Книги по разным темам Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 46 |

Это свидетельство наглядно иллюстрирует нарастающую во время войны неспособность всех структур царской власти решать сколько-нибудь важные общественные задачи, стоящие перед страной. Это обстоятельство усиливало идейное, политическое и нравственное разложение власти, проявлениями которых были разгул распутинщины, министерская чехарда, упорное нежелание самодержавия пойти на формирование ответственного перед Государственной думой и Госсоветом министерства и т.д. Все это способствовало быстрой, гигантски усилившейся участием России в мировой войне делегитимизации царской власти, политической изоляции самодержавия. Как справедливо констатировал известный исследователь Февральской революции Г.З. Иоффе, ни в одной стране власть не была так дискредитирована, так неуважаема и потому так отдалена, отчуждена от общественности, от низов, как в то время в России. Пожалуй, ни один царь в истории России не подвергался такому поношению как Николай II. За все поражения, страдания, трудности, нехватки винили только власть5.

Образовавшийся после крушения самодержавия вакуум власти быстро начал заполняться различными институтами, выполняющими властные функции, наиболее авторитетными из которых в общероссийском масштабе были Временный комитет Государственной думы и Петроградский Совет рабочих депутатов. Каждый из этих органов в той или иной степени выполнял функции государственной власти и являлся центром притяжения разных социальных сил.

Обратим внимание на особенности осуществления власти в период с февраля по октябрь 1917 г. различными институтами.

Падение самодержавной власти вынудило Государственную думу образовать Временный комитет. Сформировавшийся в ночь с 27 на 28 февраля, этот орган объявил о взятии власти в свои руки6. По соглашению с Исполнительным комитетом Совета 2 марта из состава Временного комитета Государственной думы было сформировано Временное правительство, которое приняло на себя исполнительную и законодательную власть вплоть до созыва Учредительного собрания.

В связи с рассмотрением вопроса о формировании Временного правительства и его структуры, обратим внимание на точку зрения, имеющую место в современной отечественной историографии Февральской революции. Согласно ей, при рассмотрении причин формирования двоевластия акцент следует делать не на недостаточную сознательность рабочего класса накануне революции и его недостаточную готовность к осуществлению власти, как утверждала советская историография, а на готовность его антипода - буржуазии7.

Несмотря на продуктивность этого подхода, представляются очевидными некоторые его недостатки, на что указывает история создания Временного правительства.

Как показывают факты, цензовые круги в лице Государственной думы при свержении самодержавия взяли власть вынужденно, под воздействием усиливающегося революционного порыва масс.

Заметим, что первоначально дума сочла возможным пойти на компромисс с царской властью и подчиниться указу о перерыве занятий Государственной думы: Дума подчинилась закону,... и никаких постановлений о том, чтобы не расходиться и насильно собираться в заседании, не делала8. Степень ее оппозиционности царской власти отразил факт создания частного совещания членов Государственной думы. И лишь после длительного и мучительного обсуждения сложившегося положения частное совещание сочло возможным взять внезапно свалившуюся на думцев власть9.

В воспоминаниях М.В. Родзянко отмечает, что в тех обстоятельствах Государственной думе ничего не оставалось другого, как взять власть в свои руки и попытаться хотя бы этим путем обуздать нарождавшуюся анархию и создать такую власть, которую послушались бы все10.

Характерно с этой точки зрения и первое официальное сообщение Временного комитета Государственной думы, в котором, в частности, было заявлено: Временный комитет членов Государственной думы при тяжелых условиях внутренней разрухи, вызванной мерами старого правительства, нашел себя вынужденным взять в свои руки восстановление государственного и общественного порядка11 (курсив мой - Д.К.).

З.Гиппиус довольно точно характеризовала в своих дневниковых записях состояние членов цензовой IV Государственной думы в первые дни революции: Безвластие думцев. Они сами не знают, чего желают... Революция свергла эту власть. Они не свергли. Они лишь механически остались на поверхности пассивно - явочным порядком. Но они, естественно, безвластны, ибо взять власть они не могут, власть должна быть им дана и дана сверху12.

