Книги по разным темам Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 50 |

В психологии бытует старая аналогия психического мирачеловека с всадником на лошади. Всадник — это ля, самость, то, чтовоспринимает и ощущает, оценивает и сравнивает; лошадь — это эмоции, чувства, страсти,которыми призвано управлять ля. Воспользо­вавшись этой аллегорией, 3. Фрейдговорил о всаднике как о сознании, а о лошади — как о бессознательном. Сознаниенаходится в безнадежном положении: оно пытается управлять значительно болеесильным сущест­вом,сильным не только физически, но и своей хит­ростью, близостью к инстинктивнойприроде, умением обмануть прямолинейное сознание и поворачивать его в нужномнаправлении, оставляя при этом сознание в неведении относительно причин этихповоротов. Поэтому, чтобы понять механизмы развития психики, надо изучатьбессознательное, ибо отдельные поступки и целые жизненные судьбы определяютсяэтим конем, а не близоруким наездником *. Правда, Фрейд говорил, что идеаломчеловека был бы для него тот, кто на место лоно (бессознательного) смогпоставить ля. Но сам дух его сочинений оставляет слишком малуюуверен­ность ввозможности такого подчинения...

Подобная точка зрения, критика которой широко дана вотечественной психологической литературе, ко­нечно, не могла удовлетворить имногих зарубежных исследователей, прежде всего тех, кто пыталсянепо­средственноизучать продуктивную здоровую личность.

* Фрейду, не менее чем бихевиористам, западная психологияобязана столь типичным для нее смешением, сближением психики животных ичеловека. К. Медсон, автор солидных обзоров и книг по проблемам мотивации,пишет, например: В мотивационной психо­логии представляется весьма труднымпродолжать верить в фунда­ментальное отличие людей от животных, по крайней мере после того,как Фрейд показал, что даже в вопросах, касающихся его собст­венной личности, человек неявляется хозяином в своем доме, так как рациональное ля детерминировано бессознательнымисилами сексуальной агрессивной природы. После этих слов Медсон снеко­торым удивлениемвынужден, однако, констатировать: Несмотря на убедительные доказательстваФрейда, остаются психологи, даже американские психологи, которые уверены в том,что мотивация человека фундаментально отлична от мотивации животных ". Подэтими строптивыми и, мало того, даже американскими психологами Медсонразумеет прежде всего Абрахама Маслоу и Гордона Олпорта. Краткая оценкавоззрений последнего на проблему нормы дана чуть ниже.

16

Наиболее ярким здесь стало направлениегуманисти­ческойпсихологии (Бюллер, Гольдштейн, Олпорт, Маслоу, Роджерс и др.). Представителиэтого направ­лениястроили свои концепции в острой полемике с бихе­виоризмом и фрейдизмом, особоподчеркивая роль само­сознания в нормальном развитии, стремление здоровой личности ксовершенствованию, ее уникальность и т. п. Следует отметить, однако, чтогуманистический пафос этого направления нередко приводил егопоследовате­лей кявному смещению внимания лишь на тех, кто за­ведомо импонировали как совершенныеличности. Ана­лизируя,например, концепцию Г. Олпорта, Л. И. Ан-цыферова констатирует, что основнойметод, которым тот руководствуется при построении своей теории,— это метод обобщения личностныхкачеств выдающихся, творческих, прогрессивных представителей челове­чества 12.

В самом обращении к выдающимся,творческим представителям человечества нет, разумеется, ничегопредосудительного: их личности вполне заслуживают пристального внимания иисследования. Однако в этих совершенных образцах, как во всяком готовомпродукте, умирает процесс, приведший к его появлению, здесь нам указывают навершину (esse Homo), оставляя неизвест­ным путь к ней,— путь, который и есть не что иное,как нормальное развитие личности. Путь этот — общий для людей, а не прерогативавыдающихся. Последние более продвинуты, нежели остальные, но составляют с этимиостальными единую цепь движения. Концепции типа олпортовской, фактическиразрывая эту цепь, часто не в состоянии исходя из своих категорий,объяс­нить поведениеобычных, грешных людей, природу отклонений личности от нормальногоразвития,—от­клонений каксерьезных, так и достаточно преходящих, временных. Совершенно не случайнопоэтому, когда надо описать аномалию, Олпорт приводит список пато­генных, или, как он их называет,лкатаболических механизмов 13, который выглядит во многом попросту заимствованным изтеоретических представлений фрей­дизма *.

Недаром приходится констатировать: теорией Олпорта многиевосхищаются, но мало кто ею пользуется. О судьбе теории Фрейда в психологииможно было бы сказать обратное: ее столь же охотно критикуют, сколь часто ииспользуют. И сам Олпорт, как мы видим пример тому.

