Книги по разным темам Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 50 |

Проблема специфики нормального развитияфакти­чески неставилась и в теории психоанализа, поскольку не усматривалось отличиеневротической личности от нормальной и свойства мотивации невротикараспро­странялись наздорового индивида. Это прежде всего такие свойства, как генетическая ифункциональная связь мотивации с либидозным, сексуальным влечением,бессознательность определяющих мотивов поведения

15

человека, гомеостазис как главный принципфункциони­рованиямотивации, и ряд других.

В психологии бытует старая аналогияпсихического мира человека с всадником на лошади. Всадник — это ля, самость, то, чтовоспринимает и ощущает, оценивает и сравнивает; лошадь — это эмоции, чувства, страсти,которыми призвано управлять ля. Воспользо­вавшись этой аллегорией, 3. Фрейдговорил о всаднике как о сознании, а о лошади — как о бессознательном. Сознаниенаходится в безнадежном положении: оно пытается управлять значительно болеесильным сущест­вом,сильным не только физически, но и своей хит­ростью, близостью к инстинктивнойприроде, умением обмануть прямолинейное сознание и поворачивать его в нужномнаправлении, оставляя при этом сознание в неведении относительно причин этихповоротов. Поэтому, чтобы понять механизмы развития психики, надо изучатьбессознательное, ибо отдельные поступки и целые жизненные судьбы определяютсяэтим конем, а не близоруким наездником *. Правда, Фрейд говорил, что идеаломчеловека был бы для него тот, кто на место лоно (бессознательного) смогпоставить ля. Но сам дух его сочинений оставляет слишком малуюуверен­ность ввозможности такого подчинения...

Подобная точка зрения, критика которой широкодана в отечественной психологической литературе, ко­нечно, не могла удовлетворить имногих зарубежных исследователей, прежде всего тех, кто пыталсянепо­средственноизучать продуктивную здоровую личность.

* Фрейду, не менее чем бихевиористам, западнаяпсихология обязана столь типичным для нее смешением, сближением психикиживотных и человека. К. Медсон, автор солидных обзоров и книг по проблемаммотивации, пишет, например: В мотивационной психо­логии представляется весьма труднымпродолжать верить в фунда­ментальное отличие людей от животных, по крайней мере после того,как Фрейд показал, что даже в вопросах, касающихся его собст­венной личности, человек неявляется хозяином в своем доме, так как рациональное ля детерминировано бессознательнымисилами сексуальной агрессивной природы. После этих слов Медсон снеко­торым удивлениемвынужден, однако, констатировать: Несмотря на убедительные доказательстваФрейда, остаются психологи, даже американские психологи, которые уверены в том,что мотивация человека фундаментально отлична от мотивации животных ". Подэтими строптивыми и, мало того, даже американскими психологами Медсонразумеет прежде всего Абрахама Маслоу и Гордона Олпорта. Краткая оценкавоззрений последнего на проблему нормы дана чуть ниже.

16

Наиболее ярким здесь стало направлениегуманисти­ческойпсихологии (Бюллер, Гольдштейн, Олпорт, Маслоу, Роджерс и др.). Представителиэтого направ­лениястроили свои концепции в острой полемике с бихе­виоризмом и фрейдизмом, особоподчеркивая роль само­сознания в нормальном развитии, стремление здоровой личности ксовершенствованию, ее уникальность и т. п. Следует отметить, однако, чтогуманистический пафос этого направления нередко приводил егопоследовате­лей кявному смещению внимания лишь на тех, кто за­ведомо импонировали как совершенныеличности. Ана­лизируя,например, концепцию Г. Олпорта, Л. И. Ан-цыферова констатирует, что основнойметод, которым тот руководствуется при построении своей теории,— это метод обобщения личностныхкачеств выдающихся, творческих, прогрессивных представителей челове­чества 12.

В самом обращении квыдающимся, творческим представителям человечества нет, разумеется, ничегопредосудительного: их личности вполне заслуживают пристального внимания иисследования. Однако в этих совершенных образцах, как во всяком готовомпродукте, умирает процесс, приведший к его появлению, здесь нам указывают навершину (esse Homo), оставляя неизвест­ным путь к ней,— путь, который и есть не что иное,как нормальное развитие личности. Путь этот — общий для людей, а не прерогативавыдающихся. Последние более продвинуты, нежели остальные, но составляют с этимиостальными единую цепь движения. Концепции типа олпортовской, фактическиразрывая эту цепь, часто не в состоянии исходя из своих категорий,объяс­нить поведениеобычных, грешных людей, природу отклонений личности от нормальногоразвития,—от­клонений каксерьезных, так и достаточно преходящих, временных. Совершенно не случайнопоэтому, когда надо описать аномалию, Олпорт приводит список пато­генных, или, как он их называет,лкатаболических механизмов 13, который выглядит во многом попросту заимствованным изтеоретических представлений фрей­дизма *.

