Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 |   ...   | 33 |

— Вы быпосмотрели на салфетку, которую она вы­шила для меня на трудотерапии. Дверозы в центре, а во­круг них цветки фиалок, должно быть, штук двадцать вдоль края. Акрая вышиты нежно-розовым. Милая, — Магнолия повернулась к Розе, — ты могла бы принести эту салфеткуна нашу следующую встречу А картину, которую ты нарисовала

Роза покраснела, но кивнула в знак согласия.Время шло. Я вдруг осознал, что группа ничего не предложила Магнолии. Я былслишком очарован ее щедростью и занят воспоминаниями песни: УТы быиз­бавился от них... Язнаю, как их использовать...Ф.

— Знаешь,Магнолия, тебе бы тоже стоило что-ни­будь получить от группы. Ты хотеланаучиться быть хо­рошимслушателем, с этого ты начала встречу. И я пора­жен, действительно поражен, какимхорошим слушате­лем тыстала. Ты также хороший наблюдатель: посмотри, сколько ты рассказала о салфеткеРозы. Поэ­тому мнекажется, что тебе больше не нужна помощь в том, чтобы стать хорошим слушателем.Чем еще может тебе помочь наша группа

— Я не знаю,как группа может помочьмне.

— Я слышалмного добрых слов о тебе сегодня. Что ты чувствуешь

— Ну, этохорошо.

— Но,Магнолия, мне кажется, ты все это уже слы­шала — что люди любят тебя за то,сколько ты им даешь. Сестры сказали, что ты поставила на ноги сына и ещепятнадцать приемных детей и никогда не переставала всем помогать.

— Но тольконе сейчас. Я ничего уже не могу дать. Я не могу передвигаться на своих ногах, аэти жуки... — Онавдруг задрожала, но не переставала мягко улыбать­ся. — Я не хочу возвращатьсядомой.

— Я хочусказать, Магнолия, что не всегда полезно выслушивать от людей то, что ты уже осебе знаешь. Если ты хочешь помочь себе, мы должны постараться дать тебечто-нибудь. Может быть, мы поможем тебе уз­нать о себе больше, узнать о техвещах, которые ты в себе еще не открыла.

— Я жесказала, я получаю помощь, помогая другим.

— Я этознаю, и это то, что мне в тебе очень нравит­ся. Но пойми: хорошо, когдалюбой человек полезенокружающим. Возьмем Мартина — подумай, сколько для него значило помочь Розе бытьпонятой.

— Мартин— это что-то! Он неможет хорошо пере­двигаться, но у него на плечах светлая, ясная голова.

— Тыпомогаешь людям и делаешьэто прекрасно. Ты чудо, и я согласен с Розой, что тебе надо работать вбольнице. Но, Магнолия, — я сделал паузу, чтобы при­дать словам большую весомость,— для других было бы полезно, если бы ты позволила им помочьтебе. Когда ты полностью отдаешь себя, ты непозволяешь остальным получить пользу, помогая тебе. Когда Роза предложилапоехать жить к тебе, я подумал, как было бы здорово по­лучать от тебя поддержку в любоевремя. Мне бы тоже хотелось. Но потом, когда я начал больше об этомду­мать, я осознал, чтоникогда бы не смог отплатить тебе, помочь тебе, потому что ты никогда не жалуешься;ты никогда не просишь ни о чем. Проще говоря, — я снова приостановился,— я бы никогда не испытал удовольст­вие, помогая тебе.

— Я никогдане думала об этом, —задумчиво сказала она. Улыбка сошла с ее лица.

— Но этоведь правда Может быть, нам следует по­мочь тебе научиться говорить освоих трудностях Может быть, тебе нужен опыт, когда тебя слушают.

— Моя мамаучила меня, что о себе нужно думать в последнюю очередь.

— Я невсегда согласен с матерями. По правде гово­ря, я обычно с ними не согласен. Но в данномслучае, я думаю, твоя мама была права. Так почему бы не попро­бовать пожаловаться Скажи нам, чтотебя тревожит Что ты хотела бы изменить

— У меня нетакое хорошее здоровье... все эти штуч­ки, ползающие по моей коже. И этиноги... Я не могу хо­дить.

— Вот мы иначали, Магнолия. Я знаю, что это на­стоящие проблемы твоей жизни. Мнебы хотелось, чтобы группа помогла тебе, но она не сможет. Попробуй поделиться снами трудностями, в которых мы могли бы тебе помочь.

— Я волнуюсьиз-за своего дома. Он противный. Они не могут, а может быть, простоне хотят обкуривать его. Яне хочу возвращаться туда.

— Я знаю,что ты волнуешься из-за своего дома, ног, кожи. Но это не ты. Это все протебя, а не ты настоящая. Посмотри в глубь себя. Что тыхочешь изменить там

— Ну, я несовсем довольна своей жизнью. У меня есть о чем сожалеть. Это то, о чем выговорили, Доктор

— Как разто, — энергичноподдержал я. Она продолжала:

— Яразочаровалась в себе. Я всегда хотела быть учи­телем. Это была моя мечта. Но я таким и не стала. Иногда я задумываюсь и понимаю, что ничего не до­стигла.

