Книги, научные публикации
Pages: | 1 | ... | 53 | 54 | 55 | 56 | 57 | ... | 65 | CONCISE ENCYCLOPEDIA OF PSYCHOLOGY Second edition Edited by Raymond J. Corsini, Alan J. Auerbach John Wiley & Sons, Inc. ...
-- [ Страница 55 ] --Даже те консультанты и терапевты, к-рые не заинтересованы в проведении научных исслед., должны разрабатывать стратегии оценки каждого отдельного клиента в процессе терапии, на этапе завершения и диспансерного наблюдения. Более того, не следует ограничиваться только оценкой эффективности той или иной методики. Желательно определить, для кого она оказалась эффективной, в каких условиях, когда и кем применялась, насколько хорошо владел данной методикой консультант.
См. также Совместная терапия, Семейная терапия, Групповая психотерапия, Супружеское консультирование М. М. Олсен Супружеское консультирование (marriage counseling) С. к. относится к области систематического применения методик модификации дисфункциональных отношений. Его появлению способствовало разрушение института семьи вследствие Первой и Второй мировых войн.
Исторически сложились три различных клинических подхода. Первый отражал модную тогда ориентацию на психоанализ, с акцентом на индивидуальной динамике каждого из супругов. Процесс заключался в том, чтобы обобщить индивидуальную динамику супругов до приемлемого для обоих разрешения супружеского конфликта, не ослабляя, однако, трансферентную динамику индивидуальной психотер. Сторонники второго подхода предусмотрительно отошли от психоаналитических забот, чтобы сосредоточиться исключительно на терапии супружеских отношений. Хотя этот подход представлял собой самую раннюю форму терапии пар, он имел дело только с сознательным материалом взаимодействия, полностью игнорируя лежащую в их основе личностную динамику. Третий подход подчеркивал необходимость оценки и индивидуальной динамики супругов, и специфического характера взаимодействия паттернов этой динамики, приводившего к дисфункциям отношений и взаимодействия.
Этот подход использовал широкий спектр различных клинических стратегий, включая индивидуальные, совместные, параллельные и комбинированные методы.
В процессе развития С. к. вышло далеко за рамки обычного клинического метода. В области терапии, наконец, получил признание тот факт, что нарушения отношений непосредственно связаны с семейными процессами, сетью личных контактов и соц. окружением. Идея о том, что индивидуум функционирует в рамках системы, подчеркивалась в семейной терапии с конца 1940-х гг. Мн. практики, именующие себя специалистами по С. к., приглашают для участия в одной или нескольких сессиях детей или родителей обоих супругов. И наоборот, некоторые семейные терапевты переключаются на работу с супругами, как только удается решить проблемы с детьми как носителями симптомов.
Для области супружеской и семейной терапии характерен широко определяемый системный подход, к-рый, хотя и не всегда выражен в явной форме, отражается в изменчивых интерпретациях структурных, стратегических, эмпирических, коммуникационных и психодинамических моделей.
Теория систем служит общей концептуальной рамкой для широкого спектра терапий. Мн.
терапевты ссылаются на теорию систем, но каждый понимает ее несколько по-своему. Супружеские отношения существует в рамках системы межличностного взаимодействия. Индивидуум, к-рый попадает в поле внимания терапевта, Ч выявленный пациент Ч чаще служит симптомом дисфункции системы, чем единственным источником трудности. Изучаемые взаимоотношения имеют обнаружимые, хотя и не всегда ясные вовлеченным в них людям, структуры отношений и коммуникаций. Выявление этих структур (или паттернов) позволяет сформулировать желаемые терапевтические изменения в качестве конкретных целей С. к.
Теоретики поведенческого подхода рассматривают супружеский дистресс как препятствие на пути взаимного подкрепления. Изменяя соотношение позитивных и негативных актов в пользу первых, партнеры будут также испытывать перемены в своих чувствах и мыслях по поводу их взаимоотношений. К числу ведущих сторонников подхода, основанного на теории соц. научения, относятся Джеральд Паттерсон и Ричард Стюарт.
Теория Роджерса применялась гл. обр. при работе с парами и на уровне отношений родительЧ ребенок. Бернард и Луиза Герни были основателями лично-центрированного подхода, при к-ром уделялось особое внимание выражению эмоций посредством развития навыков говорения и слушания.
Акцент на совершенствовании определенных навыков вместо терапии целостных взаимоотношений впоследствии получил развитие в работе Шерон Миллер. Программа Minnesota Couples Communication Program использует модель колеса сознавания (awareness wheel) для обучения таким специфическим навыкам, как словесное выражение чувств и намерений.
Терапевтические методы С. к. тж развивались в направлении более интегративного подхода, к рый предполагает оценки индивидуума, межличностных взаимодействий и семьи в целом, с учетом к рых строится многоаспектная терапевтическая работа. Мн. практики концентрируются преимущественно на очевидных проблемах коммуникации. Некоторые, их меньшинство, делают акцент на использовании методик поведенческой терапии, пытаясь изменить роли и исправить нарушения взаимодействия. Если одни консультанты могут работать одновременно с несколькими парами в обстановке групповой терапии, то другие соглашаются проводить С. к. лишь в том случае, когда для участия в сессиях можно пригласить родителей обоих супругов.
Те консультанты, к-рые хотят добиться существенных изменений, помимо поддерживающих и коррекционных методов признают важность многочисленных факторов, влияющих на супружескую дисфункцию. Имеют значение паттерны привязанности и развития, начиная с самого раннего возраста.
В добрачный период будущие супруги выполняют специфические роли в родительской семье, взаимодействуя с собственными родителями, братьями и сестрами, у каждого есть собственный опыт обретения автономии в подростковом возрасте, кроме того, на протяжении всей жизни сохраняются определенные паттерны межпоколенных связей и привязанностей. Все эти моменты выходят на первый план на этапе выбора партнера, к-рый призван отражать взаимодополнительные паттерны тех или иных потребностей, семейные привязанности и идеализированные фантазии. Другими возможными источниками супружеской дисфункции могут стать родительство и связанная с ним перестройка семьи, образование семейных подсистем, сохраняющиеся межпоколенные привязанности, а также уровень способности супругов взаимно приспосабливаться к изменениям, происходящим с каждым из них.
Стиль проведения С. к. может варьировать в широких пределах. На определенных этапах С. к.
может преследовать цель расширения личной истории каждого супруга. Другая стадия С. к.
непосредственно посвящена тому, чтобы участники научились отдавать себе отчет о динамике отношений и характере их влияния на дисфункциональное взаимодействие.
На следующем этапе терапевт осуществляет прямое вмешательство в сам процесс взаимодействия. Это переводит терапию из плоскости инсайта или осознания на уровень прямого использования роли консультанта/терапевта для изменения или даже выведения из равновесия сложившейся у данной пары специфической системы взаимодействия. Психотерапевт в процессе работы со сложными процессами взаимодействия в семейной системе должен придерживаться политики невмешательства в конфликт на стороне одного из супругов и не дать себя вовлечь в треугольник. Такие попытки следует расценивать как проявление сопротивления.
См. также Консультирование, Директивное консультирование, Семейные кризисы, Методики психотерапии К. Эверетт, Дж. Р. Леддик Супружеское согласие (marital adjustment) В начале XX столетия представители соц. наук начали проявлять активный интерес к браку (marriage). За некоторыми примечательными исключениями, до середины 1960-хЧначала 1970-х гг.
брак практически не изучался психологами в качестве самостоятельного феномена. Наибольший интерес к нему проявляли клинические психологи в связи с усовершенствованием супружеской терапии, а также отдельные соц. психологи, обнаружившие в супружеской диаде уникальный объект для проверки своих теорий межличностных отношений. Большая часть исслед. при этом концентрировалась на демографических и общих (неспецифических) мерах, связанных с успешностью брака. Хотя это, вероятно, наиболее часто изучавшаяся тема в области исслед. семьи, исключительное использование опросной методологии и недостаток точности применяемых мер побудили некоторых психологически ориентированных исследователей к открытой критике качества исслед. супружеской жизни.
Предельным критерием успешности брака яв-ся его естественное завершение. Устойчивым браком считается такой брак, в к-ром отношения заканчиваются со смертью одного из супругов. Развод и раздельное проживание супругов характеризуют неустойчивый брак. США пережили драматические скачки роста показателя количества разводов. Эти скачки побудили некоторых экспертов к неутешительным прогнозам: 4 из каждых 10 браков, заключенных в 1970-х гг., могут завершиться разводом. Показатель количества разводов во втором и третьем браках оказывается еще выше, чем в первом браке.
Для оценки того, в какой степени существующие браки можно считать успешными, предлагалось широкое разнообразие терминов. С. с. служит общей, совокупной характеристикой того, в какой степени супруги составляют слаженную, функционирующую диаду. Качество брака (marital quality) зачастую используется как синоним С. с., но относится к более объективной оценке характеристик супружеских отношений. Удовлетворенность браком (marital satisfaction) относится к счастью, к-рое доставляют супругам их отношения, и желанию сохранить брак. Эти понятия также рассматриваются по отдельности как супружеское счастье (marital happiness) и супружеская преданность (marital commitment) соответственно.
Б. Спэньер и Л. Коул определили С. с. как процесс, а не как статическое состояние, определяемый наличием проблем в браке, вызывающих осложнения и напряженность супружеских отношений, удовлетворенностью браком, сплоченностью пары и согласием по важным для супружеского функционирования вопросам. На основе факторного анализа ими была предложена шкала из 32 пунктов. Этот инструмент, получивший название Шкала диадического приспособления (Dyadic Adjustment Scale), содержит четыре фактора: диадическое согласие (dyadic consensus), или степень согласия супругов в вопросах, имеющих важное значение для их отношений;
диадическая сплоченность (dyadic cohesion), или то, в какой степени сплетены жизни супругов;
выражение нежности (affectional expression), или то, в какой степени удовлетворяются в браке индивидуальные потребности супругов в любви и сексе;
диадическая удовлетворенность (dyadic satisfaction), или счастье, доставляемое паре супружескими отношениями, а также то, в какой степени пара вынашивает мысли об их прекращении или, напротив, привержена сохранению брака.
Корреляты супружеского согласия устойчивости брака. Р. Льюис и Б. Спэньер связывают устойчивость брака с С. с. Они приводят перечень добрачных предрасположенностей, таких как личностные факторы, ценности, соц. факторы и ожидания от брака, к-рые оказывают влияние на С. с.
Предикторы С. с. и устойчивости брака характеризуются удивительным сходством с теми советами, к-рые родители дают своим детям в связи с выбором супруга/супруги. Социальная гомогамия, или сходство соц. происхождения, положительно связана с С. с. Напротив, различия по принадлежности к соц. классу, расе и религии связаны с более низкими оценками С. с. и более высокими показателями количества разводов. Традиционные религиозные убеждения и посещение церкви являются надежными предикторами успешности брака. В целом, чем более традиционны взаимоотношения, тем выше оценки С. с. Родительские модели также играют важную роль. Хорошие навыки коммуникации и эмпатии, проявляемые во взаимодействии супругов, также связаны с С. с. Р. Л.
Вайс считает, что эгалитарные взаимоотношения яв-ся по своей природе более проблематичными, чем традиционные, так как в них отсутствуют нормы поведения партнеров. В этом смысле традиционные взаимоотношения оказываются более простыми, поскольку в них содержатся нормы, регулирующие взаимодействия супругов.
Супружеский дистресс (marital distress) указывает на уровень дезадаптации, к-рый заставляет пару всерьез рассматривать возможность прекращения взаимоотношений. Мн. разработки в этой области велись в направлении выявления дистрессовых пар среди всех прочих. Было разработано множество изощренных методик наблюдения за поведением, а также процедур их анализа.
Дистрессовые отношения приводят к сокращению положительных и росту отрицательных коммуникаций. Дистрессовые пары тж характеризуются отрицательной реципрокностью: за отрицательной коммуникацией одного из супругов с большей вероятностью следует отрицательная коммуникация другого.
См. также Любовь, Выбор супруга/супруги Э. Филсингер Суррогатные родители у животных (animals surrogate parents) В природных условиях С. р. ж. встречаются редко. Большинство биологов полагает, что естественное усыновление у животных вступает в противоречие с эволюционным процессом выживания самых приспособленных особей. Тем не менее социобиологи признают, что подобное альтруистическое поведение может способствовать охране генофонда родственных животных. Кроме того, оно может дать возможность взрослым животным потренироваться в выполнении родительских обязанностей до того, как они произведут на свет свое собственное потомство.
Ученые испытывали на приматах различные приспособления, выполняющие родительские функции, чтобы исследовать дифференциальные эффекты ранней депривации и стимуляции. В основном эти работы проводились на макаках-резусах. Депривация, вызванная отсутствием со стороны родителей, особенно матери, тактильных, звуковых и кинестетических раздражителен, приводила к развитию аномальных детенышей обезьян.
Впоследствии был проведен ряд экспериментов, направленных на выяснение того, какие именно аспекты родительской депривации причиняли самый сильный вред развитию детенышей. Чтобы ответить на эти вопросы, Харлоу снабжал детенышей различными суррогатными родителями. Было использовано три типа заменителей: плюшевые неподвижные или движущиеся модели и неподвижная проволочная модель. Движущийся плюшевый суррогат давал максимальные контактные, успокаивающие и тактильные/кинестетические обратные связи. Он вызывал минимальное количество аномалий у детенышей, тогда как неподвижная проволочная модель порождала самое большое количество проблем.
Эти исслед. продемонстрировали, что эмоциональная привязанность не зависит от вскармливания, но определяется тактильным комфортом. Будучи напуганными, обезьянки бежали к плюшевым суррогатам, а не к проволочному заменителю.
См. также Девиантное созревание, Материнская депривация С. Д. Шерритс _Т_ Табу (taboos) Слово Т. происходит от полинезийского слова, имеющего значение запрещенный или лопасный (гавайское: kapu). В словоупотреблении на Западе этот термин стал обозначать что-либо запретное, напр., табуированный предмет. Одной из таких запретных тем является инцест. В викторианской Англии и Америке были запрещены любые упоминания о сексе Ч но это не препятствовало незаконной сексуальной активности.
Упоминание о смерти в той или иной степени запрещено почти во всех об-вах. В некоторых случаях, упоминание об умерших людях надлежит сопровождать определенным лограждающим действием (insulating act), вроде восклицания Господи, помилуй его душу! или осенений себя крестом.
Расставание с жизнью по собственной воле Ч Т. в большинстве стран мира, невзирая на то, что в некоторых об-вах оно яв-ся культурно санкционированным при специфических обстоятельствах. В зап.
культуре с неодобрением относятся даже к самим разговорам о самоубийстве. Профессиональные психиатры мн. годы знали о суицидальных тенденциях своих пациентов, однако лишь недавно Т. на эту тему было в достаточной мере сломлено, чтобы эти тенденции могли начать обсуждаться.
