Книги по разным темам Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 |

Прежде чем перейти к освещению этих драматических событий в истории русской елки, скажу несколько слов о судьбе елки в эмиграции. Небывалый в истории России людской поток за ее пределы увлек с собой людей долгие годы бережно хранивших память о родине и свято соблюдавших старинные русские традиции. Рождественская елка, которая относительно недавно завоевала Россию, среди эмигрантов первой волны оказалась в одном ряду с самыми дорогими утраченными ценностями. Эта странная метаморфоза, произошедшая с елкой, которая менее века тому назад называлась русским немецким нововведением, привела к тому, что именно она превратилась в один из символов утраченной Родины. Воспоминания о России, особенно обострявшиеся в дни великих праздников, воспроизводили в памяти картины безвозвратно ушедшего прошлого: родного дома, родной природы, праздников, в первую очередь, Пасхи и Рождества с его непременной и столь любимой елкой. Тысячи русских семей, потерявших родину, на старое Рождество с тоской вспоминали самые прекрасные моменты своей жизни, и елка неизменно оказывалась в ряду этих воспоминаний.

Сегодня опять во сне Я вспомнил мой первый шаг, Веселый пушистый снег И отблеск елки в свечах.

Подобного рода признания постоянно встречаются в рождественских номерах эмигрантских изданий. Даже своя, с громадным трудом устроенная елочка была для эмигрантов лишь условным символом какой-то другой елки, той, которую они знали в России.

Настало Рождество Христово, А елка наша не готова.

Вдали от нас она стоит И думу скорбную таит.

В воспоминаниях Ивана Шмелева елка предстает не только как обязательный рождественский атрибут, но и как характерная черта именно русского Рождества, а для писателя - единственно истинного. И русские елки для него несравнимы ни с какими другими. УПеред РождествомФ, Ч пишет он, Ч Удня за три на рынках, на площадях лес елок. И какие елки! Этого добра в России сколько хочешь, не так как здесь не так как здесь, тычинки. У нашей елки, как отогреется, расправит лапы Ч чаща". Те же ноты в рассказах о русском Рождестве звучат и в мемуарах Ивана Лукаша: "На Рождестве в домашнем воздухе были разлиты чистое тепло и прохлада елки". Постоянное преувеличение и идеализация иммигрантами елок своего российского детства порой в них самих вызывало иронию. "А елки у всех в детстве были только гигантские, высотой метров десять, пятнадцать свечей, чтобы прикрепить звезду к вершине елки специально из местного цирка звали акробата", Ч иронизирует Ремников.

Однако вернемся в Советскую Россию. Со второй половины 20-х годов советская власть и большевистская партия решительно выступили на борьбу с религиозными предрассудками. Это, в конце концов, и решило судьбу елки.

Началась плановая, систематическая антирелигиозная работа, которую необходимо было проводить в каждой губернии. В конце декабря 28-го года Шадринская окружная крестьянская газета опубликовала стишок:

На пьяную елку тратится денег масса! Пьяный праздник - в кармане дыра! Сохранит твои деньги сберегательная касса! С пьяным праздником кончать пора! Согласно новой концепции, елка теперь называлась одной из форм антинародной деятельности капитализма. В прессе писалось о том, что капиталисты устраивают для рабочей детворы даровые елки, где дамыблаготворительницы угощают детей конфетами, приобретая такой дешевой ценой право держать пролетарскую детвору в остальное время года на голом пайке. Шестнадцатая партийная конференция, прошедшая в апреле 29-го года утвердила новый режим работы, введя семидневку, или непрерывную рабочую неделю. Церковные праздники были отменены, и день Рождества превратился в обычный рабочий день. Вместе с Рождеством отменилась и елка. И елка, против которой когда-то выступала православная церковь, теперь стала называться "поповским обычаем". Центральные газеты обличали партийное руководство городов и сел, в которых продавались и устраивались елки.

Писатели ополчились на елку, как на старорежимный религиозный обычай.

Детские журналы осуждали и высмеивали детей, мечтающих о елке:

"Религиозность ребят начинается именно с елки. Ребенок отравляется религиозным ядом. Долой елку и связанный с ней хлам!" Рождеству и празднику елки противопоставлялись праздники нового социалистического государства, среди которых первым было 7 Ноября как годовщина Октябрьской революции, установивший на земле новую эру. В эти годы казалось, что елке пришел конец. Перед Новогодними вечерами по улицам ходили дежурные и вглядывались в окна квартир, не светятся ли где-нибудь огни елки. В школах вместо праздников елки стали проводиться антирождественские вечера, на которых инсценировались высмеивающие попов пьески, пелись антирелигиозные сатирические куплеты. Перестали устраиваться елки и в детских садах. В 1931 году ленинградский детский журнал "Чиж" напечатал стихотворение Александра Лебеденского:

Не позволим мы рубить Молодую елку.

