Книги, научные публикации
Pages: | 1 | 2 | 3 | (С. 183) Раздел 3. ...
-- [ Страница 2 ] --Вопрос о формах (образцах, схемах) деятельности требует специального анализа. Ясно, прежде всего, что деятельность совершается субъектом, требует определенных средств, предметов-посредников, и выполняется в соответствии с выявленными алгоритмами, которые и есть в первом приближении схемы. Схема деятельности генерируется в самой деятельности, рождая соответствующего ей субъекта и представая перед ним в качестве нормы, эталона деятельности. Объективная схема деятельности и есть то неуловимое идеальное, которое само существовать не может, если оно не привязано к носителю в виде предмета, рецепта, закрепленного в сознании правила. Складывающиеся разнообразные формы деятельности образуют тот специфический бытийный масштаб, ту социокультурную среду, в которой протекает жизнь человека. Возникает совокупная форма (схема, образец) деятельности, выражающая собой принцип действия в разных сферах (разумеется, модифицируемый от сферы к сфере) и выраженная через нормы и идеалы, традиции и обычаи, которых придерживается масса людей. Это совокупное идеальное связано с общественными отношениями и, синтезированное с ними, оно порождает то, что нередко называют духом эпохи. Для нас сейчас важно то, что созданный деятельностью мир бытия человека оседает, кристаллизуется в предметах, в их преобразованных формах. Он воплощается в предметно-осязаемой форме. Мир бытия структурируется, нормативизируется, чем предзадает последующую деятельность индивидов, их субъектную организацию. Человек поэтому живет и действует не просто в мире предметов, но предметов, обладаю- (С. 229) щих помимо материального еще и идеальным бытием, которое есть не что иное, как воплощенная в форме предмета схема действия. Таким образом, предмет обретает социальный смысл, становится смысловым предметом, и извлечение этого смысла из предмета, существующего вне человека, осуществляется посредством деятельности, но в соответствии со схемой самого предмета. В этом циклическом движении функционирует, оживает идеальное, здесь же происходит насилие над формой предмета и схемой деятельности, делается прорыв к новым формам предметности. Вот, по нашему мнению, что стоит за идеальным как особым предметом, извлеченным из деятельности.
Мы считаем, что нельзя, определяя идеальное как форму деятельности, связывать его лишь с субъектом. Идеальное, Ч пишет Э. В. Ильенков, Ч есть, следовательно, субъективное бытие предмета, или линобытие предмета, Ч бытие одного предмета в другом и через другое, как выражает такую ситуацию Гегель35. Идеальное вообще есть там, где бытие одного представлено в другом и через другое. Так, в форме вещи представлена человеческая деятельность. С этой точки зрения весь общественный мир есть не только материально предметный, но и непредметный, идеальный мир. Он материален по носителю, но идеален по форме, по смыслу, поскольку именно в них застыли схемы, образцы деятельности. Общество Ч это идеальное бытие человека, не вмещающееся в черепную коробку. И смысл общества, PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com человеческой культуры Ч не столько в веществе носителей, сколько в их форме, т.е. в идеальном. Значение формы обнаруживается в культуре, она говорит нечто иное, чем материал, из которого изготовлена вещь. Вещь обладает, стало быть, двояким бытием: она существует сама по себе и вместе с тем представляет другую вещь, так что ее представительство и делает ее идеальной, выражающей не себя, а другое. Развивая эту идею, Э. В. Ильенков пишет, что под лидеальностью, или лидеальным, подразумевается то очень своеобразное Ч и то строго фиксируемое Ч соотношение между двумя (по крайней мере) материальными объектами (вещами, процессами, событиями, состояниями), внутри которого один материальный объект, оставаясь самим собой, выступает в роли представителя другого объекта, а еще точнее Ч всеобщей природы этого другого объекта, всеобщей формы и закономерности этого другого объекта, остающейся инвариантной во всех его изменениях, во всех его эмпирически-очевидных вариациях36. В данной цитате, на наш взгляд, заключено одно из наиболее универсальных определений идеального, какие только возможны. И, как уже говорилось, Э. В. Ильенков, сформулировав его, постоянно выходит за рамки своих же собственных построений.
Дело в том, что, с одной стороны, он связывает идеальное с деятельностью, но форма представленности шире, чем деятельность. И то, что в форме вещи представлена деятельность, (С. 230) верно, но это лишь частный случай представленности. Опираясь на сделанный Марксом анализ формы стоимости, Ильенков приходит к выводу, что идеальность имеет чисто социальную природу и социальное происхождение. Это форма вещи, но вне этой вещи, а именно, в деятельности человека, как форма этой деятельности. Или наоборот, форма деятельности человека, но вне этого человека, как форма вещи37. Идеальность есть характеристика вещей, но не их естественно-природной определенности, а той определенности, которой они обязаны труду...38 Или: Поэтому лидеальное существует только в человеке. Вне человека и помимо него никакого лидеального нет. Но человек при этом понимается не как отдельный индивид с его мозгом, а как реальная совокупность реальных людей, совместно осуществляющих свою специфически человеческую жизнедеятельность...39, т.е., добавим мы, человек в его родовом бытии.
Разумеется, если ограничиваться лишь социальным аспектом отношения представленности, то можно и нужно утверждать, что идеальное есть мир представлений, а не действительный (материальный) мир, как и каким он существует до, вне и независимо от человека и человечества. Это действительный (материальный) мир, как и каким он представлен в исторически сложившемся и исторически изменяющемся общественном (коллективном) сознании людей, в коллективном Ч безличном Ч разуме, в исторически сложившихся формах выражения этого "разума"40. Но если выйти за пределы этого социального аспекта, то многое увидится совершенно иначе. Разумеется, верно с точки зрения материализма считать, что мир материален, что он существует вне и до человека. Но ведь материализма-то в этом пока маловато. Разумеется, верно с точки зрения материализма утверждать, что идеальное есть субъективный образ (в голове ли индивида или же в общественной голове). Но верно и то, что о действительном мире самом по себе мы ничего узнать не можем Ч ведь любое знание о нем есть исторически меняющееся представление в коллективном сознании. Тут мир сам по себе наглухо закрыт от человека его же сознанием, его же деятельностью, которая пытает природу, заставляя говорить то, что человеку хочется. И действительный мир Ч не более чем представление, возникшее на базе социально организованного (вспомним А. А. Богданова) опыта, так что всякое человеческое вмешательство в него нарушает его девственность. Материализм, признающий, что мир исключительно материален, здесь бессилен что-либо сделать иначе.
Как только мы снимаем с себя груз социальности, отношение представленности дает нам PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com универсальное понимание действительного мира: мир не только материален, но и идеален, идеальное есть такая же объективная реальность, что и материя. Материальное и идеальное оторвать друг от друга нельзя, (С. 231) невозможно. Материальное Ч необходимый носитель идеального, идеальное Ч столь же необходимое выражение, оформление материального, возникающее на основе отношения двух материальностей, так что одно становится образом (схемой, формой) другого. Это реальное взаимодействие и проявление одного вместо другого, существующее в самой действительности, становится в обществе основой для деятельностного развертывания идеального;
по сути дела, здесь, с одной стороны, мы встречаемся с новым типом идеального, с другой же Ч это все та же идеальность, облаченная в социальные одежды. Поэтому и кажется, что идеальное социально. Нет, оно лишь способно принимать социальную форму, которая затем транслируется в коллективное представление людей, в общественный разум.
Материальное существует само по себе, оно подвергается преобразованию, изменению, но оно так и оставалось бы черной дырой, белым пятном, вещью в себе, если бы не было идеально оформлено, выражено и тем самым уже представлено другому и в другом, стало быть, дано человеку. Субъективное идеальное поэтому не только вторично, но и троично, объективное идеальное, точнее, социальное идеальное не первично, а вторично, а вот идеальное как таковое, идеальное-само-по-себе первично и выведено за рамки всякой сознательности и социальности. Таково расширение идеи Э. В. Ильенкова в связи с идеей представленности. Идеальное получает здесь свое логическое универсальное оформление, которое, однако, само выражено различными способами. Сам Э. В. Ильенков этого шага не сделал, оставшись в рамках социальности. Э. Г. Классен, много сделавший для развития концепции идеального, целиком опирается на идеи Э. В. Ильенкова, также говоря о социальной природе идеального. Он пишет: Идеальное есть единство названных сторон (положенного, представленного и признанного. Ч Н. Р.) и может быть определено как форма бытия общественных отношений, или как отношения в форме их действительного бытия41.
Его заслуга в том, что он исследовал становление идеального, выявив ступени становления.
Все это оказалось возможным в рамках более широкого по сравнению с первым (Д. И.
Дубровский) подходом. Но незавершенность концепции идеального в этом случае оборачивается рядом теоретических издержек. Среди них укажем на отождествление идеального с духовным и с социальным, с чем едва ли согласится кто-либо из философов, да и сами авторы названных концепций вынуждены постоянно уточнять свои позиции.
Положение о социальности идеального как представленной формы общественных отношений позволяет исследовать идеальное в историческом аспекте, с точки зрения развития человечества. Но здесь же возникают вопросы, которые остаются у Э. Г. Классена без ответа.
В частности, если идеальное Ч форма бытия общественных отношений, то значит ли это, что (С. 232) идеальное совпадает с последними? Или же оно отлично от них. Если общественные отношения обычно квалифицируют как формы деятельности, то значит ли, что идеальное есть форма формы? Положительным моментом у Э. Г. Классена оказывается анализ отношения представленности, в рамках чего и появляется идеальное. Идеальное, пишет он, вообще начинается там, где оно появляется вместо другого, выступает формой его инобытия42. Но, как мы уже подчеркивали, обращение к представленности43 требует выхода за пределы социального. С этого, кстати, начинает сам Э. Г. Классен, опираясь на Гегеля, он утверждает, что лидеальное распространено по всей материальности44, правда, само материальное (действительный мир) вне вовлеченности его в сферу общественных связей он не мыслит. В другой своей работе он подчеркивает: Идея представленности в другом:
материальные объекты, оставаясь материальными, не теряя ни атома своей вещественности, в результате взаимодействия получают друг в друге свое инобытие, свое второе (идеальное) бытие45. И, как видим, ни слова об общественных отношениях при характеристике PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com идеального не требуется.
Именно это обстоятельство подметил М. А. Лифшиц, сказав, что у Э. В. Ильенкова не вяжутся две идеи: а) идеальное имеет всеобщее объективное существование;
б) идеальное существует как общественное сознание, воплощенное в предметах труда и культуры46.
Соглашаясь с тем, что идеальное есть отношение представленности, он считает, что этого для более полного определения идеального недостаточно. Что же предложил М. А. Лифшиц?
Как идеальное воплощается и существует? Он пишет: Если идеальное есть форма человеческой деятельности, то она существует также в природе, а не вне природы47.
Высказывание вполне резонное. Действительно, форма деятельности переходит в форму предмета, сделанного человеком. Предмет существует вполне объективно, являясь носителем идеального. Но ведь и в самой природе Ч до человека и общества Ч мы находим оформленные предметы, которых рука человека не касалась вовсе. На каком же основании сделанному предмету приписывать идеальность, отказывая в этом природному предмету?
Ведь все предметы оформлены, только один Ч рукой человека, другой же Ч естественным способом. Это явная непоследовательность, особенно с точки зрения материализма. Формы и отношения материальных вещей, которые человек берет за основу своей трудовой деятельности, сами по себе не вещество, а некоторые пределы того, что дают нам наши чувственные восприятия в опыте. Но эти пределы реальны... Такими пределами являются идеальный газ, идеальный кристалл Ч реальные абстракции... Вся структура вселенной, не только геометрическая, но и всякая иная, опирается на нормы или образцы...48. И как следствие: Словом, идеальное есть во (С. 233) всем, оно есть и в материальном бытии и в сознании, оно есть и в обществе и в природе, или же его нет нигде49.
Представления об идеальном опять расширились. Только что оно было связано с индивидом и его сознанием, психикой, мозгом. Но оказалось, что здесь ему тесно. От индивида перешли к лобщественной голове, общественному человеку и его деятельности Ч идеальное вышло из-под черепной коробки, утвердившись (правда, с оговорками) в форме деятельности. Но оказалось, что и тут ему тесно, что в обществе оно не укладывается целиком и полностью, выйдя за рамки социальности в мир природный. Если мы учтем, что действительный мир делится на природный и социальный, что субъект принадлежит социальному миру, то с необходимостью должны признать, что идеальное имеет место во всех сферах действительности, причем, согласно М. А. Лифшицу, в природе идеальное существует в виде лестественных пределов, так что каждая вещь имеет свою собственную форму и меру50. Эти лестественные пределы, чистые объективные формы люди раскрывают на практике, и это, подчеркивает М. А. Лифшиц, не вяжется с мыслью, будто идеальное присуще только человеческому миру51. Данные идеи встречают возражение в литературе. Например, С. С. Абрамов, анализируя разные концепции идеального, считает, что у М. А. Лифшица нет особой концепции, у него излагается теория естественных предпосылок идеального52. Но это справедливо только в том случае, если идеальное не выводить за пределы социального бытия, за пределы субъекта, что С. С. Абрамова устраивает. Но, как мы пытались показать, идеальное не может быть целиком и полностью уложено в социальном, стало быть, для его анализа требуется иная категориальная структура.
Идеальное не тождественно ни субъективному, ни духовному, ни социальному. Оно Ч такая же безличностная сущность, как и материальное, и "имеет место в действительности до и вне всякой социальности. К этой мысли, видимо, надо еще привыкнуть, отрешиться от антропоморфного (а тем более Ч субъективного и социального оттенков) в его содержании.
И самым надежным гарантом в этом выступает отношение представленности, констатирующее двойственный характер бытия взаимодействующих предметов: предмет сам по себе, и в этом качестве он материален;
и предмет от имени другого, и в этом качестве он PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com идеален. Предмет сам-по-себе, материально определенный, и предмет сам-вне-себя как иное другого предмета, как его представитель, идеально содержащий этого другого. И, пожалуй, ничего иного в идеальном больше не содержится. Но, как видно из предыдущего анализа, благодаря многоликости форм представленности идеальное предстает то одной стороной, то другой, то третьей. И если нет интегрирующей идеи в том, что идеальное едино во всех своих многообразных проявлениях, то сами фиксируемые проявления становятся (С. 234) в их разрозненности источником разных концепций. Не оспаривая утверждений М.
