Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 |   ...   | 47 |

До тех пор пока у общества нет возможностиили воли позаботиться о воспитании детей, у него нет и права требовать отматерей вопреки их воле или несмотря на их бедственное положение производить насвет детей. Только тогда, когда воспитание детей полностью станет заботой всегообщества, можно будет подумать и о том, чтобы взяться за проведение осознаннойдемографической политики и регулирование рождаемости. Поэтому всем женщинам безисключения было предоставлено право прерывать беременность на протяжении первыхтрех месяцев. Прерывание беременности должно было осуществляться вгосударственных акушерских клиниках. Строгие наказания ожидали только тех лиц,которые осуществляли тайные аборты, не имея на это права. С помощью этих мернадеялись легализовать подпольные аборты, вырвав их осуществление из рукзнахарей. В городах это в основном удалось, но в деревне было гораздо труднеепобудить женщин отказаться от прежних взглядов. Вопрос аборта — это ведь вопрос не толькозаконодательства. Его решение зависит и от сексуального страха, испытываемогоженщиной. Скрытность и страх, которые тысячелетиями окутывали половую жизнь,приводят к тому, что простая работница или крестьянка скорее пойдет кзнахарствующей акушерке, чем в клинику, даже если у нее и будет такаявозможность.

В Советском Союзе никогда и не думали отом, чтобы превратить практику изгнания плода в долгосрочное общественноеявление, и с самого начала отдавали себе отчет, что легализация аборта былатолько одним из средств для противодействия знахарству. Главной цельюоставалось предупреждение аборта с помощью широкомасштабной просветительнойкампании и применения противозачаточных средств. Советы, состоявшие из рабочихи крестьян и оказывавшие мощное давление на интеллигенцию и врачей, точнознали: для того чтобы женщина могла воспринять зачатие ребенка как счастье,санитарные меры должны быть дополнены другими.

Какими же мерами изменяли к лучшемуположение матери и ребенка в Советском Союзе

Осуждение незамужних матерей быстропрекратилось. Растущее вовлечение женщин в производственный процесс придало имматериальную самостоятельность и уверенность, облегчившие материнство исделавшие его желанным. Был введен отпуск по беременности, который начинался задва месяца до родов и заканчивался два месяца спустя. При этом женщиныпродолжали получать заработную плату в полном объеме. Предприятия икрестьянские артели заботились о создании детских яслей, об обеспечениимладенцев одеждой, о подготовке квалифицированных воспитательниц, которые моглибы освободить работающих матерей от хлопот по уходу за ребенком. Следовательно,матерям не приходилось выполнять тяжелые работы на больших сроках беременностии, кроме того, женщины были уверены, что не надо беспокоиться о детях, когдачерез два месяца закончится декрет.

У того, кто собственными глазами видел вСоветской России ясли, не было больше оснований сомневаться в том, насколькопродуктивна советская общественная система с точки зрения социальной гигиены.Женщины получали за все время кормления премии, им предоставлялись оплаченныеперерывы, чтобы они могли спокойно кормить детей. Было запрещено с началомбеременности использовать женщин на тяжелой работе. Бюджет органов охраныматеринства и младенчества рос из года в год почти в геометрической прогрессии.Поэтому неудивительно, что не только не наступило снижение рождаемости,которого боялись все трусливые мещане и моралисты, но, напротив, за последниедесять лет превышение рождаемости над смертностью составляло в среднем3—4 млн человек загод.

Советское правительство прилагало всеусилия, чтобы изменить к лучшему положение матери и ребенка даже в самыхотдаленных "медвежьих углах" огромного государства. Например, организовывалисьлетучие амбулатории, занимавшиеся проблемами регулирования рождаемости, апоезда, оснащенные всем необходимым, выезжали на периферию. Тедесять-двенадцать лет, которые потребовались, чтобы снизить до минимумачисленность нелегальных абортов, показывают, какую силу представляет собойсексуальный страх, укоренившийся в массах, и как он затрудняет формированиеположительного отношения к полезным мерам.

В Советском Союзе, как и повсюду, разумныепринципы сексуальной гигиены пробивали себе дорогу в борьбе против реакционногомышления старых гигиенистов. Здесь, как и повсюду, оказалось, что массыобладают верным инстинктом, позволяющим принимать правильные решения,касающиеся этих вопросов. Напротив, "образованный" специалист по социальнойгигиене, оснащенный множеством аргументов "за и против", ведет себя кактысяченожка, которая не смогла больше ходить, узнав, что у нее тысяча ножек.Зададимся же вопросом о том, в каком аспекте проблемы абортов смогла скрытоугнездиться реакция, сумевшая впоследствии затормозить решение этойпроблемы.

