Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 |   ...   | 51 |

РАННЕЕ УТРО у Брейеров проходило понеизменному сценарию. В шесть утра булочник с угла улицы, па­циент Брейера, приносил свежие, спылу с жару Kaisersemmel. Пока муж одевался, Матильда сервировала стол,готовила для него кофе с корицей и выкладывала хрустящие треугольные булочки сосладким кремом и черносмородиновым вареньем. Несмотря на то что брак их трещалпо швам, она всегда готовила мужу завтрак, а Луиза и Гретхен ухаживали задетьми.

Брейер, который все утро думал только опредстоя­щей встрече сНицше, был настолько поглощен изучени­ем книги л Человеческое, слишком человеческое, чтоедва поднял глаза, когда Матильда наливала ему кофе. Он молча позавтракал итолько в конце трапезы пробормо­тал, что беседа с новым пациентом займет и обеденный перерыв.Матильде это не понравилось.

Я так часто слышу об этом твоем философе,что уже начинаю волноваться. Вы с Зиги часами обсуждаете его! Ты работал вовремя обеденного перерыва в среду, вчера ты остался в кабинете, чтобы почитатьего книгу, и при­шелтолько когда обед был уже на столе; сегодня ты чи­таешь его за завтраком. И ты опятьговоришь о том, что не придешь обедать! Детям нужно видеть своего отца, Иозеф.Прошу тебя, Йозеф, не зацикливайся на нем. Как на остальных.

Брейер знал, что Матильда намекает наБерту, но не только на нее: она часто обижалась на то, что он не мо­жет установить разумныеограничения на время, которое он посвящал пациентам. Он же считалнеприкосновенной истиной посвящение себя пациенту. Если он брался лечитьчеловека, то никогда не пытался обделить его не­обходимым временем и усилиями. Онмало брал за свои услуги, а с пациентами, которые испытывали серьезныефинансовые трудности, работал и вовсе бесплатно. Ино­гда Матильде казалось, что онадолжна защитить Брейера от него самого, если ей хотелось, чтобы он уделял ейхотя бы какое-то время и внимание.

На остальных, Матильда

Ты знаешь, о чем я, Йозеф. — Она не произносила имени Берты.— Жена, конечно,может понять какие-то вещи. Stammtisch в кафе — я знаю, где-то ты долженвстречаться со своими друзьями, тарок, голуби, шахма­ты. Но все остальное время:неужели необходимо так вы­кладываться!

Когда О чем ты говоришь Брейер понимал,что он лезет на рожон, что он начинает неприятный разго­вор.

Подумай хотя бы о том, сколько времени тыпрово­дил с фройленБергер.

За исключением Берты, из всех примеров,которые могла привести жена, этот вызывал у него наибольшее раздражение. ЕваБергер, медсестра, проработала с ним около десяти лет — с того самого дня, когда онначал практиковать. Его необычайно близкие с ней отношения приводили Матильду визумление не меньшее, чем его отношения с Бертой. За все эти годы совместнойработы между Брейером и его ассистенткой установились дру­жеские отношения, выходившие зарамки профессио­нальных ролей. Как часто они доверяли друг другу самые личныесекреты; без свидетелей они обращались друг к другу по имени; скорее всего, онибыли единственными врачом и медсестрой в Вене, которые это делали, но это быловполне типично для Брейера.

Ты никогда не понимала моих отношений сфройлен Бергер, —ледяным голосом ответил Брейер. — Я до сих пор жалею, что послушался тебя тогда. Увольнение фройленБергер несмываемым позором легло на мою со­весть.

Шесть месяцев назад, в тот самыйсудьбоносный день, когда галлюцинирующая Берта объявила, что онабере­менна от Брейера,Матильда потребовала от него не только прекращения работы с Бертой, но иувольнения Евы Бергер. Матильда была в бешенстве, она была уни­жена, огорчена и хотела стеретьлюбое напоминание о Берте из своей жизни. А еще о Еве, которую Матильда, зная,что муж все обсуждает со своей медсестрой, счита­ла соучастницей в этом ужасномслучае с Бертой.

Во время кризиса Брейер был настолькоохвачен от­вращением,настолько унижен и поглощен самообвине­нием, что выполнил все требованияМатильды. Хотя он знал, что Ева оказалась невинной жертвой, он не мог найти всебе мужества вступиться за нее. На следующий же день он не только передалзаботу о Берте одному из своих коллег, но и уволил ни в чем не повинную ЕвуБергер.

Извини, что подняла эту тему, Йозеф, ночто мне остается делать, когда я вижу, что ты все сильнее и силь­нее отстраняешься от меня и нашихдетей Когда я что-нибудь у тебя прошу, я делаю это не для того, чтобыдо­садить тебе, нопотому, что ты нужен мне, ты нужен нам. Можешь считать это комплиментом,приглашением. Матильда улыбнулась ему.

Я люблю приглашения — но я ненавижу команды!— Брейер сразу жепожалел о сказанном, но не знал, как взять свои слова обратно. Больше зазавтраком он не произнес ни слова.