Об этом же свидетельствует стремление членов Временного комитета придать новой власти легитимность посредством сохранения преемственности между нею и самодержавием. М.В. Родзянко отмечал, что одним из главных факторов, обусловивших выдвижение кн.

ьвова на пост министра - председателя Временного правительства первого состава, было то, что одним из последних указов, подписанных Николаем II, был указ о назначении Львова председателем ответственного перед думой министерства. Таким образом, резюмирует далее Родзянко, князь Львов... носил на себе преемственность власти, делегированной ему от лица еще не сверженной Верховной власти13.

Как нам представляется, приведенные выше факты требуют более осторожного и взвешенного подхода к тезису о готовности буржуазии в лице Государственной думы воспринять власть.

Взяв государственную власть в свои руки, Временное правительство начало создавать собственную структуру. Постановлением правительства от 4 марта губернаторы и вице-губернаторы устранялись от должности, а их обязанности передавались председателям земских управ с присвоением наименования губернский комиссар Временного правительства14. Власть в уездах, согласно постановлению, передавалась уездным комиссарам. На эти посты назначались председатели уездных земских управ.

Это постановление указывает, с одной стороны, на стремление Временного правительства создать собственный государственный аппарат, структуру, которая была бы способна реализовать властные функции, принадлежащие правительству. С другой стороны, заметно стремление воспользоваться в этих целях уже действующим, но разрушающимся под действием революционной стихии аппаратом царской власти. В связи с этим обратим внимание на то, что в постановлении подчеркивалась мысль о желательности сохранения на местах в пределах возможности, всего существующего административного механизма в целях поддержания нормального хода жизни в стране15.

Это стремление к созданию властной структуры, однако, было уже заранее ограничено тем, что новое правительство не могло опереться на силу карательных органов по причине ликвидации в центре и на местах явочным порядком института жандармерии и полиции:

чины полиции излавливались, разоружались, арестовывались, имели место случаи самосудов и революционных судов над наиболее одиозными представителями этих органов16.

Под давлением Петроградского Совета на переговорах по созданию правительства, последнее включило в свою декларацию пункт о замене полиции народной милицией с выборным начальством, подчиненным органам местного самоуправления17. Но, как отмечал в воспоминаниях один из руководителей петроградской городской милиции, ее руководство не смотрело на эту структуру как на лафайетовскую национальную гвардию, а все время подчеркивало ее аполи тичность и нейтральность по отношению к действиям Временного правительства18. Даже в ходе октябрьских событий городская милиция не встала на защиту Временного правительства, посчитав себя нейтральной силой19.

Попытки нового правительства опереться на местах на руководителей земств и дум встретили отпор со стороны созданных в процессе революционного творчества местных органов Советов рабочих и солдатских депутатов, а также местных комитетов. Как правило, недовольство вызывала личность комиссаров Временного правительства. Отдел сношений с провинцией Временного комитета Государственной думы, проанализировав сведения из 28 губерний страны, констатировал: председатели уездных управ никогда не пользовались симпатиями и доверием населения и назначение их комиссарами не укладывалось в понимании народа20.

Однако не только политическая физиономия того или иного комиссара вызывала протест местных организаций против политики Временного правительства в этом вопросе. В ряде случаев недовольство генерировал сам принцип назначения комиссаров по распоряжениям правительства без какого бы то ни было участия местных органов. Так, в Сибири против практики назначения выступали Енисейский, Новониколаевский, Томский Советы рабочих и солдатских депутатов, Омский коалиционный комитет, Иркутский комитет общественных организаций и др.21 Томское губернское народное собрание на заседании 7 мая, по предложению большевиков, постановило признать должность губернского комиссара Томской губернии излишней.

Такое же решение было им принято в отношении уездных комиссаров Временного правительства22. Лишь экстренные меры экономического давления Временного правительства привели к отмене собранием своего решения23.

Уже в марте - апреле 1917 г. начался процесс переизбрания назначенных правительственных комиссаров местными комитетами24.

