Таким образом, если мы будем обсуждатьвопрос о том, необходима ли мораль, следует ли ее ликвидировать или на местоодной морали поставить другую, а то и вообще заменить моральное регулированиесаморегулированием, то мы не продвинемся ни на шаг, не отличив естественные биологические влечения от вторичных социальных влечений,порожденных моралью.Неосознанная душевная жизнь людей в патриархальных условиях наполненавлечениями обоихтипов. Ясно одно:в процессе обоснованного подавления асоциальных влечений жертвой подавленияоказываются и естественные, биологические, так как нельзяотличить одни от других. Если же, как уже говорилось, представители политическойреакции с самого начала с понятием "влечение" связывают понятие"асоциальное", то различие между этими понятиями открывает перед намивыход.
До тех пор пока изменение структурыхарактера человека не удалось в такой мере, чтобы регулирование потенциала егобиологической энергии само собой исключало любую тенденцию к асоциальнымдействиям, не удастся ликвидировать и моральное регулирование. Так как процесс изменения структуры потребует, вероятно,очень и очень длительного времени, есть все основания утверждать, чтоликвидациярегулирования, основанного на принудительной морали, и ее заменасексуально-экономическим регулированием будут возможны только в той мере и постольку, поскольку сфера вторичных асоциальныхвлечений будет сокращаться в пользу естественных биологических стремлений. Мы можем достаточно увереннопредвидеть это, основываясь на результатах анализа характера в процессе леченияотдельных людей. И в этом случае мы видим, что человек ликвидирует в себеинстанции, осуществляющие моральное регулирование, лишь по мере обретениязаново своей естественной сексуальности. Утрачивая моральное регулирование со стороны совести,больной теряет и свою асоциальность и становится "моральным" в той степени, вкакой становится сексуально здоровым.
Следовательно, социальное развитие неотменит моральногорегулирования сегодня. Оно, прежде всего, таким образом изменит структурухарактера людей, что те станут способны жить и работать в социальном сообществебез воздействия авторитета и морального давления, вполне самостоятельно, руководствуясьподлинной добровольной дисциплиной, которая не может быть навязана. Конечно,моральное торможение будет иметь силу только применительно к асоциальным влечениям,заключаясь в юридической норме о необходимости сурового наказания взрослых засовращение детей. Оно не будет отменено до тех пор, пока в массе людей будутприсутствовать обусловленные структурой их характеров импульсы к такому действию. В этом смыслеситуация после революции будет еще идентична ситуации в авторитарном обществе.Различие между тем и другим обществами будет, однако, выражаться в том, чтосвободное общество предложит совершенно свободное пространство для развития естественныхстремлений и безопасность для их удовлетворения. Например, оно не только не станетзапрещать любовные отношения между двумя молодыми людьми разного пола, но,скорее, окажет им всю необходимую помощь. Оно не только не станет запрещатьдетский онанизм, а, напротив, вероятно, примет решение строго карать каждоговзрослого, который будет препятствовать развитию детской сексуальности.
Нам не следует, однако, слишком жестко иабсолютно воспринимать представление о "сексуальном инстинкте" — ведь содержание вторичноговлечения определяется не только желанием человека, но и временем, когда развивается этовлечение, и обстоятельствами, в которых оно стремится достичь удовлетворения.Одно и то же влечение может в одном случае и в один момент быть естественным, вдругой ситуации и в другое время — асоциальным. Приведем пример. если ребенок в возрасте от годадо двух мочится в постель или играет с собственными экскрементами, то мы имеемдело с естественной стадией развития его прегенитальной сексуальности.Стремление играть с собственными экскрементами в этом возрасте естественно, онообусловленобиологически, так что наказание ребенка за это действие само заслуживает оченьсерьезного наказания. Если бы тот же самый человек, достигший четырнадцати лет,захотел бы есть свои экскременты или играть с ними, это было бы уже вторичным,асоциальным, болезненным влечением. Подверженного ему следовало бы ненаказывать, но, конечно же, поместить в больницу. Свободное общество, однако,не могло бы удовлетвориться этим. Его важнейшая задача должна была бы заключаться ворганизации такого воспитания, чтобы не было импульсов к подобнымпоступкам.
