Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 |   ...   | 21 |

10— Не желай имущества ближнего твоего.

Этот закон был обнародован в момент совершенно очевидного вмешательства внеземной цивилизации или, в нашей терминологии, "монитора отклонения" планетарного масштаба. В самом деле, библейское описание свидетельствует, что народ боялся этого невидимого Бога, дававшего о себе знать лишь голосом. Оставим в стороне тот факт, что Бога нельзя "увидеть"; если бы он был видим, он был бы уже не Богом, а феноменологической редукцией, следовательно — ничем.

Бог есть вечная сущность, претворяющая себя в каждом акте, не являясь ни одним из них; то есть это до такой степени "чистый акт", что он не описуем ни феноменологически, ни в каких бы то ни было границах мысли или логики, поскольку как только он оказался бы конфигурирован в той или иной форме — феноменологически, интеллектуально, сенсорно, энергетически или космически, — он бы уже обладал неким периметром, неким пределом и, следовательно, мы получили бы ничто. Ведь Бога невозможно видеть, слышать или осязать... Бог просто есть. Говоря о "Боге" я имею в виду "главное начало, которое активизирует все, что фактически существует здесь и где бы то ни было".

В те времена еврейский народ, как и прочие, поклонялся многим богам, то есть был обычным языческим народом. На мой взгляд, в этом был ряд позитивных аспектов. Во-первых, в памяти такого народа были живы деяния принцев и героев, обеспечивших своими делами и подвигами благосостояние социума; следовательно, их мифологизация означала не только память, но и пафос, стимул для всех тех, кто продолжал движение цивилизации вперед.

Во-вторых, еще памятно было вмешательство внеземных цивилизаций, во всяком случае, тех из них, что оказались благотворными, можно еще назвать это свободным знанием о других, иначе организованных, земных цивилизациях, контакт с которыми позднее был прерван.

И, наконец, в-третьих: пока человек не обрел свое сущностное ядро — окончательно сложившееся Ин-се, ему приятно было возвышать различных богов, словно сакрализируя различные аспекты своего ума, героизма, силы, интуиции, красоты, своих первых шагов и любви. То есть деяния богов неизменно представляли мифологизацию позитивных для человека, вознаграждающих его событий. Для каждой ценности, функциональной человеку, создавалось отдельное божество. Кроме того, множественность богов обеспечивала множественность возможностей становления, множественность индивидуаций, стремящихся, впрочем, к единому главному корню.

В самом деле, несмотря на множество богов, язычество имело, однако, некую высшую редукцию, в качестве которой для одних выступал "рок", для других — "хаос", для третьих — "Юпитер" или "Хронос" и т. д. Как бы там ни было, язычество олицетворяло становление, историческую диалектику человека на этой планете, причем различным божествам соответствовали различные ситуации: экстаза или застоя, рождения или смерти, испытываемые человеком в своей жизни. Кодекс правил, составивший позднее Десять Заповедей, был чрезвычайно важен даже в эпоху язычества, хотя и выражался просто в соответствующих привычках.

Возвращаясь после этого отступления к библейскому повествованию о том, как Моисей впервые представил народу скрижали закона, мы читаем: "Весь народ видел громы и пламя, и звук трубный, и гору дымящуюся; и, увидев то, народ отступил, и стал вдали. И сказали Моисею: говори ты с нами, и мы будем слушать; но чтобы не говорил с нами Бог, дабы нам не умереть"1

23.

По поводу этого описания я затрудняюсь определенно сказать: правда это или вымысел. Если это вымысел, то с одной целью: подтвердить для потомков чудо откровения и власть ужасающего величия Бога. Если же это правда, то я мог бы предположить, что "громы" — это атмосферный отклик на электрическую реакцию, "звук трубный" — звук ионных двигателей огромного аппарата, способного осуществлять межпланетные перелеты. "Пламя" и "гора дымящаяся" — описание выброса в атмосферу отработанного топлива. Народ изображен "пораженным страхом". Я знаю, что существо, находящееся перед лицом того, что определяет как "Бога", ощущает экстаз, силу, радость. И наоборот, угнетающий страх, беспокойство могут быть вызваны присутствием чего-то "чуждого", "отличающегося от привычного", воспринимаемого организмом как деструктивное...

Быть может, Моисей искренне поверил во все это, но библейское описание, в сущности, чересчур "повествовательно", чересчур исторично и "механично", будто продиктовано чем-то из глубин мозга, чего стараешься избежать. Я хочу показать вам закон, изложенный в Декалоге, сначала через призму монитора отклонения — в точности как он воспринимается всеми, а затем мы рассмотрим тот же закон уже через призму Ин-се, так как он ощущается сердцем. В каждом случае развернутой интерпретации будет предшествовать краткая.

I.

