Книги по разным темам
Pages: | 1 | ... | 73 | 74 | 75 | 76 | Первый из авторов книги, ответственный за ее общий замысел,Ч Р. Курант является крупным математиком, имеющим заслуги по преимуществу в областях математического анализа, близких к вопросам математической физики. зз 7Ц11 отражают в элементарных рамках данной книги собственные исследования Р. Куранта.
Теория чисел, геометрия и топология более далеки от личных интересов Р. Куранта. Выбор вопросов из этих областей иногда имеет несколько случайный характер, а их изложение в отдельных случаях не вполне точно. Однако подход к этим вопросам с точки зрения математика, привыкшего работать в области математического естествознания, иногда интересен и своеобразен.
Не ставя своей специальной целью излагать историю идей и методов математики, Курант, однако, не может избежать замечаний исторического характера. Последние крайне немногочисленны и явно неполны.
Так, например, отмечая выдающихся математиков, внесших вклад в теорию чисел, Курант совершенно не упоминает великого русского аналитика П. Л. Чебышёва; говоря о развитии современной топологии, проходит мимо достижений школы советских топологов. В исторических ссылках Куранта имеются и прямые ошибки. Приоритет открытия неевклидовой геометрии бесспорно принадлежит великому русскому геометру Н. И. Лобачевскому; Курант этого не подчеркивает, и у читателя создается впечатление, что автор отдает предпочтение в этом вопросе Гауссу, который, владея лишь замыслом неевклидовой геометрии, не только не 542 ДОБАВЛЕНИЕ дал этому замыслу достаточного развития, не только не опубликовал своих взглядов на этот вопрос, но и не позволял опубликовывать их тем, кому они были известны. Неправильно распределяет Курант заслуги между Зигелем и Гельфондом: решение общей проблемы Гильберта (доказательство трансцендентности чисел вида, где Ч алгебраическое, а Ч алгебраическое иррациональное число) целиком принадлежит А. О. Гельфонду. Тенденциозно и умаление заслуг И. М. Виноградова.
Наконец, в принципиальных философских вопросах математики Р. Курант является эклектиком. Поэтому Издательство предпочло сократить авторское введение Что такое математика. Советскому читателю излишне пояснять, что пожелания автора относительно будущего математики, которые заканчивают это введение, не могут быть осуществлены буржуазной наукой. Это Ч задача советской математики.
ДОБАВЛЕНИЕ О создании книги Что такое математика* Со времени своего приезда в США в 1934 г. Курант обдумывал научные нужды своей новой родины. Он рассматривал их гораздо шире, чем возможности одного отдельно взятого университета. В США надо было создать национальный научный центр Ч подобный cole Polytechnique во Франции Ч который выпускал бы хорошо подготовленную научную элиту, достаточно подготовленную для работы в условиях надвигающейся войны и последующих трудных лет.
Первые два варианта заметки О национальном Институте для изучения фундаментальных и прикладных наук не имеют даты, а третий вариант помечен зимой 1940Ц41 гг.
С первых же абзацев этого текста слышен голос Феликса Клейна, который восхищался программой и подходом к образованию в cole Polytechnique и всегда жалел, что ее идеалы (тесная связь чистой и прикладной науки, сочетание учебы и исследований, личный контакт преподавателя со студентами) никогда не имели крепких корней на германской почве...
Курант в своей записке подчеркивает своеобразие исторической обстановки, в которой во Франции родилась cole Polytechnique. После революции Франция была лэкономически разорена, интеллектуально и морально неустойчива.
После войны со всей Европой образовательные учреждения были дезорганизованы. Ученые, понимавшие ситуацию и обладавшие инициативой, выработали план института высшего образования на чрезвычайно высоком, по сравнению с прежним, уровне. Предполагалось, что студенты будут демократично, но тщательно отбираться, а преподавателями станут лучшие ученые страны. Новое учреждение вскоре оправдало высочайшие надежды своих основателей. Менее чем через два года армия, флот, промышленность и правительство уже стали получать в свои ряды людей, чье образование было лучшим в мире...
В 1940 г. Курант несколько раз переделывал свою заметку Ч правда, * Воспроизводится по книге: Reid C. Courant in Gttingen and New York. The Story of an Improbable Mathematician. Ч New York: Springer-Verlag, 1976. Перевод Е. А. Коноваленко. Ч Прим. ред. наст. изд.
544 ДОБАВЛЕНИЕ изменения касались скорее слов, чем содержания,Ч наконец, в начале 1941 года он решил (став к тому времени гражданином США) обнародовать свои предложения. Он считал, что планируемый им Институт может начать работать довольно скоро, если его начать пока с курсов математики и физики. В конце записки, датированной зимой 1940Ц41 гг., он оптимистично указал время открытия Института Ч сентябрь 41 г.
В продолжение учебного 1940Ц41 учебного года Курант занимался еще одним проектом, который он также считал частью патриотического служения своей новой родине,Ч книгой What is Mathematics. Он работал над ней уже почти 5 лет и привлек к этой работе некоторых студентов.
