Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 |   ...   | 54 |

См., например: Гессен В.М. Основы конституционного права. Пг., 1917. С. 414; Котляревский С.А. Конституционное государство: Опыт историко-морфологического обзора. СПб., 1907. С. 178; Котляревский С.А. Юридические предпосылки... С. 50, 128, 129; Неровецкий И. Русские конституционные проблемы в современной французской литературе // Право. 1910. № 21.

С. 1309-1313; Тагер А. Русская конституция в немецком освещении // Право.

1910. № 48. С. 2915-2918.

РУССКИЙ ТРАНЗИТ НАЧАЛА ХХ ВЕКА: ИСТОРИЯ Е на не только в смысле экстенсивном, но и в интенсивном; его участие в осуществлении признанных за ним функций... менее активно, чем в большинстве современных конституций1.

Государственная Дума и Государственный Совет не являлись самостоятельными органами власти. Но и император, сохранив за собой полноту исполнительной власти, утратил неограниченность в законодательстве и автономность в распоряжении бюджетом.

Только в совокупности император, Дума и Совет превращались в трехглавый институт законодательной власти, олицетворяемой тремя петербургскими дворцами: Зимним, Таврическим и Мариинским.

Споры вокруг содержания и наименования политической системы, возникшей в результате реформы, не затихают и до сегодняшнего дня. Для характеристики лобновленного строя использовались самые различные определения: конституционная монархия (С. А. Корф, П. Б. Струве), конституционное самодержавие (В. И. Ленин), конституционная империя под самодержавным царем (международный альманах Гота) и т.п. Любопытно, что советская историография фактически усвоила точку зрения дореволюционных правых, полагая, как и они, что коренных изменений в государственном строе России в результате принятия Основных законов не произошло, а иным стал лишь порядок управления.

Данное положение было настолько общим местом в характеристике второго шага самодержавия по пути к буржуазной монархии, что и не требует ссылок на конкретные работы.

В современной историографии, особенно историко-правовой, утверждается мнение о конституционной основе российской монархии после революции 1905-1907 гг., а также широко используется понятие думская монархия, введенное С.С. Ольденбургом2.

Представляется, что эта формулировка далеко не корректна. Почему думская монархия Почему в таком случае не советская, Государственный Совет обладал теми же полномочиями, что и Государственная Дума. Точнее в этой ситуации говорить о думско Котляревский С.А. Юридические предпосылки... С. 50.

См.: Ольденбург С.С. Царствование Императора Николая II. Мюнхен, 1949. Т. II. С. 3.

РОССИЙСКИЕ ПАРЛАМЕНТАРИИ НАЧАЛА ХХ ВЕКАЕ советской монархии. А если признать, что Дума и Совет представляли собой палаты российского парламента, пусть и более ограниченного в своей компетенции по сравнению с европейскими, то следует говорить о парламентской, т.е. опять-таки конституционной, монархии.

В результате проведенной реформы в стране был установлен режим дуалистической монархии, подразумевающий сочетание элементов неограниченной и конституционной монархии в условиях незавершенного разделения властей1 и просуществовавший в России до падения монархии в 1917 г.

Анализируя внутреннюю трансформацию России в начале ХХ в., ни в коем случае нельзя сбрасывать со счетов того обстоятельства, что в новой системе международных отношений и военнополитических блоков Россия оказалась союзницей ведущих европейских демократий - Франции и Великобритании, что, в свою очередь, обязывало российскую политическую элиту действовать с оглядкой на правительства и общественное мнение этих стран.

Далеко неслучайно среди отечественных министров именно министры иностранных дел были наиболее последовательными сторонниками конституционных изменений. А. П. Извольский едва ли не шантажировал своих коллег-министров тем, что лобщественное мнение Европы будет резко против нас и помешает нашей внешней политике в случае жесткой антидумской позиции правительства, а С. Д. Сазонова упрекали в том, что он олицетворяет собой союз с западными демократиями2.

В наибольшей степени влияние на процессы либерализации и демократизации в России оказывала (или пыталась оказать) Франция. Так, значительную роль при подписании 18 февраля 1905 г. Николаем II рескрипта на имя А. Г. Булыгина сыграл вопрос Предложенная В.А. Деминым формула конституционная дуалистическая монархия представляется неудачной, так как по определению система дуалистической монархии обладает двойственностью и не может быть только конституционной. См.: Демин В.А. Указ. соч. С. 83.

См.: Коковцов В.Н. Указ. соч. С. 167; Палеолог М. Царская Россия накануне революции. М., 1991. С. 56.

РУССКИЙ ТРАНЗИТ НАЧАЛА ХХ ВЕКА: ИСТОРИЯ Е о предстоящем французском займе1. В сентябре 1905 г. в беседе с С. Ю. Витте президент Франции Э. Лубе прямо заявил, что, по его мнению, без системы представительства и конституции Россия более идти не может2. В апреле 1906 г. во время переговоров по поводу заключения займа министр внутренних дел Франции поинтересовался у В. Н. Коковцова: Еотчего бы Вашему Государю не пригласить господина Милюкова возглавить новое правительство.