А. Лифшица относительно лестественных пределов предметов, среди множества которых всегда можно выделить наиболее совершенный образец (идеал) предмета, называемый идеальным, мы, тем не менее, не согласны с таким сужением понятия идеального. Коль скоро признано, что отношение представленности есть последнее основание идеального и что оно состоит в появлении одного вместо другого, то во взаимодействии любых двух предметов, где один становится представителем другого, этот один непременно является идеальным, так что ни лестественные пределы, ни совершенство образца не есть единственные причины идеального, сам же образец уже есть иное состояние идеального, его иная ступень или форма. Но об этом позже. Любой предмет столь же идеален, сколь и материален. Завершая наш несколько затянувшийся экскурс в область идеального, остановимся еще на одной, синтетической концепции, разработанной Д. В. Пивоваровым53.
Д. В. Пивоваров заметил, что Д. И. Дубровский54 ищет идеальное на стороне субъекта, Э.
В. Ильенков Ч на стороне деятельности, М. А. Лифшиц Ч на стороне объекта. Идеальное не содержит ни грана вещества ни как субъективный образ, ни как схема деятельности, ни как образец совершенного предмета, причем природный эталон-объект задает схему практического преобразования предмета, которая, в свою очередь, транслируется в сознание и определяет содержание идеальных образов мышления. Поэтому три концепции, считает Пивоваров, не конкурируют, а так или иначе воспроизводят лишь различные аспекты идеального отражения55, стало быть, тот или иной аспект идеального как функции субъект объектного отношения. Идеальное есть системное качество всего отношения субъекта и объекта56. Или: Идеальное есть особый, характерный для взаимодействия субъекта и объекта способ воспроизведения общих и целостных характеристик объективной реальности посредством репрезентантов этой реальности57. Идеальное отнесено им к внутренней стороне процесса взаимодействия субъекта и объекта, т.е. к их взаимоотражению.
Отличительная особенность идеального Ч воспроизведение субъектом общих и целостных характеристик объективной реальности, причем средством такого воспроизведения оказываются репрезентанты самой реальности. Таким образом, достоинство синтетической концепции Ч целостный подход, позволяющий сразу охватить все стороны субъектно объектного отношения и раскрыть идеальное как единый трансляционный процесс, переносящий лэталоны-образцы предметов в сознание человека, установить средства такой трансляции. Идеальное связано с репрезентацией одного предмета через другой, причем идеальным, считает Д. В. Пивоваров, опираясь на известную формулу Маркса, может стать лишь такое материальное, кото- (С. 235) рое концентрирует в себе черты целого класса предметов. При этом идеальное непременно связано, соотнесено с субъектом, с головой человека, так что вне сознания субъекта материальное (эталон, пробное тело, схема практики) просто не выполняет репрезентативной функции58.
Итак, уже из приведенных характеристик идеального ясно, что базисными, опорными категориями у Д. В. Пивоварова оказываются субъект, объект и их отношение, а также репрезентация (представленность), причем носителем идеального служит репрезентант, который не тождествен процессу отражения через репрезентант59. Вне субъекта репрезентация вообще не имеет актуального смысла60, а идеальное отражение как PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com л(воспроизведение общих свойств с помощью предметных или операционных эталонов) обязательно требует наличия как объекта, так и субъекта репрезентации61.
Обращение к субъект-объектному отношению при анализе идеального кажется убедительным и позволяет раскрыть преимущества такого подхода к идеальному по сравнению с другими концепциями. Но нельзя не видеть и коварства этого отношения: оно может быть понято по-разному, например, субъект сведен к индивиду с его психологическими особенностями, объект же отождествлен с натуральными предметами;
субъект может быть квалифицирован как историческое и общественное существо, равно как вскрыта общественная природа объекта;
субъект и объект могут быть разведены, но могут быть и слиты в неразрывном единстве. Все это, полагаю, прекрасно известно Д. В.
Пивоварову и его соавтору К. Н. Любутину - автору фундаментальной монографии Проблема субъекта и объекта в немецкой классической и марксистско-ленинской философии (М., 1991). О сложных структурных связях субъекта и объекта писали В. А.
Лекторский, В. В. Лапицкий и М. С. Козлова62. Мы, к сожалению, не можем рассматривать это более подробно, скажем лишь, что данное отношение до сих пор не погружено в социум и не исследовано в таком контексте целостно. До тех пор, пока это не проделано, понимание субъекта и объекта будет страдать психологизмом и односторонностью, что мы обнаруживаем и в синтетической концепции идеального. Но это еще не все. Главное же состоит в том, чтобы под само субъект-объектное отношение подвести соответствующее основание. Мы имеем в виду попытку ответа на вопрос: является ли это отношение универсальным отношением человека к миру? Ведь оно само есть эталон, образец лишь для определенной стадии развития общества, тем более Ч познания, поэтому само представляет частный, предельный случай отношения человека к миру и должно быть выведено из этого более общего отношения. Но каково оно по форме и по содержанию? Мы уже позволили себе высказать предположение, что отношение представленности Ч наиболее универсальная форма отношений бытия, на ко- (С. 236) торой вырастает и субъект-объектное отношение. У Д. В. Пивоварова вопрос этот не ставится, а потому многие положения синтетической концепции оказываются дискуссионными.
В самом деле, если идеальное связывается с субъект-объектным взаимодействием, то тогда понятно, что оно вне субъекта невозможно. Значит, невозможно оно и вне его сознания. В таком случае идеальное непременно есть репрезентация объекта субъекту и критическое замечание в адрес Э. Г. Классена бьет мимо цели. Оставаясь в рамках субъектно-объектного отношения, любой исследователь будет вынужден ограничивать сферу бытия идеального лишь обществом и, как следствие этого, также и сознанием субъекта. Эталоны предметов и их образцы могут признаваться с оговорками Ч как частный случай проявления совершенных форм самих предметов, а их трансляция в деятельность, а затем в сознание будет отбрасывать все остальные предметы за ненадобностью. Мышление превратится в совершенное мышление по совершенным образцам. Но тогда станет неуместным говорить о репрезентации как появлении одного вместо другого. Почему-то (об этом мы уже говорили и снова вынуждены повторить) очень трудно отрешиться от узкого представления, будто репрезентации непременно должны быть связаны с субъектом и его сознанием.
Репрезентации, т.е. представленность одного вместо другого вообще совершаются повсеместно и безотносительно к обществу и субъекту с его сознанием, хотя в обществе и в самом субъекте эти процессы тоже идут. Дело субъекта Ч разобраться в механизмах представленности и проследить, как это все выливается в образы самого мира. Кстати, сам Д.
В. Пивоваров, анализируя теорию рефлексии Гегеля и процесс репрезентирования, великолепно обходится без субъекта, если не учитывать того, что он сам, создавая теорию идеального, выступает как субъект научного творчества, но это ведь нечто совершенно иное.
PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com Мы полагаем, что репрезентация (представленность) Ч это более широкое, чем субъект объектное, отношение, служащее последним (или первым?) основанием генерации идеального. И доктрина идеального Демокрита, которую приводит Д. В. Пивоваров, также оказывается веским свидетельством в пользу этого. Суть ее в том, что: 1) вещи испускают в пространство вещественные копии (идеи, эйдосы), которые, будучи частью вещи, воплощают в себе ее целостные характеристики;
2) эти копии (эйдосы) выполняют роль транспортного средства, они Ч материальные репрезентанты вещи;
3) попадая к человеку, они становятся образами сознания63. Мы намеренно убрали отсюда слово вещественный применительно к эйдосу и лотношение к субъекту. В отношении представленности, разумеется, вещи не испускают никаких своих копий (идей), но не в этом суть. Как мы уже говорили, можно вполне обойтись без такого упрощенного толкования репрезентации, но, повторяем, и без не- (С. 237) посредственного участия здесь субъекта. Это касается прежде всего природы.
Разумеется, в обществе без деятельного участия субъекта не обойтись, но и здесь идеальное рождается и извлекается субъектом не только и не столько с помощью его головы. С помощью головы он в лучшем случае поднимается до осмысления идеального, в худшем же Ч довольствуется его превращенными формами либо не осознает вообще. И еще одно соображение. Процесс отражения (точнее, взаимоотражения), понимаемый гносеологически как воспроизведение объекта в соответствующем образе, также есть частный случай отношения представленности, так что и идеальное тоже выходит за его рамки, равно как и за пределы субъект-объектного взаимодействия.
Но какое отношение все это имеет к факту? Вспомним, что факт есть представленная форма бытия, или представленность бытия в ином. Когда мы обсуждали отношение представленности, мы обнаружили, что оно связано с идеальным. В настоящем параграфе мы попытались показать, что все пути, т.е. идеи относительно идеального, ведут к представленности (репрезентации). И запомним то, что уже витало в воздухе в виде пока неявно выраженного соображения, неожиданно подкрепленного демокритовскими мыслями:
идеальное зарождается и существует в действительном мире до и вне субъекта и особым способом (через образцы и эталоны предметов, а также схемы деятельности) транслируется в сознание субъекта, превращаясь в общие и целостные образы-понятия объективного мира.
Стало быть, материальное, пересаженное в голову и преобразованное в ней, на самом деле превращается в идеальное задолго до этого Ч только в таком случае оно приобретает соответствующую форму для пересаживания и тем паче для преобразования. Но ведь все это есть процесс постижения мира человеком, процесс познания, который опирается на факты.
С фактами человек непосредственно сталкивается практически (факты Ч непосредственная действительность практики), с них начинаются накопление и развитие знаний (факты Ч базисное знание), следовательно, пронизанность всей жизни человека фактами есть не что иное, как захваченность ее идеальным. Факты Ч это та первичная идеальность, посредством которой мир раскрывается сам себе, а затем человеку в его деятельности и, наконец, в сознании. Факт Ч это и своего рода форма, которую принимает идеальное, чтобы стать транспортабельным в сознание. После этого замечания перейдем к теории рефлексии Гегеля, используя изложенное К. Н. Любутиным и Д. В. Пивоваровым в их совместной статье (особенно символику) и давая всему этому свою интерпретацию.
Отношение представленности состоит в том, что в ходе взаимодействия вещей A и B одна вещь (A) представлена (выражена) через другую (B), причем A есть прообраз B, а B Ч об- (С. 238) раз (эквивалент) или представитель A. Потому можно обозначить B как B(A). B есть самостоятельно существующая вещь, она материальна. В то же время она есть образ A, а потому в этом качестве она уже не самостоятельна Ч она есть нечто иное, носитель идеального. Через этот носитель вещь A опосредуется и как бы лотлетает от самой себя, становясь эйдосом, символом, накрепко связанным с B.
PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com Если вводить сюда субъекта, то, фиксируя B в его самостоятельном существовании как непосредственно данную вещь, субъект может либо ограничиться ею как таковой, либо обнаружить ее опосредования другой вещью (A). В первом случае цепочка опосредовании прерывается, не начавшись, во втором же Ч оказывается, что B есть нечто иное, чем вещь B непосредственно. Таким образом, здесь и раскрывается факт как представленность бытия в ином.
В самом деле, онтологически вещь A представлена через свое иное B: AB: B (A). Факт действительности здесь как раз и предстает как фрагмент B(A), за которым скрываются иные связи и отношения. Доступный чувственно-предметной деятельности фрагмент B(A) выступает здесь как основа для оперирования с ним, он задает схему деятельности, ведущей к видоизменению вещи B, т.е. B'(A). Но это изменение деформирует и образ A в составе вещи, т.е. получаем B'(A'). И когда схема деятельности, застывшая в форме измененной вещи, интериоризуется в сознании в виде идеального образа, то по сути дела здесь остается A' как образ представленной вещи. Факт тем самым находит свое место в структуре действительности как Ф1, уже представляющий отношение, он входит в структуру деятельности, образуя ее материал Ф', а затем транслируется в сознание как образ Ф, или 1 Ф2, становясь фактом (со)знания, опосредованный Ф3, поскольку факт знания всегда кристаллизуется в контексте определенной формы сознания.
Факт, как видим, включен во все ступени механизма пересадки материального в голову и преобразования его в идеальное, причем он пронизывает и разные способы пересадки, и разные способы преобразования, которые, налагаясь друг на друга, и порождают различные причудливые идеальные картины действительности, а обращение идеального как в сознании, так и в самом бытии человека лишь усиливает это разнообразие.
Вспомним слова С. X. Ляпина, приведенные нами в начале параграфа, о том, что опосредующая роль факта действительности в превращении материального в идеальное сплошь и рядом упускается из виду в характеристиках сознания. Мы бы сказали, что не только в случае сознания, но и вообще в превращении материального в идеальное значение факта игнорируется, тогда как именно факту как представленности бытия в ином принадлежит ведущая, основная и массовая роль уже в самом действительном мире.
Идеальное Ч не только тотальное (С. 239) качество системы лобъект Ч практика Ч субъект, как об этом пишут К. Н.
Любутин и Д. В. Пивоваров, но прежде оно есть тотальная характеристика действительного мира вообще как целочастной структуры. Оно Ч итог взаимного отношения части и целого и потому поддается вычислению в самых разнообразных формах и состояниях, в каких только возможно вычленение частей, не имеющих своей строго детерминированной формы. Как процесс и итог этого отношения оно непосредственно невидимо, невоспринимаемо и нелокализуемо (что целиком и полностью соответствует обозначенным в свое время характеристикам факта), хотя и не существует вне своих носителей, потому и через эти носители косвенно принимается за нечто самостоятельное и устойчивое (опять-таки эти же характеристики бросаются в глаза при первичном изучении факта).
Отношение представленности, где генерируется идеальное, анализируется К. Н.
Любутиным и Д. В. Пивоваровым на основе реконструкции теории рефлексии Гегеля. По сути дела, рефлексия, точнее, система с рефлексией, и есть тот механизм, где идеальное возникает и обретает форму факта, но при этом мы не согласны использовать термин л(взаимо)отражение, придающий этому процессу гносеологический оттенок в духе диалектического материализма.
Суть рефлексии а, стало быть, и отношения представленности выражена в трех последовательных этапах.
Первый этап. Взаимодействие двух вещей (систем) A и B, которые отделены PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com пространственно и ограничивают друг друга. Обозначим это как АВ. Переходя на язык форм стоимости, скажем, что здесь товары приравниваются друг другу, это их простое равенство.
