Книги по разным темам Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 57 |

Я помню, какой это был для меня удар. Хилимог ошибаться! Возможно, я узнал что-то, чего Хили не знал. Почему-то этотслучай заставил меня понять, что ошибки могут быть и в теориях авторитетов ичто еще можно открыть что-то новое.

Следующее мое наивное открытие было другогорода. Вскоре после прибытия в Рочестер я проводил со студентами дискуссию отехнике беседы. У меня имелся почти дословный опубликованный протокол беседы содним родителем, в которой психолог выглядел как проницательный умный человек,быстро добравшийся до источника трудностей. Я был счастлив, что могиспользовать этот протокол как пример хорошей техники ведения беседы.

Проводя подобное занятие несколько летспустя, я вспомнил про этот отличный материал. Я отыскал его, перечитал и былпотрясен. Теперь беседа казалась мне умно проведенным допросом, который убедилродителя в наличии у него неосознаваемых мотивов и вырвал из него признаниевины. Сейчас я знаю по собственному опыта, что такая беседа не принесетнастоящей пользы ни родителю, ни ребенку. Этот случай заставил меня прийти квыводу, что я должен отказаться от любого подхода, который к чему-то принуждаетили подталкивает клиента, причем отказаться не из теоретических соображений, нопотому, что такие подходы эффективны только с виду.

Третий случай произошел несколько летспустя. Я научился более тонко и терпеливо интерпретировать клиенту егоповедение, стараясь удачно выбрать для этого время и делать это так мягко,чтобы моя интерпретация была принята. Я работал с очень интеллигентной матерью,сын которой был маленьким чудовищем. Причина, очевидно, лежала в ее отвержениимальчика в прошлом, но на протяжении многих бесед я не мог помочь ей осознатьэто. Я старался привлечь ее внимание к этой теме. Я мягко приближал ее к темобстоятельствам, о которых она мне сама рассказала, с тем чтобы она увидела ихсмысл. Но все было напрасно. Наконец я сдался. Я сказал ей, что, кажется, мыоба старались, но потерпели неудачу и что нам лучше всего расстаться. Онасогласилась. На этом мы завершили беседу, попрощались, и она пошла к двери.Затем она обернулась и спросила: "А взрослых вы консультируете" Когда яответил утвердительно, она сказала: "Хорошо, тогда помогите мне". Она подошла кстулу, с которого только что встала, и начала выплескивать свое отчаяние поповоду замужества, запутанных отношений с мужем, своего смятения и неудач. Всеэто так отличалось от стереотипной "истории болезни", которую она преподнесларанее! Тогда и началась настоящая психотерапия, и в конечном счете она былаочень успешной. Этот случай был одним из многих, которые помогли мне ощутить, апотом и осознать, что именно клиент может знать, что его беспокоит, в какомнаправлении надо идти, какие проблемы для него существенны, какой жизненныйопыт находится у него в глубинах сознания. Мне стало ясно, что до тех пор, покау меня не будет необходимости демонстрировать свои ум и знания, в процессепсихотерапии лучше опираться на клиента, когда выбираешь, куда двигаться и чтоделать.

Психолог или...

В это время я начал сомневаться, психолог лия. Психологи Рочестерского университета дали мне понять, что то, что я делаю,– это не психология;они также не были заинтересованы в моем преподавании на отделении психологии. Япосещал заседания Американской психологической ассоциации и обнаружил, чтодоклады там в основном касались процессов научения у крыс и лабораторныхэкспериментов, не имеющих никакого отношения к тому, что делал я. Социальныеработники –психиатры, казалось, говорили на моем языке, поэтому я стал проявлять интерес кпрофессии социального работника, работая в местных и даже в общенациональныхотделениях. Только тогда, когда была образована Американская ассоциация поприкладной психологии, я стал действительно активно работать в качествепсихолога.

Я начал читать лекции в университете наотделении социологии о том, как понимать трудных детей и обращаться с ними.Вскоре отделение образования также признало, что эти курсы относятся кпсихологии образования. (Перед тем как я уехал из Рочестера, отделениепсихологии также испросило разрешения занести их в программу, таким образом, ябыл признан психологом.) Только теперь, описывая эти события, я начинаюсознавать, как упорно я шел своим собственным путем, не заботясь о том, иду лия в ногу с представителями моей профессии или нет.

Недостаток времени не дает мне возможностирассказать о том, как мной было открыто отделение Центра направляющей помощи вРочестере, или о борьбе с некоторыми психиатрами, которая также была частьюмоей жизни в то время. Эти административные заботы не имели особого отношения кразвитию моих идей.