Мне кажется, что это было бы очень хорошо и с точки зрения удовлетворения общественного мнения и разрешило бы многие вопросы3. В связи с нараставшим конфликтом между перводумцами и правительством французские парламентарии развернули критику собственного правительства за инертное отношение к событиям в России. Вследствие этого в начале июня 1906 г. послу в Петербурге М. Бомпару было поручено поставить в известность Николая II, что французское правительство придает огромное значение сохранению союза между русским правительством и Думой4. Роспуск Государственной Думы первого созыва привел к обвальному падению русских бумаг на иностранных рынках, что в воспоминаниях тогдашнего министра финансов было прокомментировано с горькой иронией: Нельзя даже сказать, до какого уровня дошло бы их падение, если бы оно не встретило фактической преграды в отсутствии покупателей на них5. И в дальнейшем Париж и Лондон старались четко обозначить свою позицию по отношению к политическому процессу в союзной им стране, что вызывало недовольство со стороны российских правых. В частности, в связи с визитом французской парламентской делегации Главная палата Русского народного союза 16 февраля 1910 г. по инициативе В. М. Пуришкевича постановила: Принять меры к прекращению на будущее приездов всякого рода иностранных гостей, позволяющих себе См.: Коковцов В.Н. Указ. соч. С. 69; Ананьич Б.В. Россия и международный капитал. 1897-1914. Очерки истории финансовых отношений. Л., 1970.

С. 132.

Витте С.Ю. Указ. соч. Т. 2. С. 455.

Коковцов В.Н. Указ. соч. С. 140.

См.: Ананьич Б.В. Указ. соч. С. 186-187.

Коковцов В.Н. Указ. соч. С. 194.

РОССИЙСКИЕ ПАРЛАМЕНТАРИИ НАЧАЛА ХХ ВЕКАЕ заниматься пропагандою в России чуждого ей конституционного строя; поднять вопрос путем печати о недопустимости официальных приемов всякого рода наезжающих господ. Указать на невозможность официального приема гг. министрами всяких парламентариев, являющихся с визитами ответного характера к членам левого толка Государственной Думы; подготовить достойную встречу англичанам; следить зорко за развивающимся монархическим движением во Франции с целью при дальнейших попытках французов вмешательства в наши дела, немедленно заняться тем же во Франции поездкою туда и пропагандой монархизма в республике, совместно с Леоном Доде, издателем монархического органа печати в Париже УLТAction FrancaiseФ1. Союзом даже была создана специальная комиссия, имевшая лцелью бороться с систематическим вмешательством иностранцев в наши внутренние дела. В виду ожидавшегося приезда в Россию британской парламентской делегации Главная палата 6 апреля 1910 г. постановила лорганизовать акции протеста, при этом предупредив, что они сами будут виноваты в том, что будет нарушена неприкосновенность их личностей2.

Основной проблемой демократического транзита начала ХХ в., оставшейся неразрешенной, был так и несостоявшийся пакт между реформаторами из среды высшей бюрократии и либеральной оппозицией. Первые еще могли быть более или менее последовательными либерализаторами, но по природе своей не могли быть последовательными демократизаторами, явно предпочитая предсказуемость результатов политического процесса их неопределенности, ориентируясь в лучшем случае на демократию с гарантиями, но никак не на демократию без гарантий.

Институциональными гарантиями, позволившими бюрократии контролировать политический процесс, были точное разграничение власти верховного управления от власти законодательной, реформированный Государственный Совет, получивший равные с Думой полномочия, формальная безответственность министров Правые партии. Документы и материалы. Т. 1. 1905-1910. М., 1998. С.

559-560.

Там же. С. 570.

РУССКИЙ ТРАНЗИТ НАЧАЛА ХХ ВЕКА: ИСТОРИЯ Е перед законодательными палатами1. Затем к этому списку добавился избирательный закон 3 июня 1907 г., при помощи которого П. А. Столыпин покончил с состоянием неопределенности, характерным для периода деятельности первых двух созывов Государственной Думы, но сохранил сам институт законодательного народного представительства2.

Изменение избирательного закона в обход Государственной Думы и Государственного Совета явилось первым серьезным кризисом процесса демократизации. Однако ответственность за этот кризис лежит не только на плечах бюрократии. Можно и должно обсуждать то, насколько искренними были С. Ю. Витте и П. А. Столыпин в своем стремлении привлечь представителей оппозиции в В марте 1911 г. Николай не принял отставку П.А. Столыпина, чтобы не создавать, по мнению В.С. Дякина, прецедента отставки министра из-за конфликта с одной из законодательных палат. См.: Дякин В.С. Самодержавие, буржуазия и дворянство в 1907-1911 гг. Л., 1978. С. 221. Между тем, еще в январе 1909 г. во многом из-за конфликтов с Государственной Думой оставили министерские посты И.М. Диков и Н.К. Шаффгаузен-Шенберг-Эк-Шауфус.