Второй этап. Взаимное проникновение А в В и В в А и положение (полагание) одного в другом в форме копии b(В) или а (А). ВА: b(В), АВ: а(А), где b(В) есть копия B в A;
A Ч носитель копии. Далее вслед за названными авторами мы пока будем использовать термин копия, хотя считаем, что он мало подходит для выражения идеального. Скорее, это не копия, а эквивалент как положенное одно в другое. Иначе говоря, b(В) Ч это образ, след, возникший в результате воздействия B на A и привязанный к A, так что A становится иным, измененным в результате этого, оно превращается в A1 = A+b(B).
Третий этап. А активно противодействует положенному в нем b(В), в результате чего происходят изменения и в самом A, и в b(В), так что A становится уже положенным, тогда как сперва оно было полагающим. Схематически это можно представить так:
A" A + b(B) b'(B) (С. 240) Происходит процесс взаимного оборачивания основания и положенного, причем до тех пор, пока не стабилизируется вновь отношение равенства.
Если мы опять-таки переведем это на язык форм стоимости, то обнаружим, что вторая стадия (возникновение эквивалента) связана с тем, что в отношении товаров они различаются местами и в силу этого выступают в разных формах стоимости (относительность и эквивалентность), однако это различие взаимообратимо, поэтому каждый из них выступает Ч но в разных векторных выражениях Ч и основанием, и положенным. Третья же стадия, по сути дела, эквивалентна развернутой форме стоимости: активное взаимное полагание товаров не прекращается до тех пор, пока не найден их всеобщий эквивалент, к которому все они приравнены;
такой эквивалент может выступать как в форме существующего товара, так и в виде любого вещества (к примеру, золота), превратившись в деньги.
Что мы имеем в результате всего этого? Во-первых, взаимодействие реально существующих вещей (систем) A и B, которое есть движение, переходящее через полагание B в A в самодвижение. Отношение A к внешнему B имеет два аспекта: 1) силовую связь двух сосуществующих и контактирующих качеств A и B;
2) отношение A к B посредством копии b(B), т.е. через свое иное. При этом отношение A к B через свое иное постоянно меняется в силу взаимоизменений основания и копии64. Иными словами, мы имеем вещи A и B как самостоятельно существующие и взаимодействующие, в результате чего у каждой из них, привязанной к своей противной стороне, возникает свой эквивалент, свое иное: a(A) принадлежит всецело B;
b(B) всецело принадлежит A. Вещь, таким образом, раздвоилась: она продолжает быть сама по себе, но она же говорит не своим языком, а от имени другого.
Она уже обнаружила не только свою материальность, но и идеальность. И этот вывод уже не нов для нас, он лишь получает дополнительное схематизированное выражение. Это целочастное отношение с бесконечно затухающим эффектом репрезентативности ведет к появлению новых качественных состояний. Весьма существенно замечание авторов рассматриваемой статьи: Схема рефлексии Гегеля является всеобщей, т.е. относится и к объективному миру, и к сознанию человека65. Оно, по сути дела, свидетельствует, что связывать идеальное с социальным миром, исключительно с субъект-объектным отношением совершенно неправомерно, поэтому любая концепция идеального, связывающая его только с этими отношениями, всегда будет неполной и непоследовательной, что мы обнаружили на примере всех без исключения рассмотренных концепций, но, разумеется, в каждой по PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com своему.
Где же здесь идеальное? В каком виде, ставят авторы вопрос, b(B) существует в A? Мы полагаем, что вопрос ставится (С. 241) чрезмерно упрощенно и прямолинейно, хотя ответ вполне правомерен. Прежде всего, b (B) репрезентирует B в A, т.е. обладает чертами B, но теряет свою исходную материальную основу, существуя в новом субстрате A. Одно существует в другом, потому это другое, воспринимаемое непосредственно, на самом деле не есть оно само целиком, но эта подставленность (эквивалент) чувственно никак не фиксируется. Хотя именно подставленность, как уже говорилось, во-первых, прорывает ограниченный горизонт собственного бытия вещи как физической, во-вторых, служит базой для прорыва чувственно ограниченной фиксируемости отдельного бытия вещи и выхода в сфере сознания на новый горизонт видения взаимоотношений вещи. Как раз узловой точкой такого прорыва (онтологически и гносеологически) выступает факт как представленность бытия в ином, как форма идеальности. И если идеальное есть нечто сверхчувственное, то оно не имеет и не может иметь никакого вида, никакой копии, а точнее, в силу его тотальной природы оно принимает форму (вид) любого эталона предмета, любой схемы деятельности, любого общего понятия в мышлении.
Вид, точнее, способ бытия идеального, можно выразить только косвенно:
сверхчувственная природа эквивалента b(B) в системе A и их взаимодействие есть снятие (Гегель). Снятое же нелокализуемо, невидимо, распластано по всей системе. Именно таков и факт, для которого важна индикация самой наличности определенного нечто. Эта неуловимость названа виртуальным бытием, с чем можно согласиться, хотя нам больше импонирует термин сверхчувственность.
В вопросе о виде существования копии b(B) в субстрате A мы опять-таки наблюдаем колебания в позиции названных авторов. Эти колебания, как мы склонны считать, обусловлены не какой-либо теоретической непоследовательностью, а, напротив, выражают эвристическую недостаточность той материалистической линии, от которой все без исключения, начиная с Д. И. Дубровского и кончая Д. В. Пивоваровым, воздерживаются отступить. Проиллюстрируем сказанное.
Идеальное как сверхчувственное существование b(B) в A и слияние их в новое тотальное качество у Гегеля названо снятым. Бытие идеального Ч виртуальное бытие, оно онтологически трудноуловимо. Каков характер самого виртуального бытия? Тотальное качество, пишут К. Н. Любутин и Д. В. Пивоваров, размыто по всему пространству системы с рефлексией, оно непосредственно ненаблюдаемо, поэтому его нельзя назвать материальным66. Это нематериальный объективный дух, способный воплощаться в отдельную материальную форму, он живет в материальных вещах, оставаясь нематериальным. Отсюда идет различение объективно реального существования и нематериальности идеального вообще (снятого)67.
С позиций же марксистской философии, пишут цитируемые (С. 242) авторы, виртуальное бытие системного качества несомненно есть бытие одновременно объективно реальное и материальное, хотя оно и не дано человеку непосредственно-чувственно. Вероятно, нам следует уточнить критерий материальности и не сводить его лишь к данной нам в ощущениях объективной реальности68.
Итак, что же мы видим? С одной стороны, идеальное как виртуальное бытие чувственно не воспринимается, не улавливается, хотя оно объективно существует, является объективной реальностью. Раз оно ненаблюдаемо, то оно нематериально. Однако спросим мы, всегда ли наблюдаемость Ч признак материальности? Очень многое непосредственно не воспринимается, а опосредованно могут восприниматься очень многие состояния. Правда, система опосредований невозможна без отношений представленности уже в простейшей PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com форме взаимодействия. Стало быть, то, что непосредственно не воспринимается, становится опосредованно доступным благодаря онтологическим превращениям Ч в ходе взаимодействия систем и превращения материального в идеальное, системы B Ч в свое иное b (B) в составе A, так что в цепочке взаимодействий обязательно найдется такой субстрат F, который вытолкнут на поверхность бытия, в чувственно-предметной форме. Он-то и есть факт действительности, воспринятый через носителя, но мы уже знаем, сколько превращений и снятостей за ним скрыто!
Нельзя согласиться с тем, чтобы тотальное качество Ч идеальное Ч называлось объективным духом. В действительном мире есть материальное как объективная реальность и столь же объективно реальное идеальное. Его наличие Ч лишь возможность появления духа в контексте социума, затем Ч сознания на уровне индивида. Дух есть одно из состояний идеального, но идеальное не есть дух. Ограниченность же позиции марксистской философии, точнее, материализма, который до сих пор она исповедовала, проявляется в присвоении виртуальному бытию реального и материального существования. Следовательно, идеальное Ч это виртуальное бытие, чувственно не воспринимаемое, Ч неизбежно оказывается материальным, поскольку именно материальное узурпировало право быть объективной реальностью. И попытку К. Н. Любутина и Д. В. Пивоварова отнять у материального это право можно только приветствовать. Материализм вульгарного толка запрещает видеть идеальное вне мозга, вне сознания. И эта установка очень крепко сидит еще в наших головах:
от этого не отходит ни Э. В. Ильенков, ни другие философы, в чем мы не раз убеждались.
Философия же синтетическая (позволим себе ввести такой термин), универсальная более логична, поскольку она выводит идеальное за пределы сознания, социума в действительность вообще и квалифицирует его как объективную реальность. Как она существует? Едва ли следует мучиться в поисках (С. 243) специального субстрата (носителя) идеального, это, говоря словами К. Н. Любутина и Д. В. Пивоварова, тотальное качество, разлитое по всему пространству системы. Но упоминание о качестве придает идеальному оттенок субстратности, потому и хочется данное качество воспринять чувственно и непосредственно. Надо от этого отказаться: идеальное есть иное вещи, ее эквивалент (образ), представленный другой вещью, и ничего более.
Фиксируется всегда другая вещь, положенная вместо первой, стало быть, вместе с этим фиксируется (воспринимается) и идеальное в чуждой ему форме. Иной формы у него и быть не может, оно не существует самостоятельно и потому не имеет никакого определенного качества. И желать зафиксировать идеальное само по себе Ч пытаться одновременно измерить скорость и координату элементарной частицы, что, как известно, запрещено соотношением неопределенностей Гейзенберга. Идеальное, например форма стоимости, выражается через эквивалентную форму по-разному, в зависимости от того, в каком товаре, скажем, холст, выражает свою стоимость. Но он обязательно выражает ее одинаково, находя именно эквивалент.
Если мы учтем сказанное, то не нужно будет делать оглядку на субъекта и объекта, втискивать идеальное в узкие рамки их взаимоотношения. Поэтому мы считаем несостоятельным утверждение: Идеальное Ч это не всякое снятое и воплощенное (представленное) в ином материале, а лишь снятое и представленное в процессе взаимоотражения субъекта и объекта...69. Для марксистской философии, взращенной на почве немецкой классической философии, к сожалению, до сих пор сильнее зверя, чем субъект и объект, не нашлось, хотя история (и философии, и общества) заставляет идти дальше этих параметров бытия человека, требует показать, что субъект и объект произведены от иного основания.
Итак, идеальное существует объективно в действительности, и это существование необходимо для взаимодействий и взаимопревращений самого мира. Мир и материален, и PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com идеален одновременно как Единое. Единое же, как говорилось, существует при условии разнообразия его многим, оно дробится иным. Иное возникает в отношениях полагания одного другим, в результате чего другое обретает двойное бытие и переносит смысловые значения бытия от одного к другому, являя одно на поверхность бытия. Условием постижения человеком мира и практически, и теоретически служит отношение представленности, раздваивающее бытие каждой вещи. Практически человек воздействует на вещь, выявляя ее связи с другими вещами и воспроизводя затем систему отношений и превращений в деятельности. Теоретически человек раскрывает, опираясь на чувственно воспринимаемые вещи, их эквивалентные представления, их инобытие в виде формы, эталона, образца, вещи через схему действия и (С. 244) транслируя это в сознание. Познание есть трансляция объективно идеального через всеобщие формы деятельности (которые и оказываются общественными отношениями) в сознание в виде абстрактных понятий и категорий, которые, по замечанию Маркса, являются абстрактными выражениями общественных отношений. Всюду в этой трансляции имеется носитель идеального: в самом мире это сами предметы, вещи, обязательно представляющие другие вещи;
в социуме Ч это схемы практики и формы преобразованных вещей;
в сознании Ч это мозг, с помощью которого воссоздаются идеальные образы эталонных предметов, схем практики и самих форм мысли обо всем этом. Потому-то возможно говорить о разных типах (ступенях) трансформации идеального: объективное идеальное (первичное), социальное идеальное (вторичное, также объективное) и субъективное идеальное (третичное). И каждый из названных видов идеального был выделен и представлен в рамках концепции идеального.
Постижение человеком мира Ч это постижение через и посредством идеального, через процессы превращения материального в идеальное уже в самой действительности в отноше ниях представленности. Материальное здесь превращается в идеальное уже онтологически, до и вне субъекта, субъект-объектного отношения. Субъект может лишь усиливать этот про цесс. Познание есть сплошная трансляция идеального из действительного мира в сознание, и опосредуется она социумом, если речь идет о познании природы. Идеальное рождается в самом материальном бытии социума, равно как и в природе через отношения представленности, и им же, социумом, опосредуется, так что результаты познания, выступающие как нечто непосредственное, на самом деле оказываются не только представленными, но и превращенными формами. Что касается познания психики, сознательных процессов, постижения духовного, то идеальность, изначально присущая всем этим образованиям, отчуждается, объективируется в форме фиксируемых материальных состояний (эмоций, знаков, картин, звучания музыки и т. п.) и снова транслируется в сознание. Однако идеальное здесь может и не выходить за рамки неявного бытия (неявное субъективности или сверхсубъективной формы), а проявляться на уровне интуиции, мистического озарения, экстаза, медитации, тогда глубины бытия открываются сознанию непосредственно, о чем свидетельствуют опыты трансперсональной психологии С. Грофа70, а также религиозный опыт71. Впрочем, эта интересная тема требует особого разговора. Главное же заключается в том, что всюду, во всех указанных трансляциях, эквивалентом идеального, его выраженной формой и оказывается факт. Факт действительности как представленная форма бытия в самом мире, он же Ч в практической деятельности;
а в сознании факт предстает как факт сознания, в котором (С. 245) и через который представлены состояния сознания;
наконец, факт знания, где в понятийной форме, т.е. идеально, констатируется положение дел. Потому познание пронизано фактами и является, во-первых, расследованием превращений фактов как эквивалента идеального в разных его типах, во-вторых, порождением с помощью мыслительного процесса новых форм идеального (теории, образы, фантазии) и облачением их в фактуальное выражение, подлежащее фиксации и, далее, воплощением в новую PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com предметность (культуру, технику).
Понятно, что чем больше ступеней трансляции идеального в идеальное же, тем дальше от его первичных форм мы уходим в область более запутанную, существующую по законам не только порождения и полагания одного другим, но и обращения в сфере многочисленных эквивалентов. Происходит своего рода накрутка налога на добавленную стоимость товара при его переходе от одного владельца к другому, И факт имеет очень запутанную историю и сложную архитектонику. Но если бы он не был представленностью бытия в ином, то он не мог бы лотлетать от вещи и быть ее идеальным эквивалентом, входящим в сознание человека. Вещь, равно как и стоящие за ней процессы, не могла бы быть познана в своих более общих связях, а факт Ч это идеальное выражение ее бытия Ч не мог бы транслировать образ вещи в сознание и развернуться в теорию, принцип и т. п., испытывая двойное, тройное, n-кратное полагание, дающее качественно новое изображение действительности. Но всюду факт как представленность бытия в ином есть первичное развертывание самого бытия, первичное его самовыражение, после чего только и начинается его история в познавательном процессе.