Приведем другой пример. Если быпятнадцатилетний подросток захотел вступить в любовные отношения стринадцатилетнейсозревающей девочкой, свободное общество не только ничем не воспрепятствовалобы подростку, а, напротив, взяло бы его под защиту. Но если бы тот жепятнадцатилетний подросток попытался склонить к сексуальным играм маленькую девочку леттрех или принудить ровесницу к таким действиям вопреки ее воле, то речь шла быоб асоциальном поведении. Такое поведение свидетельствовало бы о препятствияхневротического характера при выборе партнерши своего возраста с помощьюнормальных средств. Резюмируя, можно сказать: в продолжение переходного периода от авторитарногообщества к свободному действует принцип, согласно которому моральноерегулирование будетприменяться в отношении вторичных, асоциальных влечений, асексуально-экономическое саморегулирование — в отношении естественныхбиологических потребностей.
Цель развития заключается в том, чтобы шагза шагом упразднить вторичные влечения, а с ними и моральное принуждение,полностью заменив и те, и другие сексуально-экономическим саморегулированием.Моралисты или больныелюди могли бы легко истолковать формулировку о вторичных влечениях всоответствии со своимицелями и намерениями. Тем не менее, несомненно, удастся достичь такой ясностиотносительно различия между естественным и вторичным влечением, чтобы большенельзя было протащить вобщественную жизнь через заднюю дверь позицию сверхчеловека-моралиста,свойственную патриархату.
Правда, наличие строгих моральных нормвсегда свидетельствовало о неудовлетворенности биологических, в особенности сексуальных потребностейлюдей. Всякое моральноерегулирование само по себе неизбежно отвергает сексуальность, отвергает потребность.Каждая мораль отрицает жизнь, а у социальной революции нет, конечно же, болееважной задачи, чем сделать наконец возможной жизнь человеческих существ, а такжеосуществить и удовлетворить их желания.
Следовательно, сексуальная экономика стремитсяк "моральномуповедению" так же, как это делает моральное регулирование. Она хочет, однако,по-другому обосновать смысл этого понятия, да и понимает под моралью нечтосовершенно иное — непротиворечие природе, а полную гармонию природы и цивилизации. Сексуальнаяэкономика борется против регулирования, основанного на принудительной морали, а не против морали,говорящей жизни "да".
4. Сексуально-экономическая"мораль"
На всей Земле — где в более, где в менееблагоприятной ситуации — люди борются за переустройство общественной жизни. Они ведут своюборьбу не только в тяжелейших общественных и экономических условиях. Их усилиятормозятся их жесобственной психической структурой. Эта структура, одинаковая с психическойструктурой тех, против кого они борются, запутывает людей и подвергает ихопасности. Цель культурной революции заключается всоздании подлинно человеческих структур характера, способных обеспечитьсаморегулирование. Те, кто сегодня боретсяза достижение, за завоевание этой цели, часто живут в соответствии спринципами, выводимымииз названной цели, проникнутой стремлением к свободе, но дело в том, что это действительно не более чем"принципы". Важно отдавать себе отчет в том, что, так как на всех нас влиялаавторитарная, религиозная, отвергающая сексуальность машина системы воспитания, сегодня еще нет людей с тренированной,спокойно развивавшейсяструктурой характера, которые признавали бы сексуальность.
Тем не менее в процессе формирования нашейличной жизни мы смогли занять позицию, которую можно назватьсексуально-экономической. Одному лучше удается перестроиться, другому хуже. Тот, кто напротяжении многих лет, даже десятилетий участвовал в рабочем движении, знает насобственном опыте, что в личной жизни его участников в той или иной мерепредвосхищены позиции жизни, основанные на сексуально-экономических принципах.
Следует только показать на немногихпримерах, чем уже сегодня является "сексуально-экономическая мораль" и в какоймере она предвосхищает "мораль будущего". Необходимо сразу же подчеркнуть, что мы,поддерживая такую жизнь и такие установки, не хотим создавать нечто вродеострова, но можем разделять такие взгляды и вести такую жизнь потому, что вцелостном процессе общественного развития уже начали пробивать себе дорогуновые стереотипыповедения и новые "моральные принципы". Это происходит совершенно самостоятельно,независимо от чужой воли и от партийных лозунгов.
ет пятнадцать или двадцать пять назад длянезамужней девушки было позором не сохранить девственность. Сегодня же среди девушек, принадлежащихко всем кругам и слоям, начинает формироваться взгляд — конечно, где-то онвыражен в большейстепени, где-то в меньшей, где-то яснее, где-то в более путаной форме,— согласно которомупозорно примерно в восемнадцать — двадцать два года еще оставатьсядевственницей.
Не так уж давно считалось проступком противморали, подлежавшим строгому наказанию, поведение людей, которые, собираясь заключить брак,вступали в интимный контакт до оформления своих отношений. В настоящее время, вопрекивоздействию со стороны церкви, схоластической медицины, философов и т.д.совершенно естественно в широких кругах населения распространяется взгляд, согласно которомунеосторожно и даже, может быть, губительно для будущего, если мужчина иженщина, вступают в брак, не убедившись, подходят ли они друг другу в половойжизни.