— Магнолия,— взмолилась Роза,— подумай,сколь­ко ты сделала дляДарнела и для приемных детей. И это ты называешь ничего

— Иногдакажется, что ничего. Дарнел похож на отца, он достигнет многого.

Тут снова вмешалась Роза. Она говорила сомной так, будто я был судьей, а она — адвокатом,представляю­щим делоМагнолии.

— У нее небыло даже возможности учиться, доктор Ялом. Когда она была подростком, ее отецумер, а мать просто исчезла на пятнадцать лет.

Внезапно вступила Кэрол, также обращаясь комне:

— Ейпришлось почти в одиночку воспитывать семь сестер и братьев.

— Не одной.Мне помогали — пастор,церковь, мно­гиелюди.

Не обращая внимания на реплику Магнолии,Роза продолжала:

— Явстретила Магнолию в больнице около года назад. Потом, когда нас выписали, явзяла ее, усадила в машину, и мы катались весь день. Мы проехали через ПалоАльто, Стэнфорд, Менло Парк, потом наверх, в горы. Магнолия устроила мнеэкскурсию. Она все мне показывала и обо всем рассказывала, и не только то, чтоважно сейчас, но и то, что происходило тридцать-сорок лет назад. Это была самаялучшая поездка за всю мою жизнь.

— Что тыощущаешь, когда Роза рассказывает об этом, Магнолия

Магнолия смягчилась:

— Это оченьхорошо. Эта крошка знает, что я люблю ее.

— Похоже,Магнолия, — сказал я,— ты, несмотря ни начто, стала учителем. Хорошим учителем!

Теперь дело потихоньку стало налаживаться. Ягордо посмотрел на психиатров. Мои последние слова — вели­колепный пример рефреминга— были блестящейна­ходкой. Надеюсь, ониих слышали.

Магнолия точно слышала. Она была тронута доглу­бины души, и слезыкатились у нее из глаз. Мы почти­тельно молчали. Но фраза Магнолии вывела меня из оцепенения.Очевидно, я плохо слушал ее.

— Да,конечно, вы правы, доктор, — сказала она. — Вы правы и не правы. У меня была мечта. Я хотела стать настоящим учителем, получать зарплату,какую получа­ют белыеучителя, иметь настоящих учеников, чтобы они звали меня Умиссис КлэйФ.Вот что яхотела!

— Но,Магнолия, — продолжаланастаивать Роза, —подумай о том, что ты сделала, подумай о Дарнеле и тех пятнадцати детях,которые называют тебя мамой.

— Это не то,о чем я мечтала, —сказала Магнолия резко и властно. — У меня тоже были мечты, как и у белых. Черные имеют право намечты! Меня разочарова­ло мое замужество. Мне хотелось, чтобы оно продлилось всю жизнь, аоно продлилось всего четырнадцать меся­цев. Я оказалась в дураках; мнепопался не тот мужчина. Он любил свой джин намного сильнее меня. Бог мнесвидетель, — онапродолжала, повернувшись ко мне, — я никогда прежде, до этой встречи, не говорила о своем муже ниединого плохого слова. Я не хочу, чтобы Дарнел слышал гадости о своем отце. Но,доктор, вы правы. Правы. У меня есть жалобы. Есть много вещей, которые я хотелаполучить, но никогда не получила. Моя мечта никогда не исполнилась. Есть отчего чувствовать го­речь.

Она тихо рыдала, и слезы катились по еещекам. Вдруг она отвернулась от группы, уставилась в окно и начала щипать кожу,сначала мягко, а затем все сильней и сильней.

— Горечь,горечь, — повторялаона.

Я растерялся. Так же, как и Роза, явстревожился. Я хотел, чтобы вернулась прежняя Магнолия. Ее движе­ния беспокоили меня. Может быть,она старалась изба­виться от насекомых У меня было желание схватить ее руки идержать, пока она не расцарапала себя.

Наконец после долгой паузы онапроизнесла:

— Есть еще идругие вещи, но они очень личные.

Магнолия разошлась. Я знал, что малейшийтол­чок — и она все рассказала бы. Но мызашли уже далеко, слишком далеко. Обезумевшие глаза Розы говорили: УПожалуйста,не надо больше! Остановите это!Ф Для меня этого тоже было достаточно. Яобнаружил секрет­нуюдверь, но впервые не заглянул внутрь.

Через две или три минуты Магнолия пересталаче­саться и рыдать.Постепенно вернулась ее улыбка, и голос снова стал мягким.

— Я понимаю,что у господа есть свои причины каж­дому из нас давать свое бремя. Но не будет ли справед­ливо выяснить этипричины

Группа молчала. Немного обеспокоенные, всеони — за исключениемДороти — смотрели вокно. Это, про­должалговорить я себе, и есть результативная терапия: Магнолия столкнулась снекоторыми из своих демонов и теперь, казалось, проделывала некоторуюпсихотера­певтическуюработу.