Недаром приходится констатировать: теориейОлпорта многие восхищаются, но мало кто ею пользуется. О судьбе теории Фрейда впсихологии можно было бы сказать обратное: ее столь же охотно критикуют, скольчасто и используют. И сам Олпорт, как мы видим пример тому.

17

Таким образом, концепция Олпорта лишний разут­верждает дилемму,которая весьма характерна для представлений психологов о норме: с однойстороны, растворение здоровой личности в невротической, психопатической,акцентуированной и т. п., а с дру­гой —абсолютизация выдающейся, творческой, само­актуализирующейся личности инеспособность объяс­нить аномальное развитие. В результате понятие нормы как быповисает в воздухе, оно не связано со всем мно­гообразием реальной психическойжизни. Задача же подлинной теории личности состоит в объяснении как случаевнормального развития, ведущих в своей пер­спективе к гармоническому и полномураскрытию лич­ности,так и случаев аномалий этого развития. Для этого необходимо прежде всеговыяснить и обосновать, что является критерием нормального человеческогораз­вития, его исходныммерилом.

Подходы, которые мы рассмотрели, не даютубеди­тельного ответа,отсылая нас либо к выраженной пато­логии (раз не болен, то здоров), либо к статистике (раз как все,то нормален), либо к адаптивным свойствам (здоров, если хорошо приспособлен),либо к требова­ниямкультуры (нормален, если исполняешь все ее пред­писания), либо к совершеннымобразцам (здоровье личности как атрибут выдающихся, творческих пред­ставителей человечества) и т.д.

Не спасают дело и различные вариации,объедине­ния в разныхпропорциях этих и других сходных с ними принципов. Например, известный польскийученый Я. Щепаньский предлагает называть нормальной сред­нюю (в статистическом смысле)личность; личность адаптировавшуюся и ведущую себя в рамках установ­ленных социальных критериев;целостную личность, т. е. такую, все основные элементы которой функционируют вкоординации с другими 14. Ноесли каждый из пред­ставленных трех критериев (статистика, адаптация и целостность)оказался, как мы видели, недостаточным для определения нормы развития личности,то где га­рантия, аглавное, убедительное обоснование того, что, взятые вместе, они раскроютсодержание этого понятия

Часто критерием нормы психического развитияпола­гают оптимальныеусловия этого развития. С таким по­ниманием можно было бы согласиться, если бы оно до­полнялось четким представлением отом, что конкретно-психологически представляют собой этиоптимальные

18

условия, сводимы ли они все к тем жеадаптивности, статистике и пр. или имеют свою качественную, собст­венно человеческую специфику.Малопродуктивными кажутся и попытки растворить понятие нормы психи­ческого развития во множествелнорм, свойственных человеку (от норм анатомического строения тела и егочастей до норм правовых отношений), поскольку на деле они пока что ведут ксмешению разных уровней (биологических, социальных и психологических),аспек­тов человеческогобытия, к их взаимной подмене 15.

В чем же причина того, что проблемапсихической нормы каждый раз как бы выскальзывает из рук, неза­метно покидая пределы психологии иобнаруживая себя уже в других, непсихологических областях — психопа­тологии, биологии, статистике и т.п.

Может быть, стоит предположить, что мысталки­ваемся здесь непросто с частными ошибками, заблуж­дениями отдельных авторов, а с некоторой общей тен­денцией, которую настала пораосмыслить и назвать. Тенденция эта состоит в том, что авторы, стремясь,казалось бы, к изучению психологии, и только психо­логии, тем не менее с удивительнымпостоянством ока­зывались в других областях. л...Вся история психоло­гии,— писал Л. С.Выготский,—борьба за психологию в психологии 16. Психологовможно с известным осно­ванием разделить на тех, кто упорно ведет эту борьбу, и тех, ктосмирился с той или иной формой редукцио-низма *. Что же касается критериевнормального раз­вития(разумеется, самых общих, принципиальных, а не частных), то неудачи в их поискемогут свидетель­ствовать либо о слабости, зыбкости самой психологии, ее основныхпонятий, теорий и методов, ее объяснительных возможностей, либо о том, чтоданный предмет действительно находится вне поля психологии. Мы скло­няемся ко второму мнению, котороеникак не означает отказа от борьбы за психологию в психологии. Речь идет отом, чтобы выявить специфику психологического познания, поскольку психологиялишь тогда сможет ут­вердить свою важную и незаменимую роль, когда найдет

* Примером последнего может служить даже такойкорифей психологической науки, как Жан Пиаже, который считал что упси­хологии в конечномитоге лишь два объяснительных пути — опора на биологию или опора налогику (либо, добавлял он, на социологию, хотя последняя сама в конце концовоказывается перед той же аль-тернативой 17 )

19

свою специфику, когда сумеет твердопочувствовать границы своих возможностей и компетенции.

