Книги по разным темам Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 |   ...   | 52 |

Вюрцбуржцы далее поставили вопрос омеханизмах и детерминации мыслительной деятельности. Именно попытка его решитьи нанесла решительный удар по интроспекции, ибо путем эксперимента сразу жеобнаружилось, что человек не осознает процесса своего мышления и не отдает себеотчета о причинах того или иного направления своих мыслей. И тогда вюрцбуржцыбыли вынуждены отступить от метода интроспекции. Сами они не фиксировали воткрытой форме прорыв фронта интроспектив­ного понимания мышления. Но этотпрорыв совершился. Экспериментаторы поэтому вынуждены были использоватьопосредствованный метод и выводить заключения о мыслительной дея­тельности, сопоставляя внешниераздражители с некоторыми реакциями на них испытуемых. Анализ вербальных идвигатель­ных ответовубедил экспериментаторов в недостаточности объяснений, апеллирующих к явлениюассоциаций, как их понимала ассоциативная психология.

Механизму ассоциаций вюрцбуржцыпротивопоставили меха­низм детерминирующих тенденций, т. е. влияний, исходящих отинструкции или задачи, не осознаваемых самими испытуемыми, но избирательнодействующих на те ассоциации, которые акту­ализируетсигнал-раздражитель.

Так, вюрцбуржцы пришли к важному дляпсихологии мыш­лениявыводу, что мыслительный процесс вызывается ситуацией задачи, что мышлениеможет быть описано как процесс реше­ния задачи.

Ко всем этим важным заключениям вюрцбуржцыпришли в результате отхода в этом пункте от чисто позитивистскогоинтроспективного метода. Этот отход, совершившийся внутри Вюрцбургской школы, всоединении с бесплодными попытками проверить теорию безобразной мысли, нанестяжелый удар по интроспекгивному методу. Достигнув своего апогея вВюрцбург­ской школе,этот метод в ней же и в связи с ней потерпел крах.

Эта форма интроспекции настолькодискредитировала себя, что уже не применялась в последующих исследованияхмышле­ния. Многиепсихологи пришли к выводу о ненаучности интро­спективного метода и основанных нанем экспериментов. Из­вестный бельгийский психолог Альбер Мишотт следующимобра­зом описываетсостояние психологов после дискуссии о природе мышления: Как теоретическиевозражения, так и тот факт, что эксперименты подобного типа (основанные наинтроспекции. —Л. А.) давалипротивоположные результаты, будучи выполнен­ными при явно тождественныхусловиях высоко компетентными людьми, имеющими, однако, различную подготовку ипринадле­жащими кразным психологическим школам, — все это давало основание для наибольшего скептицизма. Кроме того,было ясно, что, несмотря на возражения противоположной стороны, каждая всегдаоставалась убежденной в правильности собственных на­блюдений1. Отсюда следовало, заключает Мишотт, что такие эксперименты имеютзначение лишь личного убеждения и, буду­чи недоступными для проверки, немогут, очевидно, рассматри­ваться в качестве научных2.

Итак, Вюрцбургская школа оставила после себяначавшую дифференцироваться область исследования мышления и пора­жение одной из формпозитивистского подхода к его исследова­нию. Дальнейшее развертываниеработы в области мышления пошло по трем линиям. Первая линия означала лишьзамену одной формы позитивистского подхода другой: мышление было отождествленос поведением. Вторая линия состояла в попытках лишь несколько видоизменитьфеноменально-интроспективный подход; причиной его неудачи был объявлен какпримитивный сенсуализм ассоциативной психологии, так и антисенсуализмВюрцбургской школы. Наконец, третья линия заключалась в по­пытках отказаться от любых формпозитивистской методологии и начать опосредствованное изучениемышления.

Из этих направлений наиболее полнуюреализацию получили прежде всего два первых, воплотившихся в бихевиоризме игештальт-психологии. Попытка же пойти третьим направлением лишь наметилась вработах О. Зельца. Решая поставленную вюрцбуржцами проблему механизмов идетерминации мысли­тельной деятельности, Зельц уже не мог применятьинтроспек­тивныйметод, но другого метода еще не было. В этой сложной ситуации Зельц сталпользоваться ретроспективным отчетом ис­пытуемых о некоторых промежуточныхрезультатах процесса мышления (ход мышления таким образом восстанавливается поопределенным индикаторам, но не сводится к этим последним). В результатетеоретического анализа Зельц формулирует анти-ассоциационистскую теориюмышления, в которой место ста­тических ассоциаций между лэлементами сознания занимаютдинамические единицы — умственные операции, закономерности функционирования которыхЗельц пытается сопоставить с зако­номерностями выполнения практических действий человека.Функционирование операции, согласно Зельцу, определяется за­дачей, понимаемой какнезавершенная схема или комплекс. Не ассоциации, а задача, заключающая в себевопрос, выступает в системе Зельца как тот цемент, который связывает друг сдругом части содержания мышления и интеллектуальные операции. Таким образом,картина психической жизни, строения психики, согласно теории Зельца, выглядитсовершенно иначе, нежели во всей ассоциативной психологии и даже в Вюрцбургскойшколе.

