Книги по разным темам Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 10 |

Смысл этого подхода заключается в том, что коррупция трактуется как своеобразный инструмент корреляции, неизбежной в условиях противоречия между нормативным регулированием и конкретно-исторической политической практикой. Специфика политической реальности развивающегося общества заключается в усложнении социальной структуры и в выдвижении на первый план новых социальных, экономических и имущественных групп. Юридическая практика демократического государства не допускает возможности узаконить преимущества одних, финансово сильных общественных образований, в ущерб другим - экономически несостоятельным. Сам же факт такой социальной дисгармонии является неоспоримой данностью переходных систем. И только коррупционные сделки способны нивелировать несоответствие между оторванными от реальных жизненных условий правовыми нормами и устоявшимися в обществе моделями поведения. Тем самым девиантная сущность коррупции отрицается, и она выступает как закономерный результат политико-юридических коллизий. Причем результат, выступающий в свою очередь катализатором преодоления сложившейся коллизионности и последующего нетерпимого отношения к коррупции как таковой. Скандалы, связанные с коррупцией – признак того, что страна, в которой они происходят, начала понимать разницу между общественной и частной собственностью13, – пишет С. Роуз-Аккерман.

Но процесс продвижения к социальному отрицанию политической коррупции осложняется тем, что целый ряд коррупционных поступков на высших уровнях власти со временем перестают восприниматься не только как противоправные, но и как безнравственные, зачастую оставаясь именно таковыми. Такую форму политической коррупции Д. Томпсон назвал лопосредованной коррупцией, что в отечественной политико-правовой науке известно под названием скрытая коррупция или серая коррупция. Акты коррупции опосредованы через политический процесс. Они представляют собой своеобразный фильтрат, прошедший через целый набор мембран – операций, которые сами по себе вполне законны и даже входят в прямые служебные обязанности служащего. В результате ни публика, ни сам чиновник вряд ли даже способны признать, что имело место какое-то нарушение или налицо какой-то ущерб14.

Чем же определяется теневой характер такой формы политической коррупции

Во-первых, отсутствием монетарной сущности коррупционного деяния, поскольку вознаграждение используется не в личных целях должностного лица, а в целях иных – властно-политических (предположим, поддержка вышестоящего должностного лица в борьбе с политическими оппонентами).

Во-вторых, осуждением не столько самого факта корыстной мотивации должностного лица, сколько способов его реализации (разве можно осудить политическое давление Президента на глав субъектов Федерации; но прямое вмешательство в их компетенцию вполне может быть подвергнуто осуждению).

В-третьих, внешне безобидные политические дивиденды, если и подвергаются сомнению, то не столько с точки зрения уголовно-правовой, сколько с политической, с позиций вредоносности коррупционных действий для концептуальных идей демократии и правового государства.

Опосредованная коррупция, при пристальном рассмотрении данного феномена, хорошо вписана в систему рыночных ценностей, где занимает свою нишу в процессе продажи услуг. Политик как политический менеджер или политический торговец выступает фактически как политический бизнесмен, снабженный четким прейскурантом, поскольку цена вопроса, как правило, всегда довольно жестко определена.

И, пожалуй, самым ярким примером опосредованной политической коррупции является коррупция избирательная.

С. Роуз-Аккерман утверждает, что временная природа депутатского мандата может являться залогом их коррумпированного поведения15. Представители законодательных собраний фактически находятся перед дилеммой: ограничиться ли им политической поддержкой избирателей как гарантией их последующего переизбрания или же согласиться на денежное вознаграждение со стороны лоббистских групп без видимых политических перспектив, но с реальной сиюминутной материальной выгодой.

Взаимоотношение законодателей и организованных групп полностью определяется политической ситуацией в стране, образуя, таким образом, третью грань социально-политического взаимодействия. Непременными условиями для противостояния коррупции, по мнению С. Роуз-Аккерман, являются доступ граждан к управленческой информации в сочетании с четкими предпочтениями социума и конкурентностью политической системы. То есть прозрачность, гражданское воспитание и политическая конкуренция выступают в качестве надежных превентивных антикоррупционных инструментов. И это особенно актуально, поскольку данный вид коррупции разрушает фундаментальные демократические процессы и основательно подрывает политические и правовые устои власти и ее авторитета16.

екция 3. Административный ресурс: подходы к пониманию, основные парадигмы

Административный ресурс – это, пожалуй, одна из самых популярных категорий российского политического лексикона последнего времени. Безусловно, ничего удивительного в этом нет: в самом начале 2003 г. Президент РФ открыто заявил об исключительной необходимости проведения административной реформы, повышения эффективности исполнительной вертикали, более четкой определенности в системе полномочий федеральных правительственных институтов. Актуализация проблемы пределов компетенции исполнительных структур вызвала к жизни споры вокруг наличия в управленческих механизмах современной России искусственно создаваемых административных барьеров, способствующих бюрократизации управленческого сектора, а также его коррумпированности. В связи с этим на повестку дня была поставлена задача (в том числе и в виде законодательной инициативы) совершенствования административных процедур.

Между тем сами государственные институты стали непосредственным катализатором обозначившихся проблем, поскольку активнейшим образом включались в парламентскую избирательную кампанию в октябре - декабре 2003 г., а также в процессы выбора глав субъектов Федерации. Причем включались они не всегда в качестве участников или наблюдателей. Именно в избирательных процессах роль исполнительных структур определилась как роль локомотива, подталкивающего развитие событий в нужном направлении. Выборы стали своего рода мерилом пресловутого административного ресурса, открыв перед учеными и политиками широчайшее исследовательское поле. Несмотря на большие трудности, возникающие в анализе этого феномена, безусловным плюсом является уже сам факт актуализации данной проблематики, признания несомненной важности решения вопросов, связанных с созданием механизмов противодействия административному ресурсу.

