Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 |   ...   | 40 |

Очень редко встречаются пациенты, чьементальное здоровье было бы существенно лучше, чем у их родителей. Мы оченьхорошо знаем, почему люди становятся душевнобольными; но мы не понимаем, какимобразом люди так успешно переживают свои травмы. Мы точно знаем, почемунекоторые люди совершают самоубийство; но средствами обычнойпричинно-следственной логики мы не можем объяснить, почему некоторые другиелюди его не совершают. Мыможем сказать только, что существуют какие-то внутренние силы и механизмы,которых мы не понимаем как следует и которые защищают и оберегают душевноездоровье большинства людей вопреки самым неблагоприятным условиям.

В этом процессы душевных расстройств явнопохожи на процессы физических заболеваний, хотя в других отношениях между нимимало общего. Действительно, мы значительно больше знаем о причинах физическихболезней, чем о причинах физического здоровья. Спросите, например, любоготерапевта, чем вызывается менингококковый менингит, и вы сразу же получитеответ: "Как чем, –менингококком, конечно". Но здесь есть проблема. Этой зимой мне пришлосьвыращивать суточные культуры этих бактерий, полученных из мазка гортани ужителей маленькой деревушки, где находится мой дом. Я обнаружил, чтоменингококки присутствуют в культуре девяти из каждых десяти обследованных. Но,странное дело, ни один из жителей деревни ни в обозримом прошлом, ни в эту зимуменингококковым менингитом не болел. Что же происходит Болезнь эта достаточноредкая – и это притом, что ее возбудитель чрезвычайно распространен. Терапевты для объясненияэтого феномена прибегают к понятию сопротивляемости: они утверждают, чтотело обладает системой защитных сил, которые сопротивляются нашествию в полоститела менингококков и других болезнетворных организмов. Нет сомнения в том, чтоэто правда; мы действительно много знаем об этих защитных силах и их действии.Но важнейшие вопросы остаются без ответа. Если некоторые из умерших отменингококковой инфекции действительно были ослаблены или имели другие дефектызащитной системы, то большинство до этого были совершенно здоровы и никакихотклонений в защитной системе у них не наблюдалось. На определенном уровне мыможем утверждать с уверенностью, что причиной их смерти стали менингококки, ноэто явно поверхностный уровень. Вглядываясь глубже, мы должны признать, что незнаем, почему они умерли. Самое большее, что мы можем сказать, – что те силы, которые обычнозащищают нашу жизнь, почему-то не сработали.

Хотя представление о сопротивляемости чащевсего относится к инфекционным болезням, таким, как менингит, оно может в томили ином варианте применяться ко всем физическим болезням, за исключением технеинфекционных заболеваний, когда мы практически ничего не знаем о работезащитных сил. Один человек может пережить единственный слабый приступ язвенногоколита – болезни,которую принято считать психосоматической, – выздороветь полностью и большеникогда в жизни даже не вспоминать о нем. У другого приступы могут статьхроническими и вывести его из строя навсегда. У третьего эта болезнь можетпротекать бурно и свести его в могилу после первого же приступа. Болезнь какбудто одна и та же, а результаты совершенно различные.

Почему Мы понятия не имеем. Можем толькосказать, что у некоторых людей есть определенные негативные индивидуальныеособенности в системе защиты от этой болезни, тогда как у большинства из насэтих особенностей нет. Как это все происходит Мы не знаем. Такие вопросы можнозадавать относительно почти всех болезней, включая и самые распространенные– сердечные приступы,инсульты, рак, язву желудка и другие. Все большее число мыслящих врачейначинают думать, что почти все болезни являются психосоматическими, то есть чтодуша каким-то образом причастна к разнообразным сбоям, которые случаются взащитной системе. Но удивительны не так эти сбои, как то, что защитная системаработает столь эффективно. При обычном порядке вещей мы должны были бы заживобыть съедены бактериями, сожраны раком, забиты жирами и сгустками крови,разъедены кислотами. Нет ничего удивительного в том, что мы болеем и умираем;поистине удивительно то, что мы не так уж часто болеем и не так уж скороумираем.

Поэтому мы можем сказать о физическихзаболеваниях то же самое, что сказали о душевных: существуют силы, механизмыкоторых мы не понимаем как следует, но которые регулярно, рутинно работаютпочти в каждом из нас и защищают и укрепляют наше физическое здоровье даже всамых неблагоприятных условиях.