4. ФАКТЫ ПРИРОДЫ И ФАКТЫ СОЦИУМА Название и тема настоящего параграфа достаточно традиционны. И фактам природы, и социальным фактам в литературе уделяется довольно много внимания. Они обсуждаются порознь, они сопоставляются друг с другом, в результате чего устанавливаются как сходство, так и отличие данных фактов друг от друга. Всем этим, однако, мы заниматься не будем.
Наша ближайшая задача состоит в том, чтобы конкретизировать сказанное о факте с учетом строения самой действительности.
Прежде чем перейти к обсуждению фактов природы и социума, вспомним, что говорилось о факте как непосредственной действительности (см. разд. II, 2). Анализируя формулу факт есть непосредственная действительность, мы показали, что конструкция лэто-тут-и-теперь выражает моментарное состояние действительности, которое тут же сменяется иным состоянием. Факт становится выразителем сплошной изменчи- (С. 246) вости состояний, так что пределом этого оказывается формула все-везде-и-всегда, заключающая в себе суммарное состояние изменчивости, которое и есть не что иное, как действительность в целом. Факт поэтому, выражая динамизм состояний действительности, ее переходы, обретает в принципе незавершенную форму линое-везде-и-всегда, содержание которой, однако, ограничено двумя полюсами: лэто-тут-и-теперь и все-везде-и-всегда.
Универсальным механизмом выражения состояний действительности, а также обеспечения ее связности (речь идет не столько о материальном единстве, сколько о смысловой цельности) оказывается отношение представленности. Чтобы продолжить изучение факта в контексте настоящего параграфа, нам теперь необходимо переменить ракурс и попытаться взглянуть на факт с точки зрения действительности в целом. Для этого мы опять воспользуемся рассуждениями А. Ф. Лосева72 о характере действительности, приспособив их к целям данного параграфа.
Мы уже неоднократно говорили о целочастном строении действительности, акцентируя внимание на отношениях части и целого. Часть воспроизводит целое, будучи представителем целого и неся смысл этого целого в себе. Целое же воспроизводится посредством частей.
Часть взаимодействует не только с целым, но и с другими частями, которых в составе мира как целого бесконечно много. Части, взаимодействуя друг с другом, проникают одна в другую и воспроизводят друг друга в своем составе.
Мир как действительное целое структурируется посредством взаимопроникающих частей.
Это структурирование миром самого себя есть его движение и развитие. Мир есть PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com самодвижная действительность, которая сама себя строит, конструирует, воспроизводит себя в самой себе. Тем самым действительность порождает множественные отношения и состояния и различает эти состояния. Мир как действительное целое есть разветвленная система отношений, где каждый этап структурирования Ч это и этап самоутверждения мира.
Развертывание отношений действительности и есть мир ее бытия.
Мир бытия действительности есть процесс ее структурирования путем порождения системы опосредований как самоотношений самой действительности. Действительность вечно становится, вечно движется, вечно превращается из этого состояния в иное, которые суть ее внутренние состояния. Каждый этап становления есть не что иное, как определенная степень выражения целостности, степень самоутверждения самой же действительности, т.е.
степень ее самостоятельности, активности проявления своих состояний. Действительность обладает разными степенями проявлений своей целостности, самостоятельности, разными, стало быть, степенями бытия. У нее обнаруживается структурность, а значит, и разные степени ее непосредствен- (С. 247) ной данности (явленности, представленности) в ином. Следовательно, уже поэтому должны быть различены и факты как представленная форма бытия.
Структура действительности реконструируется разными способами. Наиболее известные ее ступени Ч микро-, макро- и мегауровни;
выделяют также доорганический, органический и надорганический миры, возможны иные членения, детализирующие уже названные73;
причем целостные отношения и способы представленности здесь осуществляются специфически, что и придает фактам своеобразие.
Развитие мира феноменологически представлено следующими ступенями:
неодушевленный мир, мир живого, мир человека (социум). Различие между ними таково (мы пользуемся схематикой М. Шелера): первая ступень Ч мир неодушевленных предметов;
вторая Ч мир растений;
третья Ч мир животных;
четвертая ступень Ч человек. С точки зрения развертывания бытия эти ступени различаются так: первая ступень не имеет внутреннего самостоятельного бытия. Существование неодушевленных предметов целиком зависит от системы взаимодействий того уровня, которому они принадлежат. Например, распад и превращение элементарных частиц, соотношение сил гравитационного притяжения и электромагнитного излучения звезды и т. п. Мир растений (вторая ступень) обретает свой собственный центр и среду, в которую он помещен. Таково, например, дерево, обладающее корневой системой, кроной как формами выражения самостоятельного бытия и привязанное к определенной местности (низменность или возвышенность, солнечная или же теневая сторона), климатической зоне и т.п. Третья ступень Ч животный мир Ч обретает способность ощущать и может обратиться к собственным состояниям организма, выразить их, скажем, в виде психических реакций, эмоций. Четвертая ступень Ч человек Ч обладает самосознанием и способностью опредмечивать свои психические состояния, создавая мир своего бытия. На этой ступени бытие дается самому себе через активную деятельность человека, оно оборачивается на самого себя в человеке и через человека возвращается к собственным состояниям. Не выходя за пределы самого себя, бытие через человека постигает свои состояния. Потому-то, с одной стороны, человек не есть внешнее по отношению к бытию образование, напротив, он есть высшее состояние бытия, причем признак этого высшего в том, что, только достигая данного состояния, эволюция бытия пускается как бы вспять Ч к самому себе через постижение себя. Потому-то, с другой стороны, факт как представленная форма бытия принципиально не может быть ограничен представленностью бытия в ином же бытии безотносительно к субъекту: отношение представленности с необходимостью доводит бытийное состояние до своего иного, т.е. объектное Ч до субъектного (учитывая, что само (С. 248) субъектное представление есть высшая ступень, точнее, степень представленности PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com бытия в ином, в свете которой проясняются и все остальные, до-субъектные, ступени представленности). Фиксация факта Ч это, по сути дела, представленность бытия субъекту при том условии, что здесь субъект есть внутреннее состояние бытия и, следовательно, здесь представленность есть данность бытия самому себе через свое собственное состояние. Как видим, фиксация факта (лфакты суть, события, зафиксированные субъектом) всплывает с неизбежностью, но она оказывается уже не необходимым начальным признаком, без которого нет факта, но следствием более общих механизмов представленности бытия в ином.
Процесс фиксирования еще должен быть разъяснен.
Сейчас важно констатировать, что действительный мир эволюционирует, проходя разные ступени бытия, на которых по-разному осуществляется представленность одного в другом, так что сами факты оказываются степенями самоутверждения самой действительности и в силу этого на разных уровнях бытия имеют разные характеристики. Рассмотрим их чуть обстоятельнее. Напомним, что речь идет о фактах действительности (Ф1).
Факты действительности представляют мир в его многообразии и структурности, от их фиксации субъект идет к исследованию структуры мира. В соответствии с обозначенными выше ступенями действительности обратимся к фактам низшей ступени Ч неодушевленного мира, мира предметов. В познании они обычно классифицируются как факты естествознания, поскольку именно оно изучает эту ступень бытия;
правда, надо учесть и его дифференциацию в соответствии с предметными областями физики, химии, астрономии и т.
п., чем, однако, здесь мы заниматься не будем. Потому ограничимся лишь общими соображениями. Факты природные обычно противопоставляют фактам социальным, исходя из различий их бытийных сфер. Мы учтем лишь эти различия, обращаясь к анализу основных типов фактов.
Первое и важнейшее различие неодушевленной (а также-одушевленной до какой-то степени) и социальной (социумной) сфер бытия заключается в том, что природа бессубъектна, протекающие здесь процессы объективны и не связаны с деятельностью субъекта. Радиоактивный распад, эволюция звезд и галактик, фазовые переходы Ч это все бессубъектные процессы. Правда, человек, постигая законы природы, пытается вмешаться во многие природные процессы, но от этого они своей бессубъектной сути не меняют. Можно указать на такую сферу бытия, где влияние общества на природу довольно ощутимо и ведет к необратимым последствиям Ч это новая сфера бытия (экосфера), возникшая на стыке природы и социума и порождающая новый тип фактов Ч экофакты, а также вслед за становлением ноосферы Ч ноофакты.
(С. 249) Важнейший признак социума Ч как высшего состояния бытийного мира Ч его пронизанность субъективностью;
он есть единство субъективного и объективного. Подробнее мы об этом скажем позже. Ранее же мы говорили, что через социум бытие возвращается к себе, оно здесь дано самому себе. Каковы условия и формы этой данности? И в каких пределах бытие может быть дано самому себе? От ответа на эти вопросы зависит и понимание факта, его важнейших характеристик.
Все зависит от особенностей четвертой ступени бытия-человека, создающего условия, среду своего существования. Такой средой является социум, благодаря которому и через который человек постигает мир, а бытие дано самому себе. Социум Ч это такое состояние бытия, в которое погружены отношения человека и внешнего мира, человека и его собственного организма. Социум Ч это субъектно-организованная ступень бытия как условие и возможность возвращения бытия к себе как первосущему. Именно в социуме появляется для этого необходимое основание Ч дух. Если идеальное есть нечто объективно безличностное, имеющее место вне и до человека, то его важнейшей формой в социуме становится дух, не выходящий сам за рамки социума.
Уже это обстоятельство существенно влияет на различия фактов природы и фактов PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com социума, причем последние оказываются гораздо объемнее, вариативнее по своему содержанию, чем первые.
Обратимся после всех этих общих соображений к такой характеристике фактов природы, как их однородность. Однородность есть одно из свидетельств тождественности, а, следовательно, заменимости фактов друг другом. В частности, однородность есть отнесенность фактов природы к одной определенной пространственно-временной области, в рамках которой они и становятся взаимозаменимыми. На такой однородности покоится принцип тождественности элементарных частиц, которые в свободном состоянии обладают одними и теми же наборами параметров, независимо от той части Вселенной, в которой они находятся;
однородны процессы радиоактивного распада, опять-таки взятые в разных частях универсума. Можно сказать, что механизм представленности бытия в ином тесно связан в доорганическом мире с пространственно-временными масштабами и изменяется при переходе от микромира к макромиру, от последнего Ч к космосу. Этот механизм представленности завязан на взаимодействии разных типов Ч квантовомеханические, электромагнитные, гравитационные. Для нас сейчас наибольший интерес представляют не сами эти взаимодействия, а то обстоятельство, что отмеченные однородности бытийных состояний доорганического мира ответственны за его устойчивость на разных уровнях организации бытия, что нарушается всякий раз при изменении условий взаимодействия и перехода (С. 250) к новому устойчивому состоянию. Сам действительный мир есть иерархия относительно устойчивых состояний, которые образуют некую суперобщность, обнаруживая при этом тенденцию к самоорганизации74. И с этой точки зрения факты природы обнаруживают свой двойственный характер. То, будучи вписанными в устойчивые пространственно-временные области и в их рамках, они однородны;
то, будучи выражением тенденции к самоорганизации в доорганическом мире, Ч неоднородны. Их неоднородность в эмпирическом плане есть выражение сосуществования разных пространственно-временных сфер, в которых случаются события. Трансляция такого рода состояний по расширяющемуся пространственно-временному континууму в прямом смысле невозможна: они остаются привязанными к своей бытийной сфере подобно тому, как распространение волн на поверхности воды отнюдь не означает перемещения ее молекул и тем более находящихся на ее поверхности предметов. Всякое происходящее событие и привязанный к нему факт как оформление (становление) этого события случаются в определенной локализованной сфере, однако вместе с тем взаимодействие, перенося энергию в другое место, индуцирует появление нового события, локализованного в иных параметрах, но неотличимого от начального события физического мира. Происходит, иначе говоря, не трансляция события, а нечто иное. Физический процесс с этой точки зрения не имеет истории во времени как начинающийся с некоторого основания, как становящийся и развертывающий противоречия.
Однородность фактов природы в этом смысле опирается на некое общее фундаментальное основание, фундаментальное взаимодействие, континуально развернутое на сфере бытия как некое напряженно-энергийное поле, которое то в одной точке, то в другой, то синхронно, то последовательно рождает одни и те же состояния. Это своего рода картина статичного бытия, спонтанно возмущающегося время от времени. Видимо, поиски такого фундаментального основания в физическом плане мы находим в теории суперструн, которую называют порой теорией всего сущего. Теория суперструн затрагивает самые глубокие вопросы мироздания и является наиболее разработанной современной попыткой ответа на вопросы о природе фундаментальных взаимодействий, Ч пишут в предисловии к двухтомнику М. Грина, Дж.
Шварца, Э. Виттена Теория суперструн И. Арефьева и И. Волович75. Струна Ч это некоторая кривая в пространстве, образующая при перемещении некоторую поверхность, способная при определенных условиях рождать замкнутые объекты-состояния.
PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com Однородность фактов природы связана, таким образом, с неразличимостью индивидуальных состояний в пространственно-временных сферах. Она, как говорилось, лишает природу временного исторического развертывания, по крайней мере, на (С. 251) фундаментальных уровнях бытия, история как многообразная и последовательная смена состояний в этом случае компенсируется многообразием неразличимых событий. Мы ведем здесь речь об истории не в смысле отсутствия изменений вообще, а в смысле повторяемости, воспроизводимости элементарных актов взаимодействия в разных точках пространства. Поэтому однородность фактов природы должна быть раскрыта через множество, повторяемость, сходство, идентичность, общность, случайность и другие категории. Появляются разные способы фиксации факта как представленной формы бытия, однако сам факт здесь обладает лишь внешними, экстенсивными характеристиками, основной базовой среди которых, как мы показали, оказывается однородность. Иначе обстоит дело, когда мы обращаемся к онтологии социума и его фактам.
То, что мир природы бессубъектен, придает ее фактам более простой характер, хотя это не значит, что факты природы просты и невариативны. Однако однородность, о чем мы уже говорили, связана именно с бессубъективностью природного мира. Факты социума Ч многосложные представленные формы бытия, и это свидетельствует о том, что за фиксируемыми, непосредственно данными фрагментами действительности скрываются не просто более общие связи отношения, но своего рода глубинные лэшелоны их природы.
