Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 |   ...   | 42 |

Когда человек тысячи лет назад вышел изсвоего звероподобного прошлого, в эволюции его сознания был определенный этап,когда обнаружение гриба (или это было какое-то высшее растение) с чудеснымисвойствами было для него открытием, настоящим детонатором для его души,пробуждающим в нем чувство благоговения и почтения, нежности и любви, на какуюон только способен, —все те чувства и добродетели, какие человечество считает с тех пор наивысшиматрибутом своего рода. Гриб позволил ему видеть то, что не может видеть окосмертного. Как правы были греки, окружая эту Мистерию, этот напиток, тайной истрогим надзором!.. Быть может, мы со всем своим современным знанием ненуждаемся больше в этом божественном грибе. Или нуждаемся в нем еще больше, чемкогда-либо Некоторых шокирует, что даже ключ к религии можно свести к простомуснадобью. С другой стороны, снадобье это и теперь столь же таинственно, как ипрежде, — Уподобноветру, который приходит неведомо откуда и неведомо для чегоФ. И от простогоснадобья приходит невыразимое — экстаз. Это не единственный случай в истории человечества, когданечто скромное порождало божественное. / R. Gordon Wasson. Albert Hofmann, andCart Ruck, The Road to Eleusis (New York: Harcourt Brace Jovanovich, 1978) p. 23/

Рассеянные по африканским лугопастбищнымугодьям, грибы были бы особенно заметны для голодных глаз из-за их приятногозапаха, необычной формы и цвета. Однажды испытав состояние сознания, вызываемоегрибами, люди —добытчики пищи —обращались бы к ним вновь и вновь, чтобы снова испытать их чарующую новизну.Процесс этот создавал бы то, что К. Уодингтон назвал УкреодомФ /С. H.Waddington. The Nature of Life (London: Alien & Unwin. 1961)/— определенным направлением развития деятельности, которое мыназываем привычкой.

Экстаз.

Мы уже упоминали о важности экстаза дляшаманизма. У древних предпочтение этого опыта опьянения было обеспечено ужепросто потому, что опыт этот был экстатическим. Слово УэкстатическийФ являетсяосновным в моей аргументации и наиболее заслуживающим дальнейшего внимания. Этото понятие, которым мы вынуждены пользоваться, когда хотим указать на какой-тоопыт, переживание или состояние ума, космические по масштабу. Экстатическоепереживание преодолевает, трансцендирует двойственность; оно в одно и то жевремя ужасающее, буйно-веселое, вызывающее благоговейный трепет, знакомое иэксцентричное. Это переживание, которое хочется испытывать снова иснова.

Для разумного и пользующегося языком вида,как мы, например, переживание экстаза воспринимается не как простоеудовольствие, а скорее как нечто невероятно интенсивное и сложное. Он связан ссамой природой нас самих и нашей реальности, с языком, с нашим собственнымобразом. В таком случае вполне естественно, что он оказался в центре шаманскихподходов к существованию. Как отмечал Мирча Элиаде, шаманизм и экстаз— это, по сути, однои то же.

Этот шаманский комплекс, — пишет он, — очень стар: его находят целикомили частично у австралийцев, у архаичных народов Северной и Южной Америки, вполярных регионах и т.д. Существенный и определяющий элемент шаманизма— экстаз; шаман— специалист всвященном, способный покидать тело и предпринимать космические путешествия УвдухеФ (в трансе). УОдержимостьФ духами, хотя и наблюдаемая в шаманстве великоемножество раз, не является каким-то первостепенным и существенным элементом.Она указывает скорее на феномен вырождения, ибо высшая цель шамана — оставить тело и подняться наНебо или спуститься в Ад, а не позволить себе быть УодержимымФ ими. /MirceaEliade. Yoga: Immortality and Freedom (New York: Pantheon, 1958). p. 320/

Гордон Уоссон добавляет по поводу экстазаследующее.