См. также Культурные различия У. Э. Грегори Таксономические системы (taxonomic systems) Таксономия Ч это наука о классиф., то есть, распределении индивидуумов по группам в рамках системы категорий, различающихся априорными характеристиками. В принципе, можно формировать однородные группы объектов на основе оценки сходств или распределять объекты по взаимно исключающим группам на основе оценки различий.
Наука традиционно шла по пути классиф. и анализа. Важность классиф. достигает максимума, когда область исслед. оказывается разнородной и аморфной, что яв-ся частым случаем в науках о поведении. Определенные классы Ч это не просто символические обозначения;
они связывают содержание науки с реальным миром. Фактически, можно утверждать, что классиф. яв-ся естественным когнитивным процессом интеграции, в к-ром содержание опыта связывается с реальным миром.
Классиф. яв-ся по сути временной и искусственной, априорной структурой, служащей ограниченной цели. Подобно любому заменителю реальной вещи, системы суррогатов сменяют друг друга по мере изменения нашего представления о реальном мире.
Успешные системы прошлого, от классических таксономии Линнея и Менделеева до совр.
стадий Эрика Эриксона и генетической эпистемологии Жана Пиаже, явились продуктивными эвристическими моделями, заложившими основу дальнейших исслед. Хотя классиф. неоспоримо играет решающую роль в развитии науки, эта процедура отнюдь не лишена подводных камней. В связи с ее использованием возникают множество заслуживающих внимания проблем.
Направляющая миссия научной классиф. Ч раскрытие непредвиденных взаимосвязей Ч может завести в тупик, если рационально определяемые категории маскируют сложность явления путем произвольного сведения существующего разнообразия к ограниченному кругу фиксированных категорий.
Вторая проблема касается наиболее простой и наиболее часто используемой процедуры классиф.
Ч дихотомизации. Очевидно, что тенденция раздваивать все аспекты челов. опыта характерна не только для эпохи античности, но также имеет прочные корни в совр. мышлении.
Однако, оправданность подобного раздвоения челов. опыта выглядит сомнительной. Тяга к простоте заманивает в ловушку ложных представлений, напр., люди склонны считать, что если кто-то лобъективен, то он объективен во всех челов. проявлениях, а уж если кто субъективен, то он субъективен во всем. Кроме того, может иметь место ошибочное предположение, что дихотомия является дискретной и бимодально распределенной.
Третья важная проблема в классиф. касается таксономии набора свойств (property-set taxonomies). Группирование свойств вместо индивидуумов приводит к возникновению ошибок. В поведенческих науках трудно найти этому более яркий пример, чем попытки классифицировать психи ч. расстройства, обычно путем взаимных соглашений и компромиссов среди специалистов в отношении группирования признаков и симптомов, осуществлявшихся с опорой на клинический опыт при недостатке или отсутствии к.-л. рациональных научных предпосылок, лежащих в основе самого процесса. В результате группирования симптомов, а не пациентов, индивидуумы, помещенные в одну диагностическую категорию, могут совершенно по-разному реагировать на то же самое психо- и химиотерапевтическое вмешательство. Гл. обр. в результате подхода к классиф. с позиций набора свойств, нозологическая система в патологии поведения характеризуется примечательным отсутствием валидности, выражающемся в ее слабой связи с этиологией и прогнозом. Не менее серьезным, чем недостаток валидности, яв-ся часто упоминающаяся ненадежность психиатрической классиф. К счастью, в последнее время наметились позитивные шаги в сторону исправления этих недостатков путем применения обоснованных эмпирических методов к классиф. признаков и симптомов.
Существует множество разнообразных статистических процедур классиф. Как правило, процедуры классиф. должны обладать достаточной различительной способностью и надежностью.
Различительная способность (discrimination) указывает на число категорий, по к-рым распределяются репрезентативные доли популяции. Если к одной и той же категории можно отнести любого чел., данная классификационная процедура не обладает различительной способностью.
Надежность (reliability), или согласованность при повторных классиф., можно оценить путем вычисления стандартной ошибки измерения и коэффициента надежности.
Ставшие сегодня доступными мат. и компьютеризованные процедуры классиф., вместе с непрерывно совершенствуемыми традиционными процедурами, превратили классиф. в чрезвычайно сложное иск-во и обеспечили возможности для значительного увеличения специфичности и разрешающей способности наших Т. с. М. Полани как-то заметил, что таксономия требует тонкого вкуса. Потребность в исключительном мастерстве и самоотверженной преданности, которые отличали Линнея, уступила дорогу рациональным, объективным и эмпирически обоснованным процедурам классиф., к-рые обещают оживить, укрепить и расширить систему наук о поведении.
См. также Клиническая оценка, Кластерный анализ, Измерение Р. А. Прентки Танатология (thanatology) На протяжении всей челов. истории, идея смерти являла собой сокровенную тайну, лежащую в основе мн. религиозных и философских систем. Однако, за исключением немногочисленных попыток, вплоть до середины XX в. место смерти в психологии оставалось практически terra incognita.
Причина, по к-рой психология медлила заняться изучением идеи смерти, состояла в том, что ей необходимо было обрести независимость от философии и этики. Научная респектабельность требовала занятий измеряемыми стимулами и повторяемыми и доступными внешнему наблюдению реакциями.
Результатом явилось ограничение исследований в области сознания и пренебрежение проблемами личности. Потрясения Второй мировой войны и последующие неотложные соц. проблемы заставили психологию выйти за пределы своего традиционного позитивизма.
Эмпирические и клинические данные. Важно понять, что психол. влияние смерти распространяется не только на умирающих, старых, самоубийц или солдат, участвующих в войне. Уже маленькие дети проводят различие между бытием и небытием. Ограждение детей от реалий смерти препятствует их эмоциональному росту. На др. конце хронологического континуума находятся старые люди, к-рые хотят поделиться с кем-либо своими мыслями и чувствами, связанными со смертью и умиранием, но часто наталкиваются на всеобщее отвращение к разговорам о смерти. Вследствие этого мн. пожилые люди обращаются к регрессивным и неадекватным паттернам поведения в своих отношениях со смертью. Несмотря на то что смысл смерти может изменяться с возрастом и жизненным опытом, эта тема остается одной из основополагающих на протяжении всей жизни.
Смерть имеет для людей различное значение. Страх смерти тоже далек от того, чтобы считаться единой и монолитной переменной. Очевидны различные субкомпоненты страха смерти Ч страх попасть в ад, страх неизвестного, потеря идентичности и боль, причиняемая оставшимся в живых.
Далее, у мн. людей существуют значительные различия между сознательным и бессознательным страхом смерти. Работникам помогающих профессий следует проявлять предельную осторожность в принятии на веру той степени страха, к-рая выражается людьми на сознательном уровне. Предчувствия и страхи в отношении умирания и смерти могут скрываться под различными масками и проявляться в таких симптомах, как бессонница и подавленное настроение, как и во всякого рода психосоматических и эмоциональных расстройствах.
Уход за умирающим человеком. Продление процесса умирания, явившееся результатом прогресса в области медицины, привело к обострению проблемы сохранения у пациентов чувства собственного достоинства и контроля над собой. Результаты клинических наблюдений и эмпирических исслед. свидетельствуют о том, что умирание является не только биолог., но и психосоциальным процессом. Коммуникация с умирающими пациентами должна вызывать их на открытый и честный диалог с врачом и семьей и отвечать их потребности в заботе и внимании.
Влиятельная модель, рассматривающая пять стадий умирания, была предложена Кюблер-Росс:
отрицание и изоляция, ярость, попытка торговаться, депрессия и принятие. Эта модель оказалась полезной для достижения понимания того, что переживает умирающий. Обнаружилось, в частности, что эти стадии могут объединяться, идти в др. порядке или даже отсутствовать.
К сожалению, распространена такая ситуация, когда профессионалы теряют мотивацию и интерес к уходу за умирающим и направляют свои усилия в др. русло, поскольку их усилия по его спасению не приводят к успеху. Для того чтобы изменить эту ситуацию были созданы хосписы, задачи к-рых заключаются в снижении хронической боли, улучшении качества жизни пациентов и подключении членов их семей к уходу за умирающим.
Сегодня становятся доступными новые альтернативы, поскольку расширение возможностей медицины способствовало осознанию факта, что взаимодействие с умирающим человеком содержит экономические, правовые и этические, а тж мед. и психол. аспекты. Попутно идет усиление интереса к таким вопросам как завещания о жизни, информированное согласие и эвтаназия.
Горе. Выражение горя не является признаком слабости или потворства самому себе. Скорее, оно отражает необходимую, глубокую и челов. потребность, присущую всем нормальным людям. Панихида и ритуал похорон, являющиеся традиционными атрибутами процесса траура, выполняют чрезвычайно важную роль, поскольку они подчеркивают реальность смерти, обеспечивают поддержку и теплое участие др. людям, когда они в этом нуждаются, и служат мостом для перехода к жизни в новых обстоятельствах, без близкого человека.
Зачастую трудно провести различие между естественным нормальным процессом переживания горя и его патологическим выражением. Клиницисты полагают, что последнее может приобретать разнообразные виды, такие как болезненная поглощенность невосполнимостью утраты, продолжительное и отчетливое ухудшение функционирования, отсроченная скорбь или се внезапное прекращение, преувеличение симптомов горя и девиантное поведение, нарушающее традиционные ожидания или подвергающее угрозе здоровье и безопасность себя и других.
Методологические соображения. Несогласованность данных, имеющихся в литературе о смерти, обусловлена использованием различных популяций, возрастов, измерительных инструментов и недостаточным осознанием сложного и многогранного характера аттитюдов к смерти. В настоящее время эта область серьезно нуждается в лонгитюдных исслед., кросс-валидизации и анализе надежности используемых процедур, более тонком отражении многоуровневых аспектов, расширенной проверке функциональных и поведенческих коррелятов аттитюдов к смерти, большем вниманием к социокультурному контексту и преобразованию осн. предположений о связанных со смертью мыслей, переживаний и стилей совладания в операциональные эмпирические процедуры.
См. также Потеря и горе Г. Файфел Т-группы (T-groups) Т-г., или тренинговая группа, возникла летом 1946 г. в результате обязанного счастливому случаю события на семинаре по внутригрупповым отношениям. Исследовательский коллектив возглавлял Курт Левин.
По окончании семинара, на разборе полетов, четыре ведущих семинар сотрудника пришли к выводу, что использование группового процесса в качестве программы изучения развития группы и предпринимаемых действий было важным открытием, нуждавшимся в дальнейшей разработке. Эти авторы ввели четкое разграничение между групповой терапией, ориентированной на интраперсональную динамику участников, и Т-г., ориентированной на изучение развития группы, динамики лидерства/членства и процессов межличностного взаимодействия.
В 1950-е гг. представители разных профессий начали адаптировать Т-г. к собственным нуждам.
Специалисты, ориентировавшиеся на клинические, личностно-центрированные задачи, разработали группу встреч (encounter group), проявляя особый интерес к развитию личности в результате вовлечения индивидуума в процесс интенсивного группового взаимодействия и межличностной обратной связи, получаемой от др. членов группы при содействии профессионального ведущего.
Др. специалисты проявили заинтересованность в создании малых рабочих групп (small face-to face work groups) в качестве единицы, играющей решающую роль в повышении организационной продуктивности. В целом ряде экспериментов были предприняты попытки адаптировать процесс Т-г. к работе с естественными (полными) производственными группами. В 1960-1970-е гг. в рамках движения за личностный рост была предпринята адаптация Т-г. для целей самоисследования, освобождения индивидуума от блокировки в личностном и межличностном функционировании. Все это представляло собой весьма значительный отход от первоначальной задачи Т-г. Ч изучения группы и интерперсональной динамики. В 1980-е гг. вновь оживился интерес к тезису Левина о том, что малая первичная (face-to-face) группа представляет собой важное связующее звено между большой системой и конкретным чел. С повышением внимания к качеству трудовой жизни, имеющему отношение как к производительности труда, так и к психич. здоровью, все более очевидным становится то, что поддерживающая первичная группа яв-ся важным связующим звеном между организационной системой и человеком, в силу чего навыки и ценностные ориентации, формированию которых способствует опыт участия в Т-г., приобретают новое значение.
См. также Групповая динамика Р. Липпитт Телеологическая психология (teleological psychology) Телеология Ч описание событий, включающее поведение организмов, основанное на предполагаемом функционировании целей и/или интенций (намерений). Т. п., следовательно, должна исходить из того, что поведение всех или некоторых организмов можно лучше всего понять через применение понятий цели и интенции.
Чтобы понять описание поведения с т. зр. цели (telic), нужно сначала рассмотреть возможные значения утверждения, что все существующее имеет причину, связанную с ним. Аристотель назвал четыре основные направляющие силы, на к-рые он мог бы возложить ответственность за существование вещи или наступление события. Первая Ч материальная причина, или субстанция, лобразующая все вещи. Действующая причина, или движущая сила, к-рая собирает вещи или служит инструментом осуществления событий, Ч второй причинный конструкт Аристотеля. Третий конструкт Ч формальная причина, или форма в событиях, а также различные формы, к-рые принимают вещи, становясь узнаваемыми. Четвертый причинный конструкт в своей теории знания Аристотель назвал финальной причиной или тем, ради чего происходят события или существуют вещи.
История челов. мысли знает три варианта телеологической теории. Первый Ч это антропоцентрическая телеология (human teleology), иллюстрируя к-рую Сократ указывал на негоциантов, пускающихся в опасные морские путешествия ради возможной прибыли (искомой лцели). Существует также и естественная (natural) телеология, как в случае Аристотеля, полагавшего, что листья на деревьях существуют ради того, чтобы фрукты могли расти в тени, иными словами, считавшего, что природа действует целенаправленно. И, наконец, есть различные божественные телеологии, предложенные теологами и утверждающее, что естественный ход вещей подчиняется божественному плану. Это последнее толкование конечной цели, должно быть, и привело к постепенному отказу от телеологического описания как научной метаконцепции.
Большинство философов, придерживавшихся эмпирической традиции, сохраняли свою веру в Бога, но в занятиях наукой предпочитали строгий метод, к-рый не опирался на божественную телеологию, когда речь шла о доказательстве его описательных возможностей или установлении его применимости. Целью всех листинных естествоиспытателей была редукция, или сведение наблюдаемых единичных явлений и/или действий к лежащим в их основе механическим процессам.
Фактически, если воспользоваться терминологией Аристотеля, редукционизм означает переформулирование формальной и финальной причинности в материальную и действующую причинность.
Телеологическое описание черпало примеры для подражания в континентальной философии.
Общим в них является оценка той роли, к-рую челов. способность к концептуализации (разум) играет в понимании и создании опыта (реальности).
Можно утверждать, что психология как уникальная научная дисциплина началась с желания Г.