Преамбула закона: "Я Господь, Бог твой" в "машинной" интерпретации, как зеркальной индукции монитора отклонения на парасиноптические процессы мозга, означает: "Нет никого вне меня, ты — ничто. Я хозяин, отец, Я тебя создаю, Я и уничтожаю". То есть это — категорический императив чуждого, порождающий и составляющий "Сверх-Я", как психологическое, так и общественное, историческое и т. д.

Следовательно, это что-то, прибывшее и установившееся извне, и к нему неприменим диалектический подход: "Подчиняйся, ибо я безусловно над тобой!" Таким образом, возможность самостоятельного, субъективного поведения отклоняется, а вместо нее навязывается поведение идеологизированное, формализованное в приказах монитора отклонения (будто проецируемых с диапроектора). "Ты ничего не должен чувствовать, не должен прислушиваться к интуиции, к эмоциям, советам других... ты должен слушать только то, что Я изрек, предначертал или явил. Твои мысли, фантазии ничего не стоят. Ничто не ценно и не властно над тобой вне сказанного Мною. Любая твоя мысль или деяние, не высказанные Мною, есть грех: если ты совершишь его, это будет означать, что ты против Меня, и тогда Я прокляну и уничтожу тебя и твой род до третьего колена". Другими словами: "Не чувствуй! Есть Я и этого достаточно!"

Вторая заповедь: "Не произноси имя Господа, Бога твоего, напрасно", то есть: "Непозволительно перепроверять Мои слова, обдумывать их. Подчиняйся! Подчиняйся как вещь, подчиняйся как мертвец. Я — не идея, которую ты можешь изучать или критиковать. Любая логика и любая этика исходят только от меня. Сказанное и предписанное Мною не подлежит пониманию, обсуждению или изучению ".

Третья заповедь: "Помни день субботний, чтобы святить его", то есть: "помни о соблюдении всех обычаев, стереотипов, масок, традиций, всех моих предписаний и того, что исполняют все. Тщательно соблюдай все, что соблюдали твои отцы! Ты не можешь позволить себе отличаться от других! Святи мои праздники, потому что эти праздники установил Я! И их должно соблюдать так, а не иначе!" Другими словами: "Ты должен всегда иметь единую с другими форму и быть точным в повторении. Ты должен только повторять и учиться повторять с верой!" В этой морали нет места для субъективности. Первые три заповеди представляют собой связь организма с категорией "Сверх-Я", ее императивным статусом. Человек не может думать и действовать самостоятельно, отдав эти функции на откуп своего "Сверх-Я": если оно разрешит, он может действовать, если нет — не может. Дальнейшие заповеди касаются отношений с другими людьми.

Четвертая: "Почитай отца твоего и мать твою", то есть "заботься о породивших тебя". Это сакрализация семьи, ее обычаев, традиций, непреложной власти, и в этом смысле она является следствием первой заповеди. Отец и мать олицетворяют здесь "старшее поколение", защитников ценностей, силы, власти, закона.., поэтому "почитать" означает не только заботу, но и постоянное соответствие устоям семьи, клана, племени, государства. Итак, речь идет о заповеди, являющейся следствием первой: это внутренний императив, который следует проецировать на поведение в обществе — первым таким обществом является семья.

Пятая: "Не убивай", то есть не причиняй зла другим. Я бы сказал, что пятая заповедь достаточно проста, категорична, но и естественна; то есть здесь основной принцип не особенно выделен.

Шестая: "Не совершай порочных действий". Придерживаясь логики кодекса в целом, можно сказать, что намерением законодателя является запрет нарушения его предписаний. В обще религиозном плане это означает вести себя, не нарушая "правил" относительно одежды, поведения, литургии, соблюдения обрядов, жертвоприношений и т. д. Католическая церковь отнесла эту заповедь исключительно к сексу и всему так или иначе связанному с гениталиями.

Седьмая: "Не кради", то есть не распоряжайся как своим тем, что рациональность отношений не определяет в качестве твоего.

Надо иметь в виду, однако, что эти две заповеди можно сопроводить рядом замечаний. Например, попробуем спроецировать "не убий" и "не кради" в сферу политики: до какого момента человек не должен убивать или не должен брать чужое Этот вопрос широко обсуждался еще в древности и остается дискуссионным до сих пор. Фома Аквинский, например, выделил в этой проблеме вопрос определения грани, до которой следует терпеть противный человеческой морали политический режим, а за которой следует восставать противного. В сущности, было достигнуто соглашение допускать нарушение этих принципов в тех случаях, когда возникает угроза основам жизни (так, вполне законна самозащита индивида или народа, подвергшегося агрессии и т.д.): следовательно, бывают моменты, когда эти заповеди из абсолютных становятся относительными, хотя в целом, за исключением экстремальных ситуаций, их необходимо соблюдать. Кроме того, не существует особых различий между тем, как эти два принципа: "Не убий" и "Не укради" — трактуются монитором отклонения и природным Ин-се.