Подробнее о неформальной ответственности министров перед Государственной Думой см.: Демин В.А. Указ. соч. С. 71-81.

По свидетельству И.И. Тхоржевского, идею переворота 3 июня П.А.

Столыпину подсказал А.И. Гучков, считавший необходимым пожертвовать формой законности для спасения идеи Думы и конституции. См.: Тхоржевский И.И. Указ. соч. С. 131. По мнению В.И. Гурко, государственный переворот 3 июня, инициированный Столыпиным, имел лцелью не нарушение конституции, а, наоборот, ее сохранение и укрепление. См.: Гурко В.И. Указ.

соч. С. 600. В.А. Маклаков сформулировал парадокс, согласно которому в период Государственной Думы первого созыва конституцию защищало правительство, а пережитки самодержавия - Дума. По его мнению, за время I-ой Думы нельзя указать ни одного действия правительства, которое бы конституцию УнарушалоФ. Со многими шагами его можно не соглашаться, но они были УконституционныФ, в то время как деятельность самих думцев локазалась сплошным отрицанием конституции. См.: Маклаков В.А. Вторая Государственная Дума. (Воспоминания современника). London, 1991. С. 6, 7. В современной отечественной историографии парадокс В.А. Маклакова наиболее полно и точно интерпретирован В.А. Деминым, полагающим, что именно перводумцы ответственны за подрыв идеи конституционного строя и мирной трансформации России в правовое государство. См.: Демин В.А. Указ.

соч. С. 75.

РОССИЙСКИЕ ПАРЛАМЕНТАРИИ НАЧАЛА ХХ ВЕКАЕ Совет министров, но отказ кадетов от сотрудничества с правительством во многом предопределил и этот кризис, и последующие.

В отечественной политической традиции не сложились (да и объективно не могли к тому времени сложиться) две важнейшие практики, превращающие политику в лискусство возможного, а именно практика цивилизованного диалога с оппонентом и практика компромисса. По поводу П. А. Столыпина А. Ашер справедливо отмечает, что тот никогда не понимал истинной сути компромисса и при переговорах с кадетами о формировании правительства он готов был к соглашению, но только на его собственных условиях1. Аналогичный подход был характерен и для С. Ю. Витте, который в ноябре 1907 г. заявил директору французской Школы живых восточных языков П. Боеру, что кадетам нужно было удержать то, что давали; нужно было стать октябристами, а они, по мнению Витте, вместо того, чтобы принять дарованные царем права, хотели зайти гораздо дальше, достичь луны2.

Вместе с тем, в России уже формировался слой высокопоставленных чиновников, готовых к равноправному сотрудничеству с либеральной оппозицией. На это указывают, в частности, материалы совещаний в Петергофе и Царском Селе в 1905-1906 гг., на которых в ходе обсуждения проектов государственных преобразований наряду с традиционалистской отчетливо проявилась либерально-консервативная версия видения будущего России, в рамках которой даже от присутствия социалистов в Государственной Думе ожидался положительный эффект3. И. И. Толстой, приглашенный в октябре 1905 г. С. Ю. Витте в первый состав реформированного Совета министров на пост министра народного просвещения, посчитал себя обязанным известить и Витте, и Николая II, что придерживается взглядов довольно УлевыхФ, что является решительным врагом существующего правительственного режима и выступает за решительное изменение всего направления внутренней Ascher A. P.A. Stolypin. The Search for Stability in Late Imperial Russia.

Stanford, California, 2001. P. 120.

См.: Медушевский А.Н. Конституционные проекты русского либерализма и его политическая стратегия // Вопросы истории. 1996. № 6. С. 19.

Подробнее см.: Кирьянов И.К., Лукьянов М.Н. Указ. соч. С. 20-30.

РУССКИЙ ТРАНЗИТ НАЧАЛА ХХ ВЕКА: ИСТОРИЯ Е политики1. Некоторые сановники уже не опасались именовать себя конституционными министрами. Так, князь Б. А. Васильчиков заявил на заседании Совета министров, что он сочувствует проекту аграрной реформы, но против ее проведения по статье 87: Я почитаю себя конституционным министром и посему считаю, что такие важные мероприятия без участия законодательных палат приняты быть не могут2. Первым конституционным министром внутренних дел называл себя 26 апреля 1906 г. в письме к жене П. А. Столыпин3.

Обращает на себя внимание и изменение состава министров в начале ХХ в., благодаря чему бюрократическая элита по своим социокультурным характеристикам сближались с либеральной контрэлитой. Так, в министерском корпусе с 1903 по 1917 г. доли потомственных дворян и землевладельцев сократились соответственно со 100 до 71.4% и с 58.8 до 33.3, при этом увеличились доли лиц с высшим образованием с 70.6 до 95.2% и лиц, не обладавших недвижимым имуществом - с 35.3 до 62%4.

Pages:     | 1 |   ...   | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 |   ...   | 54 |    Книги по разным темам