Ницше приехал за пятнадцать минут доназначенного срока. Брейер нашел его тихо сидящим в углу приемной с закрытымиглазами; он не снял свою зеленую широко­полую фетровую шляпу, а его пальтобыло застегнуто на все пуговицы. Когда они вошли в кабинет и уселись на стулья,Брейер попытался помочь ему расслабиться.

Спасибо, что доверили мне свои собственныекопии ваших книг. Если вы оставляли на полях пометки лично­го содержания, не беспокойтесь— я не смог разобратьваш почерк. У вас почерк врача, почти такой же нечитае­мый, как и мой! Вы никогда незадумывались о меди­цинской карьере

Ницше едва поднял голову в ответ на попыткуБрейера пошутить, но он, ничуть не смутившись, продолжил: Но позвольте мневысказать свое мнение относительно ваших замечательных книг. Вчера я не успелпрочитать их до конца, но я был в восторге, я был потрясен многи­ми вашими высказываниями. Выудивительно хорошо пишете. Ваш издатель не просто ленив, он глупец: за этикниги издатель должен бороться не на жизнь, а на смерть.

Ответа снова не последовало, Ницше лишьслегка кивнул головой, давая понять, что комплимент принят. Осторожнее, подумаБрейер, может, комплименты он тоже воспринимает как оскорбление.

Но давайте перейдем к нашим делам,профессор Ницше. Простите мне мою болтовню. Давайте обсудим состояние вашегоздоровья. На основании отчетов тера­певтов, осматривавших вас ранее, произведенного мной осмотра илабораторных анализов я с уверенностью могу сказать, что основным вашимзаболеванием является гемикрания, или мигрень. Полагаю, вы не первый раз обэтом слышите — двоеврачей упоминают этот диагноз в своих записях.

Да, другие врачи уже говорили мне, что моиголов­ные боли носятхарактерные для мигрени характеристи­ки: сильная боль, часто только содной стороны головы, которой предшествуют вспышки света и котораясопро­вождаетсярвотой. Действительно, все это происходит со мной. Вы считаете, что понятиемигрени несколько ши­ре, доктор Брейер

Возможно. Появились новые разработки вобласти изучения мигрени; я предполагаю, что наши дети уже будут полностьювладеть ситуацией. Некоторые недав­ние исследования дают ответы на три вопроса, которые вы мнезадали. Во-первых, вы хотели знать, всегда ли вам придется выносить эти ужасныеприступы; данные исследований прямо указывают на то, что мигреньсла­беет с возрастом.Вы должны понимать, что это всего лишь статистические данные, средние значения,кото­рые не могутслужить основанием для прогнозирования в каждом конкретном случае.

Перейдем к самому сложному, как вы егоназвали, из ваших вопросов — о том, насколько ваше состояние сходно с заболеванием вашего отцаи может ли оно при­вести вас к смерти, безумию или слабоумию — вы же в таком порядке ихперечислили

Ницше широко открыл глаза, явно удивленныйстоль непосредственным обращением со своими вопросами. Хорошо, хорошо,— думал Брейер,— не давай емуопомниться. Судя по всему, ему никогда раньше не до­водилось разговаривать стерапевтом, не уступающим ему в дерзости.

Ни одно опубликованное исследование, нимой соб­ственныйобширный клинический опыт не указывают на то, — продолжил он вкрадчиво,— что мигреньпро­грессирует или чтоона связана с каким бы то ни было заболеванием мозга. Я не знаю, что за болезньбыла у ва­шего отца,— я могупредположить, что это был рак, воз­можно, кровоизлияние в мозг. Но нет никаких данных о том, чтомигрень может развиваться в эти заболевания или в какие-либо другие. Онзамолчал.

Итак, прежде чем мы пойдем дальше, хочуспросить у вас: ответил ли я честно на все ваши вопросы

На два из трех. Был еще один вопрос: Яослепну

Боюсь, на этот вопрос ответить нельзя. Ноя расска­жу вам все,что мне известно. Во-первых, нельзя с уве­ренностью сказать, что ухудшениевашего зрения имеет какое-либо отношение к мигрени. Я знаю, насколькоза­манчива перспективарассматривать все симптомы как проявления одного и того же заболевания, но не ввашем случае. То есть напряжение глаз может усиливать или даже стать причинойприступа мигрени — кэтому вопросу мы еще вернемся чуть позже, — но ваши пробле­мы со зрением имеют другуюприроду. Я знаю, что ваша роговица, тонкая оболочка поверх радужки,— вот, да­вайте я нарисуювам...

В блокноте для рецептов он набросал схемустроения глаза, объясняя Ницше, что его роговица менее прозрач­на, чем должна быть, вероятнеевсего, причиной этому является отек, накопившаяся жидкость.

Мы не знаем, с чем это связано, но мыточно знаем, что аномалия эта прогрессирует крайне медленно и что, хотя вашезрение может ухудшиться, вероятность того, что вы когда-либо ослепнете, оченьневелика. Я ничего не могу утверждать со всей уверенностью, потому чтонепрозрачность вашей роговицы не позволяет мне ис­следовать вашу сетчатку при помощиофтальмоскопа. Теперь вы понимаете, почему я не могу дать исчерпы­вающий ответ на вашвопрос

Ницше, который несколько минут назад снялпальто и держал его в руках вместе со шляпой, встал, чтобы по­весить все это на вешалку у дверикабинета. Когда он вернулся на свой стул, он сделал глубокий выдох и,ка­жется, смограсслабиться.

