Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 |   ...   | 17 |

Уже ныне наругаются христианству: вяжут кресты на вороны и на вороны... ворон летает, а крест на нем вязан, древян... а на вороне крест медян. Да привели ко мне попа, да диакона, а они крестьянину дали крест тельник: древо плакун, да на кресте вырезан ворон... а христианин дей с тех мест учал сохнути, да немного болел, да умер. (Ист. Гос. Рос. Кар. т. V. Прим. 252.)

В грамоте Михаила, митрополита белгородского и обоянского, писанной в 1673 году, к Никодиму, архимандриту Курского Знаменского монастыря, сказано: Да в городех же и уездах мужескаго и женскаго полу бывают чародеи и волхованием своим и чародейством многих людей прельщают. Многие люди тех волхвов и чародеев в дом к себе, к малым детям и к больным младенцам призывают, а они всякое волхование чинят, и от правоверия православных христиан отлучают. (Там же, т. VI, прим. 324.) (Сахаров И.П. Русское народное чернокнижие. Изд. Литера, С-Пб, 1997.)

Христиане жестоко карали чернокнижников. Многие наказывались за чтение знахарских и медицинских книг, за изучение астрономии, – исключений не было даже для бояр и знати.

Надо отметить, что любая религия, включая и христианство, насыщена сплошной мистикой, но новая христианская мистика еще не одержала победу над старой. Новая мистика слишком искусственна и все еще находится на уровне внушения и воспитания, старая же мистика ближе к естеству человека; и она – в генах.

Многотысячелетнее дохристианское прошлое довлеет над человеком естественным, постоянно напоминая о себе. Обращение к новому мифу происходит, как правило, в состоянии религиозного экстаза и присуще только небольшому количеству искренне верующих людей с определенной психической установкой. Основная же масса верующих лицемерит и грешит, не опасаясь ни кары божьей, ни ужасов ада. Даже обещание загробной жизни как самой сильной эгоистической потребности в бессмертии разумного существа не смогло стать определяющим в торжестве христианства. На смену поколению бабушек, искренне верующих, в храм Христов идет современное поколение, в большинстве своем погрязшее в грехах и надеющееся получить там индульгенцию, а в сущности – ищущее посредника для того, чтобы договорится со своей грешной совестью, со своим алчным подсознанием. Эта психотерапия им необходима, но она достаточно опасна для общества, т. к. отпускает грехи, а не наказывает за них.

Если выйти из состояния социальной шизофрении и попытаться определить функции института церкви в обществе, то становится понятным, что церковь...такой же управляемый институт, как и все институты общества (Дубинин С., Конев В., Собаколов А. Ключи славянской контрразведки. Великоросс, Самара, 1997).

Насилие над душой человека, над его естеством, нарушающее естественный процесс формирования мировоззрения человека, всегда откликалось психическими надломами общества и маниакальными эпидемиями. Христианизированная Европа была более жестока, чем языческая, и без угрызений совести устраивала кровавые крестовые походы во имя нового мифа, уничтожая миллионы линоверцев.

Христианство на Руси приобрело свой национальный оттенок в виде православия, но факт насильственного крещения русского народа опровергнуть невозможно. Было насилие и был надлом русского мировоззрения и души, последствия которых видны только специалистам.

Поражает... одна особенность, ярче всего, пожалуй, сказавшаяся в храме Василия Блаженного: контраст экстерьера и интерьера. Выразительная, заставляющая невольно улыбаться от всей души жизнерадостность этих пестрых луковок и пузатых колонок, этих стен, превращенных наивно веселым узорочьем в сказочные сады...А войдешь во внутрь – и точно попадаешь в другую культуру... решетчатые оконца, узкие притворы, низкие своды, тяжелые устои, суровые лики, полумрак; изгнанный наружу, вовне, миф сверхнарода – и противопоставляющий себя миру... самодовлеющий и нетерпимый миф христианский. Прароссианство и православие. И не синтез, даже не смешение, а почти механическое разграничение сфер действия. А если говорить о какой-нибудь диалектике – то теза и антитеза (Андреев Д. Роза мира. М., Иной мир, 1992).

Грубое вытеснение дохристианского христианским только обострило инстинкты прошлого, и маятник качнулся в сторону подсознательного или, если говорить точнее, – надсознательного, т. к. именно оно в основном определяет работу мозга. Для профессиональных христиан поясняю, что так называемые христианские заповеди существовали задолго до Христа и отображены во всех основных религиях мира, за исключением древнего иудаизма, как необходимое условие существования нации – ее моральный кодекс. Говоря об общих нравственных установках, выработанных человечеством, св. Августин говорит: То, что теперь называется христианской религией, существовало у древних и было присуще человеческому роду от самого начала веков до пришествия Христа...

