Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 24 | 25 | 26 | 27 |

Флетчеры, которые, быть может,нуждаются в наставнике даже больше, чем

ты, потому что ты уже находишься на пути ксвету

- Я Джон, яведь обыкновенная чайка, а ты...

-...единственный Сын Великой Чайки, да - Джонатанвздохнул и

посмотрел на море. - Ятебе больше не нужен. Продолжай поиски самого

себя - вот чтотебе нужно, старайся каждый день хотьна шаг

приблизиться к подлинномувсемогущему Флетчеру. Он - твой наставник.

Тебе нужно научиться понимать его иделать, что он тебе велит.

Мгновение спустятело Джонатана дрогнуло и начало таять в воздухе,

его перья засияли каким-то невернымсветом.

- Непозволяй им болтать про меня всякий вздор, не позволяйим

делать из меня бога, хорошо,Флетч Я - чайка. Я люблю летать, может

быть...

-ДЖОНАТАН!

- Бедняга Флетч!Не верь глазам своим! Они видят только преграды.

Смотреть - значит понимать,осознай то, что уже знаешь, и научишься

етать.

Сияние померкло,Джонатан растворился в просторах неба.

Прошло немноговремени, Флетчер заставил себя подняться в воздух и

предстал перед группой совсемзеленых новичков, которые с нетерпением

ждали первого урока.

- Преждевсего, - медленно проговорил он, - вы должны понять,что

чайка - этовоплощение идеи безграничной свободы, воплощение образа

Великой Чайки, ивсе ваше тело, от кончика одного крыла до кончика

другого - это не что иное, как вашамысль.

Молодые чайкинасмешливо поглядывали на него. "Ну, ну, приятель, -

думали они, - врядли это объяснение поможет нам сделатьмертвую

петлю".

Флетчервздохнул.

- Хм. Да... таквот, - сказал он и окинул их критическим взглядом.

- Давайте начнем с ГоризонтальногоПолета.

Произнесяэти слова, Флетчер вдруг действительно понял, чтов

Джонатане было столько же необыкновенного,сколько в нем самом.

"Предела нет,Джонатан - подумал он. - Ну что же, тогданедалек

час, когда явынырну из поднебесья на твоем берегу и покажутебе

кое-какие новые приемы полета!"

И хотяФлетчер старался смотреть на своих учеников сподобающей

суровостью, он вдруг увидел ихвсех такими, какими они были на самом

деле, увидел на мгновенье, но в этомгновенье они не только понравились

ему - он полюбилих всех. "Предела нет, Джонатан" - подумал он с

улыбкой. И ринулся в погоню зазнаниями.

Три жизни "Чайки по имени Джонатан Ливингстон"

Sua fata habeni librlli (*)

В недавнем(1973 года) весьма авангардистскомфильме

американца Ральфа Бакши"В час пик" ("Heavy Traffic"),

собравшем букет цитат изсамых разных модных боевиков, среди

пародий и реминисценций из "Бонни иКлайда", "Крестного отца",

"Иисуса Христа-Суперзвезды",бардов "Роллинг Стоунз" и прочих

знаменитостей мелькнул летящий силуэтчайки на фоне солнечного

диска.

Значит, владеет еще умами чайка поимени Джонатан Ливингстон,

значит, не забытаеще, значит, продолжает свой странный

полет...

Легендао Джонатане-Чайке, "который живет в каждомиз нас",

окружена легендами же.Уже не раз - почтительно, бесстрастноили

глумливо - настраницах периодических изданий история о том,как

молодой человекромантического склада - потомок ИоганнаСебастьяна

Баха, летчик, одержимый своейпрофессией, но не слишком преуспевший в

карьере, автор романов,не имевших успеха, и статей в специальных

журналах - этакийамериканский вариант Сент-Экзюпери, - какон,

----------------------------

(*) У книг своя судьба (лат.)

прогуливаясь однажды потуманному берегу канала Белмонт Шор в штате

Калифорния, услышаГолос, который произнес загадочные слова: "Чайка

Джонатан Ливингстон".Повинуясь Голосу, он сел за письменный стол и

запечатлел видение, которое прошло передего мысленным взором наподобие

кинофильма.

Но историяудивительной чайки оборвалась так же внезапно, каки

началась. Сколько ни старался Бахдосочинить ее своими силами, ничего

не получалось, пока лет восемьспустя в один прекрасный день ему таким

же образом не привиделосьпродолжение.

Впоследствии на многочисленные письма ивопросы читателей и

почитателей, доискивавшихсяметафизического смысла "Джонатана", Ричард

Бах всегда отвечал, что вотличие от романов, им самим сочиненных и

созданных, ничего кнаписанному о чайке Джонатане прибавить онне

может. Он выполнялв этом случае роль не столько автора,сколько

медиума, и идея "Чайки" ему непринадлежит.

