Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 |   ...   | 33 |

8:29: Пославший Меня - со Мной; Отец не оставил Меня одного, ибо я всегда делаю то, что Ему угодно 8:42: Если бы Бог был Отцом вашим, то вы любили бы Меня, потому что Я от Бога исшел и пришел; ибо Я не Сам от Себя пришел, но Он послал Меня.

15:9: Как возлюбил Меня Отец, и Я возлюбил вас.

Итак, мы отметили первое пересечение двух текстов - лексическое. Пересечение непростое, нуждающееся в комментариях, так как Семка сам от себя пришел, а Иисус не от себя пришел.

Но прежде отметим второе пересечение - мотивно-образное: борьбу за свет, за отделение света от тьмы.

В рассказе В.М. Шукшина Семка Рысь открывает тайну творения неизвестного мастера XVII в., изучив Талицкую церковь снаружи и изнутри:

ЕКамни прикладка, хорошо отесанные и пригнанные друг к другу, внизу - темные, потом - выше - светлеют и вовсе сливаются с белой стеной. <Е> Надо было создать ощущение свободы внутри, а ничто так не угнетает, не теснит душу, как клетка-квадрат. Он поэтому снизу положил камни потемней, а по мере того, как поднимал прикладок, выравнивал его со стеной, - стены, таким образом, как бы отодвинулись [Шукшин 1992: 502] Важность открытия Семкой тайны прикладка подчеркивается соответствием этого события содержанию первой главы библейской книги Бытие, где сам Бог в первый день творения занимался отделением света от тьмы: 1:3: И сказал Бог: Да будет свет.

И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью <Е>.

Уверенный в своих творческих силах, Семка задумал сотворить чудо - восстановить Талицкую церковь (Словами встань и иди Христос поднял на ноги сначала парализованного, а потом воскресил умершего Лазаря). И Семка отправляется за поддержкой сначала к одному отцу - батюшке Герасиму, потом к другому - митрополиту, который неоднократно обращается к Семке: Сын мой!.

Библейскому сюжету о том, как БогЦСын осуществляет Отцовский Божественный план по спасению человечества при полном доверии к Отцу своему, рассказ Шукшина противопоставляет историю ничьего Сына, имеющего самостоятельный план воскрешения церкви и ищущего себе Отца - покровителя, который помог бы этот план осуществить.

Но ни отец Герасим, ни митрополит не оправдывают своих открыто заявленных отцовских именований. Из чего это следует 1) Бог Отец всемогущ, а отец Герасим - на службе (в корне этого слова читаем слово - слуга), у него тоже есть начальство.

2) 17:17: Освяти их истиною Твоею! Слово твое есть истина. - Таково обращение Христа к Богу Отцу в молитве об учениках накануне искупительной жертвы.

У Шукшина митрополит подозрительно артистичен. У него неожиданно тоненький голос, как у волка из сказки Волк и семеро козлят, когда ему нужно обмануть козлят, спеть голосом их матери.

А когда он выстраивает воображаемый диалог со светской / советской властью о возможном ремонте Талицкой церкви, он подобен кукловоду за ширмой: один играет сразу две роли. Кроме того, он допускает оговорку, которая его разоблачает как человека хитрого.

Сочувствие митрополита к Семкиному плану, доверие к его таланту - всего лишь ролевое: Назовите, кому вы поручаете это сделать Я, не моргнув глазом, называю: Семен Рысь, столяр из Чебровки.

[Шукшин 1992: 505].Между тем в народе бытует устойчивое выражение: соврет и глазом не моргнет.

Хитроумное предложение митрополита написать миром бумагу, что церковь представляется ценной не с точки зрения религии, заставляет нас вспомнить вновь Евангелие от Иоанна: 8:44.

Обратим внимание и на число, обозначающее главу и стих Евангелия - на двойную восьмерку. Именно восьмеркой помечен и образ митрополита у Шукшина: Е Живет митрополит - дай бог! Домина - комнат, наверно, из восьми [Шукшин 1992: 505] л8:44: Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего; он был человекоубийцей от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он жец и отец жи.

Надо отдать должное прозорливости Семки: он почувствовал недоверие к лотцам церкви: Эти попы темнят чего-тоЕ И хочется им, и колется, и мамка не велит [Шукшин 1992: 505]. И герой решает, что лучше иметь дело с родной Советской властью и идет в облисполком. Получается, что теперь он идет к той самой мамке, которая не велит, у которой власть велеть или не велеть.

Однако в кабинетах облисполкома его встречают скорее по-братски, чем по-матерински: Шумим, братцы, шумим Здравствуйте!.

Так приветствует Семку председатель облисполкома.

Довольно быстро выясняется, что братство здесь тоже фиктивное. Братья говорят на разных языках. Дважды излагает Семка суть своего дела, преодолевая недоумение председателя. Но председатель облисполкома не принимает и вторую попытку устного высказывания Семки.