Прежде всего факты социума двойственны: и объективны, и субъективны. Поэтому за непосредственной данностью лэтого-тут-и-теперь стоят не только экстенсивные, но и интенсивные характеристики, придающие им (фактам) своеобразие.
Сразу же подчеркнем, что о фактах социума невозможно высказаться однозначно. И объясняется это природой самого социума. Именно применительно к социуму возможно говорить о многослойности факта. Факт, как мы помним, есть представленная форма бытия.
Что это означает применительно к фактам социума?
Прежде всего, если говорить о первичной интуиции факта, факт просто есть нечто, т.е.
любое событие, имеющее место. Это некое наличное бытие, некая непосредственная данность, т.е. то, что фиксировано непосредственно субъектом. И здесь также еще не обнаруживается хитрость самого факта, если ограничиться его рассудочным истолкованием. Попытка вдуматься в природу факта заставляет сделать еще один шаг и понять его не просто как данность, а как явленность, вытолкнутость нечто из глубин бытия. Чем это оборачивается в случае с социумом? Очень многое зависит здесь опять-таки от исходной модели социума, в частности, выстраиваемой на принципах социального атомизма или же социального универсализма76, обсуждение которых, однако, привело бы нас к существенному расширению объема настоящего параграфа. Потому мы ограничиваемся лишь схематическим изложением сути проблемы.
(С. 252) Фиксация факта в социуме есть не что иное, как фиксация действий (поступков) индивидов Ч это первое, что бросается в глаза. Не случайно В. И. Ленин социальные факты и квалифицировал как общественные действия личностей, став тем самым на позицию социального атомизма, т.е. исходил из представления о примате индивида над обществом (или части над целым). Такое понимание факта социума до определенного момента приемлемо, но оно явно недостаточно.
Допустим для начала существование одного-единственного индивида (он случаен, как и выбранный наугад товар из товарного мира) и примем его действие за атомарный факт социума. Что мы имеем?
Действие Ч длящийся процесс, стало быть, оно имеет начало и конец. Процесс угасает в результате как своей противоположности. Действие биполярно: оно непрерывно осуществляется и в то же время свертывается, прерывается, превращаясь в результат.
PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com Непрерывно осуществляясь, оно оказывается непосредственным, актуально бытийствующим состоянием индивида. Свершившись, действие переходит в свое иное, в осязаемый предмет, точнее, в форму предмета. Поэтому социальный факт также биполярен: он актуален, непосредственно бытийствует, являясь фактом-процессом, он же и опредмечен, выражен как результат, оказываясь фактом-состоянием. Как факт-процесс, генерируемый индивидом, он субъективен, как факт-состояние он уже объективен.
В самом деле. Действие Ч это процесс, обусловленный" внешне и мотивированный внутренне. Оно имеет, по меньшей мере, два измерения: внешнее, объективное по отношению к индивиду и образующее пространство действия (соответственно Ч пространство социального факта), и внутреннее, субъективное, выражающее состояние индивида как субъекта действия (мотив, замысел, настроение, потребность, цель).
Социальный факт характеризуется двумя названными измерениями;
он, повторяем, одновременно и объективен, и субъективен. Из этих четырех его свойств можно образовать композицию, дающую следующие типы социальных фактов: а) субъективный факт-процесс (актуально осуществляющееся действие индивида);
б) субъективный факт-состояние (непосредственный результат действия, удовлетворяющий индивида);
в) объективный факт процесс как действие, совершающееся во внешнем измерении и отделенное от индивида (надындивидуальное действие);
г) объективный факт-состояние как результат надындивидуального действия.
Субъективный факт-процесс, осуществляемый индивидом и существующий только в действии индивида, единичен, индивидуализирован и невоспроизводим более никем другим.
Он уникален. Как акт действия он хронологически ограничен и завершен;
он, можно сказать, и однороден, ибо выступает от начала (С. 253) и до конца именно данным актом, как, например, продажа индивидом товара на рынке.
Но ни индивид, ни его действие еще не образуют социума, стало быть, не могут быть отнесены к фактам социума совершенно безоговорочно. Для образования социума необходим целый ряд дополнительных условий. В частности, социология ставит вопрос о минимальном социокультурном явлении (родовом), которое можно было бы квалифицировать как начало социума. Этот вопрос довольно сложен, ответ на него связан с изучением природы социума в целом. Интересны исследования П. Сорокина, который пишет, что единица еще не составляет общества. Общество есть совокупность нескольких единиц, взаимодействующих между собой, причем взаимодействие, считает он, имеет психический характер, т.е. общество есть там, где имеются несколько индивидов, одаренных психикой и взаимодействующих на этой основе между собой77. Самой родовой моделью любого социокультурного феномена является значимое взаимодействие двух или более индивидов. Под взаимодействием понимается любое событие, с помощью которого один человек полуосязаемым путем влияет на открытые действия или состояния ума другого. В отсутствие такого влияния (одностороннего или взаимного) невозможно никакое социокультурное явление. Миллион полностью изолированных людей не представляет собой социального явления или общества, поскольку они не влияют друг на друга78. Вообще говоря, проблема природы связи между индивидами Ч одна из фундаментальных, но ясно, что именно она придает обществу статус особого образования. У П. Сорокина она имеет психический характер. С. Л. Франк квалифицирует ее как духовную, называя солидарностью, непосредственным единством многих, принадлежностью отдельных людей к нему единому мы. л"Мы" есть лоно, из которого произрастает и в котором утверждено всякое отношение между "я" и "ты"79.
Вообще, это "мы" он относит к одному из вечных начал общества. Нечто аналогичное утверждает и Мартин Бубер. Он говорит о двойственности мира человека и связывает это с двойственностью основных слов, произносимых человеком. Одно основное слово Ч это PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com пара Я Ч Ты80, которое утверждает мир отношений и является изначальным. Другое основное слово Ч пара Я Ч Оно81, которое раскрывает человеку мир и оказывается возможным лишь при наличии первого основного слова.
Мы считаем, что сказанного достаточно для того, чтобы продолжить рассмотрение фактов социума, перейдя от индивида и его действия к взаимодействию по меньшей мере двух индивидов. Родовая модель социокультурного явления Ч это взаимное воздействие индивидов друг на друга. Таким образом, здесь мы имеем дело (в рамках данной модели) уже с субъективным фактом-процессом (действие) и с субъективным фактом-состоя- (С. 254) нием (влияние на другого индивида). Это, можно сказать, первый, низший уровень модели социума, точнее, онтологии социума, который можно назвать деятельностным. Здесь важное значение имеют как индивиды (их намерения, замыслы, желания), так и их действия, которые субъективны. Вообще говоря, субъективность Ч важнейший признак (атрибут) деятельностного уровня социума. Субъектам взаимодействия здесь отведена решающая роль, учитываются их психика, эмоции, сознание, пол, возраст, интеллект и т.д. Важно также учитывать и характер действия. Например, П. Сорокин выделяет каталитические, открытые, эффективные и неэффективные, продолжительные и краткосрочные, сознательные и несознательные, преднамеренные и непреднамеренные действия82, перечень которых свидетельствует о разнообразном характере субъективных фактов-процессов и фактов состояний на деятельностном уровне онтологии социума. Для нас важно отметить, что действия индивидов субъективны, что эта субъективность играет если не первичную, то, во всяком случае, важнейшую роль, а потому на данном уровне нельзя однозначно говорить о первичности бытия по отношению к сознанию, ибо в субъективном факте-действии бытие и сознание образуют единый, нерасторжимый континуум бытие-сознание в котором происходит постоянное непрерывное взаимооборачивание бытия и сознания, а если брать более широко, то бытия и бессознательного, бытия и психики. На этом деятельностном уровне факт как представленная форма бытия есть непосредственно явленное и осуществленное, совпадающее с актуально длящимся процессом.
Действие, однако, не просто имеет начало и конец, но оно сворачивается в результат, который объективен по отношению к субъекту. Действия многих индивидов, накладываясь друг на друга, также дают новый результат, выступающий как некая объективная структура по отношению к каждому из участников действия. Например, акт обмена произведенными товарами, совершающийся повсеместно и постоянно, формирует рынок;
акт совместного производства ведет к возникновению такой структуры, как производство;
разные социальные положения субъектов в производстве оборачиваются классовой структурой и т. д. Конечно, мы упрощаем суть дела, но для нас важен вывод о том, что объектирование результатов действия многих индивидов оборачивается возникновением многих локальных социальных структур, становящихся условиями и факторами детерминации, а также центрами активности действий индивидов. Действие, таким образом, рождает ту среду, в которой оно же и совершается. Это второй уровень онтологии социума, который мы называем социоструктурным. Индивиды погружены в разные структуры, и их действия зависят от данных структур, причем в сознании индивида эти структуры фиксируются как внешние, вне его самого существующие. Данные структуры и (С. 255) образуют то пространство социальных действий, о котором мы говорили ранее, именно здесь возникает оппозиция лобъективное-субъективное, именно сюда относится вопрос о первичности или вторичности общественного бытия и общественного сознания.
Континуум бытие Ч сознание как бы расслаивается, так что каждая из его составляющих обретает особый статус, выделяясь в самостоятельную сферу. Данные социоструктуры суть объективные факты-состояния, рожденные суммарной (совместной) деятельностью многих индивидов. Подобного рода факты уже нельзя квалифицировать лишь как общественные PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com действия личностей, хотя они фиксируются и изучаются историками и социологами так же, как действия индивидов (например, факты экономических реформ, факты преобразования политических структур, факты развития культуры и пр.).
Действие Ч не только суммарный, но и направленный процесс, в котором сглаживаются разновекторные усилия индивидов, групп и классов. Результирующий акт действия не соотнесен ни с одним из индивидов (или соотнесен сразу со всеми), так что субъектом и носителем такого действия становится надындивидуальная структура, хотя, разумеется, феноменологически ее активность реализуется через действия индивидов. Но последние действуют не от себя (лично), а от имени этой социоструктуры (партии, государства, правительства, народа, учреждения). Потому деятельность такой надындивидуальной структуры и есть объективный факт-процесс, выглядящий как стихийная, чуждая по отношению к индивиду сила. Объективность здесь на стороне структуры, субъективность же Ч на стороне индивида. И когда совокупное действие индивидов, имеющее субъективный характер, становится соразмерно структуре, тогда последняя видоизменяется, что и фиксируется как факт смены структур.
Появление надындивидуальных структур неизбежно ведет к их взаимодействию, переплетению, срастанию в единое целое, в результате чего и появляется новое образование Ч социосистема, социум как целое. Он обладает внутренней активностью (действия индивидов и модификации структур), в результате чего естественно эволюционирует, т.е. под влиянием внутренних (собственных) факторов. Это третий уровень онтологии социума, глобальный и всеохватный по отношению ко всем остальным.
Эволюция социума как целого и есть естественноисторическое развитие общества. Это процесс чисто объективный. Субъективность социума, составляющая его жизненность на первом уровне, сохраняющая свое значение на втором уровне, здесь снимается, благодаря чему, как и в природе, мы сталкиваемся с чистой объективностью. Говоря более точно, континуум бытие-сознание здесь сохраняется, но в новой форме Ч погло- (С. 256) щения субъективного объективным, превращения субъективного во внутреннее существенное состояние объективности социума. На первом уровне, как мы помним, указанный континуум выступал в форме преобладающей субъективности, на втором Ч в форме равностояния обоих его составляющих, здесь же отношение как бы переворачивается и возникает форма преобладающей объективности целостной эволюции социума. Последняя совершается в ходе субъективной деятельности индивидов и в то же время независимо от этой субъективности, которая образует виртуальность социума. В этом заключается парадокс онтологии социума: складываясь из субъективных действий индивидов (субъективных фактов-процессов), он в итоге предстает как крупномасштабное образование, независимое от этих действий (объективный факт-состояние). Можно провести несколько натянутую параллель: муравейник с его кладовыми, ходами, помещениями для выведения потомства возникает в результате действий массы муравьев, которые с известной долей условности квалифицируются как субъективные, тогда как размеры, форма, расположение ходов, т.е. вся структура муравейника оказывается объективной, приспособленной для образа жизни муравьев. Субъективное перешло в объективное, и это последнее стало диктовать характер действий индивидам.
Возможны два типа эволюции социума: прямой и инверсивный. В первом случае действия индивидов согласованы локально, в ограниченных пространствах, так что спонтанно возникает множество центров активности, ведущих к образованию множества относительно самостоятельных социоструктур, которые конкурируют между собой, подвергаются отбору и утверждаются во взаимной борьбе. Сохраняются только те, что в данных условиях выражают объективную тенденцию самообеспечения, самоосуществления и самоусовершенствования социума как целого. Возникновение и уничтожение структур Ч PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com естественный процесс, причем здесь перебираются разные возможности и варианты, не надо ничего перекраивать насильственно. Эволюционный процесс отличается огромной гибкостью и устойчивостью социума в целом.
Во втором случае действия индивидов согласовываются, координируются из одного единственного (единого) центра. И происходит это в объеме всего социума. Спонтанно, разумеется, возникают разные центры активности, но они схлопываются, выстраиваясь в одном направлении в центральном силовом поле. В итоге гибкость эволюции социума понижается, число степеней внутренней свободы (свободные действия индивидов) уменьшается, отбор социоструктур становится излишним, результат же получается один:
стагнация и потеря перспектив эволюции. Причина возникновения такого гомогенного социума Ч стремление индивидов организовать свою совместную жизнь по единому плану в масштабе всего социума. Источни- (С. 257) ком центрального силового поля становится неизбежно возникающий тоталитарный режим. Механизмом схлопывания центров оказываются массовые действия людей в форме кампаний, починов и т. п.
Совокупные действия индивидов Ч огромная сила, сконцентрированная в едином порыве.
Она способна влиять на темпы эволюции социума: ускорять в случае совпадения векторов порыва и эволюции, замедлять Ч в противном случае. И если эти векторы направлены, скажем, взаимно перпендикулярно, то действия масс ведут к мутации социума, к тупиковой ветви эволюции, выйти из которой можно лишь через ломку социоструктур.