Следует отметить, что проблема административного ресурса и его реализации в деятельности властных структур стала предметом довольно активного спора, в процессе которого выявилось два методологических подхода.

Формально-юридический подход к определению административного ресурса

Поскольку реализация административного ресурса является фактической монопольной возможностью государственных органов и должностных лиц, эта категория вполне может быть квалифицирована как должностное преступление (позволим себе закрыть глаза на формальное отсутствие этого понятия в действующем Уголовном кодексе РФ).

Однако юридическая парадигма таит в себе одну большую опасность: понятие административного ресурса здесь настолько неуловимо, что в большинстве случаев почти невозможно привлечь должностное лицо к уголовной ответственности. И складывается такая ситуация далеко не в силу функционального несовершенства российской правовой системы; большую роль играет двусмысленность и неопределенность признаков данного правонарушения.

В качестве примера можно привести описание состава преступления в статье 285 Уголовного кодекса РФ Злоупотребление должностными полномочиями, что, на наш взгляд, более всего перекликается с понятием ладминистративный ресурс:

• Использование должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы, если это деяние совершено из корыстной или иной личной заинтересованности и повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества и государства.

Даже самое поверхностное прочтение данной статьи рождает несколько важных, на наш взгляд, вопросов, имеющих непосредственное отношение к возможности отнесения административного ресурса к проблеме злоупотребления должностными полномочиями:

1. Насколько доказуемо в судебном порядке наличие корыстной или личной заинтересованности
2. Насколько возможно со стороны обвинения доказать совокупность корыстной заинтересованности и существенных нарушений прав человека одновременно (статьей предусмотрена именно совокупность, о чем нам говорит союз ли между этими понятиями) И устанавливаема ли на практике причинно-следственная связь между чьими-то действиями и их последствиями
3. Наконец, насколько вообще возможно доказать, что нарушение прав и интересов было существенным, критерии чего абсолютно не ясны

Как следствие напрашивается еще один вопрос – насколько можно квалифицировать действия должностных лиц, находящихся в отпуске на период своего участия в избирательной кампании, но пользующихся явными преимуществами своего статуса, злоупотреблением именно служебным положением Конечно же, подобная квалификация юридически неправомерна. Но разве мы можем отрицать наличие в действиях этих лиц административного ресурса Конечно же, не можем.

Из вышеизложенного неминуемо вытекает следствие: если мы признаем административный ресурс исключительно как преступление, то есть, делаем упор на формально-юридический подход к его трактовке, то противодействие этому явлению будет подразумевать только уголовно-правовые запреты, стремящиеся максимально охватить все проявления административного ресурса в государстве.

Выбрав подобный путь, мы окажемся в тупике, поскольку, с одной стороны, нельзя объять необъятное, то есть невозможно даже гипотетически охватить все проявления административного ресурса, а, с другой стороны, подобная попытка ведет к тотальной зарегулированности системы управления, что неминуемо повлечет за собой обратный эффект.

Отсюда напрашивается закономерный, на наш взгляд, вывод: проблема актуализации административного ресурса как способа политического руководства заложена вовсе не в законодательстве, а в особенностях устройства российской политической системы, основу которой составляет моноцентризм, отсутствие диалогового, компромиссного начала.

Таким образом, определение административного ресурса в юридическом ключе должно исходить из следующих постулатов:

• Административный ресурс, так или иначе, связан с противоправной деятельностью должностных лиц или государственных органов.
• Противоправный характер административного ресурса выражен, скорее, скрыто, нежели явно, поскольку его корыстная сущность трудно определима с точки зрения уголовного или административного законодательства.
• Проблематичность определения административного ресурса как злоупотребления должностными полномочиями вовсе не означает отсутствия в ходе его реализации нарушения правовых норм. Если мы обратим внимание на нормы-принципы, то их нарушение в рамках административного ресурса является, на наш взгляд, очевидным.
• Рассмотрение административного ресурса исключительно в качестве уголовно- или административно-правовой категории способно привести нас к отрицанию возможности противостояния этому явлению, поэтому данный путь нами признается тупиковым.

Если же все-таки попытаться определить дефиницию административного ресурса с точки зрения формально-юридической, то она, по нашему мнению, может выглядеть следующим образом.

Административный ресурс – это реализация лицом, состоящим на государственной или муниципальной службе, своих полномочий в целях, на которые данные полномочия не направлены, либо применение данным лицом не входящих в его компетенцию методов в целях предоставления не предусмотренных законом преимуществ или ограничений.

Политологический подход к определению административного ресурса

Как бы мы ни подходили к анализу административного ресурса, прежде всего, следует не упускать из виду то, что зафиксировано в наименовании самой категории: мы ведем речь об одном из ресурсов политической власти. Однако, в отличие от ресурсов традиционных (материального, организационного, человеческого, интеллектуального и прочих), ситуация с административным ресурсом довольно непроста.

Дело в том, что, признавая в качестве основной функции государства функцию управления, то есть администрирования, мы автоматически толкаем себя на путь признания естественности данного вида ресурса, его подразумеваемости как законодательством, так и многовековыми традициями государственного управления. В данном случае вполне уместен вопрос: не является ли понятие административного ресурса синонимом такой категории, как система полномочий Причем, речь идет не о какой-то постмодернистской парадигме, позволяющей смешать добро со злом, а о типичной категориальной путанице.

Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 10 |    Книги по разным темам