Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 |   ...   | 57 |

Для некоторых этот поворот может показатьсяочень странным. Я же полагаю его очень ценным. Потому что возникает любопытныйпарадокс – когда япринимаю себя таким, каков я есть, я изменяюсь. Я думаю, этому научил меня опытмножества клиентов, равно как и мой собственный, а именно: мы не изменяемся дотех пор, пока безоговорочно не принимаем себя такими, каковы мы есть на самом деле. А затем переменапроисходит как бы незаметно.

По-видимому, из принятия себя таким, каковя есть, вытекает другое следствие – отношения с другими обретают подлинность. Подлинные отношенияудивительно жизненны, они полны смысла. Если я принимаю то, что этот клиент илистудент наводит на меня скуку или раздражает, тогда более вероятно, что я смогупринять его ответные чувства. Я также смогу принять возникающие изменения моегоопыта и его чувств. Подлинные отношения обычно меняются, живут, а не остаютсястатичными.

Поэтому я считаю, что полезно позволятьсебе быть самим собой в отношениях с людьми, знать, когда мое терпениедостигает предела, и принять это как факт; знать, когда я жажду формироватьлюдей или манипулировать ими, и также принять это как факт моего внутреннегоопыта. Я бы хотел принимать такого рода чувства так же, как принимаю чувстватепла, интереса, позволения, доброты, понимания, ведь они – такая же часть меня. Именнокогда я принимаю все эти переживапния как факт, как часть самого себя, моиотношения с другими людьми становятся тем, чем они есть на самом деле, иполучают возможность быстро развиваться и изменяться.

Сейчас я подхожу к главному итогу моегопознания людей, который для меня очень важен. Я хочу сформулировать егоследующим образом: я обнаружил, что исключительноважно позволить себе понимать другого человека. Вамможет показаться странным это высказывание. Неужели необходимо позволять себепонимать другого человека Я думаю, да. Наша первая реакция на большинствоутверждений других людей состоит скорее в их немедленной оценке, чем впонимании. Когда кто-то выражает какое-то чувство, отношение или верование, мыпочти немедленно думаем: "Это правильно" или "Это глупо", "Это ненормально","Это неразумно", "Это неверно", "Это нехорошо". Очень редко мы позволяем себеточно понять, какой смыслимеет это утверждение для собеседника. Я думаю, это происходит потому, чтопозволение себе понять другого связано с определенным риском. Если я позволюсебе понять другого, я благодаря тому пониманию могу измениться сам. А все мыбоимся меняться. Поэтому, как я и говорю, нелегко позволить себе понятьчеловека до конца и полностью, понять его точку зрения и чувства. Это такжеслучается редко.

Понимание другого обогащает нас обоюдно.Работая с клиентом, страдающим от личных проблем, чувствующим, что жизньслишком тяжела, чтобы ее вынести, или с человеком, который считает, что онничего не стоит и страдает от чувства неполноценности, или с психопатом с егопричудливым внутренним миром и понимая их всех, – каждый раз чувствуешь, чтообогащаешь себя. Воспринимая их жизненный опыт, я изменяюсь, становлюсь другим,вероятно, более отзывчивым человеком. И что более важно – мое понимание дает имвозможность изменяться. Оно дает им возможность принять собственные страхи,причудливые мысли, чувство горя и упадок духа, так же как и свое мужество,доброту, любовь и нежность. И их опыт, и мой говорят о том, что если кто-тополностью понимает их чувства, они сами становятся способны принять их. И после этого клиентыобнаруживают, что и чувства, и они сами – изменяются. Понимаю ли яженщину, которая чувствует, что у нее в голове крюк, за который другие водят ееповсюду, или мужчину, чувствующего, что никто так не одинок и не отделен отдругих людей, как он, – это понимание важно для меня, Но так же и даже более важно то,что тебя понимают, для человека, которого понимают.

Вот еще один важный для меня итог моегопознания людей. Я обнаружил, что очень много обретаю,когда делаю все возможное, чтобы люди сообщали мне о своих чувствах, о личномопыте восприятия. Так как понимание очень обогащает,мне бы хотелось разрушить барьеры между мной и другими людьми, чтобы они, еслижелают, могли более полно раскрыть себя.

В отношениях с клиентом на сеансепсихотерапии у меня есть много возможностей сделать так, чтобы клиенту былолегче раскрыть себя. Мое собственное отношение к нему может создать чувствобезопасности, в укрытии которого легко общаться. Помогает и точное пониманиеклиента таким, каким он видит себя, и принятие его чувств и представлений.