Такова вкратце легендарная,мистическая часть биографии

"Джонатана", в которойпроще всего усмотреть рекламный трюк, хотя

"рыцари бедные"встречаются же порой на свете, а наГолоса, как

известно, ссылалась еще Жаннад'Арк...

Впрочем,вторая - земная, реальная - жизнь"Чайки" не менее

удивительна.

Неочень рассчитывая, по-видимому, на "бестселлерность"своего

детища, Бахпервоначально предложил рукопись в специальныйжурнал

"Флайнг" ["Flying"], которыйее отклонил, а потом в "Прайвет пайлот"

["Private pilot"],который ее принял и опубликовал.Впоследствии

"Джонатан" был даже перепечатан взаграничных журналах в Австралии, в

Бельгии, кажется, даже воФранции, но замечен не был. Автор пытался

издать его отдельнойкнижкой - хотя бы для детей - но ничегоне

выходило. Пока однажды...

На этот разроль провидения приняла на себя заведующая однимиз

отделов издательства"Макмиллан". Она искала что-нибудьинтересное

на популярную тему полетов и увидела в"Джонатане" нечто большее, нежели

сказочку для детей.

Издательство приняло рукопись.Решено было снабдить ее

иллюстрациями, и РичардБах нашел в полном смысле соавтора в лице

своего знакомогофотографа-анималиста Рассела Мансона. История чайки

Джонатан Ливингстон былаиздана в окружении замечательных по красоте

фотографий, следующих за всеми перипетиямифантастического сюжета...

Так кончилосьпрозябание Ричарда Баха и началась третья и,может

быть, самая необычайная жизнь"Чайки по имени Джонатан Ливингстон" -

суперзвезды и мессии.

Нетничего труднее и неблагодарнее, нежели пытатьсяпредсказать

успех книги илифильма, и ничего проще, как объяснять егозадним

числом. И, однакож, я чувствую себя в некотором недоуменииперед

воистину феноменальнымтриумфом "Чайки по имени Джонатан Ливингстон"

Ричарда Баха,появившейся отдельным изданием на исходе 1970года.

Многие читатели этойистории, даже будучи предупреждены заранеео

коммерческом буме, последовавшем завыходом "Чайки" в свет, останутся,

вероятно, в том женедоумении. Некоторые воспримут ее простокак

мистификацию в духе"королевского жирафа" Гекльберри Финна, когда уже

уже обманутые и "вовлеченные"склонны скорее вовлечь остальных, нежели

самим остаться вдураках. Самое дотошное исследование "Джонатана" -

суперобложки, полиграфии, текста, -как феномена "массовой культуры" с

помощью самых эффективныхструктурных методов, в лучшем случае говорит

о том, почему егочитают, но ничего не говорит о том, почемуего

х_о_т_я_т читать.

Между тем зигзагиудачи довольно причудливы: так, церковные власти

в Штатах, например, остались недовольны притчей, усмотрев в ней "грех

гордыни".

Такили иначе, но жанр "Чайки" не традиционен дляамериканской

итературы, и - при всей тривиальностиавторских приемов - не тривиален

для литературы массовой.

Притча,философская сказка, вернее всего, поэма в прозеобращена

автором к тем, какписали прежде, "немногим избранным", ктоготов

предпочесть ежедневной драке зарыбьи головы бескорыстное совершенство

полета.

Такихоказалось много. очень много, наконец, великоемножество.

Увы, я не могу уже с должной меройубежденности перевоплотиться - труд,

обязательный для всякоголитератора (в том числе критика), - в того

молодого потребителядуховных благ, который создал авторитет "Чайке

Джонатану". И не хочу, подобравquantum satis (*) подходящих к случаю

цитат, пройти с читателем по кратчайшейпрямой от информации к выводам.

Такие понятия, как "молодежноедвижение", "хиппи", очень многое могут

объяснить в феномене "Джонатана" - многое,но не все.

Ядумаю, вещь эта, столь не похожая, казалосьбы, на то, что

обычно вызывает интерес широкойпублики, соприкасается тем не менее с

самыми разнымиявлениями, по разным поводам попадающимв фокус

общественного внимания. Поэтому,заранее извинившись перед любителями

информации ипоклонниками эрудиции за отсутствие звонкихцитат, я

рискую предложить вниманию читателявсего лишь гипотезу, основанную на

наблюдениях самого общего свойства, притомнаблюдениях издалека.

Можно очертитьнесколько сфер, по касательной к которым успех той

или иной вещи,столь не похожей на обычную популярнуюлитературу,

станет понятнее.

Первуюиз этих сфер, как ни странно этоможет показаться, я

обозначила бы термином "истории оживотных".

