Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 |   ...   | 62 |

И все-таки какие-то ключевые слова у нас в запасе имеются, хотя, возможно, тут своего рода бутафория. Итак, кое-что из этой коллекции.

(1). Мой словарь. Вероятно, объективация явлений и событий вызывает естественный протест у человека, и в конце XX столетия он пытается как-то интимизировать культуру. Скорее всего, тут удается лишь некий тон субъективности, отчасти - фамильярности. Возникает Мой словарь XX в. или Словарь моей культуры XX в.. Этот жанр обозначился сейчас с большой отчетливостью1.

(2). Общее место. Художественный текст подразумевает некое (невозможное) место встречи читателя, автора и героя. Но это воображаемое пространство не только встает над страницей, оно может строиться здесь: на этой площади, улице. Две здешности перепутываются. Но и без того имеется множество факторов, создающих иллюзию равнодоступности и всеобщей ценности места. Культурология о таких местах громко трубит. Им как бы выдан сертификат.

Странствия духа и реальное путешествие ставят путешественника перед проблемой неопределенности: чем значимее место, которое он посещает, чем более оно выделено - тем анонимнее и неразличимее становится он сам: в музейной толпе или среди паломников в храме.

(3) Сопровождение. Происходящее нуждается в том, чтобы его не только отслеживали, но и сопровождали множеством речевых действий и символических актов. Физическая карта путешествий неизбежно дополняется картой сопровождений, волевых влияний и энергетически-поддерживающих воздействий; рапортов, заверений, клятв, приказов. Поверхность земли покрывается знаками указаний, восклицаний, вопросов.

Вероятно, события остаются чем-то сомнительно, ослаблено существующим (вроде движений в лесных кронах), если их не совместить с чьим-то явственным присутствием, не поместить в См. в этой связи: Шифрин Б.Ф. Интимизация в культуре. // Даугава, 1989, № 8, С. - 94. (по материалам беседы автора с В.П. Рудневым), а также: Руднев В.П. Словарь культуры ХХ века. Ключевые понятия и тексты. М.: Аграф, 1997.

ТЕМА БУДЕТ ОБЪЯВЛЕНА зону засвидетельствованности. Но сопровождение - нечто большее, это определенный ритуал анимации артефакта, переливание ему человеческой крови. Реклама - это только частный случай искусственного объекта, который способом своей демонстрации - демонизируется.

(4). Тематизация. Вопрошание о природе вещей до вещей не добирается: вопрос Что это заменяется разговором о теме: о том, что говорилось по данному поводу, кто и как спорил, и достоверны ли имеющиеся источники. Нам предлагаются отражения отражений.

5.

Еще один, пришедший со стороны, вопрос: о будущем культурологии. Это вопрос не только о том, о чем будут продолжать говорить, но и о темах, которые еще не сформулированы. Возможно, таковые и в самом деле существуют; это дает ощущение свободы. Кажется, мы сидим в классе, где все пишут сочинение, но вариантов не хватило, и нас просят подождать. Нам выпала удача жить не сочиняя, как если бы нас удалили с урока. Но это приволье ничем не гарантировано.

Тема будет объявлена.

Б. Шифрин, Культурология как эксперимент МЫ И ОНИ (TALKING SHOW) Семен ЛЕВИН Если воспользоваться любезным сердцу многих отечественных журналистов различением между Они и Мы, то просто математическую формулу можно вывести: если в любой точке нашей страны взять произвольно большое различие между "Они" и "Мы" и вести его в направлении к границе, то оно будет уменьшаться прямо пропорционально приближению к ней, чтобы стать на ней равным нулю.

М. Мамардашвили Сидя дома, они любят воображать себя ринувшимися в поездки.

