Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 |   ...   | 29 |

Предметы, окружающие ребенка, становятся для него поводомк движениям, имеющим мало общего со струк­турой предметов. Он бросает их наземлю, следя за их исчезновением. Научившись хватать предметы, онпере­двигает их на длинуруки как бы для того, чтобы трени­ровать глаз при нахождении предмета в каждом новом положении. Еслиу предметов есть части, ударяющиеся друг о друга, то ребенок беспрестанновоспроизводит за­меченный звук, перемещая предметы снова. В целом предметы являютсядля ребенка просто еще одним сен-со-моторным элементом, входящим извне в егоцирку­лярнуюдеятельность. Затем наступает момент, когда эф-

144

фект, полученный ребенком при манипуляции одним предметом,не получается при оперировании всеми дру­гими. Пытаясь добиться именно этогоэффекта, ребенок как бы классифицирует предметы в соответствии с тем, обладаютони необходимой особенностью или нет. Одно из качеств, которое особенноинтересует ребенка,—это от­ношениевместилища и вмещаемого. Обнаружив это от­ношение, ребенок пытается ввести влюбое отверстие самые разнообразные предметы. Он не обходит даже от­верстий на собственном теле и теледругих людей. Инте­рес,который вызывает обувь почти у всех детей извест­ного возраста, частично объясняется,быть может, тем, что обувь представляет собой некоего рода футляр.

При всей плодотворности, которую может иметь этот периоддля различения и инвентаризации качеств, при-* сущих предметам, он еще незатрагивает самого предме­та. Речь идет только о поведении в том смысле, в котором говорит онем Жанэ,— элементарномповедении, само­стоятельно появляющемся в зависимости от самых раз­личных случаев. Отсюда возникает топричудливое впе­чатление, которое производят иногда соединения и ком­бинации ребенка, имеющие, впрочем,однообразную осно­ву.Исследование самого предмета приходит значительно позже. Кажется, чтопарадоксальным образом ребенок идет от абстрактного к конкретному; вдействительности же его мысль движется от более субъективного к менеесубъективному.

В результате предметы более не сводятся к одному п тому жекачеству и не вызывают лишь одно действие;

ребенок пытается узнать и собрать воедино качества одногои того же предмета. Эти исследования выводят ре­бенка за пределы простогоперечисления свойств предме­та. Целостность предмета, представляющая собой един­ство последовательно замечаемыхребенком особенно­стей,— этоне просто сумма характерных черт предмета, а определенная структура, имеющаясвое значение.

Восприятие структуры и умение действовать всоот­ветствии с нейпредполагают способность схватывать и использовать отношения между элементамиструктуры. При этом каждое отношение должно восприниматься как устойчивое,фиксированное, пока его не изменило дви­жение. А движение, в свою очередь,должно пониматься как последовательность пли переход от одногофиксиро-

145

ванного положения к другому. Все это делаетнеобходи­мой интуициюодновременного существования устойчивых отношений, образующих структуру. Этаинтуиция ведет, в конце концов, к формированию представлений опрост­ранстве; степеньсовершенства этого представления будет зависеть от уровня совершаемых надструктурой операций.

Значение самой структуры, значение ее применения и формымогут быть поняты и определены только в про­тивопоставлении или в связи сдругими структурами.

Из комбинаций, которые могут возникнуть, в сенсо-мо-торномпространстве, проистекает так называемое прак­тическое или ситуативное мышление— наиболеенепо­средственный иконкретный вид мышления. В эволюции животных и в развитии ребенка эта формамышления, вероятно, предшествует умственному образу предмета, но ее развитиепродолжается и после его появления. К кон­цу первого года жизни ребенок всостоянии разрешить те же задачи, что и шимпанзе. Но имеются и более сложныезадачи, остающиеся, очевидно, в пределах того же уров­ня умственных операций, которыеребенок решает лишь в 13 или 14 лет'.

Интерес к проблеме практического интеллекта возник врезультате опытов Кёлера, занимавшегося исследова­нием поведения высших обезьян. Уэтих животных, био­логически очень близких к человеку, он обнаружил спо­собности, позволяющие им овладеватьжелаемым пред­метом,несмотря на препятствия, -встречающиеся при попытке непосредственно достигнутьцели. Эти способности, по-разному представленные у разных индивидов, были уобезьян значительно выше, чем у других видов живот­ных. Столкнувшись с тем, что силаили ловкость встреча­етсопротивление в виде решетки или слишком большого расстояния, большинствоживотных после приступа яро­сти отказывается от попыток преодолеть препятствия. У антропоидовже отчетливо наблюдаются другие черты поведения. Они могут сначала отойти отпредмета или отодвинуть его, чтобы обойти препятствие; иначе говоря, онииспользуют обходные пути. Антропоиды умеют так­же уменьшать с помощью орудийрасстояние между со­бойи добычей. Очень часто эти два способа сочетаются.

