Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 |   ...   | 37 |

Человеку нужно знать, чего он хочет, чтобыполучить удовлетворение – на первый взгляд, это утверждение не требует доказательств.Однако так бывает не всегда. Можно получить удовлетворение, даже не осознаваясвоего желания. Я вижу, что вы улыбаетесь, и улыбаюсь в ответ. Но ведь я неиспытывал осознанного желания увидеть вашу улыбку – это произошло само собой. Многоеиз того, что мы переживаем, происходит именно так – непреднамеренно и спонтанно.Поэтому люди часто надеются на такие проявления, считая их главным средствомудовлетворения желаний. Проблема же состоит в том, что этот опыт похож налотерею – оннепредсказуем. И хотя он обогащает нашу жизнь, на него, к сожалению, нельзяположиться. Подобно подсолнуху, мы поворачиваем лицо в нужном направлении. Освоем желании мы знаем не больше, чем подсолнух знает о том, почему он поворачивается ксолнцу.

юди редко осознают свои желания или осознаютих выборочно или не вовремя. Когда гештальт-терапевт спрашивает пациента: Чеговы хотите" – этислова часто звучат как иностранные, которые пациенту еще предстоит выучить. Вотсутствии ясного представления о своих желаниях человек либо застревает нанакоплении чувств и ощущений, либо становится дезорганизованным или сломяголову бросается на поиски удовлетворения, а это приводит лишь к активности, ноне к удовлетворению желания.

Когда человек может распознать и выразить своежелание, он чувствует, что находится на пути к цели и двигается к завершению иосвобождению. Одного мужчину в группе спросили о том, чего он хочет, и онответил, что не знает. Тогда его попросили обратиться к женщине, начиная сослов "я хочу, чтобы ты...". И он сказал – "Я хочу, чтобы ты пошла сомной". И тут его лицо мгновенно просветлело, исчезла скованность, онпочувствовал себя обновленным. Другой участник группы, преподаватель колледжа,чувствовал, что совершенно истощен и скоро "расползется по швам" от ежедневнойперегруженности писаниной, чтением и уроками. После того, как он перечислилвсе, что требует от него работа, я спросил: "Что вы хотите" Последовалапауза... А затем руки распахнулись в широком жесте... Наконец он сказал: "Яхочу немного муры63 в своей жизни!" Оба этипризнания достаточно просты, но многие люди не готовы их принять. Пока этижелания не будут по крайней мере признаны, они не приведут к целенаправленномуповедению.

юди часто раздувают свои желания, чтобытолько не соприкасаться с ними – тогда желания вырастают до глобальных размеров и становятсярасплывчатыми и недостижимыми: "Я хочу признания, я хочу успеха, я хочу любви,я хочу быть хорошим мужем" и т.д. Было бы лучше, если бы на вопрос о желанияхчеловек мог сказать, что хочет научиться кататься на коньках; говоритьпо-французски; стать хорошим любовником и т.д. Эти желания способны статьфигурой, они ясно определены, и можно, по крайней мере, выявить компоненты дляих достижения. Они способны стать "строительным материалом" для новогосамоощущения. Следовательно, задача заключается в том, чтобы выражатьглобальные желания конкретными и понятными словами. Если мы имеем дело сглобальными желаниями, то можем задать такой вопрос: "Что вам надо было бысделать, чтобы стать хорошим мужем" или "Как люди стали бы к вам относиться,если бы вы добились признания"

На занятиях с супружескими парами Вивьенжаловалась, что ее муж, Стен, относится к ней без должного уважения. Стен, всвою очередь, считал, что жена не проявляет к нему сочувствия. Я попросил ихвысказать свои желания яснее. В дальнейшем диалоге стало ясно, что Вивьенпонимает под "должным уважением": когда Стен приходит домой, он должен преждевсего спросить, как она себя чувствует, а не обрушивать на нее своинеприятности. Стен же хотел, чтобы жена просто его выслушивала, а не давалаценных указаний, от которых у него возникает ощущение, что она хочет принизитьего, а вовсе не посочувствовать. Каждый из них понимал, что они вполнезаслуживают и уважения и сочувствия. Теперь им стало ясно, что оба они способныпроявить эти чувства, несмотря на то, что в начале их требования друг к другубыли слишком туманными. Когда желания прояснились, их собственная энергия сталацеленаправленной и эффективной. Чем лучше они будут знать, чего хотят, темближе подойдут к удовлетворению своих конкретных желаний.

Ценности и оценки

Обычно осознавание ценностей и оценокотносится к более крупным структурам опыта, нежели ощущения, чувства и желания.Суммируя прошлый опыт жизни, такое осознавание интегрируетдеятельность.

Осознавание оценок и ценностей можнонаблюдать в описанном ранее примере Лили, которая увидела заброшенного ребенкав своей нерадивой секретарше. К этой оценке прибавилось ее осознаниесобственного представления о том, что заброшенный человек нуждается в поддержкеи опеке, а не увольнении. Когда она осознала, что спроецировала собственнуюбеспризорность на секретаршу, то смогла "развести" конфликтующие представленияи поступить в соответствии с актуальными потребностями, а не устаревшимиустановками.