Давид Гильбарг писал конспекты его лекций, а еще семеро молодых людей, включая сына Куранта, Эрнста, помогали (как сказано в предисловии) в бесконечной работе по написанию и переписыванию этого труда.
Весной 1939 г. Курант решил, что предмет книги будет слишком узок, если ограничиваться только его собственными интересами. Во время поездки в Принстон он советовался с разными людьми, и Марстон Морс порекомендовал ему в помощники своего ассистента Герберта Роббинса, молодого тополога из Гарварда. Курант встретился с Роббинсом в его офисе.
Когда я [К. Рид] разговаривала с Роббинсом в 1975 г. в его квартире возле Колумбийского Университета, он не помнил уже хорошо, в первую ли встречу, или в одну из следующих, Курант предложил ему работать над книгой What is Mathematics. Роббинс рассказывал, что приехав в Нью-Йоркский университет в конце 1939 г., он преподавал там элементарные предметы днем и читал более сложные лекции по вечерам.
Курант передал ему все, что уже сделали его прежние помощники, поговорил о концепции книги в целом; и попросил прочесть весь труд, улучшив и дополнив его.
Я спросила Роббинса, как они с Курантом работали над книгой.
Трудно сказать, Ч отвечал Роббинс.Ч У него были мимеографические записки одного курса лекций, который он читал когда-то прежде, эти лекции были записаны кем-то из студентов Ч и это составляло примерно четверть или треть того материала, который в конечном итоге вошел в книгу. Некоторые главы были там в окончательной форме, других не было вовсе.
Например, одну из глав книги мы хотели посвятить топологии, и обсуждали, что в этой главе должно быть. О некоторых вещах у него были очень четкие понятия, о некоторых у меня. Два года я работал и показывал ему, что получилось Ч он комментировал и критиковал, и я переделывал заново... Иногда он придумывал интересные решения, иногда я... Я бы не сказал, что было что-то особенное в способе нашей О СОЗДАНИИ КНИГИ ЧТО ТАКОЕ МАТЕМАТИКА совместной работы. Это было довольно тесное сотрудничество, хотя мы никогда не садились писать вместе.
Роббинс говорил, что не слушал ни этого курса лекций Куранта, ни какого-либо другого.
Сперва, по словам Куранта, от молодого Роббинса было немного помощи. Он даже был мне помехой, так как работал не очень-то много.
Но потом, после доверительного разговора между ними, Роббинс был весьма полезен. В конце концов, как вспоминает Роббинс, Курант сказал ему, что очень доволен его работой. Деньги из фонда Рокфеллера ($1500), из которых Курант выплачивал Роббинсу за работу, подошли к концу. (Кроме этого Роббинс получал $2500 в год как преподаватель университета.) По словам Роббинса, Курант предложил ему быть соавтором, так как их сотрудничество оказалось более продуктивным, чем это задумывалось в начале работы...
Роббинс рассказывал, что поначалу он принял участие в этой работе главным образом потому, что хотел подзаработать. Сперва мне не очень нравилось заниматься этой книгой, потому что это отнимало довольно много времени, а вы понимаете, что молодому человеку, только что получившему степень (Ph. D), для создания научной репутации необходимо больше заниматься исследованиями, нежели популяризаторством. Так что я колебался, стоит ли тратить еще года полтора на то, что я считал отвлечением от занятий, которые меня действительно интересовали...
Я не ожидал, что стану соавтором. Но когда он предложил мне это, я согласился. Я уже был довольно сильно увлечен этим делом к тому времени...
Проскауэр посоветовал Куранту обратиться по поводу издания книги не к столь специальному издательству, каким было InterScience, Ч чтобы у книги был более широкий круг читателей. И в начале 1941 г. Курант провел переговоры с из издательством Macgrow-Hill, которое ранее уже проявляло интерес к книге What is Mathematics. Ему пришло в голову, что эта книга должна послужить еще и своего рода зацепкой Ч чтобы заинтересовать большое, солидное американское издательство и в некоторых других имевшихся у Куранта идеях. Едва подписав контракт, Курант начал набрасывать план серии учебников по математике Ч по образцу его серии в издательстве Springer.
Во время совместной с Роббинсом работы над книгой Курант заботился и о научном будущем своего молодого соавтора... Он поручил Роббинсу читать в университете курс лекций по вероятности и статистике.
Я узнал об этом всего за несколько недель до начала лекций, Ч вспоминает Роббинс. Ч А до этого у меня не было ни интереса, ни даже слабого знакомства ни с теорией вероятностей, ни со статистикой. Работа Роббинса над этим курсом произвела на Куранта большое 546 ДОБАВЛЕНИЕ впечатление. Он считал, что молодому человеку было бы желательно изучить статистику и теорию вероятностей лиз источника. Источником, по мнению Куранта, был Джерси Нейман, знаменитый польский ученый в этой области, который как раз недавно приехал в Беркли.