Спасибо, доктор Брейер. Вы и правдачеловек слова. Вы точно ничего от меня не скрыли

Вот хорошая возможность, подумал докторБрейер, заставить Ницше рассказать больше о себе. Но действо­вать надо оченьосторожно.

Скрыл Очень многое! Все мои мысли, всечувства, все реакции, которые вы у меня вызвали! Иногда я при­нимался размышлять о том, каковобыло бы общение, если бы общественность ставила перед нами другоеус­ловие — не скрывать ничего! Но я могудать вам слово, что я был полностью откровенен с вами в том, чтокаса­ется состояниявашего здоровья. А вы Не забывайте, что у нас с вами заключен договор одвусторонней чест­ности. Скажите, о чем вы умолчали

О своем здоровье я рассказал абсолютновсе, — от­ветил Ницше. — Но я по мере возможностейпостарался скрыть все те мысли, которыми не следует делиться с другими! Выдумали, на что будет похожа беседа в усло­виях полной откровенности,— я уверен, что это иесть ад! Самораскрытие перед другим человеком — первый шаг на пути кпредательству, а предательство делает лю­дей слабыми, не такли

Провокационная позиция, профессор Ницше.Но, раз уж мы заговорили об откровенности, позвольте мне поделиться с вамиодной очень личной идеей. Наша бе­седа в среду произвела на меня сильнейшее впечатление, так что ябыл бы очень рад, если бы я и в дальнейшем имел возможность поговорить с вами.Я обожаю фило­софию,но в институте нам давали так мало. Моя повсе­дневная медицинская практика непозволяет мне удов­летворить мою страсть — она тлеет и ждет, когда же онасможет разгореться.

Ницше улыбнулся, но ничего не ответил.Брейер ощу­тилуверенность в себе: он хорошо подготовился. Рап­порт устанавливался, беседа шласвоим чередом. Теперь он собирался перейти к обсуждению лечения — сначала медикаменты, а затем— некая формаллечения словом.

Но давайте вернемся к вашей мигрени.Появилось множество новых лекарственных средств, которые с на­илучшей стороны зарекомендовалисебя в некоторых экспериментальных случаях. Я говорю о такихпрепара­тах, какбромид, кофеин, валериана, белладонна, нитрат амила, нитроглицерин,безвременник и спорынья — и это еще далеко не все. Я видел, что вы уже пробовалиле­читься некоторымииз этих средств. Почему определен­ные лекарства оказываются эффективными, никто по­нять не может, некоторые действуютблагодаря своим анальгетическим или седативным свойствам, а некото­рые потому, что оказываютвоздействие на самую при­чину мигрени.

Что это за причина — спросил Ницше. Сосуды. Всенаблюдатели соглашаются с тем, что приступ мигрени связан с кровеноснымисосудами, пре­имущественно артериями височной части. Они активно сокращаются,потом наполняются кровью. Боль могут вызывать стенки сокращенных илиперегруженных сосу­довили же органы, взывающие к нормальному крово­снабжению; хуже всего приходитсяоболочкам мозга —мягкой и твердой.

А почему в сосудах начинается вся этавакханалия Еще неизвестно, — ответил Брейер. — Но я уверен, что скоро мы сможем решить и эту проблему. До техпор нам приходится довольствоваться догадками. Многие те­рапевты, в том числе и я, придаютбольшое значение па­тологии сердечного ритма, вызывающей мигрень. Неко­торые даже говорят о том, чтоименно нарушения ритма, а не головные боли, представляют собойпервостепен­нуюпроблему.

Доктор Брейер, я не понимаю.

Я говорю о том, что нарушения ритма могутпрояв­ляться черезлюбой орган человеческого тела. То есть го­ловная боль не обязательно будетиметь вид приступа мигрени. Существуют такие вещи, как брюшная миг­рень, характеризуемая острымиприступами боли в жи­воте, причем сама голова не болит. Другие пациенты го­ворят о том, что иногда у нихпоявляется исключительно приподнятое или, наоборот, подавленное настроение. Унекоторых пациентов время от времени возникает впечатление, что с ними ужепроисходили подобные происходящему на данный момент вещи. Французына­зывают этот феномендежа вю, — очень может быть, что и это тожееще один вариант мигрени.

А причиной всему этому является нарушениесер­дечного ритмаНачало всех начал Не приведет ли нас этот путь к богу — ошибке, итогу неудачных поисковаб­солютнойистины

Нет, мы можем лишь столкнуться смедицинской критикой, но не с богом! Не в этом кабинете.

Это хорошо, — с некоторым облегчением произнесНицше. — Я вдругподумал, что своими вольными реча­ми я мог оскорбить ваши религиозные чувства.

Pages:     | 1 |   ...   | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 |   ...   | 51 |    Книги по разным темам