Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 |   ...   | 26 |

В стихотворении Фроста (1942b) УБольшая частьФ (The Most of ItФ) (которое в раннем черновике называлось УДелая большую частьФ [УMahing the Most of ItФ]), человек кричит через озеро и оплакивает тот факт, что природа предла гает просто Унасмешливое эхоФ и отказывается ответить собственной Увстреч ной любовьюФ. Человек продолжает глядеть на озеро, *Взгляды Элиота на поэзию приобрели огромное влияние в литературных и научных кругах в период зрелости Фроста как поэта и в последующее десятилетие. О том, что было в моде в течение многих десятилетий, говорит следующий пассаж из эссе Элиота (Eliot 1921) УМета физические поэтыФ: У... Кажется, что поэты в нашей культуре, как это и обстоит сейчас, должны быть трудными... Поэт должен быть очень многогранным, намекающим, косвен ным, чтобы, если нужно, заставить вывихнуть язык под свой смысФ.

Слушание: три стихотворения Фроста Как вдруг во всей мощи явился огромный олень, Вздыбив головой воду, Вступил на землю, и вода стекала с него, как водопад, И заковылял по камням грубой походкой, Приминая подлесок Ч и это все.

[As a great back it powerfully appeared, Pushing the crumpled water up ahead, And landed pauring like a waterfall, And stumbled through the kocks with horny tread, And forced the underbush Ч and that was all.

Большая часть УтрудностиФ при чтении Фроста отражена в заключительных четырех словах этого стихотворения: Уи это всеФ. Поэзия Фроста живет в области Уи это всеФ и как будто намеренно сопротивляется нашим усилиям, чтобы она (стихотворение, мир, наши жизни) значила больше, чем УэтоФ. Но что такое УэтоФ Вначале Уи это всеФ кажется мудрым, лишенным сентимен тальности, прагматичным взглядом поэта на отношения человека с природой:

эхо Ч это эхо, опять Ч это опять, не больше и не меньше. Но при более при стальном рассмотрении то, что выглядит как мудрость, все больше и больше становится общим местом, самоочевидным высказыванием (лошадь Ч это ло шадь), которое насмехается над нами, как эхо насмехается над человеком в стихотворении. Интересно неожиданное появление в самом конце этого двадцатистрочного стихотворения нового голоса, возникающего из тишины (следующей за плеском) так же, как олень внезапно появляется из озера. Чи татель, так же как и человек в стихотворении, не может не хотеть, чтобы сти хотворение Уговорило с нимФ и впоследствии пытается сделать слова Уи это всеФ запоминающейся простой правдой, которую он может схватить и унести с собой, но олень в стихотворении Ч это больше и меньше, чем олень, это олень, являющийся порождением стихотворения. Это олень, который поднима ется, Увздыбив головой водуФ и ступает на землю так, что Увода стекает с него, как водопадФ. Это не олень, существующий в природе, но олень, порожденный в стихотворении звуками Узаново сделанныхФ слов и пробуждающими вообра жение метафорами.

Голос в финальной фразе поэмы ироничен, остроумен и несколько отстранен и, как и олень, появляется только на мгновение перед тем, как исчезнуть в под леске. Этот голос ни с чем не связан; он появляется на миг, и никогда не узна ешь, чей он. Неуловимость и тонкость этого голоса во многом делает поэзию Фроста такой трудной, такой интересной, такой живой и настоящей и, однако, всегда немного недоступной.