Я был уверен, что оскорбил ее. Наверное, всеосталь­ные чувствовалито же, хотя и молчали. Молчание ста­новилось все тягостнее. Я ловил на себе пристальные взглядыучастников и старался без слов убедить их заго­ворить. Наверное, я видел вМагнолии слишком много от вселенской матери. Возможно, только я лишился иконы.Изо всех сил я старался сказать что-то, что раз­рядило бы атмосферу и могло быстать полезным группе. Но ничего не происходило. Мой разум молчал.Призна­вая себяпроигравшим, я хмуро произнес фразу, кото­рую произносил бесчисленноеколичество раз на бес­численных групповых встречах:

— Магнолиямного рассказала. Какие чувства вызва­ли у вас ее слова

Я терпеть не мог говорить это, ненавиделзаурядность этих слов, их банальность. Стыдясь себя, я упал на стул. Я заранеезнал ответы членов группы и угрюмо ожидал их обычных комментариев:

— Вот теперья по-настоящему знаю тебя, Магнолия.

— Мнекажется, теперь мы стали ближе.

— Теперь явижу в тебе личность. Даже один из ординаторов, выйдя из ролимолчали­вогонаблюдателя, добавил:

— Магнолия,мне тоже кажется, что теперь я увидел в тебе цельную личность, того, с кемхочется иметь дело.

Наше время вышло. Мне нужно было как-нибудьподвести итог нашей встречи и высказать очевидную и обязательнуюинтерпретацию:

— Знаешь,Магнолия, это была короткая, но очень богатая встреча. Я уверен, что мы началиработать с твоим неумением жаловаться, скорее с чувством, что у тебя нетправа жаловаться. Твояработа сегодня не была приятной, но это было началом настоящего прогресса.Вопрос в том, что внутри тебя очень много боли, и, если ты научишься говорить оней напрямую, как ты сделаласегодня, тебе не придется говорить о ней косвенно— на­пример, через проблемы, связанные сдомом, или с тво­иминогами, а может быть, даже с насекомыми на твоей коже.

Магнолия ничего не ответила. Она лишьпристально посмотрела на меня, а в глазах у нее стояли слезы.

— Тыпонимаешь меня. Магнолия

— Конечно,понимаю, доктор, Я хорошо понимаю. — Она вытерла глаза тоненькимносовым платком. —Прошу прощения, что плакала так много. Я не сказала вам сразу, но завтра деньсмерти моей мамы. Завтра го­довщина.

— Я понимаютвои чувства. Я потерял своюмаму месяц назад.

Я удивил сам себя. Обычно я не стал быразговари­вать такоткровенно с пациентом, которого только что узнал. Наверное, я хотел дать ейчто-то. Но Магнолия не оценила мой дар. Группа начала расходиться. Открылидвери. Вошли медсестры, чтобы помочь пациентам выйти. Я наблюдал, как Магнолияпродолжала царапать себя, пока выезжала из комнаты.

Мне понравилось обсуждение после групповойвстре­чи и то, какойурожай собрали мои подопечные. Они были полны благодарности. Кроме того, их вдостаточ­ной мерепоразило зрелище возникновения чего-то из ничего. Несмотря на скудный материали слабую моти­вациюпациентов, группа достигла достаточного взаимо­действия, особенно в конце встречи:участники, кото­рые незамечали существования других пациентов в больнице, заинтересовалисьокружающими и стали бес­покоиться о них. Стажеров также восхитила моя заключительнаяустановка для Магнолии, что, если она хотела прямо попросить о помощи, ейстоило отказаться от своих симптомов, от символической просьбыпомочь.

— Как вамэто удалось —удивлялись они. — Внача­ле встречиМагнолия казалась такой непробиваемой.

— Было оченьтрудно, — объяснил яим. — Найдите верныйключ и вы откроете дверь к любому страданию. Для Магнолии этим ключом являласьодна из ее глубин­ныхценностей — помощьлюдям. Убедив ее, что она может помочь другим, позволив им помочь ей, я быстросломил ее сопротивление.

Пока мы разговаривали, Сара, старшаямедсестра, за­глянула вдверь, чтобы поблагодарить меня за работу.

— Вы сновасовершили волшебство, Ирв. Давайте я вас обрадую. Перед тем как соберетесьуходить, взгляни­те напациентов, они сейчас завтракают и все сидят близко друг к другу. Что высделали с Дороти Вы може­те себе представить, она, Мартин и Роза разговаривают между собой!

Пока я ехал обратно в офис, слова Сарызвенели у меня в ушах. Я знал, что у меня были все причины радо­ваться утренней работе. Ординаторыбыли правы: это была хорошаявстреча — одна изпревосходных, — и нетолько потому, что убедила пациентов улучшить взаимо­отношения в своей жизни, но изаинтересовала терапев­тической программой.

Но что важнее всего, я показал им, что небывает скучных или пустых пациентов или группы. Внутри каж­дого пациента, как и внутри каждойклинической ситуа­ции,заложена большая человеческая драма. И психоте­рапия направлена на то, чтобыактивизировать эту драму.

Pages:     | 1 |   ...   | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 |   ...   | 33 |    Книги по разным темам