Как преподаватель я также многоеприобретаю, когда помогаю студентам делиться со мной. Поэтому я стараюсь, невсегда, правда, успешно, создать такой климат на занятиях, в котором свободномогут выражаться чувства и высказываться мнения, отличные друг от друга и отмнения лектора. Я также часто просил студентов заполнять "листки обратнойсвязи", в которых каждый мог выразить свое мнение и личное отношение к курсу.Студенты могли рассказать, соответствует ли курс их запросам, выразить своичувства по отношению к преподавателю или сообщить о своих личных трудностях приизучении курса. Этот "листок обратной связи" никак не влиял на их оценки.Иногда одни и те же занятия вызывали у студентов совершенно различные чувства.Один студент сказал: "Манера проведения этих занятий вызывает у меня непонятноемне чувство отвращения". Другой студент, не американец, о той же неделе занятийговорил так: "Обучение, которое ведется у нас, – наилучшее, самое полезное инаучно обоснованное. Но для таких, как мы, привыкших к авторитарному стилю,этот новый тип обучения непонятен. Такие люди, как мы, привыкли слушатьуказания, пассивно записывать лекцию за лектором и заучивать то, что задано,для экзаменов. Не стоит говорить, что от таких привычек очень трудноизбавиться, даже если они не дают результатов и бесполезны". Принятие этихрезко различающихся точек зрения принесло мне большую пользу.

Я обнаружил, что то же самое наблюдается вгруппах, в которых я выступаю руководителем или воспринимаюсь как лидер. Яхочу, чтобы у людей уменьшился страх или защитные реакции, чтобы они моглисвободно выражать свои чувства. Эта идея меня очень захватила и привела ксовершенно новой точке зрения на то, что такое управление. Но я не могу об этомраспространяться здесь.

Есть еще один важный итог познания, которыйя вывел из моей консультативной работы. Я могу сказать кратко. Я обнаружил, что очень много получаю, когда могу принимать другогочеловека.

Я нашел, что искренне принимать другогочеловека и его чувства вовсе не так просто, во всяком случае, не проще, чемпонимать его. Действительно ли я могу позволить другому человеку испытыватьвраждебность ко мне Могу ли я принимать его гнев как действительную и законнуючасть его личности Могу ли я принять его, если он смотрит на жизнь и еепроблемы совсем по-другому, чем я Могу ли я принимать человека, которыйпрекрасно относится ко мне, обожает меня и хочет быть таким, как я Все этовходит в принятие человека, и все это нелегко. Я думаю, в нашей культуре всеподвержены следующему штампу: "Каждый человек должен чувствовать, думать иверить так же, как я". Мы обнаруживаем, что нам очень трудно позволить детям,родителям или супругам испытывать в отношении тех или иных проблем нечтоотличное, от того, что испытываем мы. Мы не позволяем нашим клиентам илистудентам отличаться от нас или осмыслять их жизненный опыт по-своему. Какнация мы не можем позволить другой нации думать или чувствовать иначе, чем мы.Однако мне кажется, что различия между людьми, право каждого человека осмыслятьсвой жизненный опыт по-своему и находить в нем свой смысл – все это бесценные возможностижизни. Каждый человек – сам по себе остров, и он может построить мосты к другим островамтолько в том случае, если хочет быть самим собой и позволяет это другим.Поэтому я нахожу, что помогаю другому человеку становиться собой, когда я могупринимать его. Это значит – принимать его чувства, отношения, верования, являющиесядействительно частью его самого. И в этом заключена огромная ценность.

Следующий итог моего познания, который яхочу изложить, может оказаться для вас сложным. Он таков: чем более я открыт для восприятия действительности и внутреннегомира – своего идругого человека, –тем менее я стремлюсь "улаживать дела".

Чем более я стараюсь прислушиваться к себеи своим внутренним переживаниям и пытаюсь делать то же самое по отношению кдругому человеку, тем более я уважаю сложные перипетии жизни. Поэтому ястановлюсь все менее и менее склонным торопиться улаживать дела, ставить цели,формировать людей, манипулировать ими и толкать их туда, куда бы мне хотелось.Я гораздо больше склонен оставаться самим собой и дать возможность другомучеловеку быть самим собой. Я очень хорошо понимаю, что это мнение можетпоказаться странным, похожим на то, что думают о человеке на Востоке. Для чегоже тогда жить, если мы не собираемся ничего делать с людьми Для чего жизнь,если мы не собираемся формировать людей согласно нашим идеалам Для чего жизнь,если мы не собираемся учить их тому, чему, как нам кажется, они должны учиться Длячего же дана жизнь, если мы не собираемся заставлять их чувствовать и думать тоже, что чувствуем и думаем мы Как может кто-то стоять на такой пассивнойпозиции, вроде той, о которой я сейчас говорю Я уверен, что такие мысли,должно быть, возникнут у многих как реакция на мои слова. Однако парадокс моегоопыта заключается в том, что чем более я хочу быть самим собой в нашей сложнойжизни, чем более я хочу понимать и принимать реалии моего опыта и опыта другихлюдей, тем больше изменяюсь и я, и другие. Это очень парадоксально: в тойстепени, в которой каждый из нас хочет быть самим собой, он обнаруживает, чтоизменяется не только он, изменяются и другие люди, с которыми он связан. Покрайней мере это очень яркая часть моего опыта и одна из самых глубоких истин,которые я познал в личной жизни и в работе.

