, какую для себя традицию философствования выбирает тот или иной человек, зависит не только от особенностей контекста его жизни, но и от того, кем он сам себя ощущает и позиционирует. Сегодня хорошо известны классические вариации на тему самоопределения философа и философии, которые были представлены в Исповеди Августина Аврелия и Утешении философией Боэция, призывах К. Маркса к изменению мира, размышлениях Э. Гуссерля о философии как строгой науке и пр. Не без их помощи философствование выдерживает в наши дни испытание на прочность со стороны вызовов диалектики жизни, а также обыденного, мифологического, религиозного, экономического, политического и конкретно-научного дискурсов.

Наше время, конечно, не может не вносить коррективы в классические и неклассические представления о смысле понятий философ и философия. Вместе с тем, и в ХХI в., философ должен сохранить у себя умение смотреть на живую жизнь как бы сверху и со стороны. Оставаясь честным критическим интеллектуалом, он может, одновременно, быть и (или) не быть и интеллигентом, и пророком, и популяризатором науки или ее ниспровергателем, и культуралом (С. Фокин), и идеологомЕ Следовательно, вопросы о том, кто такой философ и что такое философия являются философскими. Они не только результаты усилий наших предшественников, но и принципиально открытые для будущего критического дискуссионного обсуждения проекты.

ДЕФИЦИТ ФИЛОСОФИИ И ФИЛОСОФСКОГО ЗНАНИЯ Б.М. Лепешко В общем, и целом состояние белорусской философской науки неудовлетворительно и нам мало, что дает перечень многочисленных публикаций, разного рода монографий и тезисов, поскольку отсутствует главное: концептуальный характер размышлений, существенное влияние на общественное сознание и реальный методологический плюрализм (что есть предпосылка не только альтернативности, но и широкого спектра подходов к проблемам). В контексте этого замечания важно заметить, что отсутствие национальных философских персоналий мирового уровня - это полбеды. Другая часть проблемы заключается в том, что мы сознательно пролонгируем собственную провинциальность, выдвигая на первый план фактор формального порядка (количество книг, статей, изобретенная актуальность) и исключаем содержательный аспект дела.

Во многом это следствие того факта, что мы предпочитаем не замечать некоторые очевидные, вещи. Скажем, то, что нас (наши работы) фактически не цитируют за рубежом (исключения чрезвычайно редки), что в списке персоналий (энциклопедии, учебники, словари) мы отсутствуем, что наши книги не найдешь в ведущих библиотеках мира, что даже соседи-поляки не включают белорусских авторов в список лиц, чьи идеи представляют интерес для современников. Мы до сих пор пытаемся прожить на достоинствах, сущностной глубине идей, высказанных нашими и зарубежными предшественниками, но сами фактически не привнесли чего-то принципиально нового, ограничиваясь пережевыванием, критикой уже высказанных ранее идей. Место философского поиска заняла интерпретация, а концептуальных систем - содержательная критика. В том же случае, когда такие попытки (философского поиска) все же делаются, то проявляется столь присущее национальной ментальности желание спрятаться за великими тенями прошлого и ограничиться указанием на собственную прамежкавасць. Вообще пресловутая прамежкавасць стала основополагающим методологическим положением, ключевой дефиницией, которой объясняются все мыслимые формы и нашей истории, и нашего состояния умов, и наших достижений. Если же нет впечатляющих достижений - виновата тоже прамежкавасць, так как межеумочное состояние между Востоком и Западом провоцирует движение умов куда угодно, только не к собственному (национальному) центру притяжения сил. Если мы толерантны до степени невозможности, лобращайтесь к той же прамежкавасцi. Если надо оправдать собственную теоретическую беспомощность, то апеллируйте к тому же адресату.

Иногда думается, в связи со сказанным, что надо бы просто констатировать собственное беспомощное состояние и это послужило бы предпосылкой движения вперед - трудно сказать, в каких именно формах и в каком результативном контексте, но это все же было бы движение, а не стагнация. Аналогия известна: философические письма Петра Чаадаева, да, нелицеприятные письма, но именно после них начался тот процесс, который заставил говорить о русской культуре с уважением. Почему бы нам, не пойти по этому пути Но говорить о дефиците философского знания можно и нужно не только в академическом ключе. Дело в том, что общество инстинктивно чувствует неудовлетворительное состояние дел в этой области знания и потому говорить об авторитете философов в обществе можно лишь в футурологическом аспекте. Философы не выступают на национальном телевидении, их нет в парламенте, они не балуют нас статьями аналитического характера в национальных газетах, да и редакторы не очень охотно идут на публикацию такого рода статей и материалов, поскольку знают: авторитета нет, нет прорывов, нет актуальной философской журналистики. Чаще мелькают политологи, но признаемся: качественный уровень и политологических комментариев вызывает желание переключиться на другой канал. Скажут: не много ли критики Можно дискутировать, но очевидно: любоваться собой и своими достижениями, как правило, эфемерными - не лучший выход, во всяком случае, философская традиция говорит именно об этом.