Данные, приведенные в исследовании Г.А. Герасименко, свидетельствуют о том, что в апреле сообщения об изгнании назначенных циркуляром Временного правительства комиссаров поступали в адрес правительства почти ежедневно, причем острота борьбы против комиссаров - председателей управ нарастала25. Правительственные комиссары подвергались арестам, начиная с марта 1917 г., в Петроградской, Минской, Витебской, Рязанской, Черниговской, Пензенской, Курской, Нижегородской и других губерниях26.

О масштабах распространенности переизбрания комиссаров правительства можно судить по следующим данным. В конце марта 1917 г. ярославский губернский комиссар сообщал, что из 10 уездных комиссаров только в Рыбинском уезде сохранил свой пост председатель земской управы, в остальных девяти комиссары были смещены27.

В Пермской губернии лишь в одном Верхотурском уезде на посту уездного комиссара до 1 июля 1917 г. оставался председатель земской управы28.

Смещению подвергались не только уездные, но и губернские комиссары. По данным Е.П. Баранова, 22 губернских комиссара были избраны губернскими общественными комитетами, из них двое - на совместном заседании губернского комитета и Совета рабочих и солдатских депутатов29.

Переизбрание комиссаров, как правило, вело к соединению постов губернского или уездного комиссара Временного правительства и председателя местного комитета. В Сибири, например, из 10 комиссаров (краевых, областных и губернских) 7 были председателями соответствующих временных исполнительных комитетов30.

Процесс перевыборов агентов Временного правительства местными органами, которые не признавались правительством органами власти, нашел отражение в телеграмме министра - председателя кн.

ьвова губернским комиссарам 1 апреля 1917 г, в которой еще раз разъяснялись их права и обязанности. Правительство напоминало, что губернские комиссары являются носителями власти Временного правительства в губернии. Особо разъяснялись права уездных комиссаров. Это объясняется тем, что именно эта группа представителей Временного правительства на местах подвергалась в это время наибольшим нападкам со стороны различных организаций. Из текста телеграммы следует, что Временное правительство шло на определенный компромисс с комитетами и другими местными организациями: уездные комиссары должны были назначаться министерством внутренних дел из числа лиц, представленных губернским комиссаром и рекомендованных или избранных комитетом. В то же время правительство признавало за собой исключительное право увольнения комиссаров31.

Следующий шаг, изменивший взаимоотношения Временного правительства и его комиссаров на местах, был сделан на съезде гу бернских комиссаров в апреле 1917 г. После длительного обсуждения предложенного правительством проекта Положения о комиссарах, он был дополнен двумя существенными положениями: 1) во всех мероприятиях, касающихся местной жизни губернии, комиссар действует в единении с губернским комитетом общественных организаций и 2) губернский комиссар назначается Временным правительством по соглашению с губернским комитетом общественных организаций32.

Тем самым была признана роль местных комитетов в подборе и расстановке комиссаров правительства. В условиях широкого движения за выборность агентов правительства, которое нашло свое отражение и в резолюциях съезда губернских комиссаров, Временному правительству ничего не оставалось, как оставить в своих руках только утверждение на посту комиссаров тех лиц, которые выбирались местными комитетами.

Если первоначальное назначение комиссаров Временным правительством имело целью создание жесткой вертикали правительственной власти, в которой комиссар оказывался ответственным исключительно перед правительством и был обязан проводить его политику на вверенной ему территории, то внедрение института выборности на эти должности разрыхляла механизм реализации власти Временного правительства.

Выборность комиссара местным комитетом делала его ответственным не только перед утвердившим его в этой должности Временным правительством, но и перед выбравшим его местным органом.

Это создавало ситуацию выбора для правительственных комиссаров, получивших возможность выбирать между реализацией интересов местного комитета и правительства. Учитывая, что эти интересы далеко не всегда были тождественными (последние, например, так и не были официально признаны правительством органами власти на местах, хотя и добивались этого), становится очевидной двойственная роль комиссаров. Как бы комиссар не относился к правительству, он в той или иной степени вынужден был учитывать и реализовывать интересы исполнительного комитета, председателем которого он являлся и с помощью которого он занял должность комиссара Временного правительства. Таким образом, из проводников политики Временного правительства на местах комиссары в ряде случаев превращались в полупроводников.

Проиллюстрируем этот тезис рядом примеров. В мае 1917 г.

Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 46 |    Книги по разным темам