Это обретение себя не означает также изоляцииот других областей знания: чтобы определить свои гра­ницы, их надо перейти, преодолеть,неизбежно соприкос­нувшись и даже углубившись в другую область, с тер­ритории которой во всейсамобытности и цельности предстанет нам своя *.

Нельзя сказать, что эти выходы за своюграницу, стыковка с другими областями являются чем-то новым в психологии. Засто с небольшим лет ее существования как науки, на стыке с другими наукамиобразовались и успешно развиваются многие пограничные, дочерние ответвления: настыке с физиологией —психофизиоло­гия, смедициной —медицинская психология, с инжене­рией —инженерная психология и др. Однако, как мы видели, области, с которымидостаточно устойчиво свя­зана психология и в союзе с которыми она образует ряд пограничныхдисциплин, не смогли дать убедительных для нее критериев нормы психическогоразвития. Так, именно из биологии, в частности из физиологии, пришли понятияадаптивности и гомеостазиса, из медицины — модели здоровья как отсутствияболезней и т. п. Следо­вательно, для поисков общих критериев нормы ** необ­ходимо найти такую сферу,относительно которой психо­логия предстанет как частная, нижележащая по уровню область,обретающая через нее смысл и назначение, а потому и критерий общей оценки того,чем она зани­мается.Речь в данном случае идет о философии, о фило­софской концепции человека. Запроблемой психичес­коголзакономерно, необходимо встает другая, как ис­ходная и болеефундаментальная,— оместе уже не пси­хического, не сознания только как такового во взаимо­связи явлений материального мира, ао месте человека в мире, в жизни,— писал С. Л. Рубинштейн 18.

* Парадокс этот, впрочем, известен и в науке,и в житейской практике. Так, для того чтобы лучше понять свой язык, надоизучить иностранный, а чтобы оценить своеобразие какого-либо города или края,надо побывать и пожить в других городах и краях.

** Специально, во избежание недоразумении, ещераз обратим внимание, что сейчас мы говорим именно об общих критериях иприн­ципах, а не очастных психологических механизмах и критериях работы психического аппарата,которые, разумеется, никакая иная, кроме психологии, область не сможет должнымобразом понять и исследовать.

20

Насущную необходимость уяснения этой проблемыосознавали не только наши ведущие отечественные психологи (А. Н. Леонтьев, С.Л. Рубинштейн и др.), для которых всегда была свойственна высокаяфило­софская культура,не только ученые-марксисты других стран (Ж. Политцер, Л. Сэв, Т. Ярошевский идр.), но и ученые иных ориентации, пытавшиеся противостоять позитивистскимтенденциям и узкопрагматическому подходу, столь свойственному современнойпсихологии. Сошлемся, например, на А. Маслоу, который писал, что психологи,прежде чем планировать свои исследования, формулировать гипотезы и производитьэксперименты, должны иметь и ясно осознавать определенную фило­софскую концепцию человека19, или на П. Фресса,кото­рый подчеркивал,что никакая наука о человеке, и пси­хология в первую очередь, не может абстрагироваться отобщефилософского контекста, в который она вклю­чена

20

Почему же, несмотря на подобные призывы,переход границы психологии в сторону философского размыш­ления о человеке осуществляетсякрайне недостаточно и робко В отечественной психологии можно назвать, пожалуй,лишь одну по-настоящему развернутую и зна­чительную по глубине попытку такогорода —послед­нюю (посмертноопубликованную) книгу С. Л. Рубин­штейна Человек и мир. Обстоятельство это во многом объяснимосамой историей взаимоотношения филосо­фии и психологии. И поскольку намниже предстоит перейти названную границу и предпринятьфилософско-психологическое исследование проблемы нормы, крат­кое напоминание общего хода этойистории окажется не лишним.

Психология как область познания,ориентированная на понимание деятельности души, существует издревле. Вевропейской культуре первое (из дошедших до нас) систематическое описаниепсихических явлений сделано Аристотелем в его трактате О душе. В течение всехпоследующих столетий, вплоть до XIX в., психологи­ческие исследования рассматривалисьне как самостоя­тельнаяобласть, а как составная часть философии. Развитие XIX в., особенно его второйполовины, шло под знаком крепнущего авторитета естественнонаучного знания,которое все более дерзко, смело наступало на метафизические догмы мышления.Чтобы представить атмосферу той эпохи, можно привести словашвейцар-

21

ского ученого и общественного деятеля АвгустаФореля из его доклада на съезде естествоиспытателей в 1894 г.:

Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 50 |    Книги по разным темам