Развитие антиассоциативной теории мышленияоткрыло перед Зельцем возможность попытаться преодолеть господствовавшее вассоциативной психологии понимание интеллектуальных про­цессов как чисто репродуктивных.Зельц рассматривает мышле­ние как продуктивный процесс, хотя мышление непременновклю­чает репродукциюи актуализацию имеющихся знаний. Основу продуктивности Зельц видит вфункционировании интеллектуаль­ных операций, направляемых содержанием задачи. Согласно Зельцу,решение задачи достигается не путем актуализации ряда ассоциаций, связанных сее элементами, а благодаря мысленно­му взаимодействию субъекта с представляемым или мыслимым имсодержанием задачи. Субъект, таким образом, как бы соз­дает, творит решение задачи и врезультате приходит к позна­нию неизвестного ему раньше отношения между компонентамизадачи.

Несмотря на правильность этих положений,теория Зельца не могла решить проблему продуктивности мышления, но онапоставила ее. И эта проблема до настоящего времени является весьма актуальной имало разработанной.

Однако для развития психологии мышленияглавное значение приобрела не проблема продуктивности мышления, апоставлен­ный во весьрост в работах Зельца вопрос о мыслительных операциях. И чем ближе ксовременности, тем этот вопрос ста­новится все острее. В конце концов он занял центральное местопочти во всех современных теориях мышления — теории Пиаже, работах Ф.Бартлетта, в необихевиористических системах, в так называемом стохастическомнаправлении (Джером Брунер), в программировании мышления и т. д. И тем не менееэта про­блема до сихпор еще слабо разработана, что обнаружилось особенно отчетливо при попыткахкибернетиков запрограммиро­вать мышление человека при решении им задач, потому что психологивыделяют в качестве основных интеллектуальных опе­раций слишком сложные единицымыслительной деятельности, конкретный состав которых неизвестен.

Выделение весьма глобальных интеллектуальныхопераций характерно и для теории Зельца. Более же дифференцирован­ный подход к мыслительнойдеятельности требовал иного мето­да исследования, нежели принятый Зельцем методретроспек­тивногоотчета. Необходимы были приемы генетического ана­лиза мышления, а разработка их всвою очередь требовала пре­одоления продолжающегося отрыва психики и, в частности,мыш­ления отдеятельности человека, от взаимодействия его с окру­жающим миром.

Несмотря на определенное продвижение визучении мышле­ния напротяжении двух десятилетий его экспериментального исследования, полученныерезультаты не открывали каких-либо возможностей для практического ихиспользования. Процессами мышления невозможно было управлять; результаты еготрудно было контролировать. Затруднения в изучении мышления вы­явили кризисное состояние общейпсихологии. Поскольку же проблематика психологии концентрироваласьпреимущественно на познавательных процессах, неудачи в такой важной области,как мышление, усугубляли положение общей психологии. Не бу­дучи в состоянии преодолетьпозитивистский подход к мышле­нию, психологи капиталистических стран попытались найтивы­ход из кризисногосостояния путем замены одного позитивист­ского подхода(интроспекционистского) другим — бихевиорист­ским.

Бихевиоризм Уотсона заменил господствовавшийдо него в психологии позитивизм махистского типа контовскимпозитивиз­мом, вкотором непоследовательный механистический материа­лизм был смешан сагностицизмом.

Отбросив совсем понятие сознания какненаучное и метафизическое, Уотсон единственным предметом психологии объявилповедение, тем самым углубив разрыв сознания и деятельности.

Все ранее существовавшие проблемы психологиибихевио­ризм Уотсоназаменил одной —проблемой обучения или приоб­ретения индивидуального опыта, понимаемого какформирова­ние связейлстимул —реакция.

Таким образом, проблема мышления, едва успевродиться, уже растворилась в проблеме обучения (learning) Разныефор­мы психическойдеятельности стали трактоваться Уотсоном как те или иные формы поведения,играющие различную роль в приспособлении организмов к окружающей среде. С этойфунк­циональной точкизрения мышление стало рассматриваться как форма приспособления живого существак новым условиям. В соответствии с поведенческим определением мышления,основ­ными егоэлементами объявляются навыки, т. е. определенные двигательные реакции,связанные с теми или иными стимулами.