Восьмая: "Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего"—относится не столько к запрету "говорить неправду", сколько к запрету свидетельствовать во вред реальным правам другого человека. То есть следует говорить то, что положено по закону. Истинно — предписанное законом, и любая ситуация должна рассматриваться через призму закона: следует всегда защищать то, что справедливо по закону и соответствует ему.

Что касается девятой заповеди, то она охватывает всевозможные аспекты ущемления единства пары, постоянного или временного, другими словами, — различные критерии определения адюльтера. Тем не менее, когда этот принцип формулировался, он относился не столько к супружеской верности (учитывая тогдашнее господство полигамии), сколько к "собственности", как и десятая заповедь: "Не желай имущества ближнего твоего".

Обе заповеди, девятая и десятая, означают просто-напросто: "Не желай и не бери чужого". По поводу девятой заповеди замечу, что в ней говорится о "жене", а не о "муже", потому что в еврейском законе женщина была для мужчины объектом, и даже в тех случаях, когда она выступала как субъект, ее судьбу всегда могло решить какое-нибудь предсказание, безоговорочное решение или мнение мужчины: отца, мужа, брата, священнослужителя, царя военачальника и т. д. Следовательно, даже известные женщины в еврейской традиции имели значение не сами по себе, но лишь постольку, поскольку исполняли решение, мысль мужчины. В сущности лежащий в основе негативной психологии монитор отклонения предлагает женщине всегда быть "второй", а мужчине говорит, что, поскольку он сильнее внешне, то должен быть сильнее и психологически, в смысле закона.

Обычно монитор отклонения не изобретает ничего заново, а берет что-то, имеющееся в природе, и потом постепенно задействует его в отфильтрованном виде: внешне форма остается неизменной, но сущность совершенно меняется. Все это точно соответствует механизму восприятия человека: после того, как его организм абсорбировал реальность через внешние рецепторы, она фильтруется и затем передается в уже измененном виде для осознания и осмысления своему "Я", причем в этой передаче скрыта необходимость: "Ты должен". Это не позволяет достичь глобального, цельного знания сути вещей.

Индивидом манипулируют априори, незаметно для него, так что впоследствии он уверен, что воспринимает вещи реально такими, какими они являются, и совершает выбор, исходя из реальности, а также из определенного закона, определенной этики. На самом же деле он и не подозревает, что его выбор уже предопределен неким подспудным: "горе тебе, если ты этого не сделаешь!". Следовательно, монитор отклонения заложен в стереотипах человеческого поведения; как будто он каким-то образом овладел интенциональностью природы, сформулировав ее в категориях закона, ориентированного исключительно на выгоду власти (в данном случае — власти монитора отклонения), а не на благо живущего своей жизнью человека.

II.

А теперь рассмотрим десять заповедей уже как вербализацию природной интенциональности, то есть Ин-се человека. Впрочем, поскольку человек есть живое Ин-се, выражающееся и проявляющееся в каждом его действии, он должен был бы знать, что для него лучше, и делать все возможное для достижения этого оптимума. Следовательно, ему не нужны напоминания как себя вести, сводящие по сути дух к букве. Для человека зрелого, которому удалось выплеснуть полноту своей экзистенции в открытость онтичности не имеет значения вербализация этих заповедей, а, может быть, и сам декалог.

После этого предисловия, объясняющего как любой человек, достигший в себе простоты истины, отталкиваясь от своей сущности, уверенно определяет этический контекст каждой ситуации в его развитии, что можно было бы привести в качестве общих указаний тому, кто не обладает такой уверенностью Что говорит природная интенциональность, какой она указывает путь Что человек должен делать, чтобы соответствовать своей реальности и самореализоваться

Вернемся к рассмотрению десяти заповедей с точки зрения жизни. Прежде всего, необходимо удалить всякое "трансцендентно чуждое" и остановиться на настоящем, наиболее близком к нему из существующего. Это — первичная реальность. "Твоя истинная реальность не в том, насколько ты вовне, но в том, насколько ты в себе". Что подразумевает это "в себе" "Я" и только "Я" вот твоя реальность, и нет ничего вне этой реальности. Я есть и ты есть — это одно и то же. Если потерян ты, твое Ин-се, твоя душа, твое присутствие, все вокруг отсутствует. Без тебя все ничто для тебя". Это "Я есмь" дает начало рождению реальности и, вслед за тем, ответственности.

"Нет никого вне этой "первичности", вне "Я", которое есть сущее, то есть Ин-се... поэтому мое проявление в настоящем не может быть иным кроме "Я".

Pages:     | 1 |   ...   | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 |   ...   | 21 |    Книги по разным темам