Внебрачное половое сношение, которое ещенесколько лет назад считалось позором, а в соответствии с законом даже"противоестественным развратом", стало среди рабочей, а также мелкобуржуазноймолодежи чем-то само собой разумеющимся и жизненно необходимым.
Мысль о том, что у девушкипятнадцати-шестнадцати лет, достигшей половой зрелости, может быть Друг, ещенесколько лет назад звучала абсурдно. Такая ситуация казалась немыслимой. Сегодня ужеразмышляют над этим вопросом, и через несколько лет эти отношения станут настолько самособой разумеющимися, насколько сегодня само собой разумеется право незамужнейженщины иметь партнера.Лет через сто требование о недопустимости половой жизни для учительниц будетвызывать такую же удивленную усмешку, какую сегодня вызывают времена, когдамужчины надевали на своих жен пояса целомудрия.
В общественном сознании преобладает идея,согласно которой женщину следует соблазнять, она же сама не имеет права натакой поступок. Кто сегодня скажет, что это смеху подобно
Тот факт, что можно при нежелании одного изпартнеров не совершать полового акта, был неизвестен женщине. Об этомсвидетельствует понятие "супружеская обязанность", включенное взаконодательство и имеющее также самые отрицательные последствия. Мы же в своихпунктах сексуальногоконсультирования и во врачебной практике все чаще сталкиваемся с тем, что,вопреки всем идеологическим стереотипам общества, как нечто вполне естественное пробивает себе дорогу позиция, согласнокоторой мужчина не совершает половой акт со своей партнершей, если он не хочетэтого, более того, не совершает половой акт, если он не испытывает генитальноговозбуждения. Еще несколько лет назад, как, впрочем, и сегодня, было широкораспространено явление,заключавшееся в том, что женщины всего лишь терпели половой акт, сами неучаствуя в нем. Следовательно, будет вполне соответствовать принципам морали отказ отполового акта при отсутствии полной сексуальной готовности. В результате этогосами собой сойдут на нет идеологические стереотипы, оправдывающие изнасилованиеили побуждающие к нему. Будет покончено также с позицией женщины, согласно которой еероль в половой близости— быть соблазненнойили, по крайней мере, "мягко" изнасилованной. Как несколько лет назад, так итеперь было и еще остается широко распространенным представление онеобходимости ревниво следить за верностью партнера, и статистика убийств насексуальной почве, на первый взгляд, убеждает нас в том, насколько же великастепень разложения в этой сфере общества. Постепенно, однако, с большей илименьшей четкостью пробивает себе дорогу понимание того, что ни у одногочеловека нет права запрещать своему партнеру создавать на краткое или болеепродолжительное время сексуальное сообщество с другим. Он имеет право лишь нато, чтобы отстраниться или вновь завоевать партнера, а при определенныхусловиях и терпеть сложившуюся ситуацию. Такая позиция, всецело соответствующаярезультатам сексуально-экономических исследований, не имеет ничего общего со сверхрадикальной идеологией,приверженцы которой считают ревность вообще недопустимой и полагают, что"ничего не случится", если у партнера будет связь еще с кем-нибудь. Боль,возникающая от представления о том, что любимыйпартнер обнимает другого, вполне естественна. Этуестественную ревность необходимо строго отличать от ревности собственника. Насколькоестественно желание не видеть любимого партнера в руках другого, настолько женеестественной была бы соответствующая вторичному влечению ситуация, когда в браке илидлительной связи партнеру при отсутствии половых отношений запрещалась бы связь скем-нибудь еще.
Мы довольствуемся этими примерами иутверждаем, что столь сложная сегодня личная и, особенно, половая жизнь людейрегулировалась бы как нельзя проще, если бы структура характера людей была всостоянии сама делать выводы, вытекающие из интереса к наслаждению жизнью.Сущность сексуально-экономического регулирования как раз и заключается в том, чтобы избегатьустановления абсолютных предписаний или норм и признавать интересы, вытекающие из воли к жизнии стремления к наслаждению ею в качестве регуляторов человеческогососуществования. Тот факт, что такое признание сегодня чрезвычайно ограниченоиз-за расшатыванияструктуры человеческого характера, говорит только против моральногорегулирования, которым оно и порождено, а не против принципасаморегулирования.
Pages: | 1 | ... | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | ... | 49 | Книги по разным темам