1935. 146

' См.: A. Re у, L'mtelligence pratique chez 1'enfant,Paris,

Изучение показало, однако, что эти способы не могут бытьотождествлены с теми, которые свойственны человеку.

Будучи примитивным или усовершенствованным, обычнымили специализированным, орудие определяется закрепленными в нем способами егоприменения. Оно соз­дается специально для этого, и тем, кто хочет им пользо­ваться, навязывает свой способупотребления. Орудие имеет длительное и независимое существование. Тот, ктознает о существовании данного орудия, обращается к нему в случае нужды. Орудие— специально созданныйпредмет, несущий в себе определенные способы его ис­пользования. Оно является продуктомпередающихся по традиции или новых опытов, результаты которыхпереда­ются через неготем, кто им пользуется.

Орудие возникает не случайно. Оно являетсясостав­ной частьюопределенной ситуации в некоторый момент времени, откуда и возникает егозначение. Если палка, с помощью которой шимпанзе может достать кусокапель­сина или банана,не замечена животным в момент уси­лий, направленных на овладение фруктами, то она оста­нется бесполезной. Если палка сразуне находится в пер­цептивном поле, объединяющем ее с добычей, то она не толькоускользает от внимания животного, но и, будучи помещена между животным идобычей, долгое время мо­жет не использоваться в попытках достать добычу. Не­редко обращает на себя вниманиевнезапность успешного использования палки, как если бы стремление клаком­ствам создалосиловое поле, в котором движения и вос­приятия дополняют друг друга ираспад которого лиша­етпалку орудийных свойств. Палка является орудием лишь постольку, поскольку онавоспринимается, а вос­принимают ее только в той мере, в какой она динами­чески включается вдействие.

Бесспорно, такой опыт не проходит даром. Прислу­чае палка быстреебудет включена в другие структуры, тем более, если одни и те же структуры будутповто­ряться. Самапалка, став привычной в обращении, объ­единит в зависимости от условийсамые различные спо­собыее применения и станет некоей волшебной палочкой, с помощью которой обезьянанаучится получать раз­нообразные забавляющие ее результаты. Но тем не менее палкаостается очень слабо отдифференпированной от других предметов даже по своемувнешнему виду, так

147

что вместо нее будет использоваться лежащий на землеремень.

Насколько орудие сливается с действием,показыва­ет опыт, вкотором шимпанзе должен воспользоваться ящиками, чтобы достать высокоподвешенный банан. Вос­приятие обезьяной ящиков настолько неотчетливо, что она помещает ихдруг на друга самым причудливым об­разом, и вся пирамида оказывается в положении крайне неустойчивогоравновесия. Обезьяна преследует лишь одну цель: успеть вскарабкаться, исхватить фрукты рань­ше,чем ящики рассыцятся. К тому же обезьяна ставит ящики не непосредственно подпредметом, который ей надо схватить, но на некотором расстоянии, которое онапреодолевает прыжком. Таким образом, восприятие ящи­ков как бы сливается с интуитивнымпредставлением о собственных возможностях преодолевать расстояния.

На этом уровне практическое мышление уже опери­рует отношениями взаиморасположения,интервалами и размерами, но они оцениваются в соответствии с дви­гательными возможностями животного.Система коорди­нат этихотношений остается преимущественно субъек­тивной.

Использование обходных путей' также показывает это тесноеслияние среды и действия. Гийом и Мейерсон сравнили такое явление с восприятиемигрока на биль­ярде, длякоторого удар и столкновения, полученные ша­ром, поглощаются тем движением,которое при этом при­обрел шар. Очевидно, в обоих случаях имеет место дина­мическая интуиция операционногополя. Но замена биль­ярдного шара субъектом, даже если допустить превра­щение субъекта в шар, вводитзначительную разницу. Попытки обхода являются движениями, в которыхживот­ное постоянноучаствует. Следовательно, эти движения не включают тех мельчайших двигательныхаккомодации, которые совершает игрок в момент удара по шару, а так­же способности ясного предвидениярезультата и затем полного выключения субъекта после достижения этогоре­зультата. Несмотря наэти отличия, движения, начинаю­щиеся с отталкивания предмета от себя, для того чтобы потомим было легче овладеть, являют­ся, как и при игре в бильярд,реализацией траектории.