17

Таким образом, концепция Олпорта лишний разут­верждает дилемму,которая весьма характерна для представлений психологов о норме: с однойстороны, растворение здоровой личности в невротической, психопатической,акцентуированной и т. п., а с дру­гой —абсолютизация выдающейся, творческой, само­актуализирующейся личности инеспособность объяс­нить аномальное развитие. В результате понятие нормы как быповисает в воздухе, оно не связано со всем мно­гообразием реальной психическойжизни. Задача же подлинной теории личности состоит в объяснении как случаевнормального развития, ведущих в своей пер­спективе к гармоническому и полномураскрытию лич­ности,так и случаев аномалий этого развития. Для этого необходимо прежде всеговыяснить и обосновать, что является критерием нормального человеческогораз­вития, его исходныммерилом.

Подходы, которые мы рассмотрели, не дают убеди­тельного ответа, отсылая нас либо квыраженной пато­логии(раз не болен, то здоров), либо к статистике (раз как все, то нормален), либок адаптивным свойствам (здоров, если хорошо приспособлен), либо ктребова­ниям культуры(нормален, если исполняешь все ее пред­писания), либо к совершеннымобразцам (здоровье личности как атрибут выдающихся, творческих пред­ставителей человечества) и т.д.

Не спасают дело и различные вариации, объедине­ния в разных пропорциях этих идругих сходных с ними принципов. Например, известный польский ученый Я.Щепаньский предлагает называть нормальной сред­нюю (в статистическом смысле)личность; личность адаптировавшуюся и ведущую себя в рамках установ­ленных социальных критериев;целостную личность, т. е. такую, все основные элементы которой функционируют вкоординации с другими 14. Ноесли каждый из пред­ставленных трех критериев (статистика, адаптация и целостность)оказался, как мы видели, недостаточным для определения нормы развития личности,то где га­рантия, аглавное, убедительное обоснование того, что, взятые вместе, они раскроютсодержание этого понятия

Часто критерием нормы психического развитияпола­гают оптимальныеусловия этого развития. С таким по­ниманием можно было бы согласиться, если бы оно до­полнялось четким представлением отом, что конкретно-психологически представляют собой этиоптимальные

18

условия, сводимы ли они все к тем же адаптивности,статистике и пр. или имеют свою качественную, собст­венно человеческую специфику.Малопродуктивными кажутся и попытки растворить понятие нормы психи­ческого развития во множествелнорм, свойственных человеку (от норм анатомического строения тела и егочастей до норм правовых отношений), поскольку на деле они пока что ведут ксмешению разных уровней (биологических, социальных и психологических),аспек­тов человеческогобытия, к их взаимной подмене 15.

В чем же причина того, что проблема психической нормыкаждый раз как бы выскальзывает из рук, неза­метно покидая пределы психологии иобнаруживая себя уже в других, непсихологических областях — психопа­тологии, биологии, статистике и т.п.

Может быть, стоит предположить, что мы сталки­ваемся здесь не просто с частнымиошибками, заблуж­дениями отдельных авторов, а с некоторой общей тен­денцией, которую настала пораосмыслить и назвать. Тенденция эта состоит в том, что авторы, стремясь,казалось бы, к изучению психологии, и только психо­логии, тем не менее с удивительнымпостоянством ока­зывались в других областях. л...Вся история психоло­гии,— писал Л. С.Выготский,—борьба за психологию в психологии 16. Психологовможно с известным осно­ванием разделить на тех, кто упорно ведет эту борьбу, и тех, ктосмирился с той или иной формой редукцио-низма *. Что же касается критериевнормального раз­вития(разумеется, самых общих, принципиальных, а не частных), то неудачи в их поискемогут свидетель­ствовать либо о слабости, зыбкости самой психологии, ее основныхпонятий, теорий и методов, ее объяснительных возможностей, либо о том, чтоданный предмет действительно находится вне поля психологии. Мы скло­няемся ко второму мнению, котороеникак не означает отказа от борьбы за психологию в психологии. Речь идет отом, чтобы выявить специфику психологического познания, поскольку психологиялишь тогда сможет ут­вердить свою важную и незаменимую роль, когда найдет

* Примером последнего может служить даже такой корифейпсихологической науки, как Жан Пиаже, который считал что у пси­хологии в конечном итоге лишь дваобъяснительных пути —опора на биологию или опора на логику (либо, добавлял он, на социологию, хотяпоследняя сама в конце концов оказывается перед той же аль-тернативой 17)

19

свою специфику, когда сумеет твердо почувствовать границысвоих возможностей и компетенции.