Языка недостаточно, сказал он два года назад, а этот запомнил и теперь повторяет, шествуя по Сосновке с стиснутой головой. Язык - это поверхность, ускользающая, иногда, пожалуй, решето, рассасывающееся в сеть, распадающаяся на молекулы. Рыба ушла. Иногда чересчур много роится так что не успеваешь записывать. Парадоксы времени. Думать - одно, записывать - другое, а для меня письмо - это всегда вся власть, тотальная и непрерывная. Я говорю о письме как о восхождении к оригиналу и как о тренировке тела (тела альпиниста - срезонировали они метафорой). Что толку размышлять об этом постоянстве непопадания: непопаданья нас в них, их в нас, и о том, кто виноват в этом процессе и кто кому мстит, о том, кто сделал первый шаг, а кто нанес ответный удар, о том кто и когда осуществил верный бросок, и когда и почему произошел незаметный сдвиг. Кто инициирует непопадание в цель - не само ли постулирование цели, не намерение ли Мир приближается. Я же могу лишь шевелиться, довольно вяло шевелиться, как рыба, что поделаешь, они поклонники этого банального символа.

Надо объяснить, почему они. Они - с точки зрения нас, скорее, не враг, но неодушевленный предмет, ребенок или животное, нечто бесполое, христосик. Мусор - вот они, даром потраченное выброшенное время. Не стоило на этом зацикливаться. Здесь уже брезжит предок-тотем, индейцы, антибиотики, бациллы, в общем все то, что МЫ И ОНИ (TALKING SHOW) объемлется распространенным словечком лэкспериментатор. Все это - следы одного частного разговора, не обращайте внимания.

Мир приближается, но не очень, какие бы очки не заказывать, не поможет и Спиноза: сколько мусора, чужого, мертвого мусора! Но может быть, нужно завалить мусором все, в смысле стать окончательно и бесповоротно ими, так, чтобы остался один мусор, одни анонимные сноски и ссылки, физиологичность ссылок, явленная нам, здоровому твердому мясу, явленная упорному взгляду Вия. Все актуальное фаллично, условно говоря, взгляд - это и есть эрекция, он упирается. Упирается, не хочет исчезнуть. Как дитя, как агнец, эрекция тупа. Говоря о непопадании в цель, они рассуждают как эрегированность. Стоит ли настаивать на последовательности Они не знают. Выстрел предполагает систему вооружения, орудия выстрелов. Что есть попадание, как не становление удачливым сперматозоидом, не зачатие - пусть они пороются в памяти. Общество как женское тело - метафора эрегирующих. Вопрос - через какое отверстие родиться. На то система контроля. Не перепутать отверстия - задача не из легких. Уже чтобы ее поставить, нужно быть старым ренегатом. Ответ прост: не от них, не от них это зависит-то, не перепутать два отверстия. А от кого А кто это высунулся с вопросом Ладно, я пас. Ну, хорошо. От кого, спрашиваешь. А не от кого. Это опять то же самое: про виноватого в непопадании, вроде школьного кто первый начал Может, кто-то и начал, но они-то, бедолаги, этого никогда не узнают, уж если он сумел начать, то он так спрячет концы в воду, у, что ты скорей утонешь, чем их обнаружишь. Откуда, черт побери, взялся здесь ты Никакого ты не было и в помине. Были они, мы и я. Так видимо, это они маскируются под ты, происходит имитация внутреннего голоса, совести, вычитанной в книгах, знак или признак смерти лирического героя, если таковой вообще имелся, что сомнительно, как, впрочем, и все остальное.

На чем же они остановятся (чувствую, скоро этот трюк с местоимениями мне осточертеет). Не на мусорном ли сценарии развития Развития чего Не событий же, в самом деле, ведь не малые же мы дети. Да и развития ли вообще Что касается нас, то мы, извините за многословие, не токмо что не малые, но кажется вообще никакие не дети, даже большими детьми нас уже не назовешь. Кто же мы Может, мы дети повзрослевшие, тинэйджеры, резвящиеся на лужайке чужого, ихнего сада. Этакие вожди эринний, мстители за чью-то давнишнюю смерть или давнишнюю жизнь, что в общем одно и то же. Для Семен ЛЕВИН нас. Просим, даже требуем не путать. Для нас - одно и то же, а как для других - это их дело. Для них вообще нет ни жизни ни смерти, они нарциссы. Мы же - вожди эринний, в поисках орестов, гамлетов, ипполитов, необходимых нам индульгирующих тел.