См. третью главу второй части.

148

которая, не будучи еще отделена от этих движений, в то жевремя определяется более или менее сложной системой отношений предметов впространстве.

В той мере, в какой движение несет в себе среду, оносмешивается с ней. Если именно такова об­ласть двигательного акта, всобственном смысле, то он может быть как бы изображением среды. Уже уживот­ных намечается то,что широко развивается в игре ребен­ка,—действие без реального объекта, имеющее вид реаль­ного действия (Simulacre). Хотяребенок со всей полно­той и серьезностью отдается игре, он, однако, не отрицает выдумки,но, наоборот, расширяет ее границы. Игрушки, которые ему больше всегонравятся,— это не теигрушки, которые более всего похожи на реальные предметы, а те, которые меньшеограничивают его фантазию и желание изобретать и создавать, это игрушки,которые приобрета­ютсвое значение главным образом в связи с деятель­ностью ребенка.

Действие без реального объекта не имеет для негони­чего иллюзорного— это открытие иупражнение функции. По своему происхождению это действие является простойантиципацией реального действия, объект которого ока­зывается отсутствующим. Если такоеантиципирующее действие вновь и вновь повторяется, это значит, что цель егоизменилась: точно совпадая с подлинным пред­метным действием, оно производитсялишь ради самого себя. Лишенное практической эффективности, по-край­ней мере в данныймомент, действие без реального объ­екта становится не более чем представлением о себе са­мом. Но все-таки уже представлением.Или точнее, буду­чи ещеидентичным действию, которое оно представляет, действие без реального объектасоединяет в себе три эта­па: реальность действия, его образ и знаки, при помощи которыхможет быть выражен образ. В зависимости от момента и в соответствии со степеньюразвития одна из трех функций одержхшает верх над двумя другими. Их начальноесосуществование в рамках одной формы дела­ет незаметными и более легкимивзаимопревращения этих функций, а вскоре вместе с функциональнойдиффе­ренциацией делаетболее легкой и дифференциацию их -видимых результатов.

149

Действие без реального объекта может быть точной копиейпредметного действия или абстрактной и услов­ной его схемой. Образ, которыйстроится на его основе, может быть простой актуализацией или воспоминанием,восстановлением в памяти факта, фиксированного в обра­зе. Действие без реального объектачасто становится об­рядом, т. е. стремлением реально вызывать представляе­мое событие. Когда образ еще теснослит с породившими его движениями, и образу, и идее охотно приписываютнепосредственную власть над вещами — то, что окрести­ли магической силой. Не говоря о первобытных людях, у которыхобряд является социальным институтом, иллю­зия практической эффективности,которую сохраняет идея, имеет причиной недостаточное разграничениемеж­ду различнымиобластями сознания, как это наблюдается в детстве или же встречается приопределенном эмоцио­нальном состоянии у взрослого.

Жесты символизации, наиболее конкретным примером которыхявляется действие без реального объекта, по мере того как они утрачивают своюнепосредственную связь с действием или предметом, вполне могутспособ­ствоватьотвлечению образа от вещей и переходу его в умственный план, где могутформулироваться все менее индивидуальные и субъективные и все более и болееобщие отношения. Но в той мере, в какой символизирую­щие действия необходимы дляфиксации, воспроизведе­ния и упорядочения понятий, они предписывают послед­ним свои собственные, особыеусловия. Мысль становит­ся бессильной, если вследствие растущей абстракции она порывает всесвязи с пространством, так как лишь про­странство может постепенно привестимысль к предметам.

Движение перерастает само себя, превращаясь в знак. Ономожет оставить графический след на стене или кара­кули на бумаге; этот результат можетпоразить ребенка,. который пытается его повторить, включаясь, такимобра­зом, в циркулярнуюдеятельность, где жест, варьируя, все время сопоставляется со своим графическимследом. Но вскоре цикл нарушается либо подсказанной ребенку, либо спонтаннойпотребностью найти в линиях значение. При этом одно и то же значение можетпри­писыватьсясовершенно различным сочетаниям линий, не имеющим никакого сходства сдействительным предметом. Затем ребенок составляет рисунок потеме,.

150

во элементы этого рисунка носят скорее условный, чемимитирующий характер. Именно отсюда и проистекает то, что обычно называютинтеллектуальным реализмом ребенка в противоположность зрительному реализму.Эта интуиция графического изображения может быть исполь­зована для обучения письму. Переводзвуков в линии не был создан на пустом месте, он предполагал графическиеспособности и опыт.

Pages:     | 1 |   ...   | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 |   ...   | 29 |    Книги по разным темам