Сейчас я обращусь к трем стихотворениям Фроста: УШелковый шатерФ [УThe Silken tertФ], УСемейное кладбищеФ [УHome BurialФ] и УПусть время все 136 Мечтание и интерпретация возьметФ [УCould Give All to TimeФ]. Я выбрал эти стихотворения, потому что они очень нравятся мне, каждое по разным причинам, но ни одно не нравится целиком. В каждом есть свои моменты жизни и моменты скуки; части, которые кажутся мне наиболее живыми, со временем меняются. (Важно, чтобы чита тель несколько раз прочел эти стихотворения вслух перед тем, как перейти к моему обсуждению, поскольку стихотворения живут в звуках слов и в том, как мы чувствуем слова своим ртом, когда говорим их.) I УШелковый шатерФ (1942с) был впервые опубликован в сборнике стихотворе ний Фроста, озаглавленном УДрево Ч свидетельФ [A Witness Tree]. Так называ ется дерево, которое отмечает границу владений (стоит как свидетель), и явля ется Усвидетельством, что я небезграниченФ (Frost, 1942d, p. 301).

THE SILKEN TENT She is as in a field a silken tent At midday when a sunny summer breeze Has dried the dew and all its ropes relent, So that in guys it gently sways at ease, And its supporting central cedar pole, That is its pinnacle to heavenward And signifies the sureness of the soul, Seems to owe naught to any single cord, But strictly held by none, is loosely bound By countless silken ties of love and thought To everything on earth the compass round, And only by oneТs going slightly taut In the capriciousness of summer air Is of the slightest bondage made aware.

ШЕЛКОВЫЙ ШАТЕР Она (как в поле шелковый шатер, Под ярким летним солнцем поутру, Слушание: три стихотворения Фроста Неудержимо рвущийся в простор И вольно парусящий на ветру.

Но шест кедровый, острием своим Сквозь купол устремленный к небесам, Как ось души, стоит неколебим Без помощи шнуров и кольев Ч сам.

Неощутимым напряженьем уз Любви и долга к почве прикреплен, Своей наилегчайшей из обуз Почти совсем не замечает он;

И лишь когда натянется струна, Осознает, что эта связь прочна.

Перевод Г. Кружкова Фрост (Frost 1923) говорил о поэзии как о Условах, которые стали деламиФ.

УШелковый шатерФ часто успешно становится УделомФ в том смысле, что сам становится переживанием Ч в противоположность описанию чувства или переживания. В начальной строке: УShe is as in a field a silken tentФ [УОна Ч как в поле шелковый шатерФ] то, что сравнивается с шелковым шатром, Ч это не УОнаФ, а УОна Ч какФ [УShe isФ] (активное качество бытия, скорее глагол, чем существительное). Каким бы другим было стихотворение, если бы Фрост начал его со слов УShe is likeФ [УОна похожаФ], вместо УShe is asФ [УОна Ч какФ]. Слово УкакФ само по себе легче, оно не такое угловатое, как слово Упохо жаФ, и приглашает к гораздо более легкому сравнению. После начального сло ва УSheФ [УОнаФ] уже больше не упоминается, а остается как бы растворенной в строчке и во всем стихотворении в целом.

Изящная цельность и единство шатра гораздо меньше передаются его описа нием, чем самим сенсорным переживанием читателя стихотворения, которое соткано из единой нити одного непрерываемого предложения. Стихотворение никогда не УотдыхаетФ: в нем есть постоянное движение, созданное игрой твердости и мягкости, стремления к расширению и привязанности. В началь ных четырех строках мы чувствуем, как мягкие звуки УSФ (например, УSo that in guys it gently sways at easeФ) [УИ вольно парусящий на ветруФ] нежно, но твердо удерживаются на своем месте натянутой структурой метра, ритма и рифмы сонетной формы. Даже в пространстве двух слов в третьей строке:

Уropes relentФ [в поэтическом переводе нет аналога, в подстрочном переводе Уверевки ослаблиФ] читатель может почувствовать, как твердость и плотность слова УropesФ [УверевкиФ] уступает слегка, но только слегка более свободному 138 Мечтание и интерпретация чувству, возникающему от более широкого двусложного слова УrelentФ [ослаб ли] с его мягким УlФ и слегка закругленным звуком УtФ.