Т. Фехнера доказать, что люди на самом деле яв-ся телеологическими организмами. Его особые психофизические методы (средней ошибки, постоянных раздражителей, и границ) и знаменитый закон (Вебера Ч Фехнера) явились результатом усилий ученого, направленных на доказательство того, что сознание (телеологический разум) обеспечивает внутреннее единство телесной системы (нетелеологической материи). Однако для объяснения своих наблюдений он привлек не только антропологическую телеологию, но и деизм, что оттолкнуло от него и коллег, и учеников.
Гельмгольц более чем кто-либо другой повлиял на направление ранних исследований в психологии, ориентировав их на редукционизм. Он утверждал, что принцип постоянства (принцип сохранения энергии) может быть с одинаковой законностью использован как для объяснения неодушевленных и физ. явлений, так и для объяснения челов. поведения. Понятия массы, энергии, силы и, следовательно, движения были знакомы ньютоновой физике, к-рая трактовала их с точки зрения материальной/действующей причинности, что вело к механизации природы. Достойна восхищения одна ист. параллель: в юности Зигмунд Фрейд испытал влияние Э. Брюкке, и последствия этого влияния ощущаются в теории психоанализа, основанной на либидо, а именно в усилии, направленном на то, чтобы редуцировать мысли до лежащих в их основе сил, исходя их принципа сохранения энергии.
Большинство психологов были сторонниками откровенно телеологического объяснения поведения. Именно с ним ассоциируются такие имена, как Адлер и Юнг. Заметными усилиями, направленными на придание описанию поведения телеологического звучания, отмечены и функциональная автономия Г. В. Олпорта, и предложенное Гарднером Мёрфи понятие канализации.
Классическим примером противопоставления телеологического и нетелеологического подходов яв-ся дискуссия между Роджерсом и Скиннером относительно свободы и контроля, однако на самом деле принципиальным вопросом в ней был вопрос о том, может ли чел. действовать ради внушенных себе альтернатив (self-induced alternatives).
Не исключено, что в наши дни телеологическая философия переживает свое второе рождение.
Трудности, связанные с механистической концепцией подкрепления в обусловливании, заставили многих психологов усомниться в том, что поведением можно манипулировать без ведома испытуемых, особенно когда ими яв-ся люди, и без обдуманного, намеренного согласия, играющего важную роль.
В совр. психологии определенных успехов добилась так называемая третья сила, название к рой отражает то, что она не придерживается ни бихевиористского, ни психоаналитического подходов.
Словосочетание гуманистическая психология оказалось практически зарезервированным за этой третьей силой. В этом смысле гуманистическую психологию можно рассматривать как одно из направлений телеологической психологии, ставящее перед собой задачу изучения наиболее позитивных аспектов челов. опыта. Этот подход равноценен телеологическому антропоцентризму (teleological humanitarianism). Однако, телеологическое психол. описание Ч в более широком смысле этого понятия Ч точно так же приложимо к негативным и негуманным аспектам поведения. Люди не только могут намеренно причинять зло и боль др. людям и порочить их, но и делают это. Важнейшая цель т. п.
заключается в том, чтобы так или иначе вернуть формальную/финальную причинность психол.
объяснениям высших или низших существ.
См. также Адлерианская психология, Экзистенциализм Дж. Ф. Ричлак Телефонное консультирование (telephone counseling) Т. к. представляет собой особое вмешательство, исторически связанное с двумя событиями в системе здравоохранения и охраны психич. здоровья. Первым было развертывание движения по предупреждению суицидов. Вторым стало создание горячих линий по экстренному консультированию в случае отравления опасными хим. веществами. Эти два вида Т. к. как послужили прообразом многочисленных совр. служб, в том числе: а) горячих линий для специфических групп населения, напр., тинэйджеров, престарелых или гомосексуалов;
б) Т. к. как по специальным вопросам, касающимся, напр., злоупотребления наркотиками или алкоголем, секса, жестокого обращения с детьми или супругом/ супругой;
в) др. телефонные службы, в т. ч. работающие в режиме автоответчика.
Службы Т. к., т. о., предоставляют широкий спектр услуг: дают информ., проводят кризисно ориентированное консультирование и осуществляют поддерживающую терапию повторно обращающихся. В качестве телефонных консультантов такие агентства часто набирают волонтеров, внося тем самым свою лепту в развитие парапрофессионального движения в области охраны психич.
здоровья.
Сравнительная характеристика телефонного и личного консультирования. Большинство согласны с тем, что, независимо от типа Т. к., вмешательство по телефону отличается от традиционного консультирования при личной встрече в пяти важных отношениях. Во-первых, общедоступность телефонов позволяет клиентам обращаться за помощью в тот самый момент, когда потребность в ней наиболее высока. Острота ситуации яв-ся одной из причин высокой восприимчивости к вмешательству телефонного консультанта. Во-вторых, клиенты сохраняют возможность лично контролировать развитие той трудной ситуации, в к-рую они попали. В-третьих, клиенты могут сохранить свою анонимность. В-четвертых, они могут, оставаясь под опекой и защитой ближайшего окружения, поддерживать к тому же связь с консультантом. Наконец, сам консультант также может сохранять анонимность. Это способствует так называемому позитивному переносу, т. е. клиент может представить себе консультанта таким, каким пожелает. Такой позитивный перенос способствует налаживанию доверительных отношений с самого начала консультативного взаимодействия.
Несмотря на многочисленные преимущества Т. к., оно не лишено и некоторых недостатков.
Напр., отсутствие визуальной информ., вполне приемлемое и удобное для клиента, лишает консультанта дополнительных ориентиров для оценки эффективности вмешательства, что существенно затрудняет работу. Кроме того, консультирование должно проводиться достаточно быстро и в сжатые сроки, поскольку клиенты часто обращаются за помощью лишь однократно. Т. о., не всегда есть возможность проводить по телефону консультирование, ориентированное на сопровождение и развитие. Тем не менее, Т. к. получило всеобщее признание и поддержку в качестве адекватного вмешательства благодаря анонимности и удобным формам расчета.
См. также Кризисное вмешательство, Службы горячих линий, Профилактика суицида А. Барон-мл.
Тематический апперцептивный тест (thematic apperception test, TAT) ТАТ, разработанный Морган и Мюрреем, состоит из 30 картинок, на большинстве из к-рых изображены либо отдельные люди, либо двое или более людей в неопределенных ситуациях соц.
взаимодействия. Проведение теста предполагает использование различных сочетаний из 20 картинок (подбираемых в зависимости от возраста и пола из этих 30) для мужчин, женщин, мальчиков и девочек.
В инструкции говорится о том, что этот тест направлен на измерение воображения и предлагается составить по каждой картинке драматическую историю. В ходе составлении такой истории обследуемого просят ответить на следующие вопросы: а) что привело к ситуации, изображенной на картинке? б) Что происходит с этими людьми в данный момент? в) Опишите чувства и мысли этих людей, г) Чем все это закончится?
Для обработки результатов Мюррей предложил описательный метод контент-анализа. Истории анализируются в терминах внутренних побудительных сил индивидуума (называемых потребностью) и внешних побудительных сил, исходящих из окружения (называемых давлением). Сочетание давления, потребности и развязки истории называется темой (напр., мать умерла Ч сын испытывает горе Ч он совершает самоубийство).
Положения Мюррея ставят интерпретатора ТАТ перед лицом необходимости разрешения непростой проблемы, Ч он должен ответить себе на вопрос, какой уровень личности раскрывает каждая значимая тема. Хотя Мюррей считал что на содержание истории оказывают влияние все три уровня личности, его интерес был преимущественно направлен на обнаружение латентной темы. На основании имеющихся данных, степень, в к-рой ТАТ выявляет латентную тему, зависит от целого ряда переменных: типа субъекта, типа мотива и условий проведения теста.
Клиницист должен также ответить себе еще на один трудный вопрос, а именно, прогнозирует ли тема ТАТ реальное, открытое, публичное поведение рассказчика этой истории? Мюррей был убежден, что этот фантазийный материал скорее должен быть связан с противоположным открытому поведением в силу действия внутренних защитных механизмов, препятствующих открытому выражению бессознательных импульсов.
С психометрической т. зр., ТАТ характеризуется целым рядом недостатков. Во-первых, не существует стандартизованного метода его проведения, поскольку поощряется свобода клинициста в модификации инструкций с целью облегчить правильное понимание поставленной задачи тестируемыми, сильно различающимися по своему типу и возрасту. Во-вторых, не все тестирующие используют стандартный набор из 20 картинок, а некоторые даже заменяют по своему усмотрению часть из них др. понравившимися картинками. В-третьих, до сих пор не существует единого стандартного объективного метода обработки результатов теста, хотя и было предложено несколько таких процедур. Кроме того, ввиду отсутствия объективных норм для определения уникальности к.-л.
истории в отношении различных типов групп, клиницисты опираются на собственные субъективные нормы, основанные на их личном опыте.
Валидность ТАТ также остается под вопросом. Конструктная валидность для ТАТ предполагает согласованность с данными, полученными из др. источников и прогнозируемость психодинамической конгруэнтности данных из всех источников. Несмотря на все эти недостатки, ТАТ оказался методикой, обладающей высокой эвристической ценностью. Он стимулировал огромное количество клинических и эксперим. исслед.
Поистине удивительное количество и качество исслед. на основе ТАТ, проведенных в самых разных прикладных областях с привлечением огромного разнообразия групп испытуемых всех возрастов, цвета кожи и культурной принадлежности, свидетельствуют о бесспорно выдающемся вкладе, который внес ТАТ в изучение челов. мотивации и личности.
См. также Клиническая оценка, Проективные методики Э. М. Сиипола Темпераменты (temperaments) Представляя собой синтез идей древнегреческой медицины и астрономии, теория Т., занимавшая господствующее положение вплоть до средних веков, утверждала, что, напр., сангвиническая предрасположенность отражает специфическую комбинацию жизненных соков в теле человека, и что, в свою очередь, эта комбинация соков определяется определенной комбинацией звезд в момент рождения индивидуума. Позже, Эрнст Кречмер и, независимо от него, У. Г. Шелдон и С. С. Стивенс собирали данные в поддержку утверждения о том, что Т. является функцией если не четырех основных соков тела, то, по крайней мере, его унаследованной формы или, иначе говоря, телосложения.
Хотя большинство психологов подчеркивали особую роль наследственности в детерминации темперамента, а некоторые сделали ее определяющей, более существенным признаком является то, что Т. относится к структуре устойчивых черт, характеризующих индивидуума. С т. зр. широты явления, Т.
располагается между личностью в целом и конкретной отдельной чертой.
В лонгитюдном исслед. индивидуальных различий у младенцев А. Томас и С. Чесс описали девять категорий поведенческой и физиолог. реактивности, включ. уровень активности, ритмичность, силу реакции и настойчивость. Они обнаружили среди этих различий последовательные и стабильные структуры, составляющие, т. о., индивидуальные стили поведения, или темпераменты, начиная с периода младенчества.
В психологии личности Г. Виткин и его коллеги выделили устойчивые и относящиеся к высшему уровню (superordinate) индивидуальные различия в пространственной ориентации. Их конструкт полизависимости измерял связанные с Т. различия между людьми, охватывая широкий диапазон психол. систем Ч перцептивную, когнитивную, эмоциональную и соц. В когн. психол., начиная с работ Джорджа Клейна, исследователи описывали различные когнитивные стили, или согласованность индивидуальных реакций более чем в одной когнитивной области (напр., рефлективностьЧ импульсивность, сглаживаниеЧзаострение). В психоаналитической эго-психологии Давид Шапиро определил несколько невротических стилей, каждый из к-рых состоит из определенных способов восприятия и действия и определенного переживания Я.
См. также Наследуемость черт личности, Теории личности К. Шапиро Теоретическая психология (theoretical psychology) Двумя основными аспектами Т. п. яв-ся построение субстанциональной (основной) теории и метатеории. Субстанциональная теория предназначена для объяснения фактов, а метатеория Ч для объяснения природы теории.
Субстанциональная теория. Научная теория Ч это попытка объяснить наблюдения (the observables), относящиеся к строго определенной области исслед. Однако, вследствие расхождения познавательных стилей у разных теоретиков, за пять веков развития науки был создан широкий спектр разнотипных теорий. Джозефом Ройсом предложена следующая классиф. этих эпистемических стилей:
рационализм (логическая непротиворечивость), эмпиризм (наблюдаемая повторяемость или воспроизводимость) и метафоризм (универсальность понимания посредством символов). Эрнсту Нагелю принадлежит таксономия теорий, согласно к-рой последние делятся на четыре категории:
аналогические (модели), дескриптивные (концепции, применимые только к наблюдаемым фактам), инструментальные (концепции, являющиеся полезными выдумками или инструментами) и реалистические (концепции, проливающие свет на истину, т. е. они относятся к реальности, а не яв-ся всего лишь полезными фикциями). Мелвин Маркс описывает следующие три модели построения теории: индуктивную, дедуктивную и индуктивно-дедуктивную интерактивную, или функциональную.
Ройс объединил все три таксономические схемы.
В первой половине XX в. Т. п. питали самые разнообразные источники, причем господствовавшими направлениями в это время были бихевиоризм, гештальтизм и психоанализ.
Возможно самым существенным вкладом каждой из этих систем или школ было привлечение внимания к какому-то важному аспекту, на к-рый другие не обращали внимания. Хотя сторонники каждого направления думали, что предлагают теории, способные охватить всю дисциплину целиком, было совершенно очевидно, что они переоценивают их лобобщающие способности, что сферы приложения их теорий ограничены и что их предложения носили выраженный программный характер. Период школ (1890Ч1935) в середине XX в. сменился периодом областей теоретизирования (1940Ч1960). Для него характерно сознательное стремление ограничить масштаб теоретизирования до относительно обособленной области психологии, такой как научение или восприятие. Анализ показывает, что наиболее успешные из этих теорий появились в областях ощущений, восприятия и научения, а наименее адекватные Ч в более сложных областях психологии, таких как мотивация, личность и соц. поведение.
Во второй половине XX в. (1970Ч1980) Т. п., с одной стороны, еще дальше продвинулась в малоформатном теоретизировании (т. е., в разработке теорий, относящихся к подобластям или к одному классу поведения, такому как условные реакции избегания), а с другой, Ч перешла от бихевиористской к когнитивной (т. е., связанной с обработкой информации) парадигме.
Метатеория. Осн. деятельность при создании метатеории заключается в проведении концептуально-лингвистического анализа и прояснении значений и импликаций теоретических терминов, благодаря чему повышается достоверность теории. Наиболее важным аспектом научной теории яв-ся ее относительная способность объяснять наблюдения. Эта характеристика теории называется ее мощностью и представляет собой континуум, в к-ром заключен весь ряд теорий Ч от слабых до сильных.
