Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 3 | 4 | 5 |

Смысловым ядром, вокруг которого строится дискуссия относительно оснований и возможностей антимонопольной политики в контексте взаин модействия конкурирующих исследовательских традиций, являются провалы рынка, существующие в форме асимметричного распределения информан ции, возрастающей отдачи от масштаба (хотя теория состязательных рынков Kirzner I. M. Entrepreneurial Discovery and the Competitive Market Process: An Austrian Approach. P. 9.

Aubert C., Rey P., Kovacic W. E. The impact of leniency and whistleнblowing programs on cartels // International Journal of Industrial Organization. 2006. Vol. 2. P. 2 2.

В терминах новой институциональной теории это фактически означает ограничение отнон сительных прав собственности, специфицируемых в рамках соглашений между экономическими агентами, защита которых обеспечивается судом непосредственно или как последняя инстанция в случае возникновения споров между сторонами договора.

Более подробно о данной программе см.: Шаститко А. Экономические аспекты ослабн ления наказания за нарушение антимонопольного законодательства // Вопросы экономики.

2007. № 8. С. 68Ч78.

Kim Y. Is the Vitamin Cartel a Threat A Case Study of Antitrust Failure / Mises Institute. (www.mises.prg/story/260 ).

Андрей ШАститко показывает, что это не так), проблемы безбилетника в сфере производства общественных и клубных благ, внешних эффектов 5.

Одна из наиболее сложных методологических и практических проблем в объяснении и обосновании антимонопольной политики состоит в том, что достаточно тривиальное концептуально разделение защиты конкуренции и защиты конкурентов на практике оказывается весьма проблематичным.

Среди исследователей и политиков хорошо известен тезис о том, что анн тимонопольная политика направлена на защиту именно конкуренции, а не конкурентов. Однако, как и любая другая, политика, предполагающая устан новление правил и создание обеспечивающих их соблюдение механизмов, приводит к определенным распределительным последствиям, которые могут быть представлены как защита конкурентов. Ошибки первого и второго рода в выстраивании антимонопольного регулирования Ч дополнительное оснон вание для дискредитации антимонопольной политики как политики защиты конкурентов и в этом ключе Ч для вполне обоснованной квалификации такого рода политики как неопротекционистской.

Реконструируя логику неоавстрийского подхода, можно показать, что спен циальная защита конкуренции со стороны государства приводит к ограничен нию конкуренции, то есть к обратным результатам (своеобразный лэффект кобры), из чего следует общий мировоззренческий вывод о том, что для исправления рыночных изъянов антимонопольная политика не нужна.

Сравнивая две исследовательские традиции Ч неоавстрийскую и новую институциональную (в части теории трансакционнных издержек), Ч можн но обнаружить, что они понразному относятся к правилам разумности и к запрету как таковому, что объясняется различием оценок возможностей ран циональной реакции на неосведомленность. Напомним, что запрет как тан ковой означает достаточность установления соответствия деятельности или соглашений запрещенным законом. Если такое соответствие установлено, субъекты, совершившие данные действия или заключившие указанные сон глашения, признаются нарушившими правила конкуренции. В свою очередь, правило разумности допускает ограничение конкуренции, если только можно доказать, что суммарный эффект от такого ограничения оказывается полон жительным (способ доказательства зависит от применения правил групповых или индивидуальных исключений 6).

В рамках неоавстрийской традиции и в рамках теории трансакционных издержек в явной форме ставится вопрос о том, каким образом урегулин ровать проблему неосведомленности (которая Ч с некоторыми допущенин ями Ч коррелирует с проблемой ограниченной рациональности в теории трансакционных издержек). Фундаментальное различие между двумя подхон дами состоит в том, что неоавстрийцы принципиально избегают определен ния некоторого идеального результата рыночного процесса по причине его Критический разбор взаимосвязей между антимонопольной политикой и провалами рынн ка, а также методами их компенсации представлен в: Meese A. J. Market Failure and Nonнstandard Contracting: How the Ghost of Perfect Competition Still Haunts Antitrust // Journal of Competition Law and Economics. 2005. Vol.. P. Ч25. Данная работа представляет интерес еще и потон му, что постановка вопроса о провалах рынка как таковая в целом противоречит неоавстрийн скому подходу, тогда как со времен работ Артура Пигу, исследовавшего одну из форм таких провалов Ч внешние эффекты, Ч они считались основанием для вмешательства государства в экономические обмены (здесь не обсуждается вопрос о том, является ли это основание не только необходимым, но и достаточным, хотя можно обнаружить существенные различия между пигувианской и коузианской традициями исследования рыночных изъянов).