Итак, переходя к анализу фактов социума, мы установили наличие, по крайней мере, трех уровней онтологии социума, обладающих собственными чертами. Но, поскольку социум есть целостность, где уровни вычленяются прежде всего с помощью абстракций, ясно, что факты социума также обладают многослойностью, разными уровнями, которые и говорят о наличии глубины, эшелонированности этих фактов. Поэтому одними лишь субъективными и объективными признаками здесь ограничиться нельзя. В самом деле, субъективный факт процесс совершается в определенной структуре, скажем, в политической, поэтому он соотнесен с объективным фактом-состоянием структуры, но он же есть принадлежность социума, его определенного типа, так что первичный уровень оказывается ясен в свете этого высшего, а значит, это высшее, стоящее за спиной факта-процесса индивида, задает его глубинные характеристики. Поясним сказанное.
Индивидуальность фактов-действий неизбежно сопряжена с массовидностью, т.е. в действиях участвуют, как правило, многие индивиды, если речь идет о крупных событиях. И если факт-действие индивида хронологически завершен и замкнут, то факт массовидный оказывается внутренне незавершенным и неоднородным, он сложен из множества нетождественных актов, снимает индивидуальность и в этом смысле всегда открыт, неокончателен, хотя и может укладываться в определенные хронологические рамки.
На уровне индивидуальных действий люди каждый день Должны есть, пить, одеваться и т.
п. Это достаточно тривиальное обстоятельство, которое, однако, имеет совсем не тривиальные следствия. Факты-действия, или факты-процессы, представляют собой предметные созидательно-вещественные формы бытия во всем их разнообразии. И это прежде всего явлено на поверхности: что делают люди? Эти факты-действия повторяются миллиарды раз изо дня в день, из века в век на протяжении всей человеческой истории.
Повторяются, являясь хронологически завершенными (сделал Ч употребил, снова сделал Ч снова употребил) и однородно-однообразными (каждый день (С. 258) начинается с одного и того же). Повторяемость Ч свидетельство транслируемости в историческом пространстве-времени. Но повторяемость ведет к эволюции, тем самым Ч к нарушению завершенности, к снятию однородности, стало быть, к нетранслируемости в буквальном смысле слова. А потому индивидуальность и массовидность оказываются далеко PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com не исчерпывающими характеристиками социального факта.
Факты-действия сами сопряжены с взаимодействием индивидов, со связью между ними, стало быть, они осуществляются в пространстве социальности. Таким образом, факты действия представляют собой такие формы бытия индивидов, за которыми скрывается более фундаментальное основание, а значит, и иное пространство осуществления деятельности. Это второй уровень онтологии социума, связанный с тем, что сама деятельность предстает здесь не в ее непосредственной предметной содержательности, а в нормативно-схематизирующей ипостаси. Транслируется, воспроизводится, повторяется не столько сделанная вещь, сколько схема ее производства, модель деятельности, а все это Ч не многократно усиленный факт индивидуального действия, а качественно новый факт-состояние социальной системы. На этом уровне представленности идет речь о повторяемости и воспроизводимости социальных фактов как социальных структур, как состояний социальных структур.
Из сказанного вытекает необходимость постоянного соотнесения индивидуальных фактов процессов и фактов-результатов действий с фактами-состояниями социальных структур, без чего ни смысл происходящего, ни тенденция раскрытия новых состояний не могут быть поняты. Факты-состояния социальных структур, безусловно, детерминируют деятельность индивидов в рамках структур, тогда как сама деятельность модифицирует структуры. Два ряда фактов социума нельзя противопоставлять друг другу, они не просто дополняют друг друга и взаимно развертываются Ч это и два способа проявления (представления) целостного бытия социума, разномасштабно конкретизирующие его состояния.
Факты-действия наблюдаемы непосредственно, а факты-структуры подлежат уже умственному охватыванию и сцеплению через разные институализированные, объективированные проявления социума. В факте-структуре свернуты действия, в нем угасли помыслы и цели, именно он становится более богатым по своему содержанию, чем факт действие. Потому факт-структура оказывается онтологически многогранным, это именно лузел социального бытия, в котором пересеклись субъективное и объективное, единичное и общее, индивидуальное и массовидное. В таком факте как представленной форме бытия высока степень не только необходимого, но и случайного, не только действительного (реального), но и возможного. Но и это еще не высший тип факта социума.
(С. 259) Учитывая третий уровень онтологии социума Ч социосистемный, Ч можно говорить о глобальных, крупномасштабных фактах-системах, фактах, представляющих фрагменты бытия, ступени эволюции социума в целом. Такого рода факты имеют своим основанием универсально-целостный контекст деятельности самого социума как самый глубинный слой онтологии деятельности индивидов, который только-только начинает охватываться универсальным сознанием, дошедшим до стадии осмысления глобальных проблем в контексте всемирной истории. Говоря иначе, этот слой деятельности конституирует воспроизведение бытия социума вообще, т.е. его родового бытия, отличного от бытия природы. Выход на данный уровень фиксации фактов состояния социума в целом уже предполагает разработку новых методов осмысления, требует огромных интеллектуальных усилий и нередко сопрягается с пророчеством, духовидением и т. п.
Такого рода глобальные факты, факты социума как целого позволяют не только глубже раскрыть контекст фактов двух предшествующих уровней, но и поставить проблему смысла бытия социума в составе мирового целого, ибо именно они представляют социум как целостность в структуре целостности более высокого порядка.
Итак, факты социума порождены многими обстоятельствами, рождаются на пересечении многочисленных трансформаций бытия (социального) в свое иное (деятельность Ч в схему деятельности Ч в универсальное выражение бытия социума, и обратно). Факты социума суть сколлапсированные фрагменты социального бытия, в них свертываются в единое целое многочисленные тенденции. Парадокс фактов социума в том, что они рождаются под PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com действием многих факторов, потому внутренне дифференцируются, структурируются и в то же время предстают как нечто цельное, однородное и фрагментарное. Развертывание эволюции социума Ч это постоянное генерирование и свертывание фактов разного типа и калибра, генерирование Ч через многообразное порождение, свертывание Ч через луложение фактов в компактные фрагменты. В силу этого факт заключает в себе возможности неоднозначного развертывания в последующую тенденцию. Система входов в факт, т.е. способов его коллапсирования, не совпадает с системой его выходов, т.е. способов его развертывания как бытия социума. Чем масштабней и содержательней факт, тем больше вариантов представленности бытия в ином он заключает в себе. Социальный факт Ч это узел бифуркации социума.
Все сказанное позволяет заключить, что за внешними, экстенсивными характеристиками факта (однородность, индивидуальность и др.) скрываются иные, интенсивные характеристики. Причем, как вытекает из всего предыдущего изложения, эти его характеристики свойственны факту вообще, но наиболее ярко они проявляются на примере фактов социума, строение ко- (С. 260) торого (разные уровни онтологии) наглядно демонстрирует незавершенность самого процесса представленности. При этом интенсивные характеристики всплывают сами собой при переходе к высшему уровню онтологии социума.
Что подразумевается под интенсивными характеристиками;
фактов социума?
Сколлапсированные в факте социума тенденции, действия субъектов (индивидов, групп, классов) и их последующее развертывание сразу же обнажают различие в масштабности самих фактов, в степени овладения ими, степени их влияния на исторический процесс. Так, факты-действия в зависимости от их субъектов характеризуются объемом и охватом действительности: действия индивидов и действия групп;
акты индивидуального протеста и массовые выступления;
дворцовые перевороты и социальные революции, вовлекающие широкие массы. Как видим, всюду не только уникальность, но и массовость, не только изолированность, но и вписанность в иной уровень, течение процесса, разные связи и влияния на другие сферы социума.
Многогранность общественных структур, действий Ч основа многогранности фактов социума, делающая их разнородными, онтологически множественными. Но нельзя не видеть и того, что глубина свернутых тенденций, охват структур, объем деятельности, энергия, нарушающая прочность общественных связей, характер дления, концентрация возможностей Ч все это также присуще факту социума как лузлу, фрагменту социальной действительности. Онтологическая множественность раскрывается в плане актуальности, данности многообразия фрагментов исторического процесса, а также в плане потенциальности как интенсивности воздействия на исторический процесс. Степень воздействия и выражает интенсивность социального факта, перед исследователем же она предстает как социальная значимость факта.
Существуют разные точки зрения насчет того, все ли факты считать социально значимыми (М. А. Барг) или нет (Г. М. Иванов, А. М. Коршунов, Ю. В. Петров). Мы полагаем, что в силу интенсивных характеристик все факты потенциально социально значимы. Это довольно четко продемонстрировал В. И. Вернадский, указав, что и мелкий факт в перспективе очень часто получает неожиданное освещение, что на тысячах фактов складываются фундаментальные идеи83. В то же время было бы ошибочно считать, что все факты становятся социально значимыми на самом деле. Степень их значимости всякий раз оказывается различной и субъективно, и объективно. Она зависит и от того, как субъект сумел увидеть представленную в факте связь более общего плана. Критерий значимости Ч в способности факта представлять тенденцию.
Рассмотрим теперь важнейшую особенность факта в связи с указанными уровнями PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com социума. Вспомним, что социум есть (С. 261) такая ступень саморазвития бытия, благодаря которой и на уровне которой бытие дано самому себе. Бытие в социуме Ч это качественно новое, высшее состояние самого бытия. Человек укоренен в бытии, его деятельность Ч проявление активности самого мира.
Поэтому вопрос о непосредственной данности мира человеку уже не может ставиться как вопрос о внешней данности, поскольку непосредственность снимается всей системой укоренения человека в мире, и прежде всего социумом. В творческом действии человек не просто создает мир своего бытия, но он созидает Ч в форме социума Ч сам действительный мир. Потому смысл действительного мира Ч через цело-частные отношения, целочастную символику Ч не без основания раскрывается через смысл существования человека. Это обстоятельство выводит нас к таким представлениям о социуме, которые в известной мере противоположны уже высказанным ранее, хотя они весьма легко согласуются с ними. В наиболее четкой и интересной форме эти представления изложены А. Ф. Лосевым в Диалектике мифа84, где он выдвигает концепцию трех слоев исторического процесса.
Во-первых, это природно-вещественный слой, который составляют сырые события и факты в их непосредственности. По сути дела, этот слой соответствует деятельностному уровню социума: именно здесь развертываются войны, издаются указы, случаются разные происшествия, образующие субстрат исторического процесса, но это еще, собственно, не есть история, и смысл фактов остается тайной в силу узости горизонта данного уровня социума. И даже природа никогда не воспринимается внеисторически: На ней всегда лежит густой слой интуиции данной эпохи...85. Парадокс этого слоя заключается в сопоставлении с выделенным нами уровнем онтологии, в том, что, хотя здесь случаются самые многообразные и разнородные события, хотя они здесь наиболее пронизаны психикой, сознанием, субъективностью (они Ч порождение самой субъективности), но тем не менее они остаются непроясненными и нераскрытыми в своей случаемости. Представленные формы бытия Ч факты Ч тут даны (явлены) как таковые.
Во-вторых, история, согласно А. Ф. Лосеву, есть становление фактов понимания, она всегда есть тот или иной модус сознания. Модус сознания Ч в противоположность объективности Ч возникает на уровне социоструктур, которые непосредственно не даны, не существуют в восприятии подобно зданию, охватываемому одним взглядом. Потому представленность структур социума в ином Ч в сознании Ч есть шаг к прояснению цепи событий как живого целого во всей конкретности. Структуры социума требуют и необходимо рождают концептуальную способность охватить их в целом, во взаимосцеплении и подвижности. Обобщенное бытие структур дает и обобщенный взгляд на эти структуры.
(С. 262) Наконец, в-третьих, листория есть сама для себя и объект и субъект... своего собственного сознания86. История есть самосознание, творчество сознательно выразительных фактов, так что вещи входят в общий процесс выражением своего самосознания. Активно выраженное сознание есть слово, в котором смысл выражается как орган самосознания, слово есть понявшая саму себя природа87. Именно через слово на третьем бытийном уровне действительный мир возвращается к себе самому, через слово он постигает сам себя, достигая высшей степени представительства самого себя, своего смысла через факты. На уровне социума в целом, когда внутренняя субъективность полностью элиминируется в состоянии социума, в его эволюции, только и появляются потребность и необходимость постичь себя через самого себя;
т.е. сам социум в целом оказывается не только объектом, реализующим свои состояния, но и субъектом, испытывающим эти состояния через свое собственное творчество. Разумеется, все это персонифицируется через личностей. Но происходит это через отношения вещей, скрывающих стоящие за ними общественные отношения, вошедшие в индивидуальную деятельность субъектов как нечто достойное внимания, зафиксированное, следовательно, признанное. От индивида через PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com второй и третий исторические слои, через структуры и их осознание, через выраженность структур в слове Ч снова к сознанию индивида, где процессы и события признаются существующими, фиксируются как факты и становятся предметом мучительных раздумий индивидов. Таков цикличный путь развертывания бытия через представленность самому себе, опосредованный целым Ч социумом. Поэтому факт не только непосредственно данное, вытолкнутое на поверхность бытия явление, но это такое лявление, которое есть смысловая представленность, фиксируемая в качестве материального символа бытия. Но и это еще не все. Ведь зафиксировано как символ только то, что выражено в слове, признано.
Результат, к которому мы пришли, не столько уж неожиданный. Вспомним Платона, который утверждал, что только для Единого, которое существует, есть имя и слово, оно именуется, и о нем высказываются, т.е. познается Единое существующее Ч этот действительный, глобальный и всеохватный мир;
в процессе своего развития он множится, раздробляется, рождает ступени становления и бытия, ступени самоутверждения, возвращаясь к самому себе в этом новом для себя качестве. Раздробление на множественность посредством иного есть, по сути дела, фактуальное развертывание мира через представления бытия в ином, через разнообразные ступени, переходы, оформления предметов. Но эти переходы, как уже говорилось, и есть онтологическое рождение смысла и утверждения его в ином. Факт иного, Ч пишет А. Ф. Лосев, Ч может получиться только тогда, когда смысл, сущность перейдет в иное, оставаясь, (С. 263) как была и раньше88. Мир Ч разная степень бытия и разная степень смысла, имени. Мир Ч разная степень слова89. Мир, продолжим мы, есть и разная степень фактуальной представленности, а потому и разная степень смысловой выраженности.
Высшей ступени он достигает в выраженности словом, в признанности бытия посредством слова, иначе говоря, в данности, представленности бытия субъекту уже онтологически, а после этого, если угодно, и гносеологически. Признанное бытие Ч высшая ступень бытия;
признанная, представленная его форма Ч это, соответственно, высшая ступень факта, высший его тип. И только то, что признано, выражено словом, попало в поле исторического самосознания в контексте социума в целом, становится зафиксированным фактом. В. А.