В трансе своем шаман уходит в дальний путь— в место ушедшихпредков, в нижний мир или туда, где обитают боги; и эта страна чудес, смею яутверждать, как раз там, куда доставляют нас галлюциногены. Они — врата к экстазу. Сам по себеэкстаз ни приятен, ни неприятен. Блаженство или паника, в которые он ввергает,для экстаза не существенны. Когда вы в состоянии экстаза, сама душа ваша как бывырывается из тела и уходит. Кто направляет полет ее: вы, ваше подсознание иликакая-то высшая сила Может, это тьма кромешная, но ты видишь и слышишь яснее,чем когда-либо прежде. Ты наконец лицом к лицу с Конечной Истиной: таковонеодолимое впечатление (или иллюзия), что охватывает тебя. Ты можешь посетитьАд, Елисейские поля асфоделий, пустыню Гоби или просторы Арктики. Ты познаешьблагоговение, познаешь блаженство и страх, и даже ужас. Каждый переживаетэкстаз по-своему, и никогда это не бывает одинаково. Экстаз — самая суть шаманизма. Неофит избольшого мира связывает грибы в первую очередь с видениями, но для тех, комузнаком индейский шаманский язык, грибы через шамана УговорятФ. Гриб— это Слово:es habla, как сказал мне Аурелио. Гриб дарует курандеро то, что греки называлилогосом, арии —ваком, веды —кавьей. Поэтическую потенцию, как подытожил Луи Рену. Божественноеоткровение поэзии —дар энтеогена. Экзегет — толкователь текстов, искусный лишь в анатомировании сути лежащихперед ним стихов, конечно же, необходим, и его тонкие наблюдения заслуживаютнашего внимания, но, если он не одарен кавьей, ему следует быть осторожным вобсуждении высших форм поэзии. Он анатомирует стихи, но не знает экстаза,который является душой стихов. /R. Gordon Wasson, TheWondrous Mushroom: Mycolatry in Mesoamerica (NewYork: McGraw-HUl. 1980). p. 225/

Шаманизм как катализаторобщества.

Заявляя, что религия родилась, когдагоминиды столкнулись с галлюциногенными алкалоидами, Уоссон явно не разделялвзглядов Мирчи Элиаде. Элиаде считал УнаркотическийФ шаманизм своего родаупадочничеством. Он полагает, что если те или иные индивиды не в состояниидостичь экстаза без снадобий, то их культура, вероятно, пребывает в состоянииупадка. Употребление слова УнаркотическийФ — термина, обычно предназначаемогодля обозначения усыпляющих средств, — в описании этой формы шаманизмаотдает некоторой ботанической и фармакологической наивностью. Точка зренияУоссона, которую я разделяю, как раз противоположная: присутствие галлюциногенапоказывает, что шаманизм подлинен и жив; поздняя упадочническая фаза шаманизмахарактеризуется отработанными ритуалами, разного рода испытаниями и опорой напатологические личности. Там, где эти феномены являются главными, шаманизм явнона пути к тому, чтобы стать просто УрелигиейФ. /Для дальнейшего представленияконтрдоказательств положению Элиаде см. также: R. Gordon Wasson, Soma: Divine Mushroom of Immortality(New York: Harcourt Brace Jovanovich. 1971). pp. 326—334/

Во всей своей полноте шаманизм не просторелигия, а некое динамичное вступление в связь со всем живым на планете. Если,как говорилось ранее, галлюциногены действуют в естественной среде как несущиевесть молекулы, экзоферомоны, то такие отношения между приматами игаллюциногенными растениями означают передачу информации от одного вида кдругому. Одомашнивание гоминидами крупного рогатого скота обернулось пользойдля грибов, так как расширилась занимаемая ими ниша. Там, где растительныегаллюциногены не встречаются, обновление культуры происходит очень медленно(если происходит вообще), но мы видим, что в присутствии галлюциногеновкультура регулярно знакомилась со все более новой информацией, с новымсенсорным вводом и поведением и таким образом продвигалась ко все более и болеевысоким состояниям саморефлексии. Шаманы были авангардом этого творческогопрогресса.

Как же свойство растений быть катализаторомсознания могло конкретно сыграть какую-то роль в возникновении культуры ирелигии Каковым быловлияние этого обычая, этого содействия пользующихся языком, мышлением, нонаходящихся в неординарных переживаниях гоминидов на естественный порядок Яполагаю, что природные химические соединения действовали как феминизирующиеагенты, которые смягчали и цивилизовывали эгоцентрические ценностиохотника-одиночки свойственной женщинам заботой о воспитании детей и об общемвыживании. Долгое и частое нахождение под действием психоделического опыта,прорыв УСовершенно ИногоФ на земной план, вызываемый галлюциноген-нымритуальным экстазом, влияли на растворение той части психики, которую мы,современные люди, называем УэгоФ. Где бы и когда бы функция УэгоФ ни начиналаформироваться, она была для данной психики сродни известковому образованию иликакой-то блокировке энергии. Потребление психоделических растений в контекстешаманской инициации растворяло, как растворяет и сегодня, как бы узломзавязанную структуру УэгоФ в недифференцированное чувство, именуемое ввосточной философии термином УдаоФ. Это растворение индивидуальной идентичностив дао является основной целью восточного мышления. Оно традиционно признавалосьключом к психологическому здоровью и гармонии как для группы, так и дляиндивида. Чтобы правильно оценить наше затруднительное положение, намнеобходимо понять, что значила для нашей человеческой природы эта утрата дао,утрата коллективной связи с Землей.

Монотеизм.