Имеется склонность к тексту. К замкнутой конструкции, к разрастанию дыры, дыр, к разрастанию их. И. Х. Во всяком случае склонность ничего не сказать чувствуется отчетливо. (Кто это говорит Ответить нет сил.) Итак, недостаточность языка. Ты упомянул о ней. (Ты и я - что за сладкая парочка, опровержение буберовского ля и ты) Почему же язык недостаточен Потому что он поверхность. Но поверхности нет. Поспешный вывод. Что такое поверхность У кого достаточно знаний для того, чтобы определить это - у них или же у нас И кому принадлежит мое тело Некоторые утверждают, что поверхность это как бы хвост ведущейся дискуссии.

Между кем и кем Есть предположение, что между ими и нами.

Можно ли сравнить недостаточность языка с мозговой недостаточностью - или же с недостатком какой-либо части тела Почему сладкая парочка Имелось в виду, что это ложная пара, на самом деле это всасывание и торможение, выпивание и поедание, что угодно, но почему-то задерживаемое, не завершаемое годами. Задержка - вот о чем хотелось когда-то поговорить. Задержка беременности. Но беременности кем Чьей беременности Куда, кто и кого должен породить Они или мы Надо наконец разобраться всерьез с этой выдвинувшейся на первый план оппозицией. Итак, мы:

здоровое твердое мясо, слепота и устойчивость, навязчивость и повторяемость, нас нельзя компрометировать, мы не слышим и не видим, не чувствуем и не ощущаем, слыша, видя, чувствуя и ощущая.

Можно сказать, что мы - это беспредельная власть и авторитет письма, повторения, копирования, мимикрии, имитации, ну, например, я и ты - чахлый, третьестепенный, но все же пример власти письма. Но все это, к сожалению или к счастью, говорится с точки зрения их. Ну и что Ведь мы это и есть они. А кто это говорит А То-то и оно. На самом деле я не такой. Все это вычитано в книгах.

Все привнесенное.

Они и мы - не одно и тоже, а почти одно. Они - может это тень мы, мы наоборот. Стать окончательно и бесповоротно ими, нами, разницей между ними и нами, мусором и мусороуборочной машиной в одном кентаврическом целом: гадишь и подбираешь. Настойчиво повторяющимся циклом, ритмом отказа. И другой аспект:

должен ли язык завидовать не-языку Может ли он завидовать МЫ И ОНИ (TALKING SHOW) Жалкие, давно устаревшие сценарии письма: узкое место, вход и выход, театр без зрителей, ощупывание в темноте, где мы находимся В чистилище или в аду Мы Нас вообще нет, как и их. Ведь мы ничего не требуем, кроме отказа. Нет, за нами, вероятно, кто-то стоит. Мы - органика чужого, то есть их органика, органика наших врагов, мы строим их тело, рисуем его во всех подробностях. Это интересная гипотеза. Мы создаем тело тотема из массы своих тел. В нас он живет, воспроизводит себя как никто другой, как вообще никто, неистово, экстатически, хотя и по забывчивости. Мы ничего не требуем кроме отказа Да мы вообще ничего не требуем. Мы это бесконечная серия штампов, это ничто.

Тот факт, что экспериментатор имитирует повторение, свидетельствует о том, что они имеют функцию закрепителя. Может быть, экспериментатор, этот пройдоха, имитирует нас, дразнится.

Но мы сами - повторение. Ворох использованной бумаги, шелестим ли мы Разве кто-то услышал бы этот шелест без экспериментатора Кто-то из потомков или предков, тот, к кому мы обращаемся, сверхтотем Экспериментатор - это филер. Он подглядывает и сообщает сверхтотему наши планы, если таковые у нас на сегодняшний день имеются.