Не дадим леса губить, Вырубать без толку.

Только тот, кто друг попов Елку праздновать готов.

Мы с тобой - враги попам.

Рождества не надо нам.

И все же, несмотря на борьбу с елкой, проводившуюся на всех фронтах, полностью искоренить обычай даже в те годы так и не удалось. Елка ушла в подполье. В семьях, верных дореволюционным традициям, ее продолжали устраивать, хотя делали это с большой осторожностью. "Новогоднюю елку ставили тайно", - вспоминает мемуаристка, - "окна занавешивали одеялами, чтобы никто не видел". "В городах", Ч как рассказывает Ирина Токмакова, Ч "елками, обычно, обеспечивали дворники. С утра они выезжали за город в лес, рубили елку, перерубали ее пополам и запихивали в мешок. Дома ствол елки забирался в лубки и она снова делалась целой и стройной". Продолжали устраивать елки и в некоторых детских садах, если у воспитателей хватало на это смелости.

И вдруг на исходе 1935 года в "Правде" появляется небольшая заметка, подписанная кандидатом в члены Политбюро Павлом Петровичем Постышевым "Давайте организуем к Новому году детям хорошую елку".

Решительно расправившись с не иначе как левыми загибщиками, которые ославили детское развлечение как буржуазную затею, в результате чего Елка в Советской России была запрещена, автор в декларативном тоне предлагает положить конец этому неправильному осуждению елки и призывает комсомольцев и пионерработников в срочном порядке устроить под Новый год коллективные елки для детей: "В школах, детских домах, дворцах пионеров - везде должна быть детская елка. Не должно быть ни одного колхоза, где бы правление вместе с комсомольцами не устроило бы накануне Нового года елку для своих ребятишек. Горсоветы должны помочь устройству елки для детей нашей великой социалистической Родины".

Предложение товарища Постышева было принято молниеносно. Уже в том же номере газеты помещена заметка о продаже елок на рынках Москвы, о возникающих у покупателей трудностях при попытке купить елочные игрушки.

Следующий номер "Правды" информирует о телеграммах, разосланных секретарям комсомола, в которых рекомендуется под Новый год устраивать для пионеров и школьников елки. Предлагается организовать заготовку елок, закупку игрушек и украшений, а также сообщается, что фабрики и заводы готовят для детей подарки. Московский областной исполнительный комитет дает указание райсельхозам о заготовке елок. Публикуется постановление о проведении 1 января елок в школах, в детских клубах, детских домах и так далее, и тому подобное. И в течение четырех дней, включая день опубликования статьи Постышева, в приказном порядке был положен конец "неправильного осуждения елки" по словам Постышева и возвращен дореволюционный праздничный обычай. Но теперь, как следовало из напечатанного в "Правде" документа елка уже называлась не рождественской, а новогодней или просто советской: "Итак, давайте устроим хорошую советскую елку во всех городах и колхозах".

На первый взгляд возвращение старорежимного обычая в жестокую эпоху второй половины 30-х годов может показаться удивительным. Но следует учесть, что реабилитация елки произошла через месяц с небольшим после того, как Сталиным была сказана знаменательная фраза: "Жить стало лучше, товарищи, жить стало веселее". Елка, как и многое другое в дореволюционной культуре, могла послужить укреплению победившего режима, возвращая людям привычные радости жизни. Потому то постановление о елке было воспринято с огромной радостью теми, для кого были дороги обычаи старой российской жизни. Елка оказалась востребованной в качестве одной из иллюстраций к знаменитой формуле: "За детство счастливое наше спасибо, родная страна!" Следующий, 37-й год, советский народ, уже забыв о запрете на елку, весело встречал с зеленой красавицей, не подозревая, что готовит наступающий год многим из них, веселящимся возле наряженного и светящегося дерева. В конце 1935 года елка была не столько восстановлена, сколько превращена в новый праздник, получивший простую и четкую формулировку: "новогодняя елка - праздник радостного и счастливого детства в нашей стране". К 1936 году еловое дерево становится необходимым аксессуаром не только советского праздника Нового года, но и советской жизни вообще. Связь елки с Рождеством была предана забвению. С приближением очередного Нового года в печати появлялись обязательные заметки под названием "Скоро елка", в которых сообщалось о развернувшихся в детских учреждениях подготовках к детским елкам в городах и колхозах. В передовых статьях новогодних выпусков газет и журналов наряду с другими характерными приметами времени всегда называется елка. Образ думающего о нас Сталина, встречающего Новый год в Кремле, становится незримо присутствующим образом новогоднего праздника. Мы все помним:

Новый год. Над мирным краем Бьют часы двенадцать раз.

Новый год в Кремле встречая, Сталин думает о нас.