Сравним образ церкви в первом высказывании героя и в переводе председателя.

Семка: ЕЕсть церква семнадцатого века. Красавица необыкновенная! Председатель: ЕСтарая церковь. Она показалась вам интересной как архитектурный памятник семнадцатого века.

В речи Семки церковь живая, молодая и красивая, как молодая женщина. Она такая, какой представляет ее себе Сенька после реставрацииЦвоскрешения. В речи председателя облисполкома церковь - памятник, место которому кладбище. Высказывание председателя - казенный письменный текст, произнесенный устно. В нем нет любви. И как следствие - обезображивание церкви смертью.

Зато на одном языке говорят Председатель и казенная московская бумага, которую читает Игорь Александрович Завадский. Бумага словно подхватывает слова председателя как памятник архитектуры и продолжает в том же стиле - лценности не представляет. Князь - областной начальник [Дьяченко 1993: 255], т.е. князья Борятинские, жившие в XVII в., владели такой же территорией, как и чиновники из облисполкома. Не дьявольская ли гордыня, не чувство ли превосходства по отношению к историческим соперникам во власти - князьям Борятинским - заставляет Игоря Александровича Завадского верить, что церковь не имеет никакой ценности. Не будет церкви - кончится слава бывших ее владельцев:

о них забудут.

Слово, запечатленное на бумаге, - окончательное. С бумагой не поспоришь. Поэтому Семка в финале рассказа замолчал. Как спорить с бумагой Казенная бумага вынесла смертный приговор Талицкой церкви: Как памятник архитектуры ценности не представляет, так как ничего нового для своего времени <Е> автор здесь не выказал [Шукшин 1992: 508]. Семка однозначно выразил недоверие этой бумаге. Но какова позиция самого Шукшина Активный библейский контекст внушает нам уверенность, что авторское сознание в рассказе вбирает в себя и видение мира, свойственное библейскому пророку Екклесиасту: Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: смотри, вот это новое;

но это было уже в веках [Екклесиаст, 1: 9, 10].

итературный контекст рассказа - роман Шукшина Я пришел дать вам волю (см. об этом: [Куляпин 2003]), тоже укрепляет в нас недоверие к казенной бумаге. Любимый герой Шукшина Степан Разин никогда не доверял милостивым царским грамотам. Он с ними расправлялся сурово - рвал и топтал. В Астрахани он запалил костер из разного рода дел, списков, выписок и грамот. Казни Степана Разина предшествует долгое чтение казенной бумаги - приговора: Вот когда во всю силушку заговорила бумага-то! Вот как она мстила теперь [Шукшин 1984: 388].

Шукшин показал нам духовный путь Семки Рыся из ремесленников в мастер. В период изготовления шкафов, от которых у людей глаза разбегались, и в период отделки кабинета писателя под избу 16 века с закопченным потолком Семка был темным, духовно слепым. Он прозрел, когда разглядел церковь, затем встал на апостольский путь - стал свидетельствовать о красоте церкви и своей способности сотворить чудо - воскресить / восстановить ее для новой жизни. А потом понял, что он - безотцовщина, круглый сирота, что одному ему творить чудо воскрешения не под силу. Недоверие к его творческим силам со стороны отцов и братьев истощило и его веру в себя.

Библиографический список 1. В.М. Шукшин в школе : методические рекомендации / отв. ред. Н.А. Гузь.

Бийск, 2009.

2. Василий Шукшин. Я пришел дать вам волю. Барнаул, 1984.

3. Литература Алтая в культурном пространстве региона : учебно-методическое пособие для студентов филологического факультета и в помощь учителю-словеснику / сост.: Э.П. Хомич, Л.Ф. Шелковникова. Барнаул, 2007.

4. Козлова С.М. Мастер // Творчество В.М. Шукшина : энциклопедический словарь-справочник. Барнаул, 2007. Т. 3. С. 159Ц164.

5. Куляпин А.И. Круги руин: мир русской истории в рассказе В.М. Шукшина Мастер // Сибирский филологический журнал. 2003. №3Ц4.

С. 48Ц52.

6. Полный церковно-славянский словарь / сост. протоиерей Г. Дьяченко.

М., 1993.

7. Шукшин В. Мастер / Василий Шукшин. Собрание сочинений : в 6 т.

Т. 2. М., 1992.

.Л. Габышева Пространство и цвет в мифопоэтической картине мира (на материале якутского эпоса олонхо) Эпос, семантика, этимология, устная традиция, символ.

Abstract. This article deals with the problem of symbolic meaning of cardinal space direction and the colors in mythopoetic picture of the world of the Yakuts and of other Turkic peoples of Siberia.