Обращаясь теперь к проблеме несчастныхслучаев, мы обнаруживаем новые интересные вопросы. Многие врачи, в том числебольшинство психиатров, не раз сталкивались лицом к лицу с феноменом, которыйможно назвать склонностью к несчастьям. Среди множества примеров в моей практике самый драматическийсвязан с четырнадцатилетним мальчиком, которого меня попросили обследовать всвязи с направлением его на стационарное лечение в центр для малолетнихпреступников. Его мать умерла в ноябре, когда ему было восемь лет. В ноябре надевятом году жизни он упал с лестницы и сломал плечевую кость. В ноябре надесятом году жизни падение с велосипеда стоило ему перелома черепа и тяжелогосотрясения мозга. В следующем ноябре он провалился сквозь стеклянную крышу исломал бедро. Еще через год, в ноябре, он упал на асфальт с роликовой доски исломал запястье. Когда ему было тринадцать лет, в ноябре его сбил автомобиль,сломав ему тазовую кость.

Никто не сомневался, что этот мальчишкасклонен к инцидентам; понятны были и причины. Но как происходили инцидентыМальчик не наносил себе вреда сознательно. Не сознавал он и своей печали поумершей матери, повторяя мне тихо, что "забыл ее совсем". Пытаясь понять, какимобразом возникали эти несчастные случаи, я подумал, что понятиесопротивляемости следует применить к инцидентам точно так же, как мы егоприменяем к болезням: можно говорить о сопротивляемости инцидентам, а не толькоо склонности к инцидентам. Дело не только в том, что некоторые индивиды внекоторые периоды своей жизни бывают склонны к такого рода происшествиям; делоеще и в том, что большинство людей в обычном состоянии обладаютсопротивляемостью инцидентам.

Однажды зимним днем – мне тогда было девять лет– я возвращался скнигами из школы и, переходя через заснеженную улицу в тот момент, когдапереключался светофор, поскользнулся и упал. Водитель быстро ехавшегоавтомобиля попытался затормозить, и машину занесло. Когда он остановился, мояголова была вровень с передним буфером, а ноги и туловище под кузовом. Явыскочил из-под автомобиля невредимый и, дрожа от страха, бросился домой. Сампо себе этот инцидент ничего особенного не представлял; можно было сказать, чтоя счастливо отделался. Но давайте соберем вместе все другие происшествия: всете случаи, когда меня едва не сбивал автомобиль, когда я сам вел автомобиль иедва не сбивал пешеходов или чудом проскакивал мимо невидимых в темнотевелосипедистов; когда я жал изо всей силы на тормоза и останавливался в дюймеот машины, идущей впереди; когда я пролетал на лыжах в сантиметре от стволадерева; когда почти вываливался из окна; когда клюшка для гольфа со свистомпролетала над головой, зацепив лишь прядь волос; и многие другие случаи. Чтоэто такое Быть может, я зачарован Если читатели вспомнят подобные случаи изсобственной жизни, когда им посчастливилось избежать явной опасности, то, ядумаю, окажется, что число происшествий, когда несчастье почти случилось,неизмеримо больше, чем когда оно действительно случилось. Кроме того, я уверен,что читатели согласятся с тем, что их личный способ выживания, ихсопротивляемость несчастным случаям, никак не является результатомсколько-нибудь сознательного выбора. Может ли быть такое, что жизнь большинстваиз нас "зачарована" Может быть, действительно справедлива строка из гимна: "Ив пути хранила меня благодать до сих пор"

Кто-то может подумать, что во всем этом нетничего особенного, что все это обычные проявления инстинкта выживания. Норазве, именуя явление, мы объясняем его Разве то, что мы обладаем инстинктомвыживания, становится банальным только оттого, что мы назвали его инстинктомНаше понимание происхождения и механизма инстинктов в лучшем случае невелико.Фактически, рассмотрение проблемы несчастных случаев подсказывает нам, что нашатенденция к выживанию может быть чем-то иным и гораздо более чудесным, чеминстинкт выживания, который сам по себе достаточно чудесен. Поскольку мы оченьмало знаем об инстинктах, то представляем их себе как механизмы, которыеработают внутри обладающего ими индивида. Сопротивляемость душевнымрасстройствам и физическим болезням мы мыслим как локализованную внесознательном разуме или в телесных механизмах человека. Несчастные случаи,однако, включают взаимодействие между людьми или между людьми и неодушевленнымиобъектами. Благодаря ли моему инстинкту выживания я не попал под колеса тогоавтомобиля – или жеводитель обладал инстинктивной сопротивляемостью возможности убить меняВозможно, у нас есть инстинкт зашиты не только собственной жизни, но и жизнидругих людей.

Со мною лично это не случалось, но у меняесть несколько друзей, которые переживали такие автомобильные аварии, когда"жертвы" выбирались практически невредимыми из раздавленной в лепешку машины.Реакцией было чистое удивление: "Не понимаю, как можно остаться живым в такойпередряге, а тем более без травм!" Как это можно объяснить Чистойслучайностью Те же мои друзья, вовсе не религиозные люди, были удивлены именнопотому, что случайности там не было места. "Никто не должен был остатьсяживым", – говорилиони. Но при всей своей нерелигиозности и даже не особенно задумываясь над тем,что говорят, в попытках как-то переварить случившееся они делали замечаниявроде: "Наверное, Бог любит пьяных" или "Видно, его время еще не пришло".