На самом деле, относительная мощность теории Ч это сложное понятие, складывающееся из многих характеристик теории, включ. эмпирическую проверяемость, степень эмпирико-формального соответствия, полноту, экономичность, степень формализации, степень связности и эксплицитность концептуализации. Т. о., мощность теории (или степень разработки теории) Ч это некая (неизвестная) оптимально взвешенная комбинация всех (также неизвестных) релевантных параметров. Следствием этой сложности яв-ся то, что теории, в общем и целом, сопоставимые по своей полноте, могут отличаться друг от друга по уровню любого из этих параметров.
Дело в том, что приращения теоретической мощности зависят от взаимодействия между концептуально-лингвистической точностью и степенью завершенности (или полноты) теории.
Хотя приращения концептуальной точности приводят к приращениям теоретической мощности на всех уровнях, пределы того, что может быть достигнуто через концептуальный анализ, определяются лингвистическими характеристиками теории и степенью ее полноты.
См. также Системы и теории Дж. Р. Ройс Теоретические конструкты (theoretical constructs) Не составляет большого труда идентифицировать наблюдаемое поведение, напр., сказать, что чел. ест или бежит, значительно труднее определить, чем вызвано подобное поведение. Если известны релевантные условия, предшествующие данному поведению, напр., если известно, что бегу предшествовало предъявление вредного для здоровья стимула, а еде Ч предъявление пищи, к-рую перед этим отобрали, у исследователей есть возможность понять его. Однако проблема не только в том, чтобы идентифицировать эти предшествующие поведению условия или состояния. Установление связи наблюдаемого поведения с предполагаемыми, скрытыми от глаз наблюдателя внутренними функциями организма, такими как страх или голод, требует именования этих функций. Такое именование по существу и составляет проблему Т. к.
Гипотетические конструкты и промежуточные переменные. Итак, Т. к. в психологии называются гипотетические внутренние процессы, к-рые предположительно лежат в основе определенных видов наблюдаемого поведения. Маккоркодэйл и Мил разделили все психол. Т. к. на две группы, что имело важные последствия. Гипотетические конструкты определяются как сложные внутренние процессы, значение к-рых не исчерпывается отношениями между стимулирующими состояниями и последующим поведением (т. е. они имеют и некое дополнительное значение). Основная проблема, возникающая с гипотетическими конструктами при подобном их определении, заключается в том, что наличие такого дополнительного, точно не установленного смысла вносит ту или иную степень неопределенности, затуманивающую основное определение конструкта и тем самым снижающую его теорет. полезность.
Промежуточные неременные яв-ся более ограниченными понятиями. Их значения строго ограничены определенными отношениями между стимулом и реакцией (т. е., между предшествующими внешними условиями и последующим поведением). Промежуточная переменная Ч это все то, что происходит внутри организма (предположительно, в головном мозге) и объясняет наблюдаемое отношение между стимулом и реакцией.
Психологам нелегко примириться с такими узкими определениями, и подобная интерпретация промежуточных переменных критиковалась как бесплодная. Отвечавшие на эту критику отмечали, что обвинять в этом следует не сами промежуточные переменные, а то, как их используют при создании теорий. Тем не менее промежуточные переменные никогда не пользовались особой популярностью у психологов-теоретиков, а в наши дни, судя по всему, стали еще менее популярными. Несмотря на это, по крайней мере некоторое приближение к полному операциональному определению, которое может быть получено с помощью такого конструкта, каким яв-ся промежуточная переменная, вселяет надежду на будущие достижения в теорет. психологии. Ниже приводятся примеры, подтверждающие справедливость подобной точки зрения.
Примеры промежуточных переменных. Рассмотрим два случая использования промежуточных переменных, свидетельствующих об их потенциальной ценности, особенно в качестве инструментов создания теории. Маурер и Вик держали лабораторных крыс в состоянии постоянного голода. Животные, входившие в эксперим. группу, имели возможность выпрыгнуть из клетки на пол и избежать таким образом электрического шока, к-рый настигал их через 10 с после того, как они начинали есть. Условия опытов с крысами, входившими в контрольную группу, были точно такими же, с одной лишь разницей: они были лишены возможности избежать электрического шока. Животные из эксперим. группы съедали больше пищи и ели быстрее, чем животные из контрольной группы. Это различие в поведении нельзя было объяснить никакими различиями физ. характеристик электрического шока. Маурер и Вик объяснили наблюдаемые поведенческие различия чувством беспомощности, сформировавшимся у животных из контрольной группы. Последующая разработка проблемы выученной беспомощности, проводившаяся сначала в опытах на животных, а позднее и в экспериментах на людях, показала на конкретном примере, как расширение эксперим. и теорет. работы может приводить к более широким и глубоким ответвлениям, чем первоначальная эксперим.
демонстрация промежуточной переменной.
В другом раннем эксперименте, поставленном по экспериментальному плану Маурера и Вика, Маркс и Ван Спанкерен использовали лабораторных крыс с низким порогом к судорожным припадкам (особей, к-рые оказались подверженными припадкам при стимуляции звуком высокой частоты и силы в физически ограниченной среде, такой как клетка, и к-рых затем назвали аудиогенными). В две соседние клетки, в центре к-рых были установлены вертикальные стержни, помещали крыс, имевших одинаковую (это было установлено в результате ранее проведенных тестов) предрасположенность к припадкам: в одну клетку Ч крысу из эксперим. группы, в другую Ч крысу из контрольной группы.
Затем начиналась вредящая звуковая стимуляция. Животное из экспериментальной группы могло, наклонив шест, выключить этот звук, у контрольного животного такой возможности не было.
Поскольку источником звуковой стимуляции был громкоговоритель, расположенный на равном расстоянии от обеих клеток, различия в поведении крыс нельзя было объяснить исключительно физ.
причинами;
а лишь более активной ролью эксперим. животного в условиях действия вредного стимула.
У контрольных животных припадки случались чаще и начинались быстрее, чем у эксперим. животных.
Для объяснения наблюдаемых различий Маркс и Ван Спанкерен выдвинули гипотезу о существовании у эксперим. животных чувства контроля, предложив тем самым для объяснения их большей устойчивости к припадкам в качестве промежуточной переменной некую позитивную внутреннюю функцию.
Вклад Толмена и Халла. Э. Толмен был первым, кто предположил возможность использования промежуточных переменных в психол. теориях. Позднее он признал их наиболее понятными и наименее ограниченными гипотетическими конструктами. Оглядываясь назад, на свои ранние теорет.
работы, Толмен писал: В принципе, мои промежуточные переменные Ч это всего лишь рабочие инструменты, нужные на определенное время, индуктивные, более или менее качественные обобщения, которые категоризируют и суммируют для меня различные эмпирически выявленные взаимосвязи...
Они не являются преимущественно неврологическими,... скорее они выведены интуитивно, на основании здравого смысла, весьма скромных знаний о неврологии и из моей собственной феноменологии.
Кларк Халл, следуя своему грандиозному замыслу создать гипотетико-дедуктивную теорию поведения, предпринял попытку более систематического и формализованного использования промежуточных переменных (напр., силы привычки, потенциала реакции и торможения). Он использовал их и как теорет. инструменты Ч стимуляторы и ориентиры эмпирических исслед., и как теорет. понятия, встроенные в положения его формальной теории. Эти промежуточные переменные, воспринятые как излишне конкретизированные (напр., взвешивание до грамма пищи, к-рую в качестве вознаграждения получали крысы в некоторых опытах), были подвергнуты активной критике.
Операциональный континуум. Полезно представлять себе гипотетическое понятие и промежуточную переменную как находящиеся на противоположных концах операционального континуума, а не как обособленные, совершенно различные типы конструктов. В этом случае последовательное улучшение операциональной ясности Т. к. может быть признано более разумной целью при построении психол. теории, чем поспешное создание к.-л. конструктов с неопределенными или не точно установленными значениями.
Промежуточная переменная, по-видимому, более подходят на роль инструмента построения теории, чем на роль элемента полностью формализованной теории. Ученые хорошо сознают, что изучаемые ими явления достаточно сложны и свести их к подобным интерпретациям нелегко. Чтобы такие прямолинейные и упрощенные понятия, каковыми яв-ся промежуточные переменные в том виде, как они здесь определены, имели максимальную ценность, они должны постепенно вводиться и тщательно уточняться в составе теорий или теоретизирования предварительного типа. Пытаться включить незрелые конструкты в высшей степени формализованную теорию, как это сделал Халл, Ч значит, обречь себя на неприятие.
См. также Гипотетико-дедуктивное мышление, Каноны Милля, Каузальное мышление, Научный метод, Оперантное обусловливание, Операциональное определение М. Маркс Теории научения (learning theories) Т. н. стремятся систематизировать имеющиеся факты о научении наиболее простым и логичным способом и направляют усилия исследователей в поиске новых и важных фактов. В случае Т. н., эти факты связаны с условиями, к-рые вызывают и сохраняют изменение поведения в результате приобретения организмом индивидуального опыта.
Несмотря на то, что некоторые различия между Т. н. вызваны вариациями в степени важности, придаваемой ими тем или иным фактам, большинство различий порождено разногласиями по поводу того, как наилучшим образом интерпретировать весь совокупный объем имеющихся фактов. Теорет.
подход, называющий себя эксперим. анализом поведения, пытается систематизировать факты на чисто поведенческом уровне, без к.-л. обращения к гипотетическим процессам или физиолог. проявлениям.
Однако, мн. теоретики не согласны с трактовками научения, к-рые ограничиваются только поведенческим уровнем. В этой связи часто упоминаются три обстоятельства. Во-первых, временной интервал между поведением и его предпосылками может быть достаточно большим. Дабы заполнить этот пробел, некоторые теоретики высказывают предположения о существовании таких гипотетических явлений, как привычки или процессы памяти, к-рые опосредуют наблюдаемую предпосылку и последующие действия. Во-вторых, мы зачастую ведем себя различным образом в условиях, которые внешне выглядят как одна и та же ситуация. В этих случаях, ненаблюдаемые состояния организма, часто называемые мотивациями, привлекаются в качестве гипотетического объяснения для наблюдаемых различий в поведении. Наконец, в-третьих, сложная эволюционная и индивидуальная истории развития делают возможными появление высокоорганизованных реакций в отсутствие наблюдаемых промежуточных, переходных форм поведения. В таких обстоятельствах, прежние внешние условия, необходимые для возникновения навыка, и события, происходящие между возникновением проблемы и появлением ответа на нее, оказываются недоступными наблюдению. В условиях ограниченного знания о событиях, к-рые предшествуют наблюдаемому поведению, и дефицита знаний о промежуточных физиолог. и нервных процессах, с целью объяснения поведения привлекаются ненаблюдаемые (гипотетические) когнитивные процессы.
Вследствие этих трех обстоятельств, большинство Т. н. предполагают существование ненаблюдаемых процессов Ч обычно называемых промежуточными переменными (intervening variables), Ч к-рые вклиниваются между наблюдаемыми событиями в окружении и поведенческими проявлениями. Однако, эти теории расходятся между собой в том, что касается характера этих промежуточных переменных. Хотя Т. н. рассматривают широкий круг вопросов, настоящее обсуждение будет посвящено одной теме: природе подкрепления.
Экспериментальный анализ поведения В эксперим. анализе поведения признаются две процедуры, при помощи к-рых может вызываться изменение поведения: респондентное обусловливание и оперантное обусловливание. При респондентном обусловливании (respondent conditioning) Ч чаще называемым в иных теорет.
контекстах классическим или павловским обусловливанием Ч за индифферентным раздражителем регулярно следует другой раздражитель, который уже вызывает реакцию. В результате такой последовательности событий, первый, ранее неэффективный, раздражитель начинает продуцировать реакцию, к-рая может иметь сильное сходство с реакцией, вызываемой вторым раздражителем. Хотя респондентное обусловливание играет важную роль в научении, в особенности эмоциональным реакциям, научение большей частью связано с оперантным обусловливанием.
При оперантном обусловливании (operant conditioning) за реакцией следует определенное подкрепление (reinforcer). Реакция, от к-рой зависит (точнее, находится в условной зависимости) это подкрепление, называется оперантом (operant), поскольку она воздействует (operates) на окружение, чтобы вызвать данное подкрепление. Считается, что оперантное обусловливание играет более важную роль в челов. поведении, поскольку, путем постепенного видоизменения реакции, с к-рой связано условной зависимостью подкрепление, можно вырабатывать новые и более сложные операнты. Этот процесс называется формированием операнта (shaping operant).
В эксперим. анализе поведения, разработанном Б. Ф. Скиннером, подкрепление Ч это просто раздражитель, к-рый при включении в систему связей, определяемых применением респондентной или оперантной процедур, увеличивает вероятность формируемого поведения в последующем.
Скиннер изучил значение подкрепления для челов. поведения гораздо более систематическим образом, чем любой др. теоретик. В своем анализе он попытался избежать введения к.-л. новых процессов, недоступных наблюдению в условиях лабораторных экспериментов по научению животных.
Его объяснение сложного поведения опиралось на допущение о том, что зачастую недоступное полному наблюдению и утонченное поведение людей подчиняется тем же самым принципам, что и полностью наблюдаемые формы поведения.
Теории промежуточных переменных Под давлением отмеченных выше трех проблем Ч памяти, мотивации и познания, большинство создателей Т. н. дополнили скиннеровский эксперим. анализ средовых и поведенческих переменных промежуточными переменными. Промежуточные переменные яв-ся теорет. конструктами, значение к рых определяется через их связи с разнообразными средовыми переменными, чьи общие эффекты они призваны суммировать.
Теория ожидания Толмена. Торндайк, под влиянием предпосылки Дарвина о непрерывности эволюции биолог. видов, начал переход к менее менталистской психологии. Джон Б. Уотсон завершил его полным отказом от менталистских понятий. Действуя в русле нового мышления, Толмен заменил прежние умозрительные менталистские понятия логически определяемыми промежуточными переменными.
Что касается предмета нашего обсуждения (подкрепления), здесь Толмен не последовал примеру Торндайка. Торндайк рассматривал последствия реагирования как имеющие чрезвычайное значение для усиления ассоциативной связи между стимулом и реакцией. Он называл это законом эффекта (law of effect), явившегося предтечей совр. теории подкрепления. Толмен полагал, что последствия реакции оказывают воздействия не на научение как таковое, а лишь на внешнее выражение лежащих в основе научения процессов. Потребность в разграничении научения и исполнения возникла в ходе попыток дать интерпретацию результатов экспериментов по латентному научению. По мере развития теории, название введенной Толменом промежуточной переменной, отражающей научение, неоднократно менялось, но наиболее подходящим названием, вероятно, могло бы быть ожидание (expectancy).
Ожидание зависело исключительно от временной последовательности Ч или смежности Ч событий в окружающей среде, а не от последствий реагирования.
Физиологическая теория Павлова. Для Павлова, как и для Толмена, необходимым и достаточным условием научения являлась смежность событий. Эти события физиолог. представлены процессами, протекающими в тех областях коры головного мозга, к-рые активируются индифферентным и безусловным раздражителями. Эволюционные последствия выученной реакции Павловым признавались, но не проверялись в эксперим. условиях, поэтому их роль в научении осталась невыясненной.