или сумела прийти к новому решению с помощьюприятных ощущений, напомнивших о ее женственности. Спонтанные актуальныеощущения разрушили стереотипные суждения и оценки, которые контролировали ееповедение. Лили получила возможность яснее воспринимать направление, в которомхотела идти. Соединив заброшенность и женственность, она смогла прийти кследующим новым суждениям: 1) люди, похожие на заброшенных, не всегда нуждаютсяв защите; 2) тот, кто нуждается в поддержке, не всегда должен быть заброшенным.В результате Лили сделала вывод: хотя секретарша и похожа на заброшенную, всеравно она работала плохо и ее следовало уволить. Кроме того, она осознала, чтосама может нуждаться в любви, даже не будучи заброшенной. Лили поняла, что необязательно быть беспомощной, чтобы вызывать теплое чувство другого человека– открытого исильного, равного ей.

Здесь уместно вспомнить, что когда мы имеемдело с осознаванием оценок и ценностей, то внедряемся в область внутреннихпротиворечий. Ценности, которые выстраивает человек в процессе жизни, частосодержат устаревшие представления и нуждаются в изменениях. Забота озаброшенных людях означала для Лили, что она и ее брат заслуживали внимания– это был актсамоутверждения, в котором она тогда отчаянно нуждалась. Забота не была для нееприхотью или капризом, а представляла первостепенную жизненную ценность. Однакосейчас для нее это было уже неактуально. Таким образом, ее ранние предпочтениядолжны были стать фигурой, чтобы их можно было переоценить и определить,насколько сейчас эти ценности необходимы и полезны. Если ценности по-прежнемуслужат актуальной потребности, они будут существовать и дальше. Если же нет иЛили просто "застряла" на ценностях, потребности в которых уже нет,– с ними можнорасстаться. Тогда Лили окажется свободной в выборе более подходящих для нееценностей.

Важную роль в оценках Лили сыграла еепроекция собственнойзаброшенности, которую она увидела в своей секретарше. Она могла признатьзаброшенность своего брата, но только не свою. Такая правда о себе была для неенепереносима. Кроме того, ей было чрезвычайно важно считать себя сильной и ненуждающейся в поддержке и чувствовать ответственность за беспомощного брата– то есть сохранятьодносторонние отношения, без взаимности. Она должна была чувствовать своюслабость и ранимость, но признать эти качества в себе никак не могла. Поэтомуона и спроецировала потребность в поддержке на свою секретаршу, котораянаходилась в зависимом от нее положении. Она не могла принять желание поддержкикак часть собственного опыта.

В безопасной ситуации терапии Лили позволиласебе испытать волнение – и сначала увидела потребность в поддержке у своей секретарши, апотом открыла ее и в себе самой. В результате она сумела "разомкнуть" проекциюи принять собственную отвергаемую заброшенность. Лили расширила границы своихпредставлений о том, что она должна защищать заброшенных, и научилась различатьтех, кто нуждается в заботе, и тех, кто вызывает разрушения и заслуживаетдругого отношения. Наконец, Лили пришла в новому решению, которое соединило ееженственность с потребностью поддерживать и принимать поддержку. При этом онасделала свой выбор свободнои смогла рассматривать себя как равную среди равных.

9. ЭКСПЕРИМЕНТ

Нельзя бесстрастно относиться к тому, чтосохранилось и еще живо.

Бернард Беренсон

Еще Джон Девей, а затем Пауль Гудман, ДжонХолт, Георг Деннисон и многие другие признавали важность действия в процессеобучения. Несмотря на это, большинство людей обычно настроены на эбаутизм(aboutism) в подходе к разрешению проблем. Они обсуждают свои проблемы сдругими людьми, думают об этом, пока не приходят к тому, что, по их мнению,можно осуществить. Затем, выбрав нужный момент для действия, они могутпопробовать что-то совершить.

Такие решения часто остаются лишь планами,подавляющими новизну и свободную импровизацию, то есть опять оборачиваютсяэбаутизмом. Поведение, основанное на прошлом опыте, не учитывающее актуальныежелания и мечты, может стать механическим и безжизненным. Пробы и ошибкикажутся потерей времени, а свободное развитие нового – совершеннейшей чушью. Возьмемхрестоматийный пример: один студент-медик был настолько обязательным, чтовпадал в панику при малейшем отклонении от планов. Занятия медициной были длянего сплошным мучением и бедолага уже не мог определить, кто принял такоерешение – он сам илиего родители. Страх напрасно потратить время, разочароваться в родительских исобственных ценностях или выбрать новое направление – все переплелось в нем. Он былнакрепко привязан к прошлому и мог только мысленно строить прожекты о том, чтомог бы сделать, а затем застывал в бездействии. Такой способ принятия решенийобычно сводит ошибки до минимума, но одновременно и нивелирует индивидуальностькак нежелательную помеху. В нашем обществе, нацеленном на достижение успеха,ставка на единственно верные и решительные действия стала настолько высокой,что любая ошибка обходится слишком дорого. Лишь немногие чувствуют, что могутпопытаться реализовать те идеи и возможности, которые не окупятся.