Читатель волен приписать тайну подобныхсобытий "чистой случайности", беспричинному капризу, улыбке судьбы – удовлетвориться такимобъяснением и прекратить дальнейшее исследование. Если же мы собираемсяисследовать такие инциденты дальше, то наши представления об инстинкте неокажут нам серьезной помощи. Обладает ли неодушевленная автомашина инстинктомтакого сминания в лепешку, чтобы не повредить контуры находящегося внутричеловеческого тела Обладает ли человеческое тело инстинктом в момент ударапринимать форму, соответствующую внутренним очертаниям смятой машины Этивопросы внутренне абсурдны. Если я решаюсь исследовать дальше возможность того,что подобные события имеют объяснение, то отчетливо сознаю при этом, что нашитрадиционные представления об инстинкте здесь бесполезны. Более серьезнуюпомощь может оказать концепция синхронности. Однако, прежде чемрассматривать синхронность, полезно будет рассмотреть некоторые аспектыфункционирования той части человеческого разума, которую мы называембессознательным.

ЧУДОБЕССОЗНАТЕЛЬНОГО

Начиная работать с новым пациентом, я часторисую большую окружность. Затем у самой ее границы я изображаю маленькую нишу.Указывая внутреннюю область ниши, я говорю: "Это ваш сознательный разум. А всеостальное, 95% или больше, – несознательный. Если вы поработаете достаточно долго и достаточноупорно, чтобы понять себя, то откроете, что эта огромная область вашего разума,о которой вы сейчас почти ничего не знаете, таит в себе богатства,превосходящие всякое воображение".

Откуда мы узнаем о существовании этогообширного, но скрытого царства и таящихся в нем богатств Один из путей к нему– это, конечно, нашисновидения. Человек, занимающий достаточно видное положение, обратился ко мнепо поводу депрессии, которая не оставляла его уже несколько лет. Он не находилникакой радости в своей работе и не понимал причин этого. Его родители жили вбедности и неизвестности, но у отца было несколько знаменитых предков. О нихмой пациент упомянул лишь вскользь. Его депрессия была обусловлена многимифакторами. Только через несколько месяцев мы смогли приступить к анализу егоамбиций. А уже в следующий раз он принес рассказ о сновидении в последнюю передсеансом ночь: "Мы находились в каком-то помещении, наполненном огромной,производящей угнетающее впечатление мебелью. Я был намного моложе, чем сейчас.Отец хотел, чтобы я переплыл залив и забрал лодку, которую он зачем-то оставилна острове. Он очень настаивал, чтобы я скорее отправился, и я спросил его, какмне найти лодку. Он отвел меня в ту часть помещения, где стоял самый громадныйиз всех предметов мебели сундук по меньшей мере двенадцати футов в длину ипочти достигающий потолка верхней крышкой, с двадцатью или тридцатьюгигантскими выдвижными ящиками, и сказал мне, что я могу найти лодку, еслисориентируюсь по ребру сундука".

Смысл этого сновидения вначале был неясен,и, как это обычно делается, я спросил его, с чем он ассоциирует этот огромныйсундук с ящиками. Он ответил сразу же:

– Почему-то– быть может, своейгнетущей тяжестью –он напоминает мне саркофаг.

– Авыдвижные ящики –спросил я. Неожиданно он усмехнулся.

– Возможно,я хотел убить всех моих предков, – сказал он. – Сундук наводит меня на мысль о семейной могиле или склепе, гдекаждый ящик достаточно велик, чтобы засунуть туда тело.

Смысл сновидения стал понятен.Действительно, еще в юные годы он был сориентирован – сориентирован на жизнь помогилам его знаменитых предков – и шествовал, согласно этой ориентации, по пути к славе. Но он всевремя ощущал давление силы предков на его жизнь, и ему хотелось психологическиуничтожить их всех, чтобы освободиться от понукания.

Каждый, кто имеет большой опыт работы сосновидениями, увидит, что это было типичное сновидение. Я хочу подчеркнуть егополезность – как одиниз признаков его типичности. Этот пациент начал работать над проблемой. И почтинемедленно его бессознательное выработало драматический сюжет, где проясняласьпричина проблемы, о которой он раньше и не подозревал. Оно сделало это спомощью символов так элегантно, словно в самой безупречной пьесе. Труднопредставить какой-то иной опыт, который на данной стадии лечения мог быпроинформировать нас обоих лучше, чем это сновидение. Его бессознательноесловно стремилось помочь ему, работать вместе, и оно сделало это с удивительныммастерством.

Pages:     | 1 |   ...   | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 |   ...   | 40 |    Книги по разным темам