Несмотря на явный механицизм такогопонимания основ­ныхединиц мышления и игнорирование его познавательной характеристики, оно несло всебе определенную прогрессивную струю. Интеллектуальные действия превращались вумения, приобретаемые в процессе взаимодействия живого существа с окружающейсредой. Им можно было научиться. Они регулиро­вались внешним миром иобеспечивали приспособление к нему организма.

Определив мышление как форму поведения,бихевиористы вырвали его из узкого круга интроспективно данных явлений, но тутже отождествили с наблюдаемыми явлениями — реак­циями живого существа. Хотя внаблюдаемой деятельности мышление проявлялось гораздо полнее, чем винтроспективных отчетах, сущность мышления, как и в экспериментах Вюрцбургскойшколы, продолжала оставаться за пределами исследова­ния.

Это стало непреодолимым препятствием длявыполнения первой необходимой задачи ученого — дать классификациюна­блюдаемых явлений,установив между ними существенные связи. Отбросив познавательную функциюмыслительной деятельно­сти, бихевиористы смогли оценивать действия организма,произ­водимые ими вновых условиях, лишь о точки зрения их конеч­ного приспособительного эффекта.Этой оценкой была обуслов­лена их примитивная классификация наблюдавшихся реакций: вседействия, предшествующие появлению адаптивного ответа, были объявлены попростуошибочными. В соответствии с этим весь процесс приспособления к новым условиямполучил назва­ниелдействий путем проб и ошибок Понимание мышления как процесса проб и ошибокразбивает мышление на ряд не связан­ных друг с другом, разрозненных действий. Предшествующие действияне подготовляют последующие, не являются условием их осуществления. Движениемышления тем самым теряет свое внутреннее единство и перестает быть собственнопроцессом. Полностью выпадает основная характеристика предшествующих решениюлзадачи действий —анализ с их помощью проблемной ситуации и ее непрерывное преобразование.Бихевиористы при­знаютединственную детерминацию производимых действий внешними раздражителями,предметами, входящими в проблем­ную ситуацию. Ни результаты собственных действий, ниотраже­ние частейпроблемной ситуации не вводятся бихевиористами в число факторов,детерминирующих процесс приспособления.

Этот механистический детерминизм,позитивистское отрица­ние познания как непосредственно не наблюдаемого явленияпри­вели к крахубихевиористической теории мышления. Исследова­телям не удавалось обнаружитьболее или менее стойких корре­ляций между изменением внешних условий и вариацией ответнойдеятельности животных и человека. Полученные результаты никак не укладывались вгрубую схему стимул — реакциях. В результате этого бихевиористы почти полностьюпрекратили исследование мышления. Изображая крах бихевиористической методологиикак сознательное решение бихевиористов отложить изучение мышления до лучшихвремен, современный бихевиорист Т. Кендлер пишет: На протяжении несколькихдесятилетий, в соответствии с предложением Уотсола и Хантера, исследованиерешения задач бихевиористами Соединенных Штатов было вре­менно приостановлено3.

Итак, в первое десятилетие XX в.интроспективный метод исследования мышления был дискредитирован, а впоследующие два десятилетия произошел полный крах поведенческогоподхо­да к этойпроблеме. Поэтому разработка проблемы мышления в психологии капиталистическихстран резко затормозилась.

Крах поведенческой психологии привел ктому, что на пер­выйплан выдвинулись теории, которые пытались подправить интроспективный метод,оставаясь при этом в рамках махистского позитивизма. Главной среди этих теорийбыли гештальт-психология. Одновременно с этим группа американских психологов,образовавших необихевиористическое направление, начала активно развертыватьработу по перестройке поведенческой тео­рии на основе операционализма илогического позитивизма.

В этот период во французской психологииначал оформлять­сяпринципиально иной, непозитивистский подход к психике вообще и к мышлению вчастности. В этом направлении, пред­ставленном именами Пьера Жане, Анри Валлона и Жана Пиаже,проявились традиции французской материалистической филосо­фии. К этому антипозитивистскому,материалистическому на­правлению примкнул известный английский психолог ФредерикБартлетт. Эти психологи попытались преодолеть разрыв созна­ния, деятельности и объективнойдействительности, характерный для психологии сознания и бихевиоризма.Интроспективный и объективистский методы установления корреляций стимулов иответов были заменен объективным изучением становления раз­ных форм психической деятельностив процессе практического взаимодействия индивида с окружающиммиром.

Из перечисленных трех направлений первойначала разви­ватьсягештальт-психология.

Интроспективный метод гештальт-психологипредложили за­менитьфеноменологическим методом.

Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 |   ...   | 52 |    Книги по разным темам