В начале 1980-х гг. мне посчастливилось прослушать несколько курсов, которые читал на филологическом факультете МГУ Михаил Викторович Панов. Это были лекции по современному русскому языку (фонетика) и по языку русской поэзии. Аудитория была переполнена: занятия посещали не только студенты, но и профессура, сотрудники академических институтов, учителя, аспиранты и др.

Притягательная сила лекций М.В. Панова заключалась в их концептуальной новизне. Обращаясь к тексту, исследователь открывал удивительное единство все его уровней - фонетического и образного, синтаксического и словообразовательного, причем исходным моментом всегда был анализ языковой ткани произведения.

екции М.В. Панова, одного из ярчайших представителей Московской лингвистической школы, были увлекательны и поучительны не только своей концептуальной новизной, но и глубокой вовлеченностью и погруженностью ученого в материал. Публичное размышление вслух, или рече-мысль (по выражению Мераба Мамардашвили), порождали у слушателей в ответ рефлексию и внутренний диалог. Атмосфера в аудитории была наполнена духом сотрудничества и совместного поиска. Невольно вспоминаются известные слова К.Д. Ушинского о том, что только личность может действовать на развитие и определение личности, только характером можно образовать характер. Эта мысль актуальна для современной школы и вуза: инновационные технологии не способны восполнить живое человеческое общение, учитель как яркая личность, как живой ответ на юношеский вопрос делать жизнь с кого и составляет человеческое лицо образования.

Мой доклад посвящен якутскому эпосу, имеющему глубокие исторические связи с фольклором других тюркских народов; тексты олонхо сохранили фрагменты картины мира древних тюрков, содержание которых требует дешифровки и реконструкции. Особая роль в сохранении и трансляции фольклорного текста из поколения в поколение принадлежит формуле, которая является устойчивым элементом и обладает высокой информативной насыщенностью.

Формула олонхо, которую предполагается рассмотреть, обычно вводится по завершении сложных перипетий борьбы героя и описывает приготовление к пиршеству:

Кэтээриин кэрэни кэмпэйдээтилэр, / ууо диэки улааны умсардылар, / суол ааныгар суру суоhардылар, / хаас диэки хараны хампарыттылар. У стороны, противоположной входу, соловую побили, на правой стороне чалую (буланую) повалили, у входа серую одолели, на левой стороне черную сокрушили.

Заметим, что убой скота производится несколько необычно - у каждой стороны дома убивают по животному различной масти;

подлинный референт текста на самом деле - совершенно другой, формула передает мифологические сведения о структуре мироздания, пантеоне богов, она сохранила до наших дней систему цветового обозначения стран света, корни которой восходят к геосимволике древних тюрков10.

Такой колоссальный объем информации сжат до предела, доведен до диаграммной формы (четыре строки, связанные аллитерацией); по существу, формула в данном случае представляет собой мнемоническую программу устного текста [Габышева 2009: 78Ц80].

Компрессия информации достигается путем использования универсальной пространственной структуры четыре стороны света, Исследователи допускают существование единой лобщеевразийской цветовой геосимволики, которая выглядела следующим образом: восток - синий (~зеленый), юг - красный, запад - белый (желтый), север - черный. Семантическая структура эпической формулы, привлеченной для анализа, в принципе совпадает с тюркской системой цветовой геосимволики, только вместо имен цвета в ней использованы соответствующие названия конских мастей; подробней см.: [Габышева 2009: 31Ц33].

которая в мифологии многих народов служит классификационной матрицей: юг, север, восток, запад соотносятся с определенным цветом, божеством, числом, растением, зооморфным символом, социальным классом и т.д.

Формула олонхо через образ жилища, фундамент которого был ориентирован по сторонам света, воспроизводит типичную шаманскую картину мира, в которой каждое божество было строго локализовано в пространстве и требовало себе в жертву скот определенной масти. Например, по представлениям большинства народов Сибири, Нижний мир располагался на севере11, его главе приносили в жертву животное черной масти12.

Из соображений объема статьи приходится ограничиться анализом значения одной из указанных мастей, а именно улаан, которая соотнесена в формуле с правой южной стороной дома. Если в мифологии и фольклоре тюркских народов хорошо сохранились следы почитания, например, востока как божественной стороны, то прямые указания о семантике южной стороны отсутствуют.

Однако, как свидетельствует языковой раскрой концептуального материала, южная сторона была соотнесена с областью, заселенной людьми, и красный цвет выступает как атрибут человека.

По происхождению слово улаан не исконное13, а заимствовано из монгольских языков, где обозначает красный цвет: бур. улаан - СкрасныйТ, СрыжийТ, СбуланыйТ; урянх. улаан ЦСкрасныйТ; монгол.

улаан - СкрасныйТ [Черемисов 1973: 466].

Pages:     | 1 |   ...   | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 |   ...   | 33 |    Книги по разным темам