Книги по разным темам
Pages: | 1 | ... | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | ... | 44 | Когда я начал заниматься исследовательскойработой, буквально понималось не только эго, но и все внутреннее психическоеустройство человека. Казалось, это устройство можно было детально разглядеть спомощью хирургического вскрытия. Другой сковывающей аналогией было сравнение спаровой машиной. Считалось, что если скопившееся напряжение не будет каким-либообразом сброшено, оно прорвется болезненным симптомом. Я вижу гораздо большесмысла в метафоре о УхозяинеФ паровой машины, который может регулироватьдавление. Идея была выдвинута Максвеллом в семидесятых годах прошлого века, ноне получила должного внимания. Спустя почти столетие ее использоваликибернетики при создании теории систем.
Есть еще одно метафорическое сравнение,которое долго связывало нам руки, да и до сих пор порождает значительнуюпутаницу. Послужив теоретическим фундаментом, оно неоднократно использовалоськак аргумент в полемике с конкурирующими теориями. Речь идет о традиционномпонимании психической организации человека как построения вертикального, гденаверху располагается сознание, а внизуа— подсознание. Исходя из этойметафоры, мы говорим о вынесении каких-либопредставлений вверх, в сознание, или о проникновениивниз в подсознание. Или,например, мы употребляем словосочетание Углубинное толкованиеФ, подразумевая, чтосамые важные слои структуры лежат внизу, у самых корней, а не на поверхности. В полемическом споре можнозаявить оппоненту, что у него поверхностная терапия, подразумевая, чтогде уж ему до наших глубин.Часто такие обвинения звучали в адрес тех, кто не копался годами в психикеклиента, а работал достаточно оперативно.
Представляю, какая уйма времени потраченана семинары и споры по проблеме УверхаФ и УнизаФ. Стоит ли ломать копья, еслипредположить другие варианты. Допустим, все сойдутся на том, что подсознаниенаходится слева, а сознание справа. Тогда можно сразить оппонента, заявив: УА уменя терапия левее вашейФ или УА мое толкование гораздо правееФ. Того, ктобыстро помог клиенту, можно обвинить в крайнеправом уклоне его терапии и т.д.Точно так жеисследователи годами пытались отличить глубинные изменения в терапии отповерхностных.
Мне кажется, теоретикам терапии следуетизбавиться от приверженности к такого рода сравнениям. Это сейчас самое важное.Мы не должны забывать, что за изменениями, которые мы стараемся понять иосмыслить, стоят реальные люди, живущие в реальном мире.
Есть еще одно сковывающее мысльзаблуждение, тесно связанное с любовью к метафорам. Мы часто забываем, что утеории психотерапии нет другого назначения, кроме улучшения здоровья человека.Между тем, психодинамическая теория посвящена вовсе не тому, как изменитького-то; онаа— о том,что с пациентом происходит и что привело его к болезненному состоянию. Сутьобучающей теории также не в изменениях, а в определении истоков отклоняющегосяповедения. Системная теория семейной терапии трактует не об изменениях, а отом, что управляемая система является устойчивой. Мало того, что у нас нет ниодной теории, занимающейся изменениями, но единственный язык, которым владеютнаши клиницисты,а—это язык диагноза. Такой язык дает весьма смутное представление об истинныхзадачах психотерапии и, более того, мешает терапевту свободномыслить.
Главные принципы
Давайте подытожим некоторые неясныемоменты, относящиеся к психотерапии, и выясним их связь с существующейпрактикой. У нас нет уверенности, что психотерапия действительно воздействуетна людей, и тот факт, что в это верили предыдущие поколения терапевтов, никоимобразом не рассеивает наши сомнения. Изучая терапию (если допустить, чтотаковая существует), мы испытываем затруднение, пытаясь определить, что она всебя включает, а чтоа— нет. Трудно различить, где кончается терапия и начинаетсясоциальный контроль над обществом, над образовательным процессом и пр. Болеетого, сама терапия различна в различных социальных условиях и предполагаетразнообразие подходов. Мысль психотерапевтов лишена полета и скована метафорамиклиницистов. При наличии всех этих неясностей и сомнений как сегодня работатьосознающему свой долг терапевту или преподавателю терапии Как нам развиватьнашу науку, если мы не хотим обманывать общество, оплачивающее нашиуслуги
Все эти сомнения стали предпосылкой,побудившей меня разработать собственную методику лечения, которую я и преподаю.Рискуя быть обвиненным в упрощенном и поверхностном подходе УглубиннымиФтерапевтами, я сформулировал ряд основных и, как мне кажется, вполне надежныхпринципов терапии. Позвольте изложить их.
1) Возможность положительных изменений всостоянии клиента независимо от самого процесса лечения логически приводит наск заключению, что последнее не должно быть длительным. Когда клиентынаблюдаются годами, успевая за это время получить образование, жениться,завести детей, развестись и испытать массу перемен в своей жизни, все этиизменения ошибочно могут быть приписаны терапии. Кратковременная работа склиентом скорее поможет выяснить, чем вызваны положительные изменения: лечениемили внешними факторами.