Моидети

Период раннего детства моих сына и дочерисовпал с периодом моей работы в Рочестере. Их развитие научило меня гораздобольшему, чем любое профессиональное обучение. Мне кажется, в то время я не былхорошим отцом; к счастью, у них была великолепная мать – моя жена, благодаря которой япостепенно становился все более и более понимающим родителем. Конечно,бесценным было то преимущество, которое я имел в эти годы и позже, общаясь сдвумя прекрасными восприимчивыми душами, с их горестями и радостями детства, снатиском и трудностями подросткового возраста, с их взрослением и началомсобственной семейной жизни. Я думаю, что и моя жена считает одним из самыхлучших достижений, которое мы когда-либо имели, то, что мы можем близко,по-настоящему общаться со своими взрослыми детьми и их супругами, а они– с нами.

Годы в штатеОгайо

В 1940 году я принял предложение преподаватьв университете штата Огайо. Уверен, что единственной причиной, по которой меняпригласили, была моя книга "Клиническое лечение трудного ребенка", которую явымучил во время каникул и кратких отлучек. К моему удовольствию и чего ясовсем не ожидал, мне предложили должность профессора. Я от всей душирекомендую начинать свою карьеру в научном мире на этом уровне. Я часточувствовал благодарность за то, что не вступал в унижающее ученого соревнованиев продвижении "ступенька за ступенькой" по лестнице карьеры на факультетахуниверситета, участники которого усваивают лишь один урок – не высовываться.

Именно пытаясь научить студентов-выпускниковуниверситета Огайо тому, что я узнал о лечении и консультировании, я, пожалуй,впервые начал понимать, что на основе своего опыта сформировал совершенноотличный от других взгляд на эти проблемы. Когда же я постарался очертитьконтуры некоторых моих идей и представить их в статье, опубликованной в декабре1940 года в Миннесотском университете, реакция окружающих была очень бурной. Впервый раз я почувствовал, что моя новая теория, которая казалась мне блестящейи полной великолепных возможностей, представляла угрозу для других людей. То,что я очутился в центре критики, доводов за и против, обескуражило меня изаставило задуматься. Несмотря на это, я чувствовал, что мне есть что сказать,и я написал рукопись "Консультирование ипсихотерапия", изложив в ней то, что, по моемумнению, было более эффективным направлением в психотерапии. И опять с некоторымудивлением я сейчас сознаю, как мало я старался быть практичным. Когда япредставил рукопись, издатель счел ее интересной и новаторской, но хотел знать,для какого курса и университета она предназначается. Я ответил, что знаю толькодве возможности ее использования – курс, где я преподавал, и еще один курс в другом университете.Издатель полагал, что я сделал большую ошибку, не приспособив мой текст ксоответствующим университетским курсам. Он очень сомневался, сможет ли продать2000 экземпляров книги, необходимых для покрытия расходов на ее издание. Итолько тогда, когда я сказал, что отдам книгу в другое издательство, он решилвступить в игру. Я не знаю, кто из нас был более удивлен – к настоящему времени уже продано70 000 экземпляров, и спрос еще не удовлетворен.

Недавниегоды

Я думаю, что последующая мояпрофессиональная жизнь – 5 лет в штате Огайо, 12 – в Чикагском университете и 4года в Висконсинском университете – хорошо отражена в тех книгах, которые я написал. Я кратко изложунекоторые итоги, важные для меня.

Я научился входить во все более глубокиепсихотерапевтические отношения со все растущим числом клиентов. Это и сейчас, ив прошлом приносило мне большое удовлетворение. Временами и сейчас, и тогдабыло очень тяжело, когда сильно страдающий человек, кажется, требует от менябольшего, чем у меня есть, чтобы удовлетворить его нужды. Психотерапия требуетот терапевта постоянного личностного роста, а это иногда болезненно, хотя вконечном счете приносит свои плоды.

Я бы также хотел отметить все возрастающуюважность для меня исследовательской работы. Психотерапия – это опыт, в котором я могу бытьсубъективен. Исследования – это опыт, в котором я отстраняюсь и стараюсь рассмотреть богатыйсубъективный опыт объективно, применяя все элегантные методы науки, чтобыопределить, не обманываю ли я себя. Во мне растет убеждение, что мы откроемзаконы личности и поведения, которые так же важны для прогресса человека и егопонимания, как закон тяготения или законы термодинамики.

На протяжении последних двух десятилетий якак-то привык к борьбе, но все же меня удивляет ответная реакция на мою теорию.Мне всегда казалось, что я излагал свои мысли лишь как предположения, которыемогут быть приняты или отвергнуты читателями или учащимися.