И вот происходит сдвиг в звучании и ритме слов (и с ними небольшой сдвиг в настроении), когда стихотворение переходит от первых четырех строк к сле дующим трем. Пятая строка (УAnd its supporting central cedar poleФ) [УНо шест кедровый, острием своимФ] требует, чтобы мы останавливались после каждого слова таким образом, что слова и звуки как будто УподнимаютсяФ. Невозможно произнести слова УAnd its supporting central cedar poleФ без пауз после слов УsupportingФ, УcentralФ и УcedarФ. (В то же время аллитерация этих трех слов легко связывает их вместе.) Возникает чувство УвертикальностиФ, находящееся в контрасте с гладкими УгоризонтальнымиФ парусящими движениями предыду щей строчки.

В шестой и седьмой строках стихотворение приобретает почти религиозный тон. Кедровый шест имплицитно сравнивается со шпилем церкви (a pinnacle), стремящимся к небесам. Стихотворение здесь раздувается (как мне кажется, с недостаточным юмором), когда оно выходит за пределы личного к всеобщему.

Но даже тогда, когда стихотворение приобретает эту квазирелигиозную экс пансивность, образ кедрового шеста в центре, протыкающего шелковую ткань, имеет сдержанный, но безусловно сексуальный характер.

К середине стихотворения шелковый шатер приобретает свою собственную жизнь и мы уже с трудом вспоминаем, что шатер Ч Уэто то же самоеФ, что УОна Ч какФ. Во фразе Уsilken ties of love and thoughtФ [подстрочный перевод:

Ушелковые шнуры любви и долгаФ] стихотворение игриво делает круг, и уже человеческие чувства и способности становятся метафорами для движения и структуры объекта (шатра), который, в свою очередь, похож на сущность чело веческого существа. Так образ шатра как будто УудерживаетсяФ непрочно при вязанными шнурами. Эффект, создаваемый выражением: Уloosely bound | By countless silken ties of love and thoughtФ [УНеощутимым напряженьем уз | Люб ви и долга к почве прикрепленФ], для меня является наиболее интересным и живым моментом в стихотворении. Слово УthoughtФ [УдолгФ] является неожи данным и уберегает эту и следующую строки от того, чтобы они выглядели как стандартная поэтическая форма. Слово УдолгФ регуманизирует образ шатра даже больше, чем более УпоэтическоеФ слово УлюбовьФ. Полнота слова УдолгФ пробуждает чувство thoughtful consideratedness [заботливой внимательности], так же как и чувство жизни души. Жизнь души не просто обозначается, ее присутствие ощущается в жизни словесной игры, в жизненности образов и ме тафор, изящно и чувственно изгибающихся и окольцовывающих друг друга, в огромном удовольствии, получаемом от разыгрывания, наблюдения и пережи вания языкового подвига, безупречно исполненного.

Слушание: три стихотворения Фроста Стихотворение завершается:

And only by oneТs going slightly taut In the capriciousness of summer air Is of the slightest bondage made aware.

[Русский перевод не очень точен Ч А.У.:

УПочти совсем не замечает он;

И лишь когда натянется струна, Осознает, что эта связь прочнаФ] Связь с тем, кто Уона Ч Ф, поддерживается здесь неопределенностью слова УoneТsФ, которое относится как к шнуру, так и к человеку. Мы можем своим те лом ощутить легкость воздуха, то, как мы чувствуем наше дыхание, несущее последний слог стихотворения, который сам по себе воздух [air] (УareФ), нежно спрятанный в мягкости слова УawareФ.