Молекулярная теория Газри. Подобно Толмену и Павлову, и в отличие от Торндайка, Эдвин Р.
Газри считал смежность достаточным условием для научения. Однако, совпадающие во времени события не определялась столь широкими (т. е., молярными) событиями в среде, как утверждал Толмен.
Каждое молярное средовое событие, по мнению Газри, состоит из множества молекулярных стимульных элементов, к-рые он называл сигналами. Каждое молярное поведение, к-рое Газри называл действием, в свою очередь состоит из множества молекулярных реакций, или движений. Если сигнал сочетается по времени с движением, это движение становится полностью обусловленным этим сигналом. Научение поведенческому действию развивается медленно лишь потому, что большинство действий требует научения многим составляющим их движениям в присутствии многих специфических сигналов.
Теория редукции драйва Халла. Использование промежуточных переменных в теории научения достигло своего наиболее широкого развития в работах Кларка Л. Халла. Халл осуществил попытку разработать общую интерпретацию поведенческих изменений, возникающих в результате обеих, классической и оперантной, процедур. Как сопряженность стимула и реакции, так и редукция драйва вошли в качестве необходимых компонентов в халловское понятие подкрепления.
Выполнение условий научения влияет на образование промежуточной переменной Ч привычки (habit). Привычка определялась Халлом как теорет. конструкт, суммирующий общий эффект воздействия ряда ситуационных переменных на ряд поведенческих переменных. Связи между ситуационными переменными и промежуточной переменной (привычкой), и далее Ч между привычкой и поведением выражались в форме алгебраических уравнений. Несмотря на употребление при формулировках некоторых из своих промежуточных переменных физиолог. терминов, эксперим.
исслед. и теория Халла были связаны исключительно с поведенческим уровнем анализа. Кеннет У.
Спенс, сотрудник Халла, внесший значительный вклад в разработку его теории, отличался особенной тщательностью в определении промежуточных переменных в чисто логических терминах.
Последующее развитие Хотя ни одна из этих теорий промежуточных переменных не сохранила своего значения во второй половине XX столетия, на последующее развитие Т. н. оказали влияние две их ключевые особенности. Все последующие теории, как правило, опирались на мат. аппарат и рассматривали строго очерченный круг явлений Ч то есть, они являлись миниатюрными теориями.
Теория Халла была первым шагом на пути создания количественной теории поведения, но ее алгебраические уравнения служили лишь для того, чтобы кратко сформулировать осн. понятия. Первые действительно мат. Т. н. были развиты Эстесом. Др. количественные теории, вместо использования теории вероятностей и мат. статистики, опирались преимущественно на теорию обработки информ. или компьютерные модели.
В рамках теорий промежуточных переменных наиболее значительный вклад в разработку принципа подкрепления внесли эмпирические исслед. Леона Карнина и связанные с ними теорет.
работы Роберта Ресколы и Алана Р. Вагнера. В процедуре классического обусловливания индифферентный раздражитель, сочетаемый с к.-л. др. эффективным подкреплением, не приобретает контроля над реакцией, если индифферентный раздражитель сопровождается др. раздражителем, к-рый уже вызывает эту реакцию. На поведенческом уровне, определенное расхождение (discrepancy) между реакцией, вызываемой подкреплением, и реакцией, возникающей в ходе предъявления этого индифферентного раздражителя, должно дополняться сходством (contiguity), если мы хотим, чтобы произошло научение. Помимо этого, должен быть точно определен характер этого расхождения.
В плане эксперим. анализа поведения теорет. работа тж приобрела более мат. характер, хотя здесь используются гл. обр. детерминистские а не вероятностные системы. Теорет. исслед. здесь развивались в направлении от анализа единственной подкрепляемой реакции к мн. подкрепляемым реакциям и взаимодействию подкрепляемых реакций с др. реакциями. В наиболее широком смысле, эти теории описывают различные подкрепления (reinforcers) как причины, вызывающие перераспределение реакций организма в пределах возможных альтернатив поведения. Произошедшее перераспределение минимизирует изменение текущей реакции вплоть до установления новой оперантной сопряженности (operant contingency) и яв-ся чувствительным к мгновенному значению вероятности подкрепления для каждой реакции. Имеются основания полагать, что работа, проводимая представителями теории промежуточных переменных в области классического обусловливания и эксперим. аналитиками в области оперантного обусловливания, приводит к общему пониманию подкрепления, при к-ром поведение изменяется для того, чтобы минимизировать сеть расхождений, связанных с действием всех возбуждающих стимулов, присутствующих в данной среде.
См. также Двухпроцессная теория научения, Законы научения Торндайка, Классическое обусловливание, Оперантное обусловливание, Режимы подкрепления, Результаты научения (I, II), Шкала наименее предпочтительного сотрудника Дж. Донахью Теории сна (theories of sleep) В области исслед. сна существует широкий спектр теорий: от частных, касающихся специфических аспектов сна, таких как связь REM-сна со сновидениями, до более общих, авторы к-рых пытаются объяснить необходимость сна. Эта статья посвящена теориям последнего типа, к-рые можно разделить на пять общих категорий:
1. Теории восстановления (Restorative Theories). Сон представляет собой необходимый период восстановления от вредных для здоровья состояний или состояний истощения, к-рые развиваются в период бодрствования. Это самая древняя (предложенная Аристотелем) и наиболее распространенная Т.
с. Живые организмы ложатся спать, когда утомляются, и пробуждаются освеженными.
2. Теории защиты (Protective Theories). Сон помогает избежать непрерывной и чрезмерной стимуляции. Павлов, напр., рассматривал сон как корковое торможение, способствующее защите организма от сверхраздражения. Живые организмы спят не потому, что они утомлены или истощены, а чтобы защитить себя от истощения.
3. Теория экономии энергии (Energy Conservation Theory). Эта теория возникла в результате исслед. на животных, в ходе к-рых обнаружилась сильная связь между высокими уровнями метаболической активности и суммарным временем сна. Поскольку сон, подобно зимней спячке, сокращает расходование энергии, животные с высоким уровнем метаболической активности снижают свою потребность в энергии за счет большей продолжительности сна.
4. Теории инстинкта (Instinctive Theories). В этих теориях сон рассматривается как видоспецифичный, морфо-физиологически реализованный инстинкт, запускаемый средовыми сигналами, с необходимостью вызывающими уместную в специфической ситуации реакцию сна.
5. Теории адаптации (Adaptive Theories). Эта категория включает самые совр. теории сна, к-рые рассматривают сон как адаптивную поведенческую реакцию. Сторонники такого подхода считают сон регулярной реакцией тайм-аута в связи с давлением хищников (predator pressures) и необходимостью добывать пропитание. Т. о., сон представляется не опасным поведением (как с позиций теорий восстановления), а повышающей выживание реакцией.
Эти теории часто объединяются. Так, и теории защиты, и теории инстинкта могут включать концепцию восстановления. Напр., Павлов признавал функцию восстановления в рамках своей теории защиты. Теория экономии энергии и теории восстановления могут рассматриваться и как теории защиты. А ранний вариант теории адаптации включал концепцию инстинкта как механизма адаптации.
Теории восстановления и адаптации со временем стали представлять собой принципиальные центры оппозиции. Причины этого достаточно ясны: каждая из двух теории хорошо согласуется с определенными областями феноменов сна. Теория восстановления согласуется с наиболее важными последствиями депривации сна: когда чел. или животное лишают сна, возникают отрицательные эффекты, а когда они высыпаются, эти эффекты уменьшаются. Теория адаптации согласуется с широким спектром данных о сне животных, отражающих связь временных графиков и суммарной продолжительности сна с эволюционными давлениями (evolutionary pressures) среды обитания. Напр., пасущиеся стадные животные, к-рые находятся под сильным давлением хищников, обнаруживают тенденцию спать короткими периодами, перемежающимися пробуждениями, причем суммарная продолжительность их сна составляет лишь около 4 часов в сутки. Гориллы же, практически не испытывающие давления хищников и имеющие ограниченную нужду в поиске пищи, спят по 14 часов в день.
Оба этих подхода столкнулись с трудностями в объяснении эмпирического материала. Согласно модели восстановления, должна существовать прямая связь между временем бодрствования и его последствиями. Однако оказалось, что усиление эффектов депривации сна носит не линейный, а волнообразный характер. Когда испытуемых лишают сна в течение двух ночей, они лучше справляются с выполнением различных заданий на третий день, чем на вторую ночь. Время сна должно бы быть прямо связано с временем восстановления. Тем не менее, некоторые животные всего за 4 часа сна восстанавливают энергию, израсходованную за 20 часов бодрствования, тогда как другим требуется не менее 18 часов сна в день. Внутривидовые индивидуальные различия в паттернах сна обнаруживают самое короткое время восстановления для самых продолжительных периодов бодрствования в каждые 24 часа. Из исслед. смещенного сна, напр., вследствие перевода людей в др. рабочую смену, также известно, что на сон и сонливость влияет время суток. С др. стороны, сторонники теорий адаптации вообще не предложили никаких объяснений эффектов депривации сна и столкнулись с непредвиденным вопросом, а именно, почему животное просто не прекращает поведение (nonbehave) или не отдыхает вместо того, чтобы спать.
Обе рассматриваемые теорет. позиции испытали определенные трудности в эмпирическом обосновании механизмов, лежащих в их основе. Начиная с самых первых систематических исслед. сна, не прекращались попытки отыскать токсин или субстанцию листощения, к-рые закономерным образом изменяются в период бодрствования и обнаруживают противоположное изменение во время сна. На данный момент так и не удалось обнаружить такую субстанцию, к-рая, к тому же, имела бы строго определенную линию изменения в зависимости от времени. Теории адаптации вынуждены опираться на не строго определяемый инстинктивный механизм.
С 1960-х гг. началось наращивание исслед. хронологии или временных диаграмм сна. Из экспериментов, проводимых в лишенной признаков течения времени среде, и исслед. последствий смещения времени сна в 24-часовом цикле (напр., в связи с переходом в др. рабочую смену) стало очевидным, что сон Ч это синхронная (time-locked) система. По всей видимости, сон можно рассматривать как эндогенно синхронизированный биолог. ритм, организованный на 24-часовом или циркадном (лат. circa Ч около + dies Ч день) базисе. Для сторонников теории адаптации становится все более ясным, что объяснительным механизмом выбора подходящего времени сна мог бы быть механизм эндогенного биолог. ритма.
Алекс Борбели и его коллеги предложили двухфакторную теоретическую модель сна. Эта модель объединяет два компонента: потребность в сне или восстановительный компонент и привязку по времени или циркадный компонент. Сон и бодрствование соопределяются потребностью в сне (S), повышающейся в период бодрствования и снижающейся во время сна, и циркадным биолог. ритмом сонливости (С), задаваемым временным компонентом. Эта модель, в сильно упрощенном виде, наглядно представлена на рис. 1. К примеру, изображенные тенденции имеют явно нелинейный характер, а циркадный компонент, вероятно, содержит положительную составляющую. Тем не менее, общие соотношения верно отображены на этом рисунке.
Рис. 1. Отношения между потребностью в сне (S) и циркадным ритмом сонливости (С) в рамках 24-часового периода.
На рис. 1 показан 24-часовой период (с 8 час. утра до 8 час. следующего утра). Предполагается, что индивид бодрствовал с 8 час. утра до 12 час. ночи и спал с 12 час. ночи до 8 час. утра. По оси ординат отложены уровни склонности к сну (sleep tendencies), связанные как с потребностью в сне (S), так и с циркадным компонентом (С). В рассматриваемом примере сонливость (sleepiness), связанная с S, нарастает с 8 час. утра до полуночи и падает с полуночи до 8 час. следующего утра. Пик сонливости, связанный с С-эффектом, приходится на 4 час. утра. Цифры под графиком Ч аппроксимации тенденций сонливости, обусловленных двумя компонентами (S и С) и их сочетанным действием (S+С). Если порог сонливости равен 1 для пробуждения и 10 для засыпания, по графику на рис. 1 можно предсказать наибольшую вероятность пробуждения в районе 8 час. утра, а засыпания Ч около 12 час. ночи.
Включение в теорию этих двух компонентов, как и более детальное описание их взаимоотношений и функциональных аспектов теорет. конструктов, продвигают теоретизирование от простого применения общих принципов к возможности предсказания и проверки конструктов. Напр., используя эту модель, можно увидеть, что если продлить время бодрствования, скажем, до двух суток, взаимодействие компонентов S и С даст, в соответствии с нашими данными, волнообразное повышение сонливости.
Рис. 2 показывает действие этих конструктов при условии работы в ночную смену. Наш гипотетический рабочий спит с 8 час. утра до 4 час. дня и работает с полуночи до 8 час. утра. Как и на рис. 1, здесь представлены уровни склонности к сну, связанные с конструктами S и С и их сочетанным действием (соответствующие цифры указаны под графиком). В данном случае, склонность к сну в течение дневного периода (с 8 час. утра до 4 час. дня), поскольку она не дополняется циркадной тенденцией, быстро уменьшается и достигает порога пробуждения. Так как снижение склонности к сну, вероятно, происходит по экспоненциальному закону, это позволяет предсказать менее глубокий сон (lighter sleep) и преждевременные пробуждения у нашего сменного рабочего, что обычно и имеет место.
Аналогично, при работе с полуночи до 8 час. утра, нарастание склонности к сну, обусловленное действием фактора S в сочетании с фактором С, предсказывает усиление сонливости и связанное с этим снижение эффективности деятельности. Даан и Бирсма представили превосходную демонстрационную CЧS модель для анализа эффектов депривации сна и изменений времени сна в суточном цикле.
Рис. 2. Отношения между потребностью в сне (S) и циркадным ритмом сонливости (С) при сменном графике работы.
Уэбб расширил эту двухфакторную модель, включив в нее третий фактор, что позволило предсказывать наступление и прекращение сна вместе с характеристиками конкретной стадии сна.
Согласно модели Уэбба, как и в случае двухфакторной модели, реакции сна предсказываются исходя из уровня потребности в сне (определяемого как положительная функция бодрствования и отрицательная функция времени сна) и циркадного времени (определяемого по текущему времени в границах 24 часового графика снаЧбодрствования). Дополнительным компонентом явилось наличие или отсутствие произвольного или непроизвольного поведения, несовместимого с реакцией сна. В частности, эта модель требует точного указания времени предшествующего бодрствования (или сна), текущего момента времени в графике снаЧбодрствования (напр., 10 часов вечера или 10 часов утра) и поведенческих переменных (напр., расслаблен ли индивид физически или возбужден, угрожает ли ему что-то или нет). При этих условиях, данная модель позволяет предсказывать вероятность сна (или бодрствования) и его характеристики. Или, если две переменных поддерживаются на постоянном уровне, скажем, текущее время равно 11 часов вечера и индивид находится в ситуации лабораторного исслед., то реакция сна (напр., латентный период наступления сна) и его стадии будут непосредственной функцией времени предшествующего бодрствования.