В различных местах в разное время мои идеивызывали чувства гнева, презрения, критику у психологов, консультантов ипедагогов. И как только у этих специалистов страсти улеглись, они опятьразгорелись среди психиатров, некоторые из которых чувствуют в моей работеугрозу их наиболее оберегаемым и незыблемым принципам. Волны критики нанеслимне, пожалуй, не больший урон, чем тот, который нанесен некритичными инелюбознательными "учениками" – теми, кто взял что-то новое из моей теории и пустился в баталиисо всеми без исключения, используя в качестве оружия и правильные, инеправильные интерпретации моей личности и моих идей. Иногда мне бывает труднопонять, кто больше нанес мне урона – мои "друзья" или мои враги.Очевидно, частично из-за необходимости сражаться я стал очень ценитьвозможность уйти от людей, уединиться. Мне кажется, самыми плодотворными в моейработе были периоды уединения от других людей, их мыслей, профессиональныхконтактов и повседневных требований, когда я мог увидеть перспективу своейработы. Мы с женой нашли глухие места в Мексике и на берегу Карибского моря,где никто не знает, что я психолог, и где моими главными занятиями служатживопись, цветная фотография, плавание с аквалангом. Однако именно в этихуголках, работая не более 2-4 часов в сутки, я достиг за последние годыбóльших успехов, чемкогда-либо. Я очень ценю преимущества уединения.

Некоторые существенныеитоги
моего познаниялюдей

В предыдущем очень кратком очерке яобрисовал внешние вехи моей профессиональной жизни. Я бы хотел раскрыть вам еесодержание, рассказать о том, чему я научился за тысячи часов, проведенных вблизком и доверительном общении с людьми, страдающими от личных проблем.

Мне бы хотелось, чтобы было ясно, что этоитоги познания, важные лишь для меня. Я не знаю, будут ли они важны и для вас.У меня нет желания выдавать их за путеводитель для кого-либо еще. Однако яобнаружил, что рассказы людей о своем внутреннем мире ценны для меня, хотя быпотому, что позволили мне осознать свои отличия. Именно имея это в виду, япредлагаю вам на последующих страницах результаты моего познания. В каждомслучае я думаю, что они стали частью моих действий и внутренних убежденийзадолго до того, как я их осознал. Конечно, они несколько отрывочны и неполны.Надо лишь заметить, что они как в прошлом, так и в настоящем очень важны дляменя. Я постоянно изучаю их. Часто я терплю неудачу, используя их, но все жеприхожу к выводу, что лучше действовать в соответствии с ними. Однако я невсегда могу найти им применение.

Эти познания не неизменны. Некоторые из нихприобретают большее значение, другие в какое-то время становятся менее важными,но все они имеют для меня большое значение.

Я буду вводить каждый итог моих познаний спомощью предложения, которое раскроет их значение для меня. Затем я несколькорасширю его описание. Описания отдельных результатов моих познаний будутпредставлены хаотично, за исключением того, что вначале я изложу знания,относящиеся в основном к отношениям человека с другими людьми. Затем– те, которыеприложимы к сфере личных ценностей и убеждений.

Я могу начать эти важные для меня итогипознания с отрицания. В моих отношениях с другимилюдьми я обнаруживал, что если я буду выдавать себя не за того, кем я есть насамом деле, ничего хорошего не получится. Налаживаниюотношений не поможет ни маска, выражающая спокойствие и довольство, если за нейскрывается злость и угроза; ни дружеское выражение лица, если в душе тывраждебно настроен; ни показная уверенность в себе, за которой чувствуютсяиспуг и неуверенность. Я обнаружил, что это утверждение справедливо даже дляменее сложных уровней поведения. Не поможет, если я веду себя так, будто яздоров, в то время как я чувствую себя больным.

Речь идет о том, что если выражать не то,что есть, это ничего не даст: мои отношения с другими людьми не будутэффективными, если я стараюсь соблюсти фасад, снаружи действовать по-одному, вто время как внутри чувствовать нечто совершенно иное. Я считаю, что это непоможет мне наладить хорошие отношения с другими людьми. Хочу уточнить, что,хотя я и считаю этот итог моего познания верным, я не всегда использовал его напрактике. Мне кажется, что большинство ошибок в межличностных отношениях,которые я допустил, большинство случаев, когда я не мог помочь другомучеловеку, могут быть объяснены тем, что внешне я вел себя по-одному, тогда какна самом деле чувствовал совсем другое.

Следующий итог моего познания может бытьсформулирован таким образом: я нахожу, что добиваюсьбольшего успеха в отношениях с другими людьми, когда я могу воспринимать себя ибыть самим собой, принимая себя таким, каков я есть.Я чувствую, что за прошедшие годы я научился более адекватно восприниматьсебя, что я знаю гораздолучше, чем раньше, что я чувствую в любой данный момент. Я способен понять, чтоя злюсь, или отвергаюданного человека, или что мне скучно и неинтересно то, что происходит, или чтомне хочется понять этого человека, или что меня охватывают беспокойство и страхпри общении с этим человеком. Я могу улавливать в себе все эти отличные друг отдруга чувства и отношения к происходящему. Можно сказать, я чувствую, что всеуспешнее даю себе возможность быть таким, какой я есть. Мне стало легче принимать себя как несовершенного человека,который, конечно, далеко не во всех случаях действует так, как бы он тогохотел.

Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 57 |    Книги по разным темам