2) Когда причина изменения неясна, следуетв первую очередь заняться теми обстоятельствами, которые более всего доступнынаблюдению, а не погружаться в недоступные глазу глубины. Отсюда логическиследует, что надо поинтересоваться, как и чем реально живет человек в данныймомент. Реальный контекст жизни лучше поддается изучению, чем фантазии и образыпрошлого, свидетельства которого отсутствуют, а иногда и вовсе оказываютсявыдумкой.
Если исходить из того, что настоящеечеловека определяется его прошлым, то одной из целей терапии должна стать, вчастности, и перестройка прошлого. Можно помочь человеку забыть самое страшноеиз того, что осталось позади,а— с помощью современных искусных способов перестройки сознания илис крайней осторожностьювызвав амнезию. Амнезия представляется здесь особенно ценной. Как славно мызаживем, если сегодня начисто забудем, какие неприятности причинили другдругу вчера! Уж если заниматься реформированием прошлого, то, конечно, лучшеэто делать в позитивномплане, вычеркивая из него с помощью амнезии все самое худшее, чем вытаскивать наружуболезненные воспоминания, как это положено в соответствии с психодинамическойтеорией.
3) Если в перспективе не ясно, какпроверить исход лечения, то следует сосредоточиться на одной определеннойпроблеме. Так легче выяснить, удалось ли устранить ее с помощью терапии. Мнекажется не вполне разумным браться за лечение клиента с неопределеннымиличностными проблемами или когда дело касается целой системы сложныхмежличностных отношений и нет возможности установить, изменились ли они вположительную сторону.
4) Чтобы получить информацию о том, чтопроисходит в жизни клиента, и установить, вносит ли терапия какие-либоизменения, следует, как мне кажется, наладить контакт с его семьей. Семья нетолько содействует лечению благодаря тем воздействиям на клиента, которыенаходятся вне сферы усилий терапевта, но и помогает последнему познакомиться среальным миром, где пребывает клиент и где легче наблюдать за изменениями в егосостоянии. Если жена в качестве клиентки рассказывает терапевту все, что онадумает о своем муже, информация будет гораздо достовернее, когда врачпознакомится с самим мужем. В этой связи много упустили терапевты прошлых лет,отказываясь общаться с родственниками не только лично, но даже по телефону, изопасения поколебать фантазии терапевта о семье.
5) Если терапевт стремится к большейопределенности относительно эффективности своего лечения, ему не стоитпускаться в рассуждения по поводу болезни и толкование ее истоков. Будетразумнее сфокусироваться на поведенческих проявлениях, дав клиенту необходимыедля изменения указания. Если вы с клиентом займетесь глубинным исследованиемего психики, то единственное, чего добьетесь,а— научите его самокопанию.Изменения в поведении скорее заметны глазу. Не говоря уж о том, что чем меньшетерапевт занимается интерпретацией проблемы и объяснением всех ее тонкостейклиенту, тем легче они найдут общий язык и тем скорее растает внутреннеесопротивление клиента.
6) Если врач действительно хочет добитьсяперемен, он должен организовать терапевтический процесс так, чтобы изменениепроизошло. Сидеть, удобно устроившись в кресле, и побуждать клиента кбесконечным рассказам о себеа— это лечение без конечной остановки. Чтобы оправдать своеназначение, терапия должна быть целенаправленной, а цель определяетсятерапевтом. Он должен, насколько это возможно, брать инициативу в свои руки ивести прием в заранее продуманном направлении. Наивно ожидать успеха, есликлиент, не зная, как изменить свое состояние, приходит за помощью к терапевту,а тот ждет, пока клиент сам разговорится и предложит какие-то идеи и пландействий.
7) Чтобы сохранить уверенность в том, чтомы действительно добиваемся положительных изменений с помощью терапии, а непросто вымогаем деньги у клиентов под видом лечения, следует обучать будущихпрофессионалов искусству психотерапии. Точно так же, как терапии следуетзаниматься доступным для наблюдения настоящим, обучение должно бытьсосредоточено на поддающихся наблюдению действиях терапевта, что становитсявозможным благодаря наличию видеозаписей или комнаты с УодностороннимФзеркалом.
Если терапевт берется обучать другихметодам изменения поведения, опираясь на собственный опыт, не лишнепоинтересоваться, удалось ли ему самому изменить хоть кого-нибудь.