Гештальт-терапия делает попытки восстановитьсвязь между эбаутизмом и действием. Когда человек включает действие в процесспринятия решения, он вырывается из-под гнета своего эбаутизма, который можетсвести на нет все его усилия. Лучше всего решения принимаются, когда активноедействие начинает выявлять положительные перспективы. Например, наш студентможет пройти курс биологии, а затем прийти на прием к знакомому врачу, другусемьи, чтобы изучить на практике, как распространяется инфекция, как оказываютпервую помощь и т.п. Если в результате он захочет изучать медицину – это будет его собственное,настоящее решение.

Эксперимент в рамках гештальт-терапии– это попыткапротивостоять тупиковому эбаутизму, он побуждает пациента к активному действию.В ситуации эксперимента человек может мобилизовать себя перед лицом актуальныхтребований жизни, отыгрывая свои невыношенные чувства и действия вотносительной безопасности. Безопасность достигается тем, что рискованныедействия пациента получают поддержку от терапевта или группы, которые топоощряют его, то побуждают к риску, в зависимости от того, что уместно вконкретный момент.

Например, один мужчина страдал от давлениясвоего начальника. Во время терапии он представил шефа сидящим перед ним, идовел себя до того, что стал истошно кричать воображаемому начальнику, чтохочет убить его! Эти чувства таились в нем, но были слишком опасны, чтобы выйтинаружу. Даже в ситуации, где риск был минимальным, он все еще боялся своейчрезмерной ярости. В результате это чувство настолько захлестнуло его, что ониспугался, даже несмотря на поддержку окружающих. Ведь поддержка возникаеттогда, когда человек хочет ее получить.

На первый взгляд, привнесение в терапиюнезаконченного действия может стать имитацией реальности, толькопсихологической игрой. Эксперимент не должен быть паллиативом или суррогатомактуальной жизни. В этом смысле эксперимент больше походит на искусство.Например, актер не просто воспроизводит сцену из жизни – он соединяет внешнюю реальностьсо своим внутренним опытом. Такой синтез может быть открытием даже для негосамого. Нечто подобное происходит и в психотерапевтическом эксперименте.Человек не просто воспроизводит то, что уже произошло или могло бы произойти.Он соотносит реальность со своими потребностями в данный момент, не пытаясьпредвидеть будущие события или переформулировать прошлые. В условияхэксперимента он отдается потоку актуальных переживаний, приходя к ихосознаванию. Однажды почувствовав ритм своего бытия, он сможет изменить клучшему свое реальное поведение, и его поведение в жизни не станет копиейтерапевтической ситуации.

Эксперимент не является пробой или запоздалыманализом. Если бы человек, который кричал на начальника, рассматривал эту сценукак репетицию реальной ситуации, это было бы явным абсурдом и саморазрушением.Однако эксперимент может дать человеку опору в будущем, если окажетсятренировкой для лучшего контакта с начальником.

Наш творческий эксперимент отличается отискусства по крайней мере в одном важном пункте. Комментарий ГербертаРида64 поможет нам прояснить это различие:

"Мы не можем знатьсебя; мы можем только выдавать себя и делаем этоподсознательно и обрывочно. Мы выдаем себя жестами, интонациями голоса,почерком. Главное, что все эти формы или конфигурации (гештальты) автоматическипоказывают путь потока сознания. В этом смысле все искусство – это подсознательные проявлениясебя, которые не должны непременно осознаваться".

С точки зрения Рида, художественноетворчество отличается от терапевтического в том, что мы-то как раз пытаемсяпривнести в терапию " выдающее" нас осознавание. И, пожалуй, это одна из нашихосновных целей. Осознавание которое помогает человеку, направляя его вниманиена потребности, толкая к действиям, которые дают выход его естественнымощущениям.

В этом смысле мы делаем нечто противоположноехудожественному творчеству. Художник углубляется в свой внутренний мир исоздает законченное произведение искусства, которое становится его "заявлением"на данный момент его жизни. Законченное произведение искусства имеет осязаемуюформу, что делает его доступным для других. Это "высказывание", которое можеттрогать, ориентировать, поражать, восхищать, оно по-своему представляет людямих обычные переживания. Терапевт не может поместить свою работу в рамку иповесить на стену, у него не бывает "законченного произведения". Человек,который занимается творчеством, делает это только для себя и часто неохотнорасстается со своей работой. Когда произведение искусства закончено, зрителимогут вступить с ним в контакт. Искусство терапевта подводит пациента кдействию, которое, в свою очередь, побуждает его к творческому диалогу со своимвнутренним миром.

Pages:     | 1 |   ...   | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 |   ...   | 37 |    Книги по разным темам