Ныне, свозникновением понятия "экология", человек,выделившийся

из природы и ещетак недавно исходивший из концепции кореннойи

немедленной еепеределки, попытался вновь ощутить себя ее частьюи

приобщиться ее тайн.В этом пункте, как нигде, наука сомкнуласьс

беллетристикой, и описаниеповедения животных - этология - почти без

перевода со специального языкана популярный стало всеми излюбленным

чтением. Романтизацияединоборства с природой - еще недавняя,еще

вчерашняя - смениласьпафосом единения с ней. На сменуохотничьим

подвигам явились подвигиестествоиспытателей, занимающихся спасением

редких видов животных; взамен ружьяпоявилось фоторужье, и ныне ни один

из массовых иллюстрированныхжурналов не обходится без фоторассказов о

представителях фауныразнообразных уголков земли. Я не говорю уже о

прекрасных и читаемыхнаравне с художественной литературой книгах

Даррела, Джой Адамсон, Гржимека ипрочих.

Все это,разумеется, имеет мало общего с Джонатаном, осваивающем

технику высшего пилотажа идостигающим бессмертия. Но когда этология,

----------------------------

(*) Нужное количество (лат.)

бионика, психологияживотных становятся в порядок дня, токажется

естественным, что следом за научнымиизысканиями Джона Лилли возникает

фантастический роман ЛеоСцилларда "Голос дельфинов", чтоавторы

"Хроники Хеллстрема" -научно-популярной ленты о жизни насекомых - не

довольствуются простой демонстрациейудивительных натурных съемок, но

стремятся придатьсвоему фильму черты своеобразнойи зловещей

"антиутопии",противопоставив неразумию человеческойцивилизации

суперрациональную "цивилизацию" муравьев ипчел.

Философскаясказка Баха целиком уходит визвечную область

аллегорий. Но едва ли не случайно,что издательство и автор отказались

от первоначальныхрисованных иллюстраций к "Чайке" и призналиих

слишком "литературными". Едвали случайно, что для иллюстрации притчи

они обратились к"документальному" жанру - фотографии. Подлинность

земли, моря и неба, полетачаек не только не пришла в противоречие с

притчей, но даже придала историинеобыкновенной чайки некую иллюзорную

достоверность - сродниГолосу, который будто бы поведал ее Ричарду

Баху, - ту странную двойственностьвпечатления, на границе невозможного

и возможного, котораядо "психологии животных" едва лимогла и

существовать.

Надосказать, что отношения притчи о Джонатанес привычными

современномучеловеку документализмом этимне исчерпываются и

иллюзорная достоверность возникаетне только от сопряжения легендарной

структурысюжета с реальнойфактурой фотографии. Подобием

документальности аранжирована самаистория.

ТренировкиДжонатана, подробное и квалифицированноеописание

техники полета и фигур высшегопилотажа сродни репортажности "нового

журнализма". Иесли притча проходит по касательнойк области

"психологии животных",то уж тем более соприкасается она с обширной

областью, хорошознакомой Баху, по имени которой называетсяжурнал,

куда первоначально предназначил он свойтруд ("Флайнг" - "Полет").

Едвали надо напоминать читателю о том пути, которыйна нашей

памяти проделала авиация - от преодолениязвукового барьера до выхода в

космос, - чтобы объяснитьзавораживающий и полемический смысл вечного

вопроса "зачем" и бескорыстногостремления к совершенству.

Нокнижка издательства "Макмиллан" в голубой глянцевойобложке,

где столько же строчек набора,сколько облаков, света, тумана, полета

чаек (все этовоспроизводится в полном объеме влюбом дешевом,

карманном издании)заставляет вспомнить совсем другоесовременное,

популярное, модное имя - имя ужедостаточно известного нашему читателю

"пророкателевизионной эры"Маршалла Маклюэна.Конечно,

полиграфическая техникасегодня не располагает возможностью передать

еще и ветер, крики чаек,дерущихся за рыбьи головы, свист крыльев и

тишину неба, куда возноситсяДжонатан, как-никак, книга есть книга, а

не экрантелевизора и "Джонатан"относится, по Маклюэну, к

дотелевизионной "гутенберговойгалактике"; но насколько возможно было

сделать в границахсовременной полиграфической техникикнижку,

обращенную не толькок разуму читателя, но и ко всейсовокупности

чувств человека эрытелевидения, настолько издательство "Макмиллан"

постаралось этосделать. Вот почему о нейуместно писать в

телевизионнойтерминологии: "Джонатаном" неувлекаются, в него

"вовлекаются" (involve).

Нокак бы ни казались соблазнительны и пояснительныэкскурсы в

сопредельные "Джонатану"области возможных читательских интересов и

притяжений, все же в поискахсекрета его успеха пора вернуться к нему

самому.

Прощеи естественнее всего объяснитьуспех "Джонатана"

"минус-факторами", каксказали бы сторонники структурного метода. В

самом деле, нафоне нарастающего насилия, узаконенной порнографии и

грубого потребительскогоматериализма, ставших modus vivendi(*)

современной массовой культуры,бескорыстное и отшельническое стремление

странной чайки по имениДжонатан Ливингстон к совершенству становится

чем-то вроде исповедания веры.

Pages:     | 1 |   ...   | 24 | 25 | 26 | 27 |    Книги по разным темам