Здесь нет необходимости заниматьсяисторическим изложением проблемы прерывания беременности, подкрепленнымцифровым материалом, — на эту тему написано несметное количество хороших книг. Мы хотимлишь попытаться снова осмыслить динамику противоречия этойпроблемы.

Этическая, а по существу, замаскированнаярелигиозная аргументация сумела в Советском Союзе не только сохраниться, но стечением времени начала набирать все большее влияние. Как всегда, реакционнуюэтику можно опознать по свойственному ей фразерству. Реакционеры в сфересексуальной политики изначально последовательно боролись против революционногорешения вопроса об абортах, используя отчасти старые аргументы, заимствованныеиз времен царизма, а также новые, приспособленные к советской действительности,но от этого не менее реакционные. Конечно же, слышались пророчества о том, что"человечество вымрет", что "мораль распадется", что необходимо "защитить семью"и укрепить "волю к деторождению". Разглагольствовали о душевных и телесныхпотрясениях, испытываемых женщиной. Самой же большой заботой приверженцевсексуально-политической реакции в Советском Союзе, как и везде, было снижениерождаемости20.

Рассматривая эти аргументы, следуетотличать такие, которые представители сексуальной реакции выдвигают,руководствуясь честными намерениями, от других, как субъективно, так иобъективно представляющих собой не более чем пустые отговорки, служащие длятого, чтобы не заниматься живыми вопросами половой жизни. "Образованные" люди,пользующиеся этой аргументацией, внутренне озабочены сохранением"нравственности", то есть тем, чтобы не допустить удовлетворения половыхпотребностей, а также не допустить гибели семьи. В ходе дискуссии об абортахстановится все яснее, что неосознанный страх перед операцией, затрагивающейгенитальную сферу, иррациональным образом затуманивает понимание еенеобходимости.

И вот мы слышим различного рода отговорки— это и забота о том,чтобы человечество не вымерло, и фраза о защите зарождающейся жизни. Господа,оперирующие подобными доводами, не размышляют над тем, что в природе и без нихчисленность всего живого увеличивается. Следующее утверждение будет нисамонадеянным, ни ошибочным, а наоборот, абсолютно верным: демографическаяполитика, осуществляемая сегодня, является в своей неопределенности ибесчестности аппаратом для отрицания сексуальности, средством отвлечения отвопросов преобразования имеющихся возможностей сексуальногоудовлетворения.

Выступая на конгрессе в Киеве в 1932 г.,д-р Кириллов заявил: " Мы рассматриваем прерывание первой беременности какособенно опасное с точки зрения последующего бесплодия женщины. Поэтому мывсегда считаем своей обязанностью удерживать матерей от аборта и одновременноустанавливать причины желания прервать беременность. Но в ответах едвапрослеживаются какое-либо материнское начало или какие-либо внутренняя борьба ипоиски.

Около 70 % случаев причина аборта— "неудачная" любовь.Встречались короткие фразы: "Он меня оставил", "Я его оставила", а в заключение— издевательскоезамечание о нем и о себе: "Да и что он за мужчина!". Почти никогда в ответах необнаруживалось никакого признака возникновения семьи как начальной единицыобщества.

Не свободная любовь как протест противбуржуазного доморощенного брака, не свободная любовь как неосознанный выборевгеники21, а понимание чувства и вырастающее отсюда заблуждение с заранеепринятым решением: "В больницу". Вот о чем идет речь. Неконтролируемаяпоспешность, с которой реализуется стремление отдать юное тело партнеру,является результатом перехода к новым, но еще не выкристаллизовавшимся формамсексуального хаоса...

...Я должен сравнить работу в сферепроблемы аборта с искоренением, с египетской казнью первенцев за грехи ихотцов, губящей людей и общество. Такой аборт должен быть вытеснен какобщественно негативное, уродливое проявление жизни. Его место должна занятьнастойчивая просветительная работа. Совершенно необходимо преобразованиепсихологических настроений с тем, чтобы добиться признания социальной функцииматеринства...

Выводы:

1. Криминальный аборт являетсянравственным злом, зиждущемся на представлении законности аборта.

2. Социальный аборт часто служит маскойдля перекошенной физиономии проблемы пола и прикрытием еще не откристаллизовавшихся новых форм жизни. Абортпреграждает путь к материнству и часто снижает успехи в общественной жизниженщины. Поэтому он чужд подлинномусообществу.

3. Абортпредставляется массовым средством для уничтожения подрастающегопоколения. В нем не прослеживается намерения служитьматери и обществу, и поэтому он чужд ясным целям охраныматеринства".