Теперь давайте перейдем к другимрезультатам познания, менее связанным со отношениями между людьми, а более– с моимисобственными действиями и ценностями. Первый из этих итогов очень краток.Я могу доверять своему жизненному опыту. Одна из основных идей, которую я долгое время не мог постичь икоторую я еще продолжаю осваивать, заключается в том, что если действиекажется вам стоящим, егоследует предпринимать. Иначе говоря, я понял, что на целостное организмическоечувствование ситуации можно полагаться больше, чем на ее логическое осмысление.

Всю мою профессиональную жизнь я шел внаправлении, которое другим казалось глупым и в котором я сам не разсомневался. Но я никогда не жалел, что шел в направлении, которое "ощущалосьправильным", даже если часто бывало, что мне было одиноко или я чувствовал себяне на высоте.

Я обнаружил, что, доверяясь какому-товнутреннему неинтеллектуальному чутью, я позже признавал сделанный шагправильным. Всю свою жизнь я следовал по неординарному пути, потому чточувствовал, что он верен. И это было так, потому что через 5-10 лет многие измоих коллег присоединились ко мне, и я больше не чувствовал себя одиноким.

Когда постепенно я стал больше доверятьэтим целостным реакциям, я обнаружил, что могу использовать их в организациимыслительной работы, Я стал с большим вниманием относиться к тем отрывочныммыслям, которые время от времени возникают у меня и вызывают ощущение своей значимости. Сейчас ясклонен думать, что эти не совсем ясные мысли и намеки приведут меня к важнымобластям исследования. Я думаю, что должен верить совокупности моего жизненногоопыта, который, как я подозреваю, умнее, чем мой интеллект. Конечно, мой опытподвержен ошибкам, но, надеюсь, в меньшей степени, чем интеллект, взятый сам посебе...

Близко к этому итогу познания лежит другой,который вытекает из него и говорит, что яруководствуюсь не оценками других. Суждения других,которые я должен выслушать и принять во внимание, по сути, никогда не служилидля меня руководством к действию. Познать это было трудно. Я был потрясен,когда серьезный ученый, казавшийся мне более умным и эрудированным психологом,чем я, сказал, что мой интерес к психотерапии – ошибка; что он никуда меня неприведет, и у меня как психолога даже не будет возможности иметь практику.

В более поздние годы я был ошеломлен,узнав, что в глазах некоторых людей был обманщиком, человеком, которыйзанимается медициной без лицензии, автором поверхностной и вреднойпсихотерапии, искателем славы, мистиком и т.д. Но меня не радовало и излишнеевосхваление.

И хула, и хвала меня не очень заботили,потому что я начал чувствовать, что лишь один человек (по крайней мере изизвестных мне, а может быть и вообще) знает, есть ли то, что я делаю, честным,разумным, глубоким, открытым для всех или фальшивым, осуществляемым в целяхзащиты, неразумным. И этот человек – я. Я рад любым свидетельствамоценки своей работы. К их числу относится и критика (дружелюбная и враждебная)и похвала (искренняя и притворная). Но задачу оценки этих свидетельств,определения их значения и полезности я не могу передать никому.

Учитывая то, о чем я только что рассказал,следующий результат моего познания вас наверное не удивит. Самым высоким авторитетом для меня служит опыт.12 Пробный камень достоверности– мой собственныйопыт. Ни мысли других, ни мои собственные мысли не важны так, как то, что яиспытываю. Именно к опыту я должен снова и снова возвращаться, чтобыприблизиться к постижению истины, как это происходит и в моем собственномразвитии.

Ни Библия, ни пророки, ни Фрейд, ниисследования, ни открытия Бога или человека не могут превзойти мой собственныйопыт. Мой опыт тем более надежен, чем более он первичен, если можно таквыразиться. Так, в иерархии различных видов опыта более надежным будет опытсамого нижнего уровня. Если я читаю лекции по теории психотерапии, и если яформулирую теорию психотерапии, основанную на работе с клиентами, и если у менятакже имеется прямой опыт работы с клиентами, их надежность увеличивается в томпорядке, в котором я перечислил эти виды опыта.

Мой опыт занимает ведущее положение непотому, что он безошибочен. Он надежен, потому что он всегда может бытьпроверен при следующем контакте с клиентом. Поэтому всегда можно исправитьчасто встречающуюся ошибку или какой-нибудь недостаток.

Pages:     | 1 |   ...   | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 |   ...   | 57 |    Книги по разным темам