Авдашева С. Б., Алимова Т. А., Киселев А. Н. и др. Антимонопольное регулирование вертин кальных ограничивающих контрактов. Москва: Бюро экономического анализа; Теис, 200.

124 конкуренция и антимонопольная политика в неоавстрийской теории непредсказуемости, тогда как подход, базирующийся на работах Уильямсона, не исключает определения такого идеального результата, хотя и ставит вопн рос о возможности и необходимости учета этого результата при формирон вании политики в реальном мире 7.

Если Уильямсона считают оптимистом в вопросе о накоплении номон логического знания, которое характеризуется высокой степенью общности (охвата конкретных ситуаций), необходимой для принятия соответствующих нормативных правовых актов, то концепция Хайека гораздо более пессимисн тичная в плане оценки возможностей накопления номологического знания по конкуренции. Однако номологическое знание не может быть использон вано без ситуативного Ч знания конкретных обстоятельств места и времен ни. Отсюда Ч разное отношение к провозглашенному ОЭСР несколько лет назад более экономическому подходу к формированию антимонопольной политики. Данный подход означает применение методов экономической теории с целью уменьшить неосведомленность лиц, принимающих решения.

Фактически это означает: ( ) применение экономических моделей в антин монопольном регулировании, (2) экономию на издержках (минимизацию ресурсов) осуществления антимонопольной политики, (3) признание завин симости благосостояния от антимонопольной политики 8.

В этом плане мы наблюдаем фундаментальные различия в подходах.

Неоклассика Ч это, строго говоря, теория цены, а не конкуренции, хотя сами сторонники неоавстрийского подхода рассматривают эту концепцию как конкурирующую. Однако при переходе к политике и к формулированию нормативных положений очень часто происходит явная или неявная подмена понятий и представленная теория уже выглядит как теория конкуренции, в рамках которой вырабатываются рецепты, необходимые для обеспечения эффективного размещения ресурсов.

Спектр позиций в отношении антимонопольной политики в экономин ческой теории весьма широк Ч начиная с жесткого антитраста, фактически основанного на презумпции виновности в ограничении конкуренции любого субъекта со значительной рыночной долей, и заканчивая идеями, суть которых сводится к необходимости упразднения антимонопольной политики и соотн ветственно антимонопольного законодательства. В рамках указанного диапазон на вариантов антимонопольной политики неоавстрийский подход оказывается выражением одной из крайностей Ч негативной оценки антитраста.

В связи с этим нельзя не отметить, что практика применения норм анн тимонопольного законодательства, по крайней мере со второй половины ХХ века, в большей или меньшей степени опирается на концепции, разрабан тываемые в экономической теории. Это особенно хорошо видно в США, где доминирование гарвардской школы исследований по проблемам конкуренн ции и антимонопольной политики сменилось сначала чикагской традицией, а затем на рубеже веков Ч постчикагскими идеями, в основе которых Ч разн работки в области новой институциональной экономической теории.

В рамках гарвардского подхода был сделан акцент на экономичность собственно в правоприменении, что позволяет объяснить доминирование de facto правила per se. Гарвардскому подходу в целом соответствует опыт применения норм закона Шермана на стадии становления антимонопольного регулирования. В частности, наличие высокой рыночной доли фактически Voigt S. Robust Political Economy: The Case of Antitrust // Review of Austrian Economics. 2006.

Vol. 9. P. 2 0.

Ibid. Р. 207.

Андрей ШАститко означало существование монопольной власти, а это рассматривалось уже как противозаконное Ч независимо от того, какие последствия для потрен бителей имело функционирование фирмы с высокой рыночной долей. По крайней мере некоторые решения судов на ранних этапах применения антин монопольного законодательства в США указывают на доминирование такого подхода. Примером тому могут служить дела в отношении Northern Securities и Standard Oil в начале XX века 9. В качестве возможности ответчикам (фирме со значительной рыночной долей) доказать свою правоту не рассматривалось проведение каких бы то ни было дальнейших исследований50.