И наконец, пожалуй, самое важное: терапевтдолжен быть уверен в правильности своих представлений о терапии и в своихдействиях. Акцент, который в недавнем прошлом делался на личностной терапии,порождал некую скованность у приступающих к практике терапевтов, смущенныхмыслями о собственных подсознательных конфликтах, а также скрытых враждебных иагрессивных импульсах. Насколько это разумноа— сначала обучать терапевтовсаморазрушению, а затем ожидать от них уверенности в том, что они способнывселить надежду в души несчастных, обиженных судьбой людей и оказать импомощь
Очевидность этих принципов отражаетдостаточно четкое представление о предмете терапии и приводит к весьмалюбопытному заключению. Мои рекомендации полностью противоречат тому, чемуучили будущих терапевтов три десятилетия тому назад, когда я сам вступал в нашупрофессию. Практика того времени предполагала, а в больших городах предполагаети сейчас, что терапия прежде всего должна быть длительной; терапевту в фокусесвоего внимания следует удерживать скорее прошлое, нежели настоящее клиента,причем концентрируясь не столько на конкретной проблеме, сколько на предметахвесьма расплывчатого свойства; предписывалось избегать контактов сродственниками клиента; вместо активного действия предпочтение отдавалосьглубинному проникновению в недра психики клиента и дотошному изучению, споследующей интерпретацией, добытого в результате УраскопокФ материала; клиентуоказывалась всяческая помощь, чтобы выудить у него все до малейшего горестныемоменты его биографии; и, наконец, обучение предполагало, что сам терапевтдолжен пройти глубокую личностную психотерапию.
Есть еще одно различие между тенденциямипрошлого и настоящего в психотерапии. Раньше психотерапевт не считал своейпрофессиональной обязанностью добиваться перемен в состоянии больного; вовсяком случае, ответ на вопрос, заключается ли смысл его работы в конечныхизменениях, как правило, был отрицательным. Терапевт должен был помочь клиентуразобраться в себе, а уж изменится тот или нета— это его личное дело. Сейчастерапевт берет на себя гораздо больше ответственности. Он не простоконсультант, а профессионал, активно добивающийся изменений в поведенииклиента, и если перемены не наступили, это личный неуспех психотерапевта. Каклюбил говорить М. Эриксон, терапевт должен научиться множеству разных способовизменять множество самых разных людей, иначе ему следует сменитьпрофессию.
Подводя итоги, можно сказать, что в целомразвитие терапии радикально переменило свое направление. Одни терапевтыизменились под влиянием своих учителей, другиеа— следуя по пути проб и ошибок,третьиа— в результатевъедливого изучения психотерапевтической теории и практики. Поколение,влившееся в наши ряды сегодня, убежденно считает целью своей профессииизменение людей. Они не ограничиваются советами, консультациями, бесстрастныминаблюдениями и установлением диагноза. Они умело воздействуют на клиента,добиваясь выполнения своих внушений, включая те случаи, когда последний неосознает, что ему было сделано внушение.
Мы являемся свидетелями переворота впсихотерапии. Если в начале ее развития нас огорчал тот факт, чтопсихотерапевты мало озабочены целями изменения человека, то сейчас, когдапредставители нашей профессии так преуспели в воздействии на него, стоитподумать, не пора ли искать управу на самих терапевтов. Сегодня, пожалуй, ещепреждевременно утверждать, что искусство этого воздействия отточено до уровнявысшего мастерства, но попробуем заглянуть в будущее и представить, чтопроизойдет, если терапия и дальше будет развиваться в этом направлении. Можетсформироваться группа экспертов экстра-класса, за плечами которыха— годы обучения и практикивоздействия на людей. Те даже не будут осознавать, что выполняют чьи-тоуказания. Появится возможность воздействовать сразу на всю семью или инуюобщность. А если образуется несколько подобных групп, они могут объединитьсядля выработки стратегии более масштабного воздействия. Совершенствуя своемастерство, психотерапевты приобретают все больше власти над людьми, чтобыиспользовать эту власть во благо человечеству. Но не стоит ли ограничить этувласть
Если мы вспомним о трех загадкахчеловеческой жизни, то заметим, что люди всегда боялись шизофрении и опасалисьгипноза. Кажется, наступило время, когда опасения может вызвать, если уже невызывает, психотерапия. Обучая терапевтов искусству воздействия на человека, мыдолжны одновременно нацелить их на служение только позитивным целям. Здесьуместна аналогия с преподаванием восточных боевых искусств, где использование вединоборстве физической силы является не только наукой тончайшего мастерства,но также наукой, которую запрещается применять во зло. Не будет пользы, если мыне обучим терапевта искусству обретения власти над другими, поскольку владениетаким искусством необходимо, чтобы помогать человеку в беде. Если из опасения,что ученик злоупотребит своим мастерством, мы не вооружим его знаниями в полноймере, в этом также будет мало смысла. Из сказанного явствует, что нам нужныпрофессионалы, способные помогать другим именно благодаря тому, что ониблестяще подготовлены и знают свое дело во всех его тонкостях. Но как жевсе-таки мы будем контролировать тех, кто сам стал экспертом в искусствеконтроля и управления другими
Pages: | 1 | ... | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | ... | 44 | Книги по разным темам