УШелковый шатерФ Ч исключительно красивое любовное стихотворение. Но это странное любовное стихотворение, в котором УОнаФ, любимая, так быстро и тщательно заменяется шелковым шатром, что мы временами забываем о ней, однако это не означает, что мы о ней совсем забыли. Я думаю, что в каком то важном смысле слова УОнаФ Ч это стихотворение или, точнее, УОна Ч Ф (ее бытие) Ч это переживание поэтического творчества. Когда я спросил себя, что можно почувствовать, получив такое любовное стихотворение, то немед ленно ответил, что предпочел бы быть его автором, нежели адресатом. Для меня стихотворение лучше схватывает суть (УдушуФ) любви к поэзии, чем переживание любви к человеку или любви к прекрасному в природе. Тонкие напряжения, которые являются и предметом и жизнью этого стихотворения, Ч это напряжения самого сердца поэзии, никогда не разрешенных УтяжбФ между страстью и уздой, между экспансией и границей, между явным и тайным, про стотой и сложностью, поверхностью и глубиной, сказанным, несказанным и просто подразумеваемым.

Это стихотворение, делающее слова и переживания любви к поэзии такими же легкими, как воздух, всегда делает больше. С самого начала язык и образы мяг ко, но настойчиво предполагают осознание временности переживания, созда ваемого в стихотворении. Шатер Ч это шелковый купол, тонкая ткань, Ув пол деньФ подверженная Укапризам солнечного дняФ (возможно, метафора каприз ности человеческих эмоций). Переживание (человека, восприятия красоты, стихотворения) не может быть застывшим и никогда не будет таким же, как в данный момент. Поэт (или читатель) не может знать, сумеет ли он когда либо 140 Мечтание и интерпретация создать хорошее стихотворение или позволить стихотворению глубоко про никнуть в него. Осознание этого является неотъемлемой частью языка стихо творения и ткани переживания любви. В последних словах заключительной строчки слово УузыФ [УbondageФ], кажется, настаивает на том, чтобы его услы шали как более темное, тяжелое слово, чем те, которые использовались раньше при упоминании элементов ограничения: УguysФ [растяжки], УheldФ [удержан], УboundФ, УtiesФ [связи], УtautФ [натянутый]. Слово УbondageФ, даже несмотря на то, что оно употребляется во фразе, создающей ощущение легкости, звучит так, что напоминает о том, что страсть не только освобождает, но и порабоща ет. Фросту было известно, что страсть поэта к сочинению стихов Ч это его тюрьма (в очень неромантическом смысле), так же как и его жизненное ядро.

II УСемейное кладбищеФ [УHome BurialФ] Фроста (Frost 1914b) является, возможно, одной из наиболее успешных в американской поэзии попыток уловить в стихах звук и чувство людей, разговаривающих друг с другом. Протокол реального ди алога схватывает только то, что говорится, и в результате передает только ма лую часть того, какое это чувство Ч быть здесь, слушать и наблюдать. Главная задача поэта при создании диалога Ч уловить в действии самого языка живой звук и переживание речи. Фрост (Frost 1913) считал, что жизненность речи Ч в ее звучании, Узвучании смыслаФ: УЛучшее место, где можно получить абстракт ное [чистое] звучание смысла Ч это голоса, звучащие за дверью, которая отсе кает словаФ. Чтобы достичь этого, предложения должны говорить друг с другом, как два или более человека в пьесеФ (Frost 1936), так чтобы стихотворение не просто представляло собой диалог, но само было диалогом.

УСемейное кладбищеФ Ч одно из наиболее длинных стихотворений Фроста, и поэтому я сосредоточусь только на его начале. Это стихотворение, в котором пара борется со смертью своего первого ребенка, погребенного в маленьком фамильном захоронении возле их дома.

HOME BURIAL He saw her from the bottom of the stairs Before she saw him. She was starting down, Looking back over her shoulder at some fear.

She took a doubtful step and then undid it Слушание: три стихотворения Фроста To raise herself and look again. He spoke Advancing toward her: СWhat is it you see From up there always Ч for I want to know.Т She turned and sank upon her skirts at that, And her face changed from terrified to dull.

He said to gain time: СWhat is it you see,Т Mounting until she cowered under him.

СI will find out now Ч you must tell me, dear,Т She, in her place, refused him any help With the least stiffening of her neck and silence.

Pages:     | 1 |   ...   | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 |   ...   | 26 |    Книги по разным темам