Каин обрабатывает поверхность, засевая ее семенем, выращивая хлеб. Авель же выгуливает по поверхности жертвенных животных, которые нагуливают тело. Кстати, Авель может выгуливать скот и не по поверхности, ведь поверхность это специально унавоженная плодородная почва, а по дикой местности, где растут... Нет. Ерунда.

Скот выгуливают тоже на плодородных пастбищах. Поверхность ли пастбище - вот вопрос. В геометрическом смысле, безусловно, поверхность. Пастбище отвечает и критерию плодородия. В чем же различие В потребителе Людей, конечно, тоже можно считать за скот. Однако выращивание злаков возводит их на некоторую другую ступень. Выращивание злаков - не есть ли это выращивание их.

Ступень вегетарианства, хотя и сомнительного, ибо хлеб - это тоже плоть, доказательством чему служит то, что он может кричать от боли. Выращиваются как бы антиживотные, антитотемы, они. Каином выращиваются Авели, тогда как Авелем выращиваются и закладываются в залог Каины. Каины это мы, выращивающие их.

Авели - они, выращивающие нас. Может, Авель - это и есть семя Вспоминается, кстати, еще одно отличие культурной почвы от дикого пастбища, едва ли не самое существенное: культурная почва унаваживается. В сущности, Авель был удобрением. Но где же сценаСемен ЛЕВИН рий о возведении до небес мусорной кучи Рост их Не назвать ли его также жертвоприношением. Каин совершил, так сказать, пражест, жертвоприношение зерна - тотему, как образу гибели, но и защиту жизни для всех реально существующих злаков. Так же и Авель совершил пражест, принеся в жертву Каина с целью структурированного процветания животных в открытом им историческом способе существования. Но симметрии здесь нет. Имеются скорее отношения наружности и тайника, правого и левого. Пастух в мире земледельца есть только труп, семя будущего злака. Земледелец для пастуха - неудачливый конкурент, мешавший ему вести за собой стадо на дальние пастбища.

Итак, они идут по нашим глазам. По нашим бумажным шелестящим поверхностям, они читают наши глиняные дороги, их тела удобряют поверхность и становятся ею, уходят, что называется, в культурный пласт. Но остается нерешенным еще вопрос об имитаторе-экспериментаторе, то есть об имитаторе имитации. Может, он как-нибудь незаметно уже решен Будем надеяться. По чьим глазам они идут Ведь мясо слепо. А кто мясо Снова неясности. Они тонут во мраке Мрак же внутри тела, там всегда темно. Видно, кто-то сначала должен отправиться внутрь тела, чтобы затем кто-то мог уйти внутрь поверхности Вот только можно ли пройти внутрь поверхности, укрыться в ней, в ее толщине, имеет ли поверхность толщину Если архетип Авеля есть удобрение, семя, роняемое в землю, часть света, приход, теряющийся в темноте, то архетип Каина... У мяса нет зрения, мы слепы, они идут по глазам, но по чьим, если мы слепы, не топчутся ли они на своих собственных глазах, не прозревают ли Не значит ли уходить внутрь поверхности, создавать ее. Они идут в нашей слепоте, а мы есть приходящий уход, убыток.

Где сюжет Надо ли ненавидеть свою семью Свои способности Надо ли любить свои грехи Свои потребности Надо ли сделать грех более явным, более видным остальным Кому остальным Им или нам Кому каяться еще только предстоит, а кто уже давно покаялся Кто пострадал Не в одном ли теле сосредоточена совесть нации Можно ли оживить это тело Сколько вопросов! Чувствуется, что перед ними ученый. Нет, перед нами. Как можно быть перед тем, что слепо. А почему мы решили, что мы слепы Мы, вероятно, маскировались, прибеднялись. Мы видим, вспомним хотя бы о Вие.

Pages:     | 1 |   ...   | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 |   ...   | 62 |    Книги по разным темам