Очевидно, что каждая из трех главных детерминант реакции сна заметно видоизменяется в зависимости от четырех дополнительных факторов: видовых различий, возраста, отклонений деятельности ЦНС (вызванных, напр., приемом лекарств или аномалиями) и индивидуальных различий.
Для получения точных и отсроченных предсказаний каждый из важных параметров модели должен определяться в отношении данного биолог. вида, возрастного уровня, состояния ЦНС и с учетом установленных индивидуальных различий. Так, потребность в сне и циркадные параметры младенца столь же сильно отличаются от таковых у молодого взрослого чел., как его потребность в сне и циркадные параметры отличаются от таковых у крысы. Внутри каждого вида и каждой возрастной группы наблюдается широкий спектр устойчивых индивидуальных различий и, конечно же, не менее широкий разброс поведенческих компонентов.
См. также Лечение нарушений сна, Сон, Циркадный ритм У. Б. Уэбб Теории сновидений в древности (ancient theories of dreams) Люди, жившие в древнем и античном мире, без сомнения считали сновидения очень важной частью своей жизни. Письменные свидетельства дают нам подробное представление о пророческом, религиозном и целительном значении сновидений для людей того времени.
Одно из первых письменных свидетельств такого рода Ч ассирийский эпос о Гильгамеше, записанный в III тысячелетии до н. э. Полубог-получеловек, герой эпоса явился своему спутнику Энкиду во время двух сновидений. Энкиду стал толкователем снов Гильгамеша. Эти сны были посланиями богов и направляли двух друзей в их рискованных похождениях. Непреходящее значение снов для ассирийцев становится очевидным также из того факта, что правитель Ассирии Ашурбанипал руководствовался снами при ведении своих военных кампаний в VII в. до н. э. Глиняные клинописные таблички, найденные в Вавилонии и Халдее, содержат множество описаний и толкований снов.
В самых ранних египетских папирусах описывается множество рецептов вызывания и толкования снов. Содержащаяся в Ветхом завете история о том, как Иосиф толковал сны фараона, также указывает на особую роль сновидений в египетской культуре.
Индийские записи Упанишад, относящиеся к 1000 г. до н. э., содержат развернутые описания снов и рассуждения об их значении для духовной жизни.
Во вступительной части Илиады Гомер описывает, как Зевс послал Агамемнону Сон (=персонаж сновидения), к-рый склоняет его пойти в поход на Трою. Сновидения определяют дальнейшее развитие событий как в Илиаде, так и в Одиссее, где Пенелопа видит сны о возвращении из странствий своего мужа Одиссея. Неясность снов Пенелопы заставляет Гомера образно разделить их на сны, проходящие через ворота из слоновой кости (верные сны), и сны, проходящие через роговые ворота (ложные сны).
[Согласно русскому переводу Одиссеи, сделанному В. Жуковским, все наоборот:
Создано двое ворот для вступления снам бестелесным В мир наш: одни роговые, другие из кости слоновой;
Сны, проходящие к нам воротами из кости слоновой, Лживы, несбыточны, верить никто из людей им не должен;
Те же, которые в мир роговыми воротами входят, Верны;
сбываются все приносимые ими виденья.
Гомер, Одиссея, XIX, 562Ч567. Ч Примеч. науч. ред.] Важная роль сновидений красной нитью проходит через весь Ветхий завет от Книги Бытия до Книги пророка Захарии. Господь говорил с Авраамом ночью, во сне, сообщив ему о соглашении (Завете) между Богом и его народом. Точно таким же образом он повторил свое послание Иакову.
Иосиф поучал обращенные к нему послания не в столь прямой форме, его сновидения были более символичны. Его способность к толкованию снов сделала его важным человеком в Египте. Великие цари иудейские Ч Самуил, Давид и Соломон Ч видели великие сны. Очень важное место отводится сновидениям в главах об Иове и Данииле. В книгах пророков Ветхого завета можно проследить все сложности, связанные с интерпретацией сновидений. Библейские персонажи испытывали трудности при установлении связей между видениями, снами и пророчествами, а также при различении верных и ложных сновидений. Единственным критерием истинности таких посланий могла служить связь между Богом и видящим сон человеком.
Важная роль сновидений прослеживается и в Новом Завете. Примером того может служить пророческий сон Иосифа о рождении Христа: Но когда он помыслил это, Ч се, ангел Господень явился ему во сне и сказал: Иосиф, сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою;
ибо родившееся в Ней есть от Духа Святаго.
Греческая традиция несколько видоизменила архаичные гомеровские представления о сновидениях как сверхъестественных откровениях богов или выдающихся личностей прошлого.
Начиная примерно с V в. до н. э., получила развитие орфическая идея поиска индивидуального сообщения с богами, к-рые могут снабдить сведениями для толковании или прямого использования. К III в. до н.э. орфическая традиция оформилась в общественный институт в виде более 400 храмов, куда каждый чел. мог прийти и рассказать о своем сновидении, или погрузиться в сон и линкубировать сновидение, а затем получить его толкование в аспекте возможных средств исцеления или планов на будущее.
Толкование снов можно найти в работах практически всех ранних греческих философов (напр., Пифагора, Гераклита и Демокрита). Платон, также относился к сновидениям весьма серьезно. Это четко прослеживается в диалоге Критон, где Платон описывает сон Сократа о приближающейся смерти. В Государстве он обсуждает проявления темных, инстинктивных аспектов чел. в сновидениях.
Сверхъестественность мира сновидений ставится под сомнение в работах только двух великих греков Ч Аристотеля и Цицерона. Оба они решительно отвергали сверхъестественную пророческую природу снов. Аристотель рассматривал сновидения как остаточные чувственные впечатления и объяснял их необычные свойства понижением уровня рассудительности во время сна и их бесконтрольными перемещениями и столкновениями. Цицерон полагал, что сновидения Ч это фантомы и видения. Он утверждал, что не следует уделять им большее внимание, нежели ощущениям, присутствующим в состоянии опьянения или помешательства. По мнению Цицерона, для того, чтобы проверить будет ли плавание удачным, лучше не полагаться на сны, а проконсультироваться со знатоком своего дела, напр., с мореплавателем.
См. также Мифы, Сновидения У. Б. Уэбб Теории социального научения (social learning theories) Теории личности в перспективе соц. научения Ч это прежде всего теории научения. В начале своего становления Т. с. н. придавала крайне важное значение идеям подкрепления, однако совр. Т. с. н.
приобрела явно выраженный когнитивный характер. Важность подкрепления была учтена в понятиях, описывающих мыслящего и познающего чел., к-рый обладает ожиданиями и представлениями (beliefs).
Т. о., корни совр. Т. с. н. можно проследить до взглядов таких теоретиков, как Курт Левин и Эдвард Толмен. Что касается соц. и межличностного аспектов этой теории, работы Джорджа Герберта Мида и Гарри Стэка Салливана, вероятно, также следует упомянуть.
В настоящее время к числу наиболее влиятельных теоретиков соц. научения относят Джулиана Роттера, Альберта Бандуру и Уолтера Мишела. Однако, соц. бихевиоризм Артура Стаатса обладает некоторыми примечательными чертами сходства с трудами Бандуры. В число теоретиков соц. научения иногда включают даже Ганса Айзенка и Джозефа Вольпе из-за характера их методов терапии, вытекающих из модели научения.
Теория социального научения Роттера Теорию Роттера отличает несколько важных особенностей. Во-первых, Роттер принимает т. зр.
на теорию как конструкт. Это означает, что его интересует не воссоздание действительности посредством теории, а развитие системы понятий, к-рые бы обладали предсказуемостной полезностью.
Во-вторых, он уделяет большое внимание языку описания. Это выразилось в поиске таких формулировок понятий, к-рые были бы свободны от неопределенности и двусмысленности. В-третьих, он прикладывает много усилий, чтобы использовать операциональные определения, к-рые устанавливают реальные измерительные операции для каждого понятия.
Выбор Роттером термина социальное научение не случаен. Он считает, что большая часть челов. поведения приобретается или выучивается. Что еще важнее, это происходит в значимой для человека среде, изобилующей соц. взаимодействиями с др. людьми.
Главная особенность этой теории заключается в том, что она задействует два типа переменных:
мотивационную (подкрепление) и когнитивную (ожидание). Ее также отличает использование эмпирического закона эффекта. Подкреплением считается все, что вызывает движение к или от цели.
Наконец, эта теория придает первостепенное значение исполнению, а не приобретению поведения.
Основные понятия. Теория Роттера требует четырех понятий или переменных для предсказания поведения индивидуума. Прежде всего, это поведенческий потенциал (behavioral potential, ВР). Эта переменная характеризует потенциал любого рассматриваемого поведения, возникающего в конкретной ситуации в связи с преследованием определенного подкрепления или набора подкреплений. В данном случае поведение определяется широко и включает двигательные акты, когнитивную активность, вербализации, эмоциональные реакции и т. д.
Вторая важная переменная Ч ожидание (expectancy, Е). Это оценка индивидуумом вероятности того, что определенное подкрепление появится в результате специфического поведения, реализуемого в конкретной ситуации. Ожидания субъективны и не обязательно совпадают с актуарной вероятностью, рассчитываемой объективным способом на основе предыдущего подкрепления. Перцепции индивидуума играют здесь решающую роль.
Третьим важным понятием яв-ся ценность подкрепления (reinforcement value, RV). Она определяется как степень предпочтения, отдаваемого индивидуумом каждому из подкреплений при гипотетически равных возможностях их появления.
Наконец, сама психол. ситуация, в соответствии с соц. теорией научения, служит важным прогнозирующим фактором. Для точного предсказания поведения в какой-либо ситуации необходимо понять психол. значение данной ситуации в плане ее влияния как на ценность подкреплений, так и на ожидания.
Ожидания в области решения проблем. В последние годы большое количество исслед. было посвящено обобщенным ожиданиям в области решения проблем (problem-solving generalized expectancies). Эти когнитивные переменные сродни аттитюдам, убеждениям или психич. установкам (mental sets) в отношении того, как надлежит истолковывать проблемные ситуации, чтобы облегчить их решение. Люди широко различаются по этим когнициям. Предметом этих исслед. стали, гл. обр., два типа обобщенных ожиданий: интернальный/экстернальный контроль подкрепления (локус контроля) и межличностное доверие. В первом случае, люди различаются своими убеждениями в том, обусловлены ли происходящие с ними события их собственным поведением и аттитюдами (интернально) или определяются везением, судьбой, случаем либо волей др. людей (экстернально). В случае межличностного доверия, есть люди, рассчитывающие на то, что другие говорят правду, хотя есть и такие, кто убежден в обратном. С др. стороны, то, как люди подходят к решению проблем, с к-рыми они сталкиваются, будет существенно зависеть от характера этих обобщенных ожиданий.
Теория обсервационного научения Бандуры Подход к соц. научению Альберта Бандуры дополняет Т. с. н. Роттера, так как он предполагает объяснение способов, к-рыми люди приобретают разнообразные виды сложного поведения в условиях соц. окружения.
Основная идея Бандуры нашла выражение в понятии обсервационного научения или научения через наблюдение, корни к-рого можно проследить в работах Джорджа Герберта Мида по подражанию и голосовым жестам (vocal gestures). Последующий анализ подражания, осуществленный Нилом Миллером и Джоном Доллардом, послужил важной отправной точкой для Бандуры. Работы О. Хобарта Маурера по знаковому научению (sign learning) и научению за вознаграждение (reward learning) также оказали сильное влияние.
Основные понятия. Бандура говорит о наличии реципрокной связи между поведением, субъектными и средовыми переменными. Мы не приводимся в движение лишь внутренними силами, мы также не являемся пешками в игре, диктуемой сложившимся набором обстоятельств. На нас влияют, но и мы оказываем влияние на свое окружение.
Бандура считает, что научение у людей в значительной степени определяется процессами моделирования, наблюдения и подражания. Следовательно, он не рассматривает формирование сложного поведения как кумулятивный продукт взаимодействия элементарных процессов обусловливания.
Отсюда, Бандура утверждает что большая часть челов. научения осуществляется без традиционного подкрепления, к-рого требуют принципы оперантного и классического обусловливания.
Люди могут научаться в отсутствие как вознаграждения, так и наказания. Это не означает, однако, что подкрепление не имеет никакого значения. В действительности, как только поведение оказывается освоенным, подкрепление начинает играть важную роль в определении того, будет ли данное поведение возникать. Научение через наблюдение не яв-ся ни постоянным, ни автоматическим. На то, будет ли происходить в данной ситуации такое научение, оказывают влияние многочисленные факторы. К числу таких факторов относятся возраст модели и компетентность. Уровень мотивации чел. также может улучшать или ухудшать моделирование, подражание и наблюдение. Людьми наблюдается и впоследствии осваивается широкое разнообразие соц. реакций, таких как агрессия, сексуальное поведение, способы эмоционального реагирования и многое другое.
Когнитивный акцент. В своей трактовке феноменов обсервационного научения Бандура исходит из широкого использования людьми символических репрезентаций событий в окружающей среде. Без признания такой символической активности чрезвычайно трудно объяснить невероятную гибкость челов. поведения. Он формулирует тезис о том, что изменения в поведении, вызываемые вследствие классического и инструментального обусловливания, а также угашения и наказания, активно опосредуются когнициями. Важную роль в челов. поведении играют также процессы саморегуляции.
Люди регулируют свое поведение при помощи наглядного представления его последствий. Т. о., само образование связей между стимулом и реакцией находится под влиянием этих процессов самоконтроля.
Мишел продолжил линию акцентирования когнитивных факторов в своем анализе ряда когнитивных переменных соц. научения у людей. Он утверждает, что люди различаются в отношении нескольких субъектных (person) переменных, и именно эти различия дают начало широкому разнообразию индивидуальных особенностей, к-рое может наблюдаться в других. Во-первых, к ним относятся различные виды компетентности. Они представляют собой наборы способностей, к-рые оказывают влияние на наши мысли и действия. Во-вторых, люди различаются своими стратегиями кодирования Ч в том смысле, что они по разному репрезентируют или символизируют средовую стимуляцию. В-третьих, это ожидания или субъективные вероятности, отражающие степень правдоподобия того, что определенные способы поведения или события приводят к определенным исходам. Четвертая переменная, субъективные ценности, указывает на то, что люди различаются по той цене, к-рую они придают различным исходам. Наконец, существуют системы и планы саморегулирования. Здесь имеется в виду, что поведение регулируется на основе индивидуально устанавливаемых стандартов.
Изменение поведения. Работы Бандуры сыграли чрезвычайно важную роль в разработке новых подходов к терапевтическому вмешательству. Наиболее заметным здесь явилось применение процедур моделирования в целях формирования новой когнитивной и поведенческой компетентности.