На примере неспособности христианства овладеть древней душой человека мы можем видеть, что закрепление на уровне родовой генетической памяти обретаемых психических и психологических свойств лежит за пределом двух тысяч лет. Поэтому занимающимся разработкой новых идеологий и концепций для народа необходимо иметь план, более чем на две тысячи лет.

Акцентируем этнопсихологические и политологические моменты в природе национализма.

Есть инстинкты и определенные поведенческие реакции, заложенные в человека только Природой. Такого человека наиболее точно определил Юнг как лестественного человека. Пожалуй, самое главное в нашем вопросе о дремлющем инстинкте национализма – это хранящиеся в памяти отложения, нарастающие за счет всего опыта предков, о которых говорил Юнг. Именно в этих отложениях, исключая межрасовый мусор, которые накопила нация на протяжении тысячелетий, и лежит ключ которым открываются двери к энергии атома национализма.

Инстинкт национализма формируется на протяжении многих тысячелетий и содержит в себе не только антропологический образ врага, но и способность отторжения мировоззрения и быта врага. Генетическое цементирование инстинкта национализма происходило в экстремальных условиях битв и войн за сохранение своего народа. Инстинкт и интуиция в экстремальных условиях более молниеносны и разумнее сознания. Архетипические особенности расы, освобожденные от идеологического, религиозного и генетического чужеродного влияния, становятся ее знаком качества. Архетип расы определяет ее волю, воля определяет ее сознание.

Быстрому кодированию и перекодированию сознания наиболее подвержена денационализированная часть нации, т. к. их сознательное неспособно проникать в бессознательное, а, значит, не способно питаться памятью расы. Такие люди легко меняют свои политические убеждения и нравственные критерии, становясь в первые ряды разрушителей традиций и являются основным переносчиком деструктивных идей. В современных условиях люди без прошлого хорошо управляются с помощью телевидения; манипуляции над их сознанием производятся на достаточно примитивном эмоционально-образном уровне. Революционеры и бунтовщики всегда умели достаточно эффективно опираться на такой тип людей. Но опираться на них в борьбе за национальное и расовое сознание опасно и нерационально в силу неадекватности затрат усилий и средств на их перевоспитание при ничтожно малой результативности и сомнительной стабильности результата. Сегодня он коммунист, завтра – демократ, послезавтра – патриот и все в зависимости от политической ситуации и личной выгоды. Политическая проституция – основной показатель степени денационализации общества.

Глава 2. Корни сионизма.

Почему фрейдисты отрицают все, о чем убедительно говорил Юнг, создавая концепцию архетипов.

Вероятно, ответ надо искать в предложенной Фрейдом гипотезе создания еврейского народа Моисеем.

В своей работе Моисей и монотеизм, известной еще как Моисей и единобожие (1937-1939), Фрейд пишет:

Моисей опустился к евреям. Он сделал из них свой народ; они были его избранным народом... Итак, мы знаем, за богом, который избрал евреев и вывел их из Египта, стоит фигура Моисея, который сделал это явно по велению Бога, и мы рискуем заявить, что это был именно тот человек, который создал евреев. Именно ему еврейский народ обязан своим жизненным упорством, но также и хорошей долей враждебности, которую он испытал и продолжает испытывать.

Фрейд полностью очищает свой народ от прошлого, делает из него чистую доску, на которой Моисей якобы начертал свои законы, определившие сознание евреев, отбросив в сторону еврея естественного, т. е. его первоначальную природу. В своих выводах Фрейд идет еще дальше:

Среди предписаний религии Моисея есть еще одно, важность которого более велика, чем кажется в начале. Это запрещение создавать образ Бога, обязанность обожать Бога, которого нельзя увидеть. Может быть, это была новая мера против злоупотреблений магией. Но если предположить, что запрещение было принято, оно должно было иметь глубокие последствия. Поскольку это означало, что сенсорное восприятие было отодвинуто на задний план в пользу того, что можно назвать абстрактной идеей – победа духовности над чувственностью или, строго говоря, отказ от инстинктов со всеми психологическими последствиями... (выделено мной – Р.П.).

Здесь Фрейд явно жет, говоря об отказе евреев от инстинктов. Он сам себе противоречит в этой же работе:

...каждая порция, возвращаемая из забытого, утверждается с особой силой, оказывает несравнимо большее влияние на людей из массы и выдвигает неоспоримые притязания на истину, против которого возражения логики бессильны..

Разве это не напоминает юнговскую пружину, эффект которой проявляется при вытеснении инстинкта, когда задавленный инстинкт впоследствии проявляется с большей силой. Фрейд знает об этом и, тем не менее, идет на подлог, ради того, чтобы скрыть тайну методики, примененной Моисеем при создании еврейского народа, и конечный результат этого лэксперимента. Еще одним доказательством умышленного подлога, совершаемого Фрейдом при анализе психологического перерождения евреев, является его давний вывод:

Наши культурные требования делают жизнь слишком тяжелой для большинства человеческих организмов; эти требования способствуют отстранению от действительности и возникновению неврозов, причем слишком большим вытеснением вовсе еще не достигается какой-либо чрезвычайно большой выигрыш в культурном отношении. Мы не должны возвышать себя до такой степени, чтобы не обращать никакого внимания на первоначальные животные инстинкты нашей природы... (Фрейд З. О психоанализе. Пять лекций. М., 1912, выделено мной – Р.П.).