В противоречие этим фразерам, способным влюбой момент соответственно структуре своего характера и своему мышлениюподдаться фашистской унификации, есть и революционно настроенные сексуальныеполитики и врачи, которые хотя и не обладают особенно обширными теоретическимипознаниями, но на основе приобретенного на практике верного инстинктапредставляют правильную, революционную точку зрения. В их числе Клара Бендер изБреслау, мужественно выступившая на конгрессе немецкой организацииМеждународного криминалистического объединения 11 — 14 сентября 1932 г. воФранкфурте-на-Майне против лицемеров, когда те попытались использоватьпроявления реакционной демографической политики в Советском Союзе для борьбыпротив революционной политики в вопросе об абортах.

Она заявила с полным основанием, что всеутверждения о физическом и душевном ущербе бессмысленны, если прерываниебеременности осуществлено в нормальных условиях. Беспокойство о снижениичисленности населения опровергается практикой Советского Союза.

Разглагольствования об "извечном влеченииженщины к материнству" обнаружат свою полную несостоятельность, еслипротивопоставить все те трудности, которые делают невозможным правильноевоспитание детей. При капитализме прерывание беременности является чистоденежным вопросом, и поэтому закон об абортах — закон чисто классовый, толкающийнеимущих женщин к знахарю. В московской же акушерской клинике при 50 тыс.абортов за год не было зарегистрировано ни одного смертного случая.

Вновь и вновь удивляет, что столь яснаяаргументация не дает результатов. Тот, кто в начале 30-х гг. участвовал вГермании в дискуссиях о регулировании рождаемости, не мог отделаться отвпечатления, что реакционные специалисты в области демографической политики игигиенисты типа Гротьяна вовсе не заинтересованы в разумных аргументах. Приэтом невольно возникали ассоциации с дискуссией вокруг реакционной расовойтеории нацистов. В ходе такого рода дискуссий со всей ясностью выявилосьследующее обстоятельство: невозможно ничего доказать отупевшим болтунам,профессорам, страдающим импотенцией и оттого еще более тщеславным, предпринимаяутомительные попытки убедить их, что германская нордическая раса не являетсясамой замечательной в мире или что ребенок негра ничуть не менее умен ипрелестен, чем отпрыск немецкого бюргера.

Если бы мы имели дело с вопросамирассудка, то революционная аргументация давно уже разбила бы идеологиюреакционных специалистов по демографической политике или приверженцев расовойтеории. Но на стороне и тех, и других — иррациональные элементымассового сознания, с которыми нельзя справиться с помощью одного толькорассудка. Реакционные представители демографической политики имеют успех вГермании потому, что сотни тысяч, даже миллионы женщин в этой стране испытываютбессознательный страх перед повреждением гениталий и потому вопреки собственныминтересам голосуют за параграф об убийстве. Это проявилось и в сборе подписейпротив отмены параграфа об аборте, проведенной христианскими партиями в Дании в1934 г. Расовые теоретики могут существовать только потому, что немецкийобыватель, чувствующий себя неполноценным, компенсирует собственное душевноеничтожество, слыша о своей принадлежности к "руководящей", "самой умной","самой творческой" расе, то есть к нордической. Мы подчеркиваем, таким образом,что иррациональные построения вроде расовой теории или сегодняшней евгеники немогут быть сокрушены с помощью одних только доводов разума, что рациональныеаргументы, выдвигаемые против них, должны базироваться на прочном фундаментемощных естественных чувств. Речь идет не о требовании официального признаниятеории сексуальной экономики. Ведь общественная жизнь сама собой подтверждаетправильность сексуально-экономического воззрения, если революционные измененияв обществе позволяют раскрыться всем источникам жизни, обеспечивают сексуальноесчастье, а не заботятся лишь о продолжении рода.

Огромным шагом вперед было уже то, чтовопрос о регулировании рождаемости в Советском Союзе обсуждался не в частныхобъединениях и кружках, а на общественном, государственном, официальном уровне,то есть в общественной форме, при этом общественное понимается в положительном смысле. Только благодаряэтому стало возможно выступление смелого и умного революционера Зелинского,который бросил в лицо авторитетам, оставшимся на консервативных позициях,следующие великолепные слова:

"С учетом всей совокупности прозвучавшихна конгрессе докладов о вреде свободного аборта мое выступление прозвучитеретически. Но доброе сомнение стоит худой веры. Трудно поверить в социальнуючестность тех докладчиков, которые, облачившись в тоги, застегнутые на всепуговицы, и повернувшись к людям спиной, изрекали с недрогнувшими лицамиабстрактные истины о вреде аборта. Похоже, будто здесь господствовала слепотазрячих, социальная близорукость или социальное лицемерие. Эти люди не видят илине хотят видеть реальные отношения, реальную социально-экономическую ситуацию исостояние массовой психологии, в которой происходит эпидемияабортов.

Pages:     | 1 |   ...   | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 |   ...   | 47 |    Книги по разным темам