См. также Научение через подражание Дж. Фарес Теория потребностьЧдавление (needЧpress theory) Т. п.Чд., разработанная Генри Мюрреем, основывается на данном Куртом Левиным определении поведения как функции личности и среды. Уолш утверждает, что в основе построенной Мюрреем модели потребностьЧдавление лежат два принципиальных допущения. Согласно первому, психол. значение личности может быть выведено из ее поведения. Потребности рассматриваются как организующие тенденции, придающие смысловое единство и целенаправленность поведению личности.
Отсюда поведение индивидуума может быть понято на основе динамики удовлетворения таких потребностей. Согласно второму, психол. значение среды может быть выведено из ее восприятия индивидуумом. Среда определяется через тип давления, к-рое зависит от интерпретации индивидуумом окружающей среды.
Мюррей постулировал два типа давления: альфа и бета. Альфа-давление (alpha press) относится к тем средовым стимулам, к-рые способны вызвать поведенческий отклик и к-рые могут восприниматься и описываться объективным, хорошо информированным наблюдателем. Бета-давление (beta press) подразделяется на два подтипа, личное бета-давление (private beta press) и консенсуальное бета давление (consensual beta press). Первое определяется как частные, субъективные взгляды индивидуума в отношении среды, тогда как последнее относится к интерпретациям, разделяемым группой лиц в отношении той же самой среды.
Между потребностями и давлением существуют изоморфные отношения, но эти понятия не обязательно находятся в обратной зависимости.
Вероятно, единственным наиболее значительным сторонником Т. п.-д. яв-ся Джордж Стерн, к рый исходя из нее разработал ряд измерительных инструментов.
Стерн обозначает конгруэнтные отношения личности и среды (т. е. комплементарность потребности и давления) как анаболические, а конверсные отношения (некомплементарность потребности и давления) как катаболические. Анаболические отношения рассматриваются как стимулирующие, а катаболические как затрудняющие самосовершенствование и самоактуализацию.
С учетом дихотомии конгруэнтностьЧинконгруэнтность Стерн разработал инвентарь потребностей, основанный на классиф. потребностей Мюррея, к-рый включает около 30 различных переменных отношения потребностьЧдавление. Индекс деятельности (Activities Index, AI) позволяет получить самоотчет предпочтений в отношении жизненных целей и совладающего поведения индивидуума. Пункты инвентаря рассчитаны на лиц студенческого возраста.
Для облегчения измерения давления среды Стерн разработал Характеристический индекс колледжа (College Characteristic Index, CCI). Совместное использование AI и CCI позволяет измерять соответствие личности и среды, или их конгруэнтность.
Уолш указывает на несколько ограничений Т. п.-д., среди к-рых главными яв-ся следующие:
1) теория не уделяет достаточного внимания влиянию научения на изменение поведения;
2) процесс развития потребности остается без объяснения;
3) эмпирическая проверка теории вызывает трудности, гл. о. из-за того, что некоторые из шкал потребностьЧдавление не сравнимы;
кроме того, данные эмпирических исслед. конгруэнтности потребностьЧдавление, в целом, не оказывают поддержки лежащему в основе этой теории допущению.
Тем не менее, Уолш заключает, что, несмотря на указанные ограничения, Т. п.-д. обладает эвристической и практической ценностью.
См. также Теории личности А. Барон-мл.
Теория алгоритмически-эвристических процессов, ТАЭП (algorithmic-heuristic theory, ATH) До начала 1950-х гг. понятие алгоритма считалось исключительно математическим. Термин лалгоритм обычно означает точное, однозначное и, как правило, исчерпывающее предписание к выполнению, в каждом конкретном случае, определенной последовательности относительно элементарных операций, приводящей к решению любой задачи, относящейся к некоторому классу или типу.
ТАЭП показала, каким образом можно: а) идентифицировать квазиалгоритмические процессы (сходные с алгоритмическими процессами в математике) в др. областях, помимо математики;
б) разрабатывать алгоритмы для решения этих нематематических задач и обучать таким алгоритмам;
в) находить алгоритмы для мн. типов задач, к-рые никогда не считались алгоритмическими по своему характеру и для к-рых алгоритмы ранее не были известны или не использовались в процессе обучения;
г) придать большую конкретность многим из слишком общих и неопределенных эвристик, к-рые были известны и по случаю использовались в обучении, посредством разработки более специфических эвристик и эвристических предписаний;
д) систематически обучать этим более специфическим эвристикам уч-ся, тем самым развивая у них способности к эффективному решению неалгоритмических задач;
е) открывать эвристики, к-рые прежде не были известны, и обучать им учащихся;
ж) опираясь на знание алго-эвристических процессов, конструировать учебные материалы и методологию обучения нового типа, нацеленные на эксплицитное и систематическое формирование таких процессов у уч-ся;
з) развивать у уч-ся общие алгоритмические и неалгоритмические способы мышления и связанные с ними когнитивные умения и способности, лежащие в основе интеллекта;
и) значительно увеличивать общую эффективность и продуктивность выполнения, научения и обучения.
В плане ее приложений, основной целью ТАЭП яв-ся разработка процессов обучения, способствующих формированию искусных исполнителей (performers), учеников и лиц, принимающих решения (decision makers), в любой из областей, где возникают такого рода задачи.
См. также Когнитивная сложность, Теория обработки информации Л. Н. Ланда Теория аттитюдов (attitude theory) Позитивные и негативные аттитюды свойственны людям всех возрастов и любых культур. Эта вездесущность аттитюдов на протяжении многих лет привлекала к себе внимание теоретиков в области соц. наук.
С момента своего возникновения в начале этого столетия соц. психология обратилась к изучению аттитюдов. Этот термин охватывает широкое разнообразие психол. и поведенческих предрасположенностей. Люди могут обладать аттитюдом ожидания (expectant attitude) (напр., бегун, ожидающий выстрела стартового пистолета), аттитюдом недовольства (disgruntled attitude) (как в случае, когда отвергаются наши просьбы о повышении зарплаты), аттитюдом сотрудничества (cooperative attitude) (когда нас просят о помощи), или авторитарным аттитюдом (authoritarian attitude) (относительно межгрупповых и межличностных отношений).
Первоначальные усилия теоретиков направлялись, гл. обр., на разработку категориальных принципов, на основе к-рых можно было бы классифицировать различные аттитюды. Для различения между основными типами аттитюдов предлагались многочисленные дихотомии, в том числе психические/физические, произвольные/непроизвольные и лосознанные/неосознанные.
Дискуссии в отношении понятия аттитюда на всем протяжении 1930-х гг. велись преимущественно вокруг таких разграничений.
Это разнообразие в употреблениях термина латтитюд и эти категориальные различия до сих пор обнаруживают себя в дискуссиях об аттитюдах среди непрофессионалов. Однако, начиная с 1930-х гг., профессиональное употребление этого понятия приобрело более очерченные рамки. Понятие аттитюда отличается от др. предрасположенностей, таких как ситуационно-специфические ожидания (напр., установки), личностные характеристики (напр., авторитаризм), черты (напр., склонность к сотрудничеству) или настроения (напр., чувство счастья).
Концептуальные свойства аттитюда. Наиболее заметной отличительной особенностью аттитюда яв-ся его оценочный характер, предрасположенность позитивно или негативно реагировать в направлении объекта. Т. о., аттитюды можно расположить на оценочном континууме от очень благоприятных до крайне неблагоприятных.
В теории предпринимаются попытки связать этот гипотетический конструкт с наблюдаемыми переменными. Теоретики предполагают, что аттитюды приобретаются в процессе жизненного опыта.
В связи с этим важнейшей задачей становится определение предпосылок формирования и изменения аттитюда. Все теоретики сходятся в том, что аттитюды оказывают направляющее влияние на наблюдаемые внешние реакции. Т. о., вторая задача состоит в том, чтобы определить последствия аттитюда;
следовательно, полная теория аттитюдов должна обеспечивать понимание как причин, так и следствий.
Подходы к разработке теории аттитюдов фокусируются на тех процессах, посредством к-рых аттитюды формируются и оказывают влияние на нашу жизнь. Эти теории используют разнообразные психол. процессы, к-рые были изучены в областях подкрепления и научения, познания и памяти, потребностей и мотивации. В теориях аттитюдов, хотя и в меньшей степени, могут также использоваться данные исслед. в области восприятия, физиологии и генетики. Цель такого процессуального подхода заключается в создании теории, применимой в отношении всех объектов аттитюда и всех условий, в которых аттитюды выражаются или изменяются. Следовательно, не существует теорий, специально разрабатываемых для расовых аттитюдов, влияний групп ровесников или телевизионной рекламы. Все такого рода специфические вопросы должна учесть единая теория, опирающаяся на базовые психол. процессы.
Предпосылки. Исследователи аттитюдов приложили гораздо больше усилий в изучении предпосылок (antecedents) возникновения аттитюдов, чем их последствий. По-видимому, широко распространенное убеждение в релевантности аттитюдов соц. поведению повлияло на значительно больший интерес исследователей к тому, каким образом можно изменять аттитюды (и, следовательно, как ими можно манипулировать) с пользой для об-ва. Было исследовано большое количество переменных, значительная часть к-рых связана с эффектами убеждающих коммуникаций. В коммуникационном процессе можно выделить пять компонентов: источник (напр., вызывающий доверие коммуникатор), сообщение (напр., использование пугающей информ.), канал (напр., личный опыт или средства массовой информ.), получатель (напр., интеллект аудитории) и цель (напр., временное ослабление вызванного изменения).
Исчерпывающая Т. а. должна быть в состоянии объяснить факты, обнаруженные во всех этих областях. К сожалению, на сегодня не существует единой, унифицированной Т. а., признаваемой всеми исследователями в данной области. В учебниках по Т. а. приводится свыше 30 различных теорет.
концепций. Среди них можно выделить четыре группы теорий. Все они сходятся в том, что аттитюды можно представить как оценочную тенденцию, располагающуюся на континууме за-и-против. Они различаются, однако, в отношении дополнительных свойств, к-рые включаются в этот гипотетический конструкт.
С т. зр. недифференцированного подхода, аттитюд есть не что иное как оценочная тенденция (evaluative disposition). Аттитюдом яв-ся недифференцированное понятие, подразумевающее лишь некую локализацию на определенном оценочном континууме. Предшествующий опыт, влияние информ., подкрепления, и мотивационные давления Ч все они вносят свой вклад в данный аттитюд по ходу своего возникновения. Сам итоговый аттитюд яв-ся кумулятивным приращением этих прошлых событий. Каждый элемент жизненного опыта вносит свой вклад в момент его возникновения и впоследствии оказывается иррелевантным статусу этот аттитюда. Такой недифференцированный подход часто используют теории, к-рые опираются на принципы классического обусловливания и подкрепления. Таким же образом поступают теории, рассматривающие аттитюды в качестве результата процессов последовательной интеграции информ, или процессов формирования понятий.
Вторая группа теорий рассматривает аттитюды как набор убеждений (set of beliefs) личности, к рые она разделяет в отношении объекта аттитюда. В этом случае, осн. элементами аттитюда служат убеждения или представления данного индивидуума. Общая оценочная тенденция Ч лишь один из нескольких атрибутов, к-рыми характеризуется аттитюд. Оценочная тенденция яв-ся результатом всех тех убеждений, к-рые актуализируются в момент инициации наблюдаемой реакции. С этой т. зр., не существует никакой единственно верной оценочной тенденции, а есть лишь некая усредненная предрасположенность, проявляющаяся в наборе разнообразных реакций. Каждая реакция имеет своим источником специфическую выборку набора убеждений;
оценочная согласованность возникает потому, что все выборки извлекаются из одной и той же совокупности убеждений.
Третья группа теорий говорит о действующем на чел. наборе мотивационных сил (set of motivational forces), к-рые релевантны объекту аттитюда. В состав базовых элементов аттитюда входят ценности, потребности, внутренние побуждения (драйвы), мотивы и диспозиции личности. Как правило, этот набор представлен в основном устойчивыми (а не ситуационно обусловленными) мотивационными тенденциями. Эту т. зр. иногда называют функциональным подходом, поскольку аттитюды (их формирование и изменение) рассматриваются как функционально удовлетворяющие более фундаментальные мотивационные потребности.
Было определено широкое разнообразие этих относящихся к аттитюду функций. Аттитюды могут выполнять функцию средства (instrumentality), когда они используются с целью получения вознаграждений и избегания наказаний в нашем соц. мире. Люди часто открыто выражают аттитюды как один из способов управления впечатлениями, к-рые формируют о них другие. Аттитюды могут выполнять функцию поддержания ценности (value-maintenance function), когда они рассматриваются как производные от более фундаментальных ценностей (и обеспечивающие их поддержку), наподобие равенства и финансовой защищенности. Аттитюды могут выполнять функцию знания (knowledge), помогая нам эффективно справляться с потоком сложной и разнообразной информ., к-рый непрерывно обрушивается на нас в течение жизни. Аттитюды позволяют нам упрощать эту информ., распределяя ее по категориям, соответствующим тому или иному объекту аттитюда, и затем скрепляя позитивную или негативную тенденцию реагирования с каждой такой категорией.
Аттитюды могут выполнять функцию согласованности (consistency), поскольку люди испытывают потребность рассматривать себя здравомыслящими и последовательными в своих аттитюдах и убеждениях;
осознание возникших разногласий или противоречий вызывает дискомфорт и мотивирует индивидуума к восстановлению нарушенного когнитивного равновесия. Аттитюды могут выполнять функцию уникальности (uniqueness), оставляя людям возможность вырабатывать аттитюды, к-рые отличают их от других в своей соц. группе. Аттитюды могут выполнять эго-защитную (ego defensive) функцию, защищая чел. от той обнаженной правды о самом себе, к-рую он выводит из антисоциальных импульсов и внутренних конфликтов, а также из внешних источников информ.
Аттитюды могут выполнять функцию реактивного сопротивления (reactance): поскольку люди сопротивляются покушению на их свободу думать и чувствовать так, как они хотят, они вырабатывают аттитюды прямо противоположные тем, к-рые выражаются источником принуждения.
Оценочная характеристика аттитюдов срабатывает в обслуживании этих мотивов: позитивные аттитюды возникают лишь в том случае, если базовые мотивационные потребности удовлетворяются позитивными реакциями в отношении объекта аттитюда.
Наблюдаемая аттитюдная реакция будет зависеть от того, какой набор мотивов оказывается доминирующим в данный момент времени. Т. о., как и в концепции набора убеждений, при подходе с позиций набора мотивов предполагается, что не существует единственно верного аттитюда;
согласованность реакций вытекает из устойчивости лежащей в основе аттитюда мотивационной структуры индивидуума.