Чем же тогда занимался Моисей, как не вытеснением инстинктов прошлого Сам же Фрейд признает, что это бесперспективное дело и тут же вступает в явное противоречие с собой. Что хочет скрыть Фрейд

Еврейское племя попало в руки Моисея как племя изгоев, а, значит, – наделенное комплексом неполноценности и порочными инстинктами. Исходу из Египта предшествует мошенничество и воровство, которое совершает весь еврейский народ по отношению к египтянам. В Ветхом завете, в книге Исход, это описано так:

Внуши народу, чтобы каждый у ближнего своего и каждая женщина у ближней своей выпросила вещей серебряных и вещей золотых (гл. 11, 2). И сделали сыны Израилевые по слову Моисея, и попросили у Египтян вещей серебряных и вещей золотых и одежд (гл. 12, 35). Господь дал милость народу в глазах Египтян, и они давали ему; и обобрал он Египтян (гл. 12,36).

Моисей начинает свой эксперимент, спровоцировав евреев на массовое преступление, которое не имеет оправдания даже с чисто нравственной стороны: ведь евреи обобрали не казну фараона, который их якобы угнетал, а ближних, т. е. соседей и друзей в среде египтян. Если же у евреев были друзья, у которых было серебро и золото, значит евреи были не так уж и бедны: вряд ли египтяне давали бы в долг нищим. И в Библии есть подтверждение материального благополучия евреев: И сказали им сыны Израилевые: О, если бы мы умерли от руки Господней в земле Египетской, когда мы сидели у котлов мясных, когда мы ели хлеба досыта (Исход, 16-3).

Вот что пишет по этому поводу, русский историк Н.Е.Марков в своей работе Лик Израиля (1938 г.): Кстати, слыша так много иудейских жалоб на египетское угнетение, полезно внимательно читать книги Ветхого Завета. Ведь при исходе вышло из Египта 625 тысяч мужчин старше 20 лет, годных для войны, значит, с женщинами и детьми не менее трех миллионов израильтян. Пришло же в начале в Египет с праотцом Иаковом всего 70 мужских душ, т. е. примерно 300-350 человек. Значит за 400 лет пребывания в Египте израильтяне размножились в 10 тысяч раз. Могло ли произойти подобное размножение, если бы израильтянам, вообще говоря, жилось в Египте плохо.

Это говорит в пользу того, что не материальные проблемы толкнули евреев на исход, а чисто политические планы еврейской элиты, которые условно выражены в деяниях Моисея.

Идеологическая и политическая обработка, которая велась на протяжении многих лет, представлена в Библии как неудавшейся. Господь и Моисей постоянно бросают в адрес евреев обвинения в развращенности и жестокости. Но почему Моисей выпрашивает у Господа прощения, хотя доведенный до отчаяния Господь готов был уничтожить неблагодарное жестоковыйное еврейство Получается так, что Моисей имел свой личный замысел по перевоспитанию израильтян. Моисей знал, что делал, когда отбирал у евреев золотого тельца и лизгонял старые предрассудки. В его задачу входило не вытеснение инстинктов и уже существующих психологических установок, а их окончательное утверждение через вытеснение!

Он знал! Все, с чем он сейчас борется, со временем приобретет новую силу, а методично сжимаемая им пружина инстинктов в будущем окончательно определит еврейскую этнопсихологию. Именно этот способ психологического воздействия, примененный Моисеем, и прячет Фрейд, осознавая возможные последствия в случае его разоблачения.

На смертном одре Моисей признается: Ибо я знаю упорство твое и жестоковыйность твою: вот и теперь, когда я живу с вами ныне, вы упорны перед Господом; не тем ли более по смерти моей (гл. 31,27).

И правильнее будет сказать, что Моисей закалил евреев, а не создал. Никакой критики не выдерживает фрейдовское утверждение об отказе евреев от инстинктов. Напротив, Моисей последовательно добивался обострения инстинктов евреев до необходимой агрессивности в их будущей борьбе за мировое господство. Моисей взял в руки глину, из которой он сделал камень, исключив саму возможность рефлексии, хотя бы какой-то совести. Должен остаться только долг перед Иеговой, раввином и, прежде всего, перед своим эго, перед своим Сверх-Я. Чувство вины снималось, а вместе с ней и какие-либо угрызения совести.

Если я не для себя, то кто будет для меня

Pages:     | 1 |   ...   | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 |   ...   | 17 |    Книги по разным темам