Книги по разным темам
Pages: | 1 | ... | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | ... | 33 | В 1990-е гг. в России вслед за зарубежными исследованиями стали делать акцент на инструментальную роль Красной армии как лодного из рычагов экспансии СССР в Восточной Европе. С этих позиций рассматривалась роль Красной армии в политическом переустройстве стран Европы, освобожденных от гитлеровской оккупации в 1944Ч1945 гг., Ч Польши, Чехословакии [1], а применительно к Балтийскому региону Ч в контексте образования Калининградской области, освобождения и послевоенного советского присутствия на территории Дании (о. Борнхольм) [2].
При этом в ряде случаев терялся контекст и осознание того, что советская политика в ряде случаев могла быть адекватной той ситуации, которая складывалась в этой части Европы.
Послевоенные реалии бывших германских земель к востоку от линии Одер-Нейссе (переданных под управление Польши решением Потсдамской конференции 1945 г.) в России по сей день остаются малоисследованной темой. Не изучена и одна из интереснейших страниц советско-польских и советско-германских отношений Ч послевоенное советское присутствие в лежащем на стыке Польши, Германии и Скандинавии портовом комплексе Штеттин-Свинемюнде (Щецин Ч Свиноустье).
По окончании боевых действий (26 апреля 1945 г.) в Штеттине, так же как и во многих других населенных пунктах Померании, Силезии и южной части Восточной Пруссии, сложилась весьма характерная ситуация переходного времени. Четкое представление о том, в чем будет заключаться значительное приращение территории послевоенной Польши на севере и западе, о котором шла речь в ходе Ялтинской конференции, на тот момент отсутствовало. В то время как советская сторона с начала 1944 г.
поддерживала концепцию линии Одера и западной Нейссе [3, c. 30], остальные члены Большой тройки, как известно, выдвигали более умеренные проекты, обусловливая их развитием внутриполитической ситуации в самой Польше. Британский кабинет на момент проведения Ялтинской конференции предполагал провести будущую польско-германскую границу вдоль Одера и восточной Нейссе, оставив на немецкой стороне Бреслау (Вроцлав) [3, c. 36Ч37]. В соответствии с известным письмом статс-секретаря британского МИД А. Кадогана от 02.11.1944 г. польское эмигрантское правительство могло рассчитывать на получение Штеттина, однако порта, а не города (расположенного вглубь левого, немецкого берега Одера) [4, c. 423]. При этом англичане шли дальше своих американских союзников, выступавших за то, чтобы послевоенная граница Германии проходила восточнее Кольберга (Колобжега) [3, c. 36Ч37].
В этой связи права Польши на исконные пястовские земли предполагалось закрепить при помощи свершившихся фактов.
Вслед за наступающими советскими войсками в занятые города прибывали представители польских властей, полным ходом шла административная инкорпорация возвращенных западных и северных земель в состав Польского государства, что вызывало официальные протесты со стороны западных союзников [3, c. 42Ч44].
Сложившаяся обстановка не позволяла однозначно решить вопрос о государственной принадлежности Штеттина Ч крупнейшего балтийского порта Германии. Хотя, как показывают некоторые источники, вопрос о его передаче Польше был решен в Кремле еще в 1944 г., весной 1945 года будущее Штеттина было весьма неопределенным. В период с апреля по июль 1945 г. город, большинство населения которого составляли немцы, находился под управлением советской комендатуры, а также действовавших с ее санкции немецкой и польской администраций (дважды Ч в мае и июне Ч покидавших Штеттин). По городу ходили слухи, что Штеттин вместе с округом будет преобразован в свободную территорию Ч наподобие итальянского Триеста Ч под управлением Польши, Германии и Чехословакии (или СССР, США и Великобритании).
Решение вопроса ускорило образование в конце июня 1945 г.
в Варшаве Временного правительства национального единства, 5 июля с третьей попытки польская администрация, заручившись поддержкой советской военной администрации в Германии, стала хозяином города. Передача Штеттина полякам была неожиданностью для немецких жителей города, создавших к тому времени эффективную и разветвленную систему местного самоуправления. Июльские события в Штеттине вызвали резонанс в Берлине и советской зоне оккупации Германии. Драматизм событий тех дней был поистине шекспировский [5Ч7].