Четвертая группа Т. а. отстаивает позицию, что аттитюды не существуют (attitudes are nonexistent). В отличие от др. теоретиков, согласных между собой в том, что аттитюды не доступны внешнему наблюдению, теоретик данного подхода рассматривает их как соц. фикции. Как не существующим, аттитюдам не следует придавать научный статус гипотетического конструкта. Эти теоретики признают, что люди могут описывать и действительно описывают себя как обладающих аттитюдами. Однако, по их мнению, это вовсе не означает, что для объяснения этих реакций следует привлекать понятие аттитюда. Вместо этого утверждается, что самоотчеты об аттитюдах яв-ся результатом процессов самовосприятия, в ходе к-рых люди просматривают свои собственные прошлые действия, релевантные объекту данного аттитюда, и склоняются к тому, что должно быть их аттитюдом.
Последствия. Идеальная теория аттитюдов должна охватывать как предпосылки, так и последствия, однако большая часть теорет. усилий фокусировалась на предпосылках возникновения аттитюда. В отношении последствий теории должны демонстрировать то, каким образом аттитюды взаимодействуют с др. теорет. переменными в своем влиянии на наблюдаемую систему реагирования.
Вместо этого, большинство теорий ограничиваются никак не детализируемым далее утверждением, что аттитюд будет оказывать непосредственное влияние (в позитивном или негативном направлении) на наблюдаемую реакцию. Лишь в редких случаях в теориях обозначаются те категории наблюдаемых реакций, с к-рыми должен или не должен быть связан данный аттитюд, однако в них, как правило, не указываются обстоятельства, при к-рых аттитюды будут оказывать свое влияние.
Два вида последствий привлекли к себе особое внимание. Большинство исследователей, разрабатывавших теории предпосылок, использовали вербальные способы измерения аттитюда. При этом они исходили из допущения, что люди способны точно описывать свои собственные убеждения и аттитюды. Некоторые исследователи, однако, подвергли проверке обстоятельства, при к-рых такие вербальные реакции точно или неточно отражают лежащий в их основе аттитюд. Выявленные условия появления таких систематических ошибок в ответах использовались, в основном, для усовершенствования соответствующих методов исследования, применяемых для проверки предсказаний в отношении предпосылок возникновения аттитюдов.
Большая работа была проделана, чтобы узнать, каким образом аттитюды влияют на поведение. К важным факторам относится то, сформировался ли аттитюд на основе непосредственного опыта взаимодействия с объектом, и насколько актуален аттитюд в момент осуществляемого поведения.
Некоторые специалисты утверждают, что общий аттитюд лишь минимально соотносится со специфическими действиями. Более важным яв-ся аттитюд к самому действию, поскольку такой аттитюд включает в себя чувства в отношении к объекту, типу поведения и актуальному соц. контексту, в к-ром возникает данное поведение.
Когда под этим гипотетическим конструктом подразумевается больше, чем просто оценочная тенденция (в частности, при подходах: аттитюд как набор убеждений и набор мотивов), концептуальную основу для изучения последствий дополняют др. свойства аттитюдов. Напр., внутренне согласованные аттитюды оказывают более сильное воздействие на поведение, чем несогласованные аттитюды. Организованные наборы убеждений должны обладать теми же эффектами, что и когнитивная схема. Считается, что эго-вовлекающие (ego-involved) аттитюды (т. е. те, к-рые тесно связаны с центральными ценностями личности) сильнее влияют на реакции, чем менее релевантные личности аттитюды.
Природа некоторых аттитюдных феноменов до сих пор остается не раскрытой исследователями.
Мы почти ничего не знаем о том внезапном и сильном эмоциональном возбуждении, к-рое иногда могут вызывать аттитюды. Нам мало что известно о том, каким образом аттитюды направляют людей на принесение огромных личных жертв во имя своей любви и идеалов. Нам мало что известно о тех масштабных драматических переворотах, к-рые иногда происходят в аттитюде (как в случае эмоциональной травмы, религиозного обращения и любви с первого взгляда). Несмотря на громадные шаги в понимании аттитюдов, сделанные с начала XX столетия, эти и другие неразрешенные проблемы свидетельствуют о том, что мы пока не имеем ответов на фундаментальные вопросы в этой области исслед.
См. также Избирательное внимание, Измерение аттитюдов, Социальное познание Т. Остром Теория влияния (infection theory) Т. в. Ч это взгляд, согласно к-рому теории в психологии обычно группируются вокруг какой-то фундаментальной концепции, распространяемой профессионалами в центрах обучения и научных исслед., особенно в аспирантуре престижных ун-тов, где профессор делится своими идеями со способными студентами или коллегами по профессии. Перспективные студенты изучают эти идеи, сохраняют им верность на протяжении всей своей карьеры, подтверждают и развивают их в эксперим.
исслед. Когда такие бывшие студенты начинают публиковаться, их наставники приобретают все более широкую аудиторию и тем самым усиливают свои позиции. Когда их последователи приобретают влияние, гипотезы их наставников начинают подвергаться аналитическим и обзорным публикациям, поддерживаются изустно и словесно, и циркулируют в учебных аудиториях и за их пределами.
Одним из следствий эффекта влияния служит инбридинг идей. Вместо свободного и открытого обмена теориями, гипотезы авторов с меньшими личными контактами имеют тенденцию замалчиваться.
См. также Социальное влияние У. Саакян Теория и терапия эго-состояний (ego-state theory and therapy) Термин лэго-состояние (ego-state) впервые был предложен Паулем Федерном, коллегой Фрейда, и использовался в рамках нескольких психотерапевтических подходов, хотя и с различными значениями. Совр. система терапии эго-состояний ведет свое происхождение гл. обр. от теории личности и соответствующих ей терапевтических приемов, разработанных Джоном и Элен Уоткинсами.
Их теория гласит, что диссоциация, как и большинство др. психол. процессов, яв-ся не дискретным, а непрерывным процессом. Результаты их работы подтверждают представление о том, что челов.
личность разделена на организованные системы поведения и опыта (когниции, перцепции, аффекты и мотивации), к-рые частично отделены одна от другой в целях адаптации и защиты. Эти подсистемы и называются лэго-состояния.
Эго-состояние Ч это организованная система поведения и опыта, элементы к-рой связаны между собой неким общим принципом, но отделены друг от друга более или менее проницаемыми границами. Каждое эго-состояние представляет собой подсистему личности, к-рая обладает в большей или меньшей степени индивидуальной автономностью относительно др. состояний и личности в целом.
Эго-состояния на низшем полюсе диссоциативного континуума характеризуются нормальными изменениями настроения, а состояния на высшем полюсе Ч манифестным формированием множественной личности. В промежутке между этими полюсами они проявляют себя как скрытые множественные личности, оказывающие воздействие на индивидуума в зависимости от различной степени их автономности, энергетической заряженности и проницаемости их границ.
Будучи активированным (обычно посредством гипноза), эго-состояние предстает в качестве субъекта (I = Я), воспринимающего (experience) др. эго-состояния и всего индивидуума в целом как объект (лон, лона или лоно). Эго-состояние, являющееся главным в любой данный момент, обозначается как лисполнительное (executive). Это и есть собственное Я (the self) индивидуума в данный момент времени.
При относительно низкой степени диссоциированности друг от друга эго-состояния функционируют более или менее содружественно, даже при наличии внутреннего конфликта. При нарастании степени диссоциации, они приобретают большую автономность, а при выраженной диссоциации Ч в сочетании с высокой энергетической нагруженностью Ч они яв-ся источником тяжелых внутриличностных конфликтов. Конфликты между эго-состояниями могут быть значимыми факторами различных расстройств Ч от булимии, головных болей, тревоги, фобий и вплоть до синдрома множественной личности и психотических реакций.
Терапия эго-состояний представляет собой использование методов семейной и групповой терапии для разрешения конфликтов между различными эго-состояниями, составляющими семейство Я в рамках данной личности. Это Ч своего рода внутриличностная дипломатия, при к-рой могут использоваться любые из директивных, поведенческих, аналитических или гуманистических методик терапии. Терапия эго-состояний имеет дело с определением того, как каждая из подсистем личности взаимодействует с другими и какое влияние каждая из них оказывает на поведение и опыт индивидуума.
При проведении терапии эго-состояний каждое состояние, вовлеченное в данную проблему, отдельно активируется;
при этом изучаются его потребности, происхождение, функция, цели и относительная значимость для всей личности пациента в целом. Потребности сами по себе не яв-ся дисфункциональными, но то, как они выражаются определенным эго-состоянием, может обрекать чел.
на поражение. Напр., потребность в достижении может выражаться эго-состоянием через брюзжание.
Такое негативное поведение может активировать др. эго-состояние, сопротивление к-рого дает начало дезадаптирующему конфликту. Иск-во этой терапии заключается в том, чтобы стимулировать эго состояние изменить свое поведение в направлении др. состояния или всей личности в целом, но сохранить возможность удовлетворения его базисных потребностей.
Эго-состояния могут складываться в детстве в результате интроекции родительских образов, воздействия психотравмирующих событий или нормального роста и развития. Детскими интроектами могут стать не только родительские фигуры, но часто сама драма их взаимодействия в семье.
Интроекция всегда представляет восприятие ребенком окружающего мира, к-рое может быть либо благожелательным, либо неблагожелательным. Поэтому интроецированное эго-состояние думает как ребенок, и это мышление яв-ся тем более примитивным, чем в более раннем возрасте произошла интроекция.
Эго-состояния могут быть активированы и без помощи гипноза с помощью некоторых специальных процедур, напр., приема рассаживания личности на разные стулья. И все же, наилучшим способом активации и исслед. эго-состояний яв-ся гипноз. Став исполнительным, эго состояние оказывается доступным исслед. с помощью любого из обычных методов оценки личности (интервью, психологические тесты и т. д.), но полученные результаты применимы лишь к данной субсистеме (парциальной личности), а не ко всему индивидууму в целом.
Терапевт, активируя эго-состояния, имеет целью вызвать реакции со стороны уже существующих субсистем, а не создавать гипнотические артефакты. Соответственно, терапевт должен избегать суггестивного воздействия, к-рое могло бы исказить отчет эго-состояния о своем происхождении, содержании, функции и потребностях. Активированное эго-состояние само сообщит о себе эти сведения, включ. имя, если таковое имеется.
Психотерапевтический опыт показывает, что активация и изучение индивидуальных состояний не усиливает диссоциацию. Слияние не яв-ся целью терапии.
В ходе терапии эго-состояния продвигаются к менее диссоциированному полюсу континуума.
Они становятся более созвучными как в когнитивном, так и в аффективном отношении. Их границы становятся более проницаемыми, а семейство Я Ч менее конфликтным. Усиливается взрослая часть личности, действуя в качестве распорядителя, определяющего, когда менее зрелым состояниям будет дозволено стать исполнительными.
После успешной интеграции манифестных множественных личностей прежние разделенные субсистемы все еще доступны гипнотической активации как скрытые эго-состояния. Дж. Р. Хилгард при исслед. здоровых лиц обнаружил скрытые когнитивные структурные системы, к-рые он назвал тайные наблюдатели (hidden observers). По-видимому, тайные наблюдатели Хилгарда и эго состояния Ч это тождественные явления.
См. также Гипноз, Множественная личность, Сознание X. Уоткинс Теория индивидуальности (individuality theory) Т. и. относится к такого рода теории, к-рая должна объяснять индивидуальные различия. Хотя индивидуальные различия были обнаружены во всех исслед. психол. процессах, начиная от времени простой реакции до формирования нравственных ценностей, наиболее тщательно такие различия изучены в таких областях, как интеллект и личность. Кроме того, наиболее важные теории индивидуальных различий в интеллекте и в чертах личности были сформулированы на языке факторного анализа.
Основная идея, лежащая в основе факторной модели, заключается в том, что сложные поведенческие явления, такие как интеллект, можно разложить на более простые компоненты, называемые факторами. Однако, если эти первичные компоненты коррелируют друг с другом, можно идентифицировать и компоненты более высокого порядка, являющиеся детерминантами факторов более низкого уровня. Уникальность или индивидуальность каждого конкретного чел. определяется по его многомерному профилю.
Проведенные исслед. выявили три класса факторов: а) генеральные, или общие: компоненты, общие для самого большого множества тестов;
б) групповые: компоненты, общие для сравнительно небольшого числа тестов (по меньшей мере трех, но не всех тестов, входящих в батарею);
в) специфические: компоненты, однозначно определяемые для каждого конкретного теста.
Многие самостоятельные факторные теории представляют собой разные варианты сочетания факторов трех вышеперечисленных типов. Напр., двухфакторная теория интеллекта Чарльза Спирмена исходит из существования одного генерального (высшего в иерархии) фактора, g, и специфического фактора для каждого теста. Л. Л. Терстоун, автор теории первичных умственных способностей, напротив, обращает основное внимание на идентификацию большого числа таких групповых факторов, как пространственная ориентация, память, индукция, дедукция, оперирование числами и вербальное понимание. Более поздние факторные теории интеллекта представляют собой различные варианты синтеза теорий Спирмена и Терстоуна.
Наиболее влиятельная из них Ч модель структуры интеллекта, предложенная Дж. П.
Гилфордом. В своем первоначальном виде эта модель включала 120 ортогональных факторов, постулированных Гилфордом, причем существование 100 из них затем было доказано эмпирически.
При последующих переработках своей модели Гилфорд добавил пятую категорию содержания, увеличив таким образом число возможных первичных факторов до 150. Он также высказал предположение, что взаимодействие между тремя гранями кубической модели интеллекта Ч Операциями, Продуктом и Содержанием Ч может иметь результатом появление 101 фактора высшего порядка: 85 факторов второго и 16 факторов третьего порядка.
Критики факторного подхода исходят прежде всего из того, что он не позволяет добраться до процессуального аспекта психол. явлений. Ганс Айзенк сумел избавить факторный подход от этого недостатка, совместив достижения эксперим. психологии и биопсихологии с результатами факторного анализа. Однако, решая проблему подобного совмещения, он, по сути, отказался от многомерности факторного анализа и ограничил себя всего лишь тремя факторами более высокого уровня:
интроверсияЧэкстраверсия, эмоциональная стабильностьЧэмоциональная нестабильность (т е.
нейротизм) и психотизм.
Вторая причина, по к-рой все еще существующие факторные подходы становятся объектом критики, заключается в том, что ни один из них не решает всей проблемы целиком, а яв-ся лишь ответом на какой-то частный вопрос. Это позволяет предположить, что синтез подобных узких подходов способен привести к созданию более адекватной теории. Попытка создания такой синтетической теории была предпринята Джозефом Ройсом и его коллегами. Их подход включает в себя следующие три вида синтеза: а) методологический: синтез экспериментального и корреляционного подходов в психологии;
б) концептуальный: интеграция понятий теории факторного анализа, теории систем и теории обработки информ.;
Pages: | 1 | ... | 53 | 54 | 55 | 56 | 57 | ... | 65 | Книги, научные публикации