Самуил Маршак Наряду с елкой на общественных новогодних праздниках в центре торжества непременно оказывался и портрет Сталина. Ведь именно к нему дети должны были испытывать чувство благодарности за елку, за наступление Нового года, который, вне всяких сомнений, будет еще счастливее, чем ушедший старый, и вообще за счастье жить в советской стране.

Мы весело пляшем у елки большой.

На родине нашей нам так хорошо! Мы весело пляшем, мы звонко поем, И песенку нашу мы Сталину шлем. - писала поэтесса Мария Клокова. В праздничные дни образ елки буквально не сходил со страниц журналов. Его умудрялись использовать в любых ситуациях, в том числе и с целью патриотического воспитания молодежи. Советская власть, приняв елку, и ее поставила себе на службу.

Рождественское дерево было превращено в атрибут государственного праздника Нового года, одного из трех, наряду с Октябрем и Первомаем, главных советских праздников. Скорому превращению елки в один из советских символов способствовала и ее архитектоника, напоминающая своими очертаниями башню Московского Кремля, и звезда на ее макушке, превратившаяся из Вифлеемской в красную пятиконечную звезду. Эта звезда стала ассоциироваться со звездами, горящими на башнях Московского Кремля.

Яков Хелемский в стихотворении 54-го года "Елка зажигается в Кремле" откровенно проводит эту параллель:

И звезда, лучащаяся блеском На вершине хвойного ствола, В яркое кремлевское созвездье В этот день как равная вошла.

Теперь тот же самый знак содержал в себе иной смысл. Он стал символом советской власти. Особенное значение приобрела звезда с приходом рождественской елки, где она, в отличие от других европейских стран, стала особенно значимой. В обычае советской елки звезда не просто сохранилась, но, утратив свою прежнюю христианскую символику, была переосмыслена.

Ощущение советской сути звезды, венчающей елки советских детей, и ее связь со звездами Московского Кремля многие сохранили до сих пор.

После войны в отборе произведений, которые берутся на вооружение методистами и устроителями елок, стремление идеологизировать возрожденный праздник проявляется еще откровеннее. Елка все более приобретает смысл, соответствующий новым задачам. В сборниках постоянно встречаются тексты о Сталине, как, например, стихотворение 53-го года Льва Сорокина "У Кремля", где Сталин дает инструкцию Новому году, путешествие которого начинается у стен Московского Кремля. Точно также советизируется и образ Нового года, персонификация которого совершившаяся еще в русской культуре XIX века была подхвачена и развита на этом этапе.

Если в России XIX века елка была распространена только среди христианского населения, исключая крестьян и духовное сословие, то теперь с ней знакомятся, и даже обязаны были знакомится, и другие народы Советского Союза, в том числе и народы Крайнего Севера. В стихотворении Александрова "Новый год" говорится о том, как елка была впервые подарена Ненцам, которые до сих пор этого обычая не знали:

На север ненцам маленьким Зимой под Новый год С гостинцами, подарками Послали самолет, А из кабинки елочку Механик достает.

Елка, елочный сценарий, елочные персонажи насильственно прививаются на всей территории Советских республик. Азербайджанская поэтесса Дирибади еще в конце 30-х годов пишет стихотворение "Дед Мороз", которое печаталось в переводе на русский язык:

В гости к нам пришел Дедушка Мороз И чего-чего только не принес.

А в рассказе Юрия Рыдхэу, опубликованном в новогоднем номере "Огонька" за 53-й год, чукотский мальчик, от имени которого ведется повествование, с восторгом восклицает: "Такой новогодней елки у нас никогда еще не было! Собственно говоря, у нас раньше никаких елок не бывало". В соответствии с директивой партии, елка становится обязательной и в колхозной деревне, что запечатлел в своей бодрой песенке Лебедев-Кумач:

Свежая, морозная елочка колхозная, здравствуй! В годы холодной войны новогодняя тематика служила широким полем для карикатуриста, как например на рисунке Бориса Ефимова, опубликованного в первом номере журнала "Огонек" за 58-й год, нарисован большой холодильник старой марки "Москва", или "Днепр", на котором написано "холодная война", к нему пририсованы руки, голова в шляпе с сигарой во рту, в руках холодильник держит ракетные базы в Западной Европе и подпись к рисунку гласит: "Заокеанский рождественский дед Западной Европе".

Ежегодно в Большом Кремлевском Дворце для учащихся школ на зимних каникулах устраивались елки, которые проходили ежедневно, вплоть до января. Эта главная елка страны как бы объединяла собой все елки, горящие в дни Нового года на всем пространстве Советской страны:

Огоньки всех елок новогодних, Что горят на праздничной земле, Воедино собраны сегодня В тех огнях, что вспыхнули в Кремле.

Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 |    Книги по разным темам