Штофф, определяя факт как событие, зафиксированное субъектом на основе его интересов, тем самым ухватывал чисто эмпирически то, что подлежало обоснованию, а потому никак не могло лежать в основе определения факта.
В самом деле, что значит быть зафиксированным субъектом, т.е. быть фактом? И насколько то, что фиксируется, есть объективное изображение действительности? Как мы уже говорили, отношение субъекта к миру есть внутреннее самоотношение ступеней бытия.
Сам же субъект погружен в социум, являясь не только и не столько существом психическим, сколько и прежде всего социальным. Поэтому укорененность субъекта в мире опосредована социумом, равно как и ограничена им, точнее, системой общественных отношений. Непосредственно данное опосредовано также системой укоренений человека в мире. То, что фиксируется непосредственно, проходит через фильтр общественных отношений. Сами же эти отношения объективируются в предметах-носителях, вещах, созданных людьми, а также в языке в виде абстрактных идей и понятий, воссоздающих их в сознании. И только то, что прошло через предметы, стало быть, и через практическую деятельность, и вошло в виде слова в сознание, стало достойным внимания, обрело свой статус как бытийное, ибо оно оказалось понятым в контексте целого. Общественные отношения отвечают за механизмы трансляции бытия и сознание, звеньями же здесь выступают практика и язык. То, что существует, имеет место, только в социуме обретает статус существующего, причем лишь тогда, когда оно признано достойным фиксации, когда оно жизненно значимо для субъекта. То, что признано, то и зафиксировано. Поэтому фиксация происходящего Ч это не только и не столько свойство физиологии человека как PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com индивида, но прежде всего свойство того состояния социума, общественное бытие которого наложило на явление статус признанности. Яркая иллюстрация сказанного Ч ситуация, описанная в широко известной сказке Андерсена о новом наряде короля, где факты социального и физиологического восприятия пришли в явное противоречие между собой. Мы не можем согла- (С. 264) ситься и с Н. О. Лосским, иронически замечающим: Можно подумать, что желтизна песка может быть воспринята не отдельным человеком, а только членом бригады рабочих, копающих водоем90. Понятен пафос его возмущения против приоритета общественного над индивидуальным, который утверждался и в социальной структуре СССР, и во всех советских теориях, но в данном случае приводимые слова касаются другого;
не примата общественного над индивидуальным, а общественного характера формирования механизмов восприятия у людей. Ведь понятие желтизна есть обозначение цвета в определенном языке у определенного народа и может существенно отличаться от такового у коренных жителей Африки, северных народностей и европейцев. К примеру, у северных народов отсутствует понятие снег вообще, но имеется масса терминов для выражения разных его состояний и свойств. Воспринимается-то один объект, а результаты этого восприятия, выраженные словом, имеют разный социальный оттенок в зависимости от характера бытия не только личности, но и социума. Гораздо более тонок и гибок, здесь А. Ф. Лосев: Вы живете холодным блудом оцепеневшего мирового пространства и изувечиваете себя в построенной вами самими черной тюрьме нигилистического естествознания. А я люблю небушко, голубое-голубое, синее-синее, глубокое-глубокое, родное-родное... Словом, история не сводима на природу, наоборот, сама природа делается понятной только через историю91.
Потому-то вся фактуальность представленного бытия поднимается до слова, оформляется в слове, становящемся признанным бытием. Способы признания могут быть различными Ч от абстрактного нигилистического естествознания до живого, цельного слияния с бытием, что и есть бытие мифа, мифического сознания. Миф Ч это самое богатое выражение бытия. Его чувственность охватывает не только вещественно-телесные, но и всякие умные формы92.
Вопрос о признанном бытии имеет решающее значение для полного раскрытия существа факта, поэтому рассмотрим его подробнее.
Возьмем ту модель социума, где действуют лишь два человека: активное Я, удовлетворяющее свои потребности, и столь же активное другое Я. Социум есть со-бытие двух Я. И всякий факт как представленная форма бытия уже представляется не просто каждому из них, а этой связке двух Я, т.е. социуму.
Естественное состояние обоих Я Ч это их свободное безразличное бытие как индивидов, говорит Гегель93. Их единственное отношение заключается в снятии самого этого отношения.
Они определенным образом поступают, и их поступки суть отношения данного лица к другому лицу. Они обладают определенным правом поступать каким-либо образом, а это оказывается ограничением их свободы, т.е. естественного состояния обоих. В своих поступках по отношению друг к другу они признают другого, (С. 265) а в признании самость каждого из них перестает быть отдельностью. Индивид перестает быть только индивидом. Признанное признано как непосредственно значащее, обладающее бытием, оно (признанное+значащее+бытийствующее) становится признанным бытием.
Индивид необходимо признается другим и столь же необходимо признает другого. Каждое Я должно быть признано, чтобы иметь право на бытие. Бытие в признанности есть особым образом осуществленное наличное бытие, организованная непосредственная действительность, каждая вещь, (предмет) которой имеет особое значение, жизненно важное для всех индивидов, ибо относится не только к одному, но и к другим Я.
Бытие в признанности возникает на основе всеобщего труда, формой проявления которого PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com становится разделение труда, оказывающееся лишь абстрактной частью этого всеобщего труда. Всеобщий труд знаменателен тем, что направлен на удовлетворение всех потребностей всех индивидов. И когда каждый индивид занят лишь одним видом труда для удовлетворения лишь одной потребности других, то содержание этого труда непосредственно выходит за пределы его собственной потребности, он становится значащим, признанным для других и другими. Всеобщий характер труда обусловливает и то, что каждая частичная вещь, произведенная частным трудом для удовлетворения определенной потребности, понуждается Ч в силу того, что она есть, Ч к обмену с другими вещами, которые обнаруживают в себе всеобщее основание к обмену, или равенство, или стоимость. Это всеобщее основание и есть внутреннее состояние, наделяющее вещь стоимостью.
В процессе обмена Я с этой стоимостью согласен, равно как согласен и с мнением другого относительно выраженной стоимости. Следовательно, Я в акте обмена выражаю свою волю к обмену, проявляю единство с волей другого. Моя воля становится значимой как наличная воля, признающая существование вещи. Бытие в признанности Ч это непосредственная данность, имеющая место не сама по себе, а вошедшая в сознание индивида и ставшая предметом его воления, приобретшая значение для его собственного бытия. Факт как представленность бытия в ином становится представленной формой не только по отношению к другому бытию, но и по отношению к индивиду, обретая для него важное значение.
С учетом сказанного можно выделить разные степени бытия: а) наличное бытие как таковое;
б) положенное бытие, где одно полагается вместо другого, становясь его заместителем;
в) признанное бытие, когда представитель одного стал доступен фиксации, вошел в сознание и превратился в знак (символ), выражающий целое.
Эти степени бытия соответствуют восхождению по ступеням социума и слоям исторического процесса, поскольку отдельность, (С. 266) наличность бытия (непосредственная данность) фиксируется на уровне деятельности индивида, который имеет дело с вещами, предметами;
положенность на уровне социоструктур, где достигается осознание того, что всякая вещь есть представитель другой;
признанность на уровне социума, когда на передний план выступает самосознание истории, достигающее раскрытия смысловых значений каждого представителя (вещи), именно такого, а не другого. И это признанное бытие начинает диктовать свои условия индивидам, заставляет их действовать в русле установленных символизаций.
Приведем в соответствие наши представления об уровнях: онтологии социума с идеей А.
Ф. Лосева о слоях исторического процесса.
Уровни онтологии социума таковы:
а) деятельностный, на котором преобладает субъективность (хотя мы ведем здесь речь о едином континууме бытие Ч сознание);
б) социоструктурный, на котором возникает оппозиция лобъективное- субъективное, вследствие чего континуум как бы распадается на обособленные сферы, нуждающиеся в сопоставлении друг с другом;
в) социосистемный, где в силу особенностей естественной эволюции социума объективность поглощает субъективность, делает ее своим внутренне-виртуальным состоянием, так что континуум вновь воссоздается, приобретая иную по сравнению с предыдущей формой.
Согласно А. Ф. Лосеву, слои исторического процесса таковы:
а) предметно-вещественный, где преобладает сырой материал фактов;
б) слой понимания фактов, направленный на воссоздание цельной живой картины происходящего;
в) слой порождения исторического самосознания, на котором возникает слово для выражения фактов, благодаря чему история становится действительно осмысленной, PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com подлинной историей.
Сопоставляя последовательно пункты друг с другом, мы обнаруживаем своеобразное переворачивание ситуации: то, что на уровне а) было субъективностью, рождающей в деятельности и посредством деятельности сырые факты (факты действительности) первого исторического слоя, на уровне б) распалось на оппозицию бытие Ч сознание и потребовало понимания фактов во втором историческом слое, тогда как на уровне в) социум предстал чисто объективным образованием (объективным континуумом бытие Ч сознание) и возникла настоятельная необходимость выразить этот континуум через самого себя, через;
самосознание, слово. Исторический процесс, говорит А. Ф. Лосев, достигает здесь своей структурной зрелости. И это понятно, поскольку сознание здесь стало онтологичным, бытийствующим;
(С. 267) сознание и бытие синтезировались в признанное бытие, организованное в соответствии с глобальным масштабом самого исторического процесса, отвечающего третьему уровню онтологии социума.
Если наша модель дает структурный разрез социума, то модель А. Ф. Лосева представляет временную его развертку. Их соединение приводит к разным вариантам мировой истории, подразумевающей, однако, ее определенные стадии. В частности, С. С. Хоружий в статье Исихазм и история94 обсуждает некоторые из этих вариантов, подтверждающих предложенную нами модель. Исходя из принципа триединства в онтологии Карсавина, согласно которому всякое становление проходит стадии первоединства, саморазъединения и самовоссоединенця, мы обнаруживаем созвучность нашим идеям.
Так, стадия первоединства Ч это деятельностный уровень предметно-вещественного слоя (до-субъект-объектная организация общества). Стадия саморазъединения Ч социоструктурный уровень, взятый в контексте понимания (субъект-объектная организация).
Стадия самовоссоединения Ч социосистемный уровень, представленный в самосознании, в слове (пост-субъект-объектная организация общества), на которой возникают глобальные интуиции о всеобщей связи мирового целого. Такие интуиции С. С. Хоружий называет глобальным, или экологическим, мышлением, характерная черта которого Ч тяга к архаике и консерватизму. Мы предпочитаем иную терминологию, полагая, что за всем этим скрывается не что иное, как бытие в признанности (выраженность бытия в слове), взятое именно на стадии самосознания ставшее явным и направленное впервые на сознательно-целевое усмотрение цельности мира.
Факт в этой связи неожиданно раскрывается новыми гранями. Дело в том, что он двойственен: привязан к носителю и тем самым являет себя с предметно-вещественной стороны, которая, однако, не составляет сути факта;
он, далее, выражает степень смыслового становления, оформления вещи и в этом обнаруживает свою символическую природу. И хотя эта двойственность, как мы пытались показать, имеет место всюду в мире, тем не менее, с наибольшей выразительностью она обнаруживается в социуме на ступени признанного бытия.
Факт привязан к явлению, а социальное явление (особенно оно!) имеет две стороны, которые, например, П. Сорокин обозначает как внутреннюю Ч психическую и внешнюю Ч символическую95. Мы бы воспользовались иной терминологией, однако суть факта как представленности бытия в ином от этого не изменится. В обществе, и об этом уже довольно много говорилось, существуют предметы чисто материальные Ч храмы, музеи, дома и т. п.
Звуки языка, музыка, движения, жесты также имеют физически фиксированную природу.
Поэтому все они суть факты, в частности социальные, как наличное бытие, непосредствен- (С. 268) ная действительность. Но заключена ли сущность фиксированных предметов в них самих, в том материале, из которого сделан, скажем, храм? Нет. Позади всех этих физических явлений, подчеркивает П. Сорокин, предполагаются психические переживания.
PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com Таким образом, социальный факт Ч классический образец положенности одного (дома, храма) вместо другого (психического переживания). Иначе говоря, в предмете положена социальность, предмет становится уже представителем иного. И факт как раз и есть механизм этой трансляции, где сплошь и рядом на месте одного символизируется совсем иное.
Способы полагания (представленности) различны, они же и суть способы установления символов (звуковой, светоцветовой, предметный, двигательный), в которых заключены самые разные смыслы. Например, на экране телевизора появляется изображение часов Ч это фиксируемый образ, символизирующий, что начинается программа новостей. Предметные символы Ч кресты, звезды, гербы, знамена Ч весьма широко распространены в социальной жизни. И, не умея расшифровать символы, мы можем попасть в патовую ситуацию. Но все это конкретные примеры, за которыми стоит общий механизм. Спросим: где основания, истоки символизации? Они заключены в социальных отношениях, которые и овеществляются, объективируются в осязательных формах, чтобы постоянно напоминать индивидам о своем существовании. Сами эти осязательные формы становятся таковыми только через их признание, т.е. проходя стадию признанного бытия. Факт не только оказался зафиксированным как нечто данное, но он потому и зафиксирован, что явил свою представленность как значащий символ. И эти две стороны факта как представленности бытия в ином Ч предметная и символически-смысловая Ч сопровождают сам факт во всех его переходах по ступеням бытия. Но, взятый со стороны предметности, он остается непосредственностью со всеми вытекающими отсюда последствиями;
взятый со стороны символа, он уже раскрыл свой двойственный характер, явив более общие связи, функционирование частей в, составе целого. Это на ступени признания. Каждая эпоха и, каждое общество, Ч пишет Э. Г. Классен, Ч выдвигают для выражения отношений свои доминирующие формы Ч библию и крест, шпагу и мундир, бюрократическую инструкцию и должностное кресло. Во всех случаях важно, чтобы предмет был признан (истинно или превратно, добровольно или насильственно Ч здесь это не суть) именно как носитель отношений. Когда вещь признана в качестве общественной (или даже божественной) силы, она выступает как пронизанная светом общественного ума как одухотворенная общественной практикой. Индивиду нет никакой необходимости как-то осмысливать или переосмысливать ее. Для него дело состоит лишь в том, чтобы вещь употребить соответствии с тем смыслом, который в ней уже есть96. И роль факта заключается здесь в том, что он выступает в роли трансля- (С. 269) тора смысла Ч от вещи к сознанию индивида. Ибо транслируется не материальный предмет и не его копия, которая выступает как побочный продукт, своего рода идеальное тело смысла, а транслируется сам смысл, который рождается в целочастном отношении как идеальное и, проходя через горнило общественной практики, отшлифовываясь в общественных отношениях, оборачивается признанным бытием, историей, выраженной в слове. Факт есть посредник превращения материального в идеальное в самой действительности, узел этого превращения, концентрирующий в себе смысл превращения;
он же есть и основной носитель смысла, символ отношений бытия. Потому факт имеет такие градации: а) просто то, что есть (первичная интуиция);
б) наличное бытие, непосредственно данное;
в) явленность некоего события (свидетельство неокончательности факта);
г) переход этого в иное (полагание одного вместо другого);
д) представленность бытия в ином (развернутая формула, которая у нас и фигурировала в качестве основного определения на протяжении всего исследования);
е) символическая представленность (неизбежно вытекающая из целочастных отношений);
ж) признанная символическая представленность бытия в ином или Ч возврат к исходному: факт есть признанное наличное бытие, признанное непосредственно данное. Но на этой ступени факта то, что есть, уже освещено совершенно новым светом, раскрываются новые перспективы. И осмысление перспектив есть уже PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com попытка построения концепции, теории. Но прежде факт действительности оказался втянут в социум, факт наличной данности бытия через признание становится фактом общественной потребности и тем самым формирует позицию субъекта по отношению к действительности, он готовит субъекта к восприятию и смысловому выражению ее (позиции) в слове. Без этой механики невозможны ни познание мира, ни опора на факты.