Ранней весной 1941 г. Курант обратился с письмом к Гриффиту Эвансу, возглавлявшему математический факультет в Калифорнийском университете. Предложение Куранта состояло в том, чтобы оказать Роббинсу финансовую помощь (тот был довольно беден, да к тому же содержал мать и младшую сестру) для занятий с Нейманом в течение лета...
Теперь Роббинс Ч один из выдающихся специалистов в теории вероятностей и статистики, и я спросила его, действительно ли у него была возможность поехать летом 41 г. в Беркли для занятий с Нейманом.
Нет,Ч сказал он. Он даже не знал, что Курант предлагал это Эвансу. Ч Если бы это произошло, уверен, моя жизнь могла сложиться иначе, ведь мне удалось встретиться с Нейманом намного позже.
Всю весну 1941 г. Курант был очень занят. Он старался закончить свою книгу, заинтересовать людей в своей идее национального научного института, а также пытался ввести в Нью-Йоркском университете ряд летних математических курсов, ориентированных на нужды армии. Поэтому он был очень расстроен, когда люди из Macgrow-Hill выразили сомнения по поводу коммерческой выгоды от издания What is Mathematics, хотя и настаивали на своей готовности ее издать. Он решил, что книга должна быть в печати к концу 1941 г., и не хотел идти ни на какие уступки касающиеся этой книги.
У Куранта уже был опыт издания книг со своим участием в прибыли.
Теперь он решил сам стать своим издателем. Летом 41 г. он занял денег у обеспеченных друзей и договорился с Waverly-Press о напечатании своей книги. Затем он подписал контракт с Oxford-Press о распространении книги...
етом 1941 г. большая часть книги была уже в печати, и Курант собрался написать предисловие. В 30-е годы на английском языке уже вышло в свет несколько популярных книг по математике. Но Курант чувствовал, что у него получилась книга, совсем не похожая на них.
По мнению Куранта, у всех них был серьезный недостаток. Они были написаны, исходя из неверных позиций. Понимания математики нельзя достичь путем легких развлечений, равно как никакое, даже самое блестящее описание, не сможет передать понимание музыки тому, кто никогда внимательно в музыку не вслушивался. Чтобы понять математику, надо ею заниматься. И Курант в своей книге хотел дать читателю возможность действительно прикоснуться к содержанию живой математики...
Некоторую озабоченность у Куранта вызывало название книги. Оно казалось ему слегка нечестным. Однажды на вечеринке у Г. Вейля О СОЗДАНИИ КНИГИ ЧТО ТАКОЕ МАТЕМАТИКА он спросил совета у Томаса Манна. Должна ли книга называться Что такое математика, или ее следует назвать примерно так: Математические дискуссии по поводу основных элементарных задач для широкой публики,Ч это название более точно соответствует содержанию, но немного скучнее. Манн сказал, что не может дать мне совета, но может поделиться собственным опытом, Ч вспоминал Курант. Ч Среди его книг, переведенных на английский, была Лотта в ВеймареУ.
Ф Незадолго до выхода этой книги в свет к нему пришел м-р Кнопф и сказал: Теперь нам надо выбрать название; вот моя жена, которая знает Ф толк в этих вещах, считает, что можно озаглавить книгу Возвращение любимогоУ. Манну это не слишком понравилось: в конце концов, Лотта Ф в ВеймареУ одинаково хорошо звучит, что по-английски, что по-немецки.
Но м-р Кнопф сказал, что у него есть одно замечание: Если мы наФ печатаем Лотту в Веймаре, то мы сможем продать 10 или 20 тысяч экземпляров, а если мы напечатаем Возвращение любимого, то можно продать и 100 тысяч Ч и авторский гонорар будет соответствующим.У Манн сказал, что он согласен, пусть будет Возвращение любимогоУ. Ф Курант поблагодарил Манна Ч и позвонил в издательство...
Хотя Роббинс читал гранки книги и несколько раз ездил в издательство в Балтимор, он еще не видел титульного листа. И вот, в августе 41 г., он увидел его: Рихард Курант. Что такое математика Когда я это первый раз увидел, я вдруг сказал: Боже мой, этот Ф человек Ч обманщикУ. Это было вроде холодного душа. В тот момент я пожалел не столько о том, что не увижу своего имени на обложке книги (потому что сразу решил, что все-таки увижу), сколько о том, что это был конец моего отношения к Куранту как к приличному, достойному человеку, который хотел способствовать труду своего молодого коллеги, не заботясь о собственном престиже, etc... Позднее, конечно, мне приходилось не раз слышать о нем: Грязный ДикУ. Люди не удивлялись, что Ф такое могло случиться, потому что слышали и другие подобные истории.
Я же тогда еще ничего не слышал, и знал о Куранте только хорошее...
Я даже любил его. Роббинс посоветовался с некоторыми людьми в Washington Square, что ему делать. Они говорили: Ну, ты понимаешь, в Германии такое Ф случается довольно часто. Многие книги знаменитых профессоров на самом деле написаны кем-то из их студентов, в качестве части общенияУ.
Pages: | 1 | ... | 73 | 74 | 75 | 76 | Книги по разным темам