Это обретение себя не означает также изоляции от другихобластей знания: чтобы определить свои гра­ницы, их надо перейти, преодолеть,неизбежно соприкос­нувшись и даже углубившись в другую область, с тер­ритории которой во всейсамобытности и цельности предстанет нам своя *.

Нельзя сказать, что эти выходы за свою границу, стыковка сдругими областями являются чем-то новым в психологии. За сто с небольшим лет еесуществования как науки, на стыке с другими науками образовались и успешноразвиваются многие пограничные, дочерние ответвления: на стыке с физиологией—психофизиоло­гия, смедициной —медицинская психология, с инжене­рией —инженерная психология и др. Однако, как мы видели, области, с которымидостаточно устойчиво свя­зана психология и в союзе с которыми она образует ряд пограничныхдисциплин, не смогли дать убедительных для нее критериев нормы психическогоразвития. Так, именно из биологии, в частности из физиологии, пришли понятияадаптивности и гомеостазиса, из медицины — модели здоровья как отсутствияболезней и т. п. Следо­вательно, для поисков общих критериев нормы ** необ­ходимо найти такую сферу,относительно которой психо­логия предстанет как частная, нижележащая по уровню область,обретающая через нее смысл и назначение, а потому и критерий общей оценки того,чем она зани­мается.Речь в данном случае идет о философии, о фило­софской концепции человека. Запроблемой психичес­коголзакономерно, необходимо встает другая, как ис­ходная и болеефундаментальная,— оместе уже не пси­хического, не сознания только как такового во взаимо­связи явлений материального мира, ао месте человека в мире, в жизни,— писал С. Л. Рубинштейн 18.

* Парадокс этот, впрочем, известен и в науке, и вжитейской практике. Так, для того чтобы лучше понять свой язык, надо изучитьиностранный, а чтобы оценить своеобразие какого-либо города или края, надопобывать и пожить в других городах и краях.

** Специально, во избежание недоразумении, еще раз обратимвнимание, что сейчас мы говорим именно об общих критериях и прин­ципах, а не о частныхпсихологических механизмах и критериях работы психического аппарата, которые,разумеется, никакая иная, кроме психологии, область не сможет должным образомпонять и исследовать.

20

Насущную необходимость уяснения этой проблемы осознавалине только наши ведущие отечественные психологи (А. Н. Леонтьев, С. Л.Рубинштейн и др.), для которых всегда была свойственна высокая фило­софская культура, не толькоученые-марксисты других стран (Ж. Политцер, Л. Сэв, Т. Ярошевский и др.), но иученые иных ориентации, пытавшиеся противостоять позитивистским тенденциям иузкопрагматическому подходу, столь свойственному современной психологии.Сошлемся, например, на А. Маслоу, который писал, что психологи, прежде чемпланировать свои исследования, формулировать гипотезы и производитьэксперименты, должны иметь и ясно осознавать определенную фило­софскую концепцию человека19, или на П. Фресса,кото­рый подчеркивал,что никакая наука о человеке, и пси­хология в первую очередь, не может абстрагироваться отобщефилософского контекста, в который она вклю­чена

20

Почему же, несмотря на подобные призывы, переход границыпсихологии в сторону философского размыш­ления о человеке осуществляетсякрайне недостаточно и робко В отечественной психологии можно назвать, пожалуй,лишь одну по-настоящему развернутую и зна­чительную по глубине попытку такогорода —послед­нюю (посмертноопубликованную) книгу С. Л. Рубин­штейна Человек и мир. Обстоятельство это во многом объяснимосамой историей взаимоотношения филосо­фии и психологии. И поскольку намниже предстоит перейти названную границу и предпринятьфилософско-психологическое исследование проблемы нормы, крат­кое напоминание общего хода этойистории окажется не лишним.

Психология как область познания, ориентированная напонимание деятельности души, существует издревле. В европейской культуре первое(из дошедших до нас) систематическое описание психических явлений сделаноАристотелем в его трактате О душе. В течение всех последующих столетий,вплоть до XIX в., психологи­ческие исследования рассматривались не как самостоя­тельная область, а как составнаячасть философии. Развитие XIX в., особенно его второй половины, шло под знакомкрепнущего авторитета естественнонаучного знания, которое все более дерзко,смело наступало на метафизические догмы мышления. Чтобы представить атмосферутой эпохи, можно привести слова швейцар-

21

ского ученого и общественного деятеля Августа Фореля изего доклада на съезде естествоиспытателей в 1894 г.:

Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 50 |    Книги по разным темам