То, что признано в социуме, обрело статус факта. Фактом оказывается все то, что обретает значение для индивида. Причем это обретение значения осуществляется не на уровне индивида, а на уровне системы общественных отношений, выставляющих ту или иную данность в качестве всеобщего образца для признания в данное время. Способы такого признания живут в культуре, черпаются из нее;
культура в социуме и выступает как механизм полагания смысла для признания, она транслирует общие структуры деятельности в нормативы общественного сознания. Культура есть та онтологическая схема, которая диктует человеку как способы преобразования мира, так и способы его постижения. Здесь же кроются и основания так называемой теоретической нагруженности факта, столь сильно занимавшей историков науки, логиков, методологов в 60-80 годы, но не получившей своего всестороннего осмысления.
Наконец, представляется уместным высказать еще одно соображение в связи с обсуждаемой здесь природой факта. В пер- (С. 270) вом разделе мы цитировали слова С. X. Ляпина о понимании факта как системного единства Ф1 Ч Ф3 Ч Ф2. Мы приводили также высказывание из статьи Дж. Лакса о трех видах фактов: объективных (в наших обозначениях Ч Ф1), конвенциональных (с некоторой долей натяжки они могут быть обозначены как Ф2) и фактах выбора Ч третьем классе фактов, в который одновременно включаются и объективные, и субъективные факты.
Объективные (Ф1) факты Ч существующие независимо от человека фрагменты действительности, например наличие большого водного пространства в десяти часах езды на юг от Нашвилла). Или Ч наличие водного пространства в получасе хода на теплоходе Ракета вниз по течению реки Великой от пристани Пскова.
Конвенциональные факты (Ф2) Ч это наименования данных водных пространств:
Мексиканский залив, Псковско-Чудское озеро. У нас, пишет Дж. Лакс, есть возможность выбрать то или иное название, отнести водное пространство к тому или иному типу.
Факты выбора Ч это объективные факты, предполагающие то или иное решение относительно их квалификации. Так, совершеннолетие Ч это пример факта выбора, поскольку достижение совершеннолетия прокладывает границу между возможностью и, невозможностью официального вступления в брак, призыва на службу в армию, но сама граница зависит от целого ряда социальных условий и объективных обстоятельств. Факты выбора, таким образом, довольно подвижны, но от этого они не становятся чем-то произвольным, эфемерным. Скажем, выбор международной системы единиц в физике Ч факт, который опирается на соглашения, но, тем не менее, он дает возможность проводить объективные расчеты ученым из разных стран.
Можно напомнить также о фактах исторической действительности, имеющих объективный характер, о фактах исторического источника, отражающих объективные факты в источнике, о научно-исторических фактах Ч фактах исторического знания, извлеченных из анализа фактов источника.
Все это разные попытки выявить структуру и виды фактов, вытекающих из этой структуры. Все они свидетельствуют, что однозначным пониманием факта такое сложное образование, как факт, не исчерпать, о чем мы уже не один раз говорили. Факт можно рассматривать как системное единство трех ипостасей (Ф1 Ч Ф3 Ч Ф2), связанных так, что каждая из составляющих раскрывается только через две других;
например, к Ф1 невозможно пробиться без Ф3 и Ф2 (фактов сознания и фактов) знания). И в то же время, утверждаем PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com мы, факт как своего рода лузел бытия всегда целостен, так что разные его стороны суть лишь разные выражения этой целостности. Более того, разные его стороны порой не только обретают видимое самостоятельное? проявление, но и вступают друг с другом в противоречие, в ре- (С. 271) зультате чего и кажется необходимым градуировать факты, сопоставлять их друг с другом и т. п. Поэтому лик факта оказывается весьма подвижным и причудливым.
Факт есть представленность бытия в ином. В этой формуле выражена не только целостность, но и тайна целостности факта. Мы уже достаточно обстоятельно рассмотрели два аспекта представленности: бытия Ч бытию и бытия Ч субъекту. Уже в рамках первого аспекта оказалось, что сущность факта двойственна: он накрепко привязан к предмету как своему материальному носителю, хотя вовсе не тождествен предмету и не может быть натурализирован как некий кусок действительности;
он идеален по своей природе и говорит всегда от имени другого (в частности, другого предмета, образом которого служит данный фиксированный предмет). Факт есть единство предметного и смыслового выражения бытия, причем предметность делает его фиксируемо объективным (вот здесь расположено водное пространство), тогда как смысловость есть нечто неосязаемое, подлежащее дополнительному раскрытию, причем с категорией смысла ассоциируется аспект множественности, плюралистичности: смысл множественен по природе, у каждого феномена Ч свой. Соответственно, мир смыслов плюралистичен, дробен97. Мир смысла к тому же текуч, подвижен. С одним носителем могут быть связаны и связываются разные смыслы, разные носители могут обладать одним смыслом. Все это делает факт как способ смыслового выражения, оформления предмета (как перехода этого в иное) чрезвычайно текучим, подвижным, неустойчивым, неопределенным. Эту его текучесть приходится прерывать. И делается это посредством фиксации, конвенции, установления одного из многих смыслов.
Факт потенциально неопределенен, множественен как смысл. Можно сказать, что если мир вещей, предметов еще каким-то образом можно попытаться исчерпать, то мир фактов принципиально этому не поддается. Как субъективный, конвенциональный или же как факт знания он поэтому ловеществляется в слове, в языке многими способами. Но самое главное в том, что основную роль Ч на пересечении предметности и смысловой экспликации Ч играют именно факты выбора. Они как раз отражают подвижность границ представленности бытия в ином по всему континууму бытие Ч сознание, а с точки зрения идей, выраженных в настоящем параграфе, они суть бытие в признанности. Факты выбора (= факты сознания) Ч это факты признанного и даже символически признанного бытия;
признанность же, со своей стороны, есть представленность, ставшая предметом воления моего Я. Представленность есть вообще объективное выражение, проявление одного вместо другого, признанность есть не только зафиксированное, но утвержденное волей моего Я (волей многих Я) как значащее для индивидов. Поскольку воление зависит от разных объективных, субъективных, осознаваемых, неосознаваемых факторов, постоль- (С. 272) ку результат выбора, факты признанного бытия могут быть очень различными;
и то, что признано, нередко оказывается в противоречии с объективностью. Представленность, ставшая предметом воления и обретшая статус признанности, сама, в свою очередь, выступает либо в прямой, либо в превращенной форме. Причем превращенная форма гораздо чаще лимеет место быть, чем мы думаем, это вообще больше отвечает самому характеру представленности. Но признанность бытия в социуме придает фактам-превращенным формам статус объективно-фиксируемого феноменологического бытия, они функционируют в обществе наравне с фактами как прямыми формами. Превращенные формы Ч суть символизации предметного бытия, имеющие иррациональный, нелогизируемый характер.
Спецификой превращенной формы является действительно (а не в сознании наблюдателя) существующее извращение содержания или такая его переработка, что оно становится PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com неузнаваемым прямо. Но сама эта косвенная фигурация... выступает... как вполне самостоятельный... предмет... Субъект видит его как внеположенную данность бытия. И исследователь обязан оперировать как фактами, как данностями (evidences), как действительным положением дела тем, что видит или в принципе может видеть этот субъект98. Таким образом, мы видим, что развиваемая нами концепция факта позволяет естественным образом выйти на многие проблемы современной философской теории и объяснить их с единой позиции. Более того, она даст возможность гораздо глубже понять многое из того, что утверждают о факте разные исследователи. Факты действительности и факты знания Ч это два полюса факта как целостности, опосредованные фактом со-знания, который оказывается также одной из важных отправных точек в исследовании факта, ибо факт сознания есть не что иное, как факт признанного символического представленного бытия в ином, признанного наличного бытия, т.е. он погружен в социум как в свою питательную среду и технологически эксплицируется в смысловом плане посредством механизмов культуры. Дальнейшее рассмотрение факта приводит нас к познанию, что мы обсудим в заключительном параграфе.
5. ФАКТ В СИСТЕМЕ ПОЗНАНИЯ Завершая исследование факта, мы не будем касаться многих отдельных сторон и спорных проблем, связанных с анализом факта как вида знания, хотя это совсем не означает, что данные проблемы не заслуживают внимания и будут оставлены нами в стороне. Как раз наоборот, они должны быть тщательно про анализированы, но при наличии фундаментальной концепции факта, позволяющей осмыслить его роль и положение как в системе бытия, так и в системе познания в целом. Первый шаг к созданию такой целостной концепции мы, надеемся, предприняли (С. 273) в настоящем исследовании, логически приводящем нас к осмыслению факта как познавательной формы.
Факт есть представленность бытия в ином. Это значит, что бытие, сущее представлено через свое другое. Представленность эта двояка: бытие может быть представлено через бытие же (и тогда мы получаем онтологию факта, основывающуюся на взаимодействиях бытия, на целочастных отношениях самого материального мира, неизбежно рождающего идеальное как способ осуществления отношений);
и бытие может быть представлено через субъекта, т.е.
опять-таки через иное, но уже другого свойства. Этот способ представленности, при условии наделения субъекта чертами познающей, творчески активной личности, может быть интерпретирован как гносеологический аспект факта, основывающийся на взаимодействии объекта и субъекта со всеми вытекающими отсюда последствиями. Само отношение Ф1 Ч Ф нередко истолковывают как простейшую форму субъект-объектного отношения, и, вообще говоря, анализ его показывает, что здесь есть много интересного и важного для понимания факта.
Однако надо иметь в виду, что и такая основа не является всеобщей, универсальной, не позволяет выйти на широкий простор изучения факта. Мы имеем в виду субъект-объектное отношение, которое само есть, как мы утверждали раньше, частный случай отношения представленности. Правда, нас можно упрекнуть в недостаточной доказанности этого утверждения, но в данном случае доказательство требует специального исследования, которое выходит за рамки настоящей работы. Потому мы его отложим до следующего раза.
Сейчас же примем это утверждение как более-менее очевидное.
Правда, кое-что скажем и здесь. Базисная идея, на которую мы опирались на протяжении всего нашего исследования, такова: мир есть целочастная структура, т.е. такая структура, в которой соотносятся: а) часть с частью и б) часть с целым, Механизм, посредством которого PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com осуществляется это отношение, есть отношение представленности, т.е. такое отношение, в котором одно появляется вместо другого. И субъект-объектное отношение полностью вписывается в структуру отношения представленности. Факт, следовательно, есть представленность бытия в ином, и в этом качестве он оказывается всеобщей, универсальной и основной формой выражения бытийных отношений в целочастной структуре мира.
Теперь напомним то, что уже неоднократно говорилось. Бытие мира Ч сложно структурированное, разветвленное бытие. Оно эволюционирует так, что возрастает степень активности каждой новой ступени мира, причем, достигая ступени социума, мир возвращается к себе самому, обретая способность не только к самоутверждению, что он делает на каждом из своих уровней, но и к самопостижению. Условием этого самопостижения (С. 274) оказывается необходимое порождение бытием своей противоположности Ч сознания как обретения способности противополагать себя самому себе. Сознание, в свою очередь, отделяется от бытия, но в то же время оно неразрывно связано с ним Ч это бытийствующее сознание, или сознающее (себя) бытие. Бытие рождает сознание на ступени социума, именно на этой же ступени бытие возвращается к самому себе, к своей собственной природе, и делает оно это посредством познания. Так что протекает весь этот процесс внутри самого же существующего мира, в котором происходит дифференциация и противопоставление состояний. Субъекту, упускающему из виду весь этот глобальный процесс самоэволюционирующего бытия и потому выхватывающему лишь его отдельные звенья, представляется, что разные состояния мира суть нечто внешнее, чуждое ему, выпадающее из сферы познавания. И марксистское введение практики в процесс познания есть лишь одна из попыток как-то сблизить, соединить эти внешности, однако и здесь упускается из виду общебытийный смысловой контекст практики как одного из внутренних проявлений активности самого бытия. И поскольку на ступени социума бытие обретает форму сознающего себя бытия, или бытийствующего сознания, постольку сама практика оказывается внутрибытийной активностью сознания. Факт здесь являет, как мы уже показали в предыдущем параграфе, признанную символическую представленность бытия в ином, т.е.
высшую ступень факта на этапе самопостижения бытия. Факт, иначе говоря, предстает здесь как символ, без которого, однако, не обойтись в постижении мира и от чего невозможно никак устраниться. Да к этому и не стоит стремиться. Почему?
Вспомним об открытом античностью парадоксе познавания. Условие познавания предмета Ч сохранение его самотождественным. Но познать можно лишь то, что отнесено не к себе, а к другому, однако этим нарушается самотождественность предмета, поскольку в познавании он отнесен к другому, к субъекту. Поэтому познать предмет сам по себе оказывается невозможным, ибо познание есть снятие самотождественности предмета. С обсуждения этой важной проблемы начинается Феноменология духа. Обратимся к Гегелю, поскольку это имеет важное значение для уяснения места факта в системе познания.
Pages: | 1 | 2 | 3 | Книги, научные публикации