Действия советских властей предвосхищали согласие западных союзников. Потсдамские договоренности большой тройки зафиксировали, что западной границей земель, переданных под управление Польши, станет линия Одера и западной (Лужицкой) Нейссе. В документе не упоминался Штеттин, однако по настоянию советской стороны предусматривалось, что пограничная линия пройдет западнее Свинемюнде, что обеспечивало Польше свободу судоходства практически по всему течению Одера Ч от Силезского промышленного района до Балтики. Еще одним шагом навстречу польским интересам стала передача Польше 4 октября 1945 г. сухопутного участка на левом берегу Одера, в районе Штеттина [4, c. 429Ч434]. В целом в конце 1945 г. польскогерманская граница приобрела окончательный вид, несмотря на высказывавшиеся польской стороной в 1945Ч1947 гг. претензии на левобережье Одера, остров Рюген и районы Передней Померании [8]. Неудачей закончилась и предпринятая подразделениями Войска польского в ноябре 1947 г. акция по занятию части советской оккупационной зоны в районе г. Шведт [3, c. 101Ч 102]. Таким образом, благодаря активной поддержке советской стороны западный сосед СССР приобрел оптимальную конфигурацию своей западной границы, в полной мере обеспечивающую его экономические и стратегические интересы.
Действовавшая в бывших германских областях советская администрация оказалась свидетелем (а нередко становилась и участником) происходивших там миграционных процессов, частью которых стало переселение проживавших там немцев. Изучение источников и последних работ, затрагивавших эту проблему, показывает, что вскоре после прихода Красной армии в ряде случаев на местах возникал феномен фаворизации немцев со стороны советской администрации, защиты советскими военнослужащими немцев, подчас страдавших от произвола польских властей. В целом же (и тому пример Ч Штеттин) советской администрации, несмотря на все трудности, удавалось проводить довольно сбалансированную политику, старавшуюся учитывать интересы как польского, так и немецкого населения.
После урегулирования политических и пограничных вопросов актуальное значение приобретала проблема восстановления портового хозяйства, которой советская сторона придавала большое значение. В соответствии с потсдамскими соглашениями она проводила демонтаж ряда предприятий военной промышленности в Штеттине и его окрестностях. Близость к границе (в то время советской зоны оккупации Германии) и наличие развитой портовой инфраструктуры привело к тому, что Штеттин на несколько лет стал основным транспортным узлом и перегрузочной базой, связывавшей СССР и советскую зону оккупации Германии. По оценкам польского исследователя Р. Техмана, в 1948 г. обороты штеттинского порта значительно превосходили показатели Гданьска и Гдыни [9, c. 145].
Одновременно с восстановлением происходил процесс передачи портовой инфраструктуры в руки польской администрации.
По соглашению, заключенному в сентябре 1947 г., штеттинский порт был передан польской стороне. Исключение составили несколько причалов и портовых устройств, переданных в аренду Советскому Союзу на срок оккупации Германии в качестве транзитной зоны. Образование в 1949 г. Германской Демократической Республики и последующее прекращение взимания советской стороной военных репараций с Восточной Германии создали предпосылки для свертывания в начале 1955 г. советской транзитной зоны в порту Щецина. В устье Одера остались советские военные гарнизоны, крупнейшим из которых была военно-морская база в Свиноустье, существовавшая вплоть до 1992 г.
Советский интерес к бывшим германским землям на Востоке и советская деятельность в регионе носили комплексный характер, однако этот интереснейший эпизод российской истории, первый для советской стороны опыт деятельности военной администрации на иностранной территории, по-прежнему остается уравнением со многими неизвестными. Отсутствие доступа к советским источникам привело к тому, что вне исторического знания остаются факты, которые могли бы пролить свет на причинно-следственную связь основных событий, происходивших в Штеттине в первое послевоенное десятилетие. Неизученным остается также такой ценный пласт знания об описываемых событиях, как личные свидетельства тех советских граждан, чья судьба оказалась в той или иной степени связана с Штеттином (Щецином). Нам по-прежнему мало известно о том, как выстраивалась советская политика в отношении поляков и немцев на ее низовом уровне Ч городских комендатур, межличностного общения представителей трех национальностей. В чем заключался индивидуальный моральный выбор представителей советской стороны, мало ориентировавшихся в противоречиях между поляками и немцами Каковы подлинные психологические, социологические и культурологические причины такого феномена, как фаворизация советским персоналом немецкого населения Подобное исследование, будь оно проведено, позволило бы, вероятно, избежать предвзятости и упрощения, которыми страдают некоторые польские работы, представляющие советское присутствие как оккупацию. Сложно также согласиться с распространенным в польской научной среде утверждением, что советская сторона должна нести ответственность за экономическую эксплуатацию промышленности и хозяйства Штеттина, затормозившую полноценное развитие региона [9, c. 327Ч333]. Объективный анализ источников, в том числе польских, показывает, что послевоенные проблемы развития вновь присоединенных западных земель возникали прежде всего из-за отсутствия единой концепции их развития в едином организме Польского государства, а также отсутствия у польской стороны необходимых материальных ресурсов и квалифицированных кадров, способных участвовать в их освоении. Сказывалась и неопределенность относительно будущего присоединенных земель, их окончательной территориальной принадлежности. Немаловажное значение имела и конкуренция между старыми и новыми промышленными центрами, своего рода инерция мышления, для которого старые порты Гданьск и Гдыня играли намного более важную роль, нежели периферийные Щецин и Свиноустье.