Мы, люди Запада, — наследники совершенно иногопонимания мира. Утрата связи с дао означала, что психологическое развитиезападной цивилизации стало заметно отличаться от восточной. Запад был устойчивососредоточен на УэгоФ и на боге УэгоФ — идеале монотеизма. Монотеизмявляется, по существу, проявлением стереотипа патологической личности,спроецированного на идеал Бога: стереотипа параноидального, собственнического,одержимого властью мужского УэгоФ. Это не тот бог, какого вы пригласили бы напикник в саду. Интересно и то, что этот западный идеал — единственная формулировкабожества, которое нигде в теологическом мифе не соприкасается с женщиной. ВДревнем Вавилоне ан был в паре со своей супругой Инаной; греческая религияприписывала Зевсу жену, множество других супруг и дочерей. Эти небесные парытипичны. Только у бога западной цивилизации нет ни матери, ни сестры, ниженщины-супруги, ни дочери.

Индуизм и буддизм сохранили традициитехнических методов экстаза, включающих, как это выражено в УЙога сутреФ Патанжали, Усветоносные травыФ, иритуалы этих великих религий дают широкий простор для выражения и оценкиженского начала. Печально, но западная цивилизация страдала длительным, упорнымразрывом социосимбиотической связи с женским началом и тайнами жизниорганической, которые можно познать через шаманское использованиегаллюциногенных растений.

Современная религия на Западе — это какой-то набор социальныхшаблонов или набор забот, сосредоточенных на особой моральной структуре ипредставлении о долге. Современная религия редко представляет собой какой-тоопыт отстранения УэгоФ. С 60-х годов распространение культов транса и танцевтипа УдискоФ и УрэггиФ являет собой неизбежное и здоровое противодействие тойповсеместно умирающей форме религиозного выражения, которое принято в западнойкультуре и в культуре высокого технического уровня. Связь между рок-н-роллом ипсиходеликами — связьшаманская; транс, танец и опьянение возмещают формулу

Архаичного и для проведения религиозныхпраздников, и для обеспечения возможности хорошо провести время.

Всемирный триумф западных ценностейозначает, что мы, как вид, забрели в состояние затяжного невроза из-заотсутствия связи с бессознательным. Обретение доступа к бессознательному путемиспользования растительных галлюциногенов подтверждает нашу первоначальнуюсвязь с живой природой планеты. Наше отчуждение от природы и бессознательногозакрепилось примерно две тысячи лет назад во времена перехода от эпохи ВеликогоБога Пана к эпохе Рыб, который завершился пресечением языческих мистерий ивозникновением христианства. Происшедший в результате этого психологическийсдвиг вверг европейскую цивилизацию в два тысячелетия религиозной мании игонений, войн, материализма, и рационализма.

Чудовищные силы научной индустриализации имировой политики, зародившиеся в новые времена, были плодом нарушениясимбиотических отношений с растениями, связывавших нас с природой с самыхначальных туманных времен. Люди стали запуганными, обремененными чувством виныи одинокими. Родился человек экзистенциальный.

Ужас бытия был той плацентой, котораясопровождала рождение христианства, окончательного культа владычества ничем неограниченного мужского УэгоФ. Отказ от растворяющих УэгоФ ритуалов спотреблением галлюциногенных растений позволил тому, что начиналось как стильиндивидуальной неприспособленности, стать руководящим имиджем всего социальногоорганизма. Изнутри контекста беспрепятственного роста ценностей владычества иистории, пересказанной с точки зрения владык, нам необходимо вновь обратитьсвое внимание на путь Архаичного, на путь растений, вызывающих видения, на путьБогини.

Патологическиймонотеизм.

Тенденция к единой целостности в психике,тенденция в какой-то степени инстинктивная, может тем не менее статьпатологической, если ей следовать в контексте того, что растворение границ иоткрытие заново основы бытия невозможно. Монотеизм стал носителем моделивладыки, Аполлоновской модели УяФ, солярной и завершенной в своем мужскомвыражении. В результате этой патологической модели, достоинство и сила эмоции имира естественного были девальвированы и заменены нарциссическойзачарованностью абстрактным и метафизическим. Эта позиция оказаласьобоюдоострой. Она отдала науке объяснительную власть и правоспособность нанравственное банкротство.

Культура владычества проявила замечательнуюспособность претерпевать изменения в соответствии с изменениями уровней техникии коллективного самосознания. Монотеизм во всех своих проявлениях был иостается единственной наиболее устойчивой силой, сопротивляющейся пониманиюпервенства мира естественного. Монотеизм усиленно отрицает необходимостьвернуться к такому стилю культуры, который периодически позволяет взглянуть наУэгоФ и его ценности с перспективы, достигаемой благодаря соприкосновению срастворяющим границы погружением в тайну Архаичного — тайну вызванного с помощьюрастения, а следовательно, ассоциируемого с материнским началомпсиходелического экстаза и той целостности, которую Джойс назвал Уматрицей мамы— самойтаинственнойФ.

Сексуальность вархаичном.

Pages:     | 1 |   ...   | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 |   ...   | 42 |    Книги по разным темам