Сегодня налицо дефицит концептуальности - вот где реальная сфера приложения сил для национальных философских умов. Но много ли нам предложили вариантов этой самой концептуальности Много ли идей стали господствующими в обществе именно с подачи философов Конечно, это непростая задача, но разве самоцель - реализация простых задач Концептуальность во многом сводится к упоминавшейся прамежкавасцi, но такого рода откровения представляются недостаточными. Налицо (к примеру) главная проблема: оправдание существования национального государства - вот где необходимы философские откровения, а вовсе не упоминание все той же глобализации, лэкологии и постмодернистских теорий. Понятно, что можно и нужно работать в сфере научного поиска и в рамках упоминавшихся идей и течений, но принципиально важно иное: отражение тенденций, имеющих место в национальном сознании и поиск соответствующих смысловых координат. А уже эти смысловые координаты могут стать (при определенных обстоятельствах) и вехами национально-государственного строительства.

Дефицит концептуальности во многом связан с дефицитом методологии, методологических идей и теорий. Философами сделано явно недостаточно для того, чтобы существовала хотя бы относительная теоретическая ясность в части методологических приоритетов. Нам, вообще-то, в этом аспекте, чем руководствоваться Теоретическими лостатками марксизма или вернуться к позитивистским откровениям Может, вспомнить философию жизни, обратиться к схемам модернистов разного рода или утешиться умствованиями постмодернистов Или привычно говорить о том, что методологии разные нужны, методологии всякие важны Или традиционно ждем последнего слова с западных границ Почему методологические конференции ограничиваются констатацией неких важных вещей и процессов, но в итоге забывают о слове рекомендация Вообще надо бы заметить, что наши конференции во многом ушли от какой бы то ни было ясности, и определенности в части рекомендаций, теоретических резюме. Конечно, важен плюрализм, конечно, необходима альтернативность мышления, но как быть магистранту, аспиранту, который берет в руки сборник научных трудов, изданных по результатам конференции Утешиться этой самой альтернативностью Но, представляется, и аспирант, и магистрант желает большей определенности и ясности. В том числе и теоретической.

Нынче правит бал прагматизм, от науки ждут конкретных результатов и в этой части достаточно важным является вопрос о том, как быть с прагматизмом в философии. Американцы, впрочем, уже дали ответ, собственно, они и лизобрели пресловутый прагматизм. Но как-то с трудом умещается в сознании требование прагматических результатов от, скажем, Мишеля Монтеня, сидящего в своей родовой башне или Жана-Поля Сартра, требующего все той же вечной свободы. Альбер Камю с его абсурдизмом: где здесь конкретный компонент Не развивая темы, суть которой понятна, хотелось бы заметить, что требование результата от представителей философского знания может иметь место, но здесь результат не может быть выражен в тоннокилометрах. Дефицит философии - это вовсе не дефицит денег, дефицит эффективности общественного производства и т.п. вещей. Дефицит философии - это дефицит духовности, социальности, мыслительной глубины, содержательной альтернативности.

Дефицит философии - это неудовлетворительная степень влияния философской общественности на жизнь общества, это студенчество, луходящее от обсуждения важнейших тем на занятиях по философии, это наша собственная привычная удовлетворенность провинциальным качеством национального философского знания. Давно нужен принципиальный разговор по поставленным проблемам и не для того, чтобы уничижительно констатировать неудовлетворительное состояние дел, а для того, чтобы иметь представление о том, куда двигаться и в чем соглашаться. Что спорить, духовное творчество с трудом поддается типизации, дифференциации и иной классификации, философ - это ведь не специалист, имеющий соответствующий диплом, это отличное от стандартного качество мышления, это вообще мышление, как таковое. Можно ли этому вообще научиться Здесь возникает новый вопрос, связанный с качеством нашего философского образования, но это уже иная тема, о которой надо говорить специально.

Pages:     | 1 |   ...   | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 |   ...   | 155 |    Книги по разным темам