Сегодняшние споры вокруг итогов Второй мировой войны вынуждают нас более осмотрительно и сбалансированно относиться к трудным страницам нашей общей истории. События показывают, как опасна листория обид и расчетов. Не менее опасна политизация истории и листоризация политики. Как никогда ответственна сегодняшняя миссия историков Ч способствовать большему взаимопониманию и сближению различных точек зрения, насколько взаимоисключающими они бы ни казались. Позитивный опыт взаимодействия россиян, немцев и поляков в Штеттине в первые послевоенные годы позволяет нам шире и объективнее взглянуть на историю отношений между россиянами и немцами в конце Второй мировой войны, которая не может исчерпываться трагедией в Неммерсдорфе. Остается надеяться, что этот опыт будет оценен исследователями как один из эпизодов той листории сотрудничества, в которой сегодня так остро нуждаются наши страны.
Список источников и литературы 1. У истоков социалистического содружества: СССР Ч восточноевропейские страны в 1944Ч1949 гг. М., 1995.
2. Енсен Б. Долгое освобождение острова Борнхольм 1945Ч1946.
М., 2001.
3. Hartenstein M.A. Die Oder-Neisse Linie. Geschichte der Aufrichtung und Anerkennung einer problematischen Grenze. Egelsbach, 1997.
4. Breyer R. Die Oder-Neie Linie bei Stettin. // Recht im Dienst der Menschenwrde / Festschrift fr Herbert Klaus Holzner-Verlag; Hrsg. vom Gttinger Arbeitskreis. Verffentlung № 295. Wrzburg, 1964.
5. Zaremba P. Walka o polski Szczecin. Wrocaw; Warszawa; Krakw, 1986.
6. Wiesner E. Ongi w Szczecinie. Maszynopis w Zbiorach Specjalnych Biblioteki Gwnej Uniwersytetu Szczeciskiego. Sygn. RS 428. Cz. 4.
7. Jamroy F. Wspomnienia. Kopia maszynopisu w Zbiorach Specjalnych Biblioteki Gwnej Uniwersytetu Szczeciskiego: sygn. RS 427.
8. Wojciechowski Z. (red.). O lewy brzeg rodkowej i dolnej Odry // Przegld Zachodni. 1945. № 2Ч3.
9. Techman R. Armia radziecka w gospodarce morskiej Pomorza Zachodniego w latach 1945Ч1956. Pozna, 2003.
3. Россия на Балтике В.Н. Никулин Петербургский губернский комитет для улучшения быта помещичьих крестьян Вопрос о деятельности губернских дворянских комитетов в период подготовки реформы 1861 г. представляет несомненный интерес, поскольку их создание и начало работы сделало необратимым процесс ликвидации крепостного права, инициированный либеральной бюрократией. Вызванные к жизни монаршей волей, они, однако, проявили некоторую строптивость в период обсуждения и подготовки проектов отмены крепостного права. Строптивость эта была двоякого рода. Некоторые комитеты (их меньшинство) пытались идти путем радикализации замыслов высшей бюрократии и выступали большими либералами, чем инициаторы реформы. Другие же комитеты (они составляли подавляющее большинство) рассматривали программу правительства с консервативных, а в некоторых случаях, с реакционных позиций. Значительный интерес представляет вопрос о причинах размежевания внутри самих комитетов, в ряде которых были выработаны проекты меньшинства и большинства с изложением принципиальных позиций как сторонников либеральных идей, так и противников реформы.
В Петербургской губернии еще весной 1857 г. появились первые проекты, подготовленные дворянами Ямбургского и Петергофского уездов, в которых рассматривались отношения между помещиками и крестьянами. Содержание этих проектов было сугубо крепостническим. Согласно проектам в положении крепостных крестьян мало что менялось в лучшую сторону, землевладельцы оставляли за собой многочисленные возможности для вмешательства в хозяйственную жизнь крестьян, сохранялась вотчинная власть помещиков, но с этих проектов началась подготовка местного положения о крепостных крестьянах [1, ф. 1291, оп. 1 (1857 год), д. 1, л. 3Ч11]. Особым комитетом, в состав которого вошли уездные предводители дворянства и депутаты от дворянства, было составлено положение о вотчинном управлении помещичьих крестьян Петербургской губернии. Члены Секретного комитета, на заседании которого были рассмотрены как общий для Петербургской губернии проект вотчинного управления крепостными крестьянами, так и проекты, подготовленные ямбургскими и петергофскими землевладельцами, пришли к выводу, что все они не вполне соответствуют общим видам правительства. Тем не менее именно эти проекты послужили для министра внутренних дел С.С. Ланского удобным поводом для привлечения столичного дворянства к участию в подготовке реформы.
Pages: | 1 | ... | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | ... | 33 | Книги по разным темам