В 970не годы развитие альтернативного Ч чикагского Ч подхода, орин ентированного на использование эмпирических исследований, значительно уменьшило давление антимонопольного регулирования, что вызвало ослабн ление сдерживающего воздействия антимонопольного законодательства, с одной стороны, и снижение предсказуемости правоприменения Ч с друн гой. Именно в данный период стремительно расширяется использование правила разумности.

Вместе с тем весьма показательно, что, несмотря на гораздо меньшую степень интервенционизма, чикагский подход подвергался критике со стон роны неоавстрийцев, что в эпистемологическом плане было обусловлено различным пониманием природы конкуренции. В частности, Ричард Познер и Роберт Борк были раскритикованы за их непоследовательность в деле зан щиты рыночных институтов вследствие того, что их позиция именно в обласн ти антитраста противоречила их позиции в остальных сферах5. Если неоавстн рийцы считают антимонопольную политику излишней, то чикагский подход лишь ослабляет презумпции, использовавшиеся в предшествующий период и основанные на конкурирующем варианте объяснения функционирования рынков, но в рамках, по сути, той же рабочей модели индивидуального выбора. Наиболее наглядный пример Ч оптимизм представителей чикагн ской школы в отношении состязательных рынков, на которых отсутствие барьеров входа не дает возможности извлекать прибыль закрепившейся на рынке фирме, даже если в каждый данный момент не существует возможн ностей безубыточного функционирования на том же рынке двух и более фирм (условие субаддитивности издержек).

В постчикагский период была сделана попытка синтеза преимуществ двух предыдущих и нивелирования их слабых сторон. По сути, большое значение стали придавать экономике антимонопольных дел вообще и судебных антин монопольных разбирательств в частности52. Действительно, использование презумпций легальности и нелегальности того или иного вида рыночной практики с возможностью оспаривания этой презумпции стороной, интерен сам которой она может противоречить, фактически означает распределение бремени доказательства таким образом, чтобы нивелировать риск подмены защиты конкуренции защитой конкурентов.

Если применительно к соглашениям типа вертикальных торговых огран ничений, вертикальных совместных предприятий используется презумпция легальности, то истец, которым может выступать в том числе участник рынн ка, должен, по сути, фальсифицировать нулевую гипотезу: если хозяйствун Арментано Д. Антитраст против конкуренции. С. 90Ч 2.

Piraino T. Reconciling the Harvard and Chicago Schools: A New Antitrust Approach for the st 2 Century // Indiana Law Review. 2007. Vol. 82. P. 3 5Ч 09.

Block W. Total Repeal of Antitrust Legislation: A Critique of Bork, Brozen, and Posner // The Review of Austrian Economics. 99. Vol. 8. Nо. P. 68.

Piraino T. Op. cit. P. 3 5Ч 09.

126 конкуренция и антимонопольная политика в неоавстрийской теории ющий субъект использует вертикальные слияния, ограничения, совместные предприятия, то тем самым существенного ограничения конкуренции не происходит. В то же время в случае презумпции нелегальности применяется другая гипотеза: если хозяйствующий субъект осуществляет фиксирование цен в соответствии с явным или имплицитным соглашением, ограничивает (квотирует) выпуск, участвует в соглашении по разделу территории (рынка), то его поведение наносит ущерб потребителям и по этой причине, скорее всего, противозаконно. В этом случае уже ответчику Ч участнику соглашен ния придется представлять доказательства, фальсифицирующие выдвинутую гипотезу. Соответственно издержки представления такого рода доказательств при наличии более или менее жестких стандартов могут оказаться достаточн но высокими (если не запретительными), что в некоторой мере повышает уровень определенности правоприменения, являющегося, согласно неоавстн рийскому подходу, одной из ключевых характеристик лучшей практики в построении правовой системы.

В то же время существует множество соглашений и действий, эффект от которых не позволяет формулировать первоначальное предположение (как аналог нулевой гипотезы) относительно их законности или незаконности.

В этом случае требуется углубленный анализ, который также предполагает распределение бремени между истцами и ответчиками. Истец должен доказать несоответствие рыночной доли пороговому значению (за пределами безопасн ной гавани), а ответчик, в свою очередь, Ч применить аргументацию защиты на основе эффективности. Применение сформулированных принципов осн новано на оптимистических оценках возможности получения и квалифицин рованного использования кодифицированного знания в принятии решений.

Однако именно такая возможность оспаривается неоавстрийцами.

Pages:     | 1 |   